На лужайке
10 октября 2020 г. в 10:10
— Ох, нет, стой!
Чонгук не успевает даже сделать ничего, как старший, просто растворившись в собственном озорном смехе, валится на чужую постель, на которой, в добавок ко всему, была установлена москитная сетка, бессовестно ломая всю её конструкцию под собственным весом.
— Нет! — удивительно, но звучит не так уж и недовольно, как того хотелось бы, а звонкий, не прекращающийся смех заставляет и вовсе улыбнуться, заражаясь этой очаровательной веселостью хёна. — Нет!
Они так много выпили сегодня, засидевшись в общей комнате допоздна, когда все остальные уже разошлись по комнатам, оставив неугомонную парочку наедине с недопитой бутылкой вина. А успев уже поиграть в пинг-понг и попинать лишь ради забавы мяч, то и дело бегая друг за другом, путаясь в собственных ногах и громко хохоча, они в конце концов оказались в комнате Чонгука в домике на воде.
Внутри каждого бурлил неимоверный океан переполняющих эмоций и чувств, таких волнительных, захватывающих и лишь подогреваемых недавно выпитым алкоголем, из-за чего всё вокруг них сейчас казалось совсем не важным, абсолютным пустяком.
Чимин просто продолжает смеяться, пока Чонгук, слабо хватая губами воздух, довольно усмехался, избавляясь от боксёрских перчаток. Старший чувствует, как всё внутри переполняет небывалое счастье, а в груди становится невероятно горячо. В этот вечер он как никогда рад, что смог оказаться здесь, рядом со своими друзьями, рядом с самыми дорогими ему людьми, ни в коем случае не исключая и самого младшенького, с которым и вовсе разлучаться не хотелось никогда. Не обращая внимания на натянутую сетку, он лишь продолжает кататься по постели Чона, держа в руках тот самый мяч, с которым они играли незадолго до всего этого беспорядка. В голове всё плывёт, но усталости ни в одном глазу. А железные прутья тем временем, не выдержав подобного издевательства, выходят из своих пазов, и сетка окончательно валится вниз.
— Ох, ты всё же сломал её, — не зло причитает младший, подходя ближе к постели, но даже не стремясь хоть как-то утихомирить озорство хёна.
— Прости, — всё так же хихикая, отвечает Пак, поворачиваясь на расправленной постели на спину и заглядывая в чёрные глаза.
Чон лишь хмыкает в ответ, в отличие от старшего, он всё же устал немного сильнее от их ночных пробежек по лужайке. И сейчас сердце внутри него медленно успокаивается, восстанавливая свой мерный ритм, давая небольшую возможность оценить сложившуюся ситуацию прояснившейся головой. И, на удивление, все его мысли оказываются в относительном порядке, крутясь вокруг одного-единственного хёна, не ставя в расчёт ничего кроме.
Невероятный и такой красивый.
Чимин сейчас кажется самым прекрасным созданием на всём белом свете. От этой истины парню уже не деться никуда. Ведь не было ни дня, когда бы Чонгук смог усомниться в этом, наоборот, каждый раз, проводя с хёном время наедине, лишь убеждается в своей влюблённости только сильней. А сейчас, распластавшись на кровати, Чимин в один миг становится в его глазах до невозможности домашним и уютным, а улыбка, сияющая на прелестных губах, очаровывает за считанные секунды.
— И что же мне делать теперь?
— Я могу принести тебе свою, — данное заявление звучит довольно смело, учитывая, как далеко находится заветная комната и как сильно в данный момент пьян сам Чимин, который, в свою очередь, сразу приподнимается на локтях, пытаясь и вовсе встать на ноги, чтобы уже пойти и выполнить сказанное, но, к сожалению, получается у него это не очень.
Чонгук прыскает в кулак, уже представляя, как бы забавно это выглядело, когда старший понесёт из верхнего дома свою сетку, наверняка попросту упав где-то по пути, и это если вообще сможет подняться.
— Не нужно, хён, — уверяет.
В комнате, неожиданно для обоих, повисает молчание. Долгие секунды они лишь смотрят друг на друга, так и не сумев стереть довольных улыбок со своих лиц, правда, уже не таких широких, но в то же время не менее искренних.
— Ты такой красивый, — совсем тихо произносит Чон, лаская взглядом каждую частичку очаровательного лица.
Чимин же в непонимании склоняет голову вбок, поднимая тонкие брови, не разобрав ни слова, так как собственное сердце никак не хотело успокаиваться, отбивая свой громкий ритм прямо в голове.
— Что?
Чонгук тяжело выдыхает, потирая шею и делая ещё пару шагов вперёд, оказываясь так неожиданно близко, в следующее мгновение уже опускаясь на вытянутую ногу хёна, заглядывая одновременно в удивлённые глаза напротив, пока вторую ножку опускал на своё бедро, ощутимо сжимая упругие расслабленные мышцы под тканью.
Но даже выпив так много, Чимин отчётливо понимает, что именно делает младший. И с каждым последующим действием ему начинает казаться, что он медленно проваливается вниз, утопая в мягкости одеял и простыней, замирая перед Чоном и не смея пошевелиться, пока чувствовал, как проминается матрац в стороне от его головы под широкой ладонью парня, нависающего над ним.
— Я сказал, что прямо сейчас ты выглядишь невероятно привлекательно, хён.
— Чонгук~и, — сладкая улыбка вновь расползается на лице, а в животе словно пробудилась стая бабочек, создавая непередаваемую лёгкость во всем теле, при каждом взмахе лаская крылышками натянутые ниточки его души. — Какой же ты милашка.
Мячик откатывается в сторону, звонко отскакивая от пола, когда отпустившая его рука тянется к неожиданно робкому лицу.
— Могу я?..
В ответ звучит лишь согласное довольное мычание, и уже обе ладошки, проскальзывая за шею, крепко обнимают, притягивая младшего к себе, совершенно забываясь в моменте, глядя прямо в большие сверкающие глаза. Чимин чувствует, как тепло, растекающееся по телу, становится всё более жарким, и вовсе воспламеняясь, когда собственных губ касаются чужие. Такие мягкие и сладкие. Слабый стон рвётся прямо из груди.
Волшебно.
Чонгук и сам теряет голову, растворяясь в руках старшего, чувствуя лишь, как славные пальчики ласкают плечи, а любимые губы раскрываются, делая их поцелуй немного более мокрым, углубляя его. Как же он обожает это.
Но только, к сожалению, их нежности не длятся так долго, как хотелось. Желание, которое просыпается в них, невольно отрезвляет. Запыхавшись, Чон первым прерывает сладостный поцелуй, с невероятной тоской утыкаясь своим лбом в чужой, разделяя их горячее дыхание на двоих, пытаясь впитать в себя весь этот момент, упиваясь его неповторимостью, пропуская через себя весь спектр эмоций, на которые вообще был способен.
Они никак не могут допустить подобное прямо здесь, сейчас.
— Интересно, что за лица будут у людей, которые увидят это?.. — неожиданно хихикает Чимин, зарываясь в чёрные волосы на затылке младшего, без стеснения снова легко целуя до сих пор влажные губы.
— Я не уверен, но думаю что-то вроде этого, — неохотно отстраняясь, произносит Чон, одновременно изображая лица шокированных операторов, тут же слыша заразительный и всё такой же неизменный звонкий смех.
— О боже, Чонгук! — никак не в силах удержать рвущееся наружу веселье в присутствии парня, Пак, несильно толкнув его в плечо, прикрывается ладонями, откидываясь обратно на простыни, до сих пор ощущая опаляющий жар на собственных губах.
Взъерошив волосы и откинув лезущую на глаза чёлку, Чонгук, довольный реакцией хёна, тянется, стягивая с себя кофту, чтобы хоть как-то утихомирить бушующий пожар в груди, попытавшись сбросить зашкаливающую вокруг них температуру немного ниже. Но для Чимина это было отнюдь не тем, на что он был готов смотреть в данный момент. Внизу уже становилось тесно, учитывая, что всё это время младший неосознанно (хотя о чём это он вообще?) давил прямо на промежность, медленно скользя, заставляя трепетать, сыпля искрами напряжения перед глазами. И именно поэтому, уже не в силах выносить подобного, Пак резко садится на постели, отчего в голове тут же мутнеет, а всё вокруг неожиданно плывёт, но, не обращая на это внимания, он всё же отталкивает парня, соскальзывая с мягких простыней, в последний момент хватая распавшуюся сетку.
Чонгук же, выпрямившись на ногах, отчётливо видит, как в старшем вновь просыпается та самая игривость, пока тот выбегает из его комнаты, волоча за собой его бедную порванную сетку. И уже бросаясь следом, парень понимает, что после того, как они вернутся в город, он уже не сможет удержаться, ведь как ни посмотри, а перед этой сияющей красотой просто невозможно устоять.