Тонкие пальцы

Кольцо болтается на пальце. Он замечает это даже не сам: это замечают другие. Рихито видит свои руки будто впервые, не может отвести глаза. Он смотрит только на кольца на тонком совсем пальце. Болтаются, не держатся, будто вот-вот сорвутся, будто стремясь укатиться прочь. Рихито и сам чувствует, что сорвется скоро. Бежать тоже хочется, катиться на все четыре стороны. Но бежать особо-то и не куда. Да и нет необходимости. Даже с этими кольцами присутствие Кусакабэ ощущается едва ли, но Рихито чувствует себя связанным себя по рукам и ногам. Не то чтобы жизнь его сильно изменилась, не будь в ней Кусакабэ. Его в ней и так почти нет, за исключением тех редких моментов, когда он вырывается к нему сюда, в Киото. В доме есть для него кружка и лежит убранным второй футон. Время идет. Они меняются? Они остаются теми же? Они стоят на месте? Их чувства остались ли теми же? Рихито чувствует себя без сил. Они переросли это? Или чувство переросло во что-то другое? Переросло или деформировалось? Мутировало? В привязанность? В привычку? Они вместе потому, что хотят быть вместе, или потому, что привыкли быть вместе? Можно ли вообще быть вместе, находясь большую часть времени порознь? Рихито не знает. Рихито вообще во многом теперь неуверен. Кольца на пальце болтаются, и это не то от холода, не то от недоедания, может быть, он переутомился действительно? Рихито легко проворачивает их, снимает и надевает вновь, лишь слегка прилагая усилия на узловатых суставах фаланг. Ему нужно побыть одному? Ему нужно, чтобы Кусакабэ был рядом? Что тот скажет на каждое из этих предложений? Рихито представляет, снимая кольцо, как отдает его в руки Кусакабэ. Он надевает его обратно, понимая, что ему не нравится это представление. Они собирались пожениться. Ну, насколько это позволяет законодательство страны. Они могли бы просто жить вместе. Просыпаться. Рихито нравилось просыпаться с ним под одним футоном, видеть без очков расплывчатый силуэт, движение, и не чувствовать при этом беспокойства. Нравилось пить кофе, разговаривая за котацу, грея руки о керамику чашки. Пальцы тогда пухли от тепла, влажнели от жара и пара. И кольца с них не спадали. Какое будущие их вообще ждет впереди? И стоит ли обрекать Кусакабэ, обрекать Хикару на него? На жизнь с ним? На жизнь в сомнениях, неуверенности? Без официально подтвержденного статуса, что будет существовать по факту лишь в глазах осведомленных знакомых и перед друг другом? Кусакабэ разве не хочется семьи? С Рихито у них может получиться семья? Его отец всегда был в разъездах, даже когда мать болела сильно, так что у него едва ли была перед глазами хорошая ролевая модель родителя. Рихито знает, что мама его любит, очень любит, как мать может любить своего сына. Она любит даже Кусакабэ, ласково ему улыбаясь, будто и он ее сын тоже. Даже мама их принимает. А Рихито будто не может. И вовсе не потому, что они оба парни. Скорее именно по тем же причинам, по которым, наверное, расстаются и не сходятся все остальные пары. Разные интересы. Недопонимания. Смутные представления о совместном будущем. Может быть, стоило пожениться давно. Может быть, стоило бы не затягивать. Тогда бы, может, Рихито не сомневался. Тогда бы, наверное, он не исхудал, не спя ночами, напряженно думая и глазея в одну и ту же точку совсем без мыслей. И кольца бы не соскальзывали с тонких пальцев. И Рихито не терялся бы в сомнениях, что дальше. И что им делать потом. И слова бы эти, скорее всего, не сорвались бы с губ, не выдержав тесноты от белой, всепоглощающей, тяжелой пустоты глубоко внутри. И Кусакабэ не протянул бы ему свое кольцо первый, не позволяя больше никогда называть его по имени.