***
Тело все никак не слушается, но это не то, что волнует меня больше всего. А что тогда? Руки чувствую, ноги чувствую, ничего не болит, но… возбуждение я-то тоже чувствую! Что за…? Медленно открываются глаза, трудно что-то разглядеть, так как вокруг темно, а нет, это полумрак. Ясно, нужно посмотреть, почему я возбужден-то? Мать моя женщина, да я еще и голый! А что это еще такое двигается? Ага, это мудозвон-скала-горилла. Так это он меня раздел? И чего это он так хищно лыбится? Подождите-подождите, это что же получается, он гей? А я здесь причем? Я нормальный! Нормальный, говорю. А нет, говорить я не могу, потому, что у меня рот заклеен. Вот засада, а он все ближе. Наклоняется, гладит меня по груди и движется к животу. Из-за того, что я и так был возбужден, мне это даже понравилось. Ладно, посмотрим, что дальше будет. Горилла начала оглаживать мои бедра и ягодицы, при этом довольно пошло облизываясь. Мысль о том, что я натурал, уже не так яростно билась у меня в голове. Он все еще гладил меня повсюду, где мог достать, но я старался не стонать, рано еще, так я решил. Ему, наверное, такое поведение не понравилось, и он перешел к более решительным действиям, а именно начал облизывать и легко покусывать то один сосок, то второй. Я уже не мог держать глаза открытыми, поэтому просто закрыл их, отдаваясь блаженству. А оно меня захлестнуло, теперь он не только играл с сосками, но и целовал шею, иногда тоже кусая и оттягивая кожу. Я чувствовал, он очень возбужден, но в отличие от него, я не представлял, как мы будем снимать напряжение. Как оно там, между мужчинами. – Я хочу поцеловать, тебя, – прошептал он, – но ты должен пообещать, что не попробуешь сбежать или кричать. Ну да, конечно, в этом состоянии я убегу прям аж таки на раз. Для себя я уже решил: “Один раз – не пидарас”, так что вперед и с песней. Кивнул. Он бережно снимает с меня скотч и пылко целует в губы. Никто еще так меня не целовал, сначала, это были легкие нежные прикосновения, которые переросли в пылающий страстью танец, в котором никто не хотел проиграть. Когда стало совсем нечем дышать, мы нехотя оторвались от друг друга. Он еще раз легонько прикоснулся к моим губам, а потом устроился между моих ног. Вобрав мой член в рот, начал нежно посасывать его, иногда приходясь языком по набухшей венке. Я не смог сдержать стона, он громко раздался в комнате. Мужчина удовлетворенно хмыкнул и продолжил, теперь еще и причмокивая, целуя по всей длине члена, одной рукой сминая яички, а пальцем другой – начал входить в меня сзади. Ощущение было не из приятных, но и особой боли не приносило, до той поры, пока он не добавил второй, а затем и третий палец, смоченный каким-то маслом. Я, было, уже и пожалел о таком эксперименте, возбуждение стало уменьшаться из-за острой боли, ведь мой анус просто-напросто растягивали, пока оно почти что не пропало, но вдруг, он задел какую-то точку внутри меня и стало ну просто очень приятно. Я не смог сдержать еще одного стона, мужчина все понял и начал методично нажимать на нее, а через некоторое время я и сам начал насаживаться на его пальцы. Вскоре он избавил меня от столь сладкого чувства внутри, чем вызвал возмущенный стон, но нежно поцеловал в губы и стал медленно входить в меня. Член – не пальцы, проходил гораздо больнее и труднее, но мужчина не двигался, давая мне привыкнуть, все это время целуя меня в губы, соски и шею. Через некоторое время, он начал двигаться. Боль все еще была, но не так сильно давала о себе знать, ибо одновременно мой член медленно, под такт движениям надрачивали. Неприятные ощущения прошли, и я просил, чтобы он двигался быстрее и резче. В момент, когда ощущения начали совсем срывать мне крышу, я сам не знаю как, но повалил его на спину (до этого он все время был сверху) и начал заниматься самым постыдным: с бешеной скоростью насаживался на его член, при этом облизывая засохшие губы. Мы уже даже не стонали, мы кричали на всю комнату, такого секса у меня еще в жизни не было. В последние секунды, мы двигались просто в невозможном темпе, я прыгал на нем, а он со всей силы старался насадить меня еще глубже. Оргазм был просто феерическим, мы без сил упали на постель и сразу уснули. Утром я проснулся в таком состоянии, как-будто единолично, при моем-то хилом телосложении, таскал шестидесяти килограммовые гири с одного конца стадиона, к другому. Пятую точку просто разрывало от боли. Скала спала рядом, почему-то перекинув через меня свою мясистую руку, т. е. встать было невозможно. Полчасика полежав, я все же решился скинуть с себя ручищу, но куда уж мне: когда мне это почти удалось, горилла проснулась и снова обняла меня улыбаясь. Потом, он задал вопрос, который чуть не вызвал у меня истерический смех: – Ну как ты себя чувствуешь, дитё? – Да норм, чё уж там, я ж всю ночь не занимался сексом c мужиком. Не тупи…а как, собственно, тебя зовут? – весьма вовремя спросил я. – Андрей. А тебя? – задал он чертовски животрепещущий вопрос. – Егор. Приятно познакомиться. – еле проговорил я и просто заржал. Ну, вот и познакомились. – А мне-то, как приятно. – засмеялся в ответ он. – Кстати, а с чего ты меня вчера схватил, если даже не ощутил удара? – Да просто, ты мне понравился, и решил взять тебя домой. – Очешуенно, блин. С того времени, мы очень близко «дружим» с гориллой-скалой-мудозвоном-Андреем. Пропуск по вышке тогда пришлось-таки сдавать, одногруппники были правы, препод отымел по полной, но его жалкие вопросики меня уже не пугали, уж мне-то есть с чем сравнить.Часть 1
11 июля 2013 г. в 02:10
Вечно я так, прямо circulus vitiosus какой-то! Сначала почти всю ночь просижу за компом, пробалдею, переговорю со всеми друзьями, потом поздно ложусь спать, как следствие – мало отдыхаю и с большим трудом встаю утром, а сейчас последняя стадия порочного круга – в универ опаздываю просто кошмарно и это при том, что первая пара – вышка, и в лучших традициях всех преподов вышки, наш является просто отменной тварью: перед носом дверь захлопнет, в журнале отметит, на пересдаче темы отымеет (это я фигурально выражаюсь). До начала пары оставалось менее получаса и этот факт меня очень удручал, ибо даже если я буду бежать, как угорелый, я все равно опоздаю. Прискорбно.
Распихивая людей, лечу дальше, а дальше светофор и он, гад, тоже кажется сегодня против меня. Как только я подбежал к краю тротуара, цвет сменился красным, и машины замелькали прямо перед моим носом. Вот еще морока, за что же это? Взгляд на часы – десять минут. Если до этого времени я не паниковал, то теперь паника просто захлестнула меня с ног до головы. О нет, только не это, ну пожалуйста, пусть я успею, ну или появится причина, по которой мне можно будет не идти. Перебежав дорогу бросаюсь в новую толпу людей и начинаю пробираться сквозь эту тучу. Нескольким наступил на ногу, того мужичка ударил в плечо, а вот этому молодому ч… чудовищу, лупанул по щеке мобильным телефоном. Как такое мне удалось? А я, как раз вытащив мобилу из рюкзака, хотел его, родимого, назад на плечо повесить, но заехал телефоном в челюсть здоровой и крепкой горилле, что проходила мимо. Мамочки, как он на меня посмотрел. Сейчас, наверное, бить будет. Я-то парень стойкий, но тонкий и звонкий больно. Не рыхлик совсем, но груды мышц у меня нет. Да что там, если собрать всю силу мышц во всем моем теле, то получится приблизительно столько же, как в его левой руке. Не-ет, пора сваливать, при таком раскладе я еще скорее до универа добегу.
Резко развернувшись, я побежал прочь. Каков же был мой ужас, когда горилла побежала за мной. Я чуть не завизжал, как девчонка, но решил, что голос мне еще пригодится, когда он меня все-таки схватит. Я уже и так устал от того, что еще раньше бежал всю дорогу, так что у него преимущество. Да о чем же я, он сам и есть преимущество, я ж как комарик напротив него выгляжу. Во попал. Не ходите, дети, в Африку гулять, ой, не смейте, детоньки, горилле в морду заезжать. Не совсем в рифму, но правда.
Так мы пробежали еще минут десять. Как я так долго продержался? Сам не знаю, но показавшийся передо мной университет, заставил в моей голове появиться мысли, что я это место люблю больше жизни. Как только я собирался забежать во двор, как почувствовал руки на талии. Сначала, мой мозг не мог обрабатывать информацию из-за испуга, но потом подал идею, что лучше всего извиниться, но как это сделать, если…я вишу вниз головой…Подождите, ага, значит так, эта самая горилла завалила меня на плечо и придерживает за филейную часть, чтобы я оттуда не свалился, а мое личико в данный момент воткнулось в спину этой самой скалы. Но мы не из робкого десятка, будем просить прощения прямо так, а то, может, когда он меня принесет в место назначения, прощения просить будет уже поздно. А, была, не была:
– Эм, уважаемый! Извините, что обращаюсь, но могли бы вы позволить мне принять вертикальное положение, дабы я мог нужным образом выразить свои самые искренние соболезнования за причиненный вам физический ущерб!
– Чего?
– Говорю, поставьте меня, извиниться хочу!
– За что?
Э-э-э, как за что, он что, тупой? Или этот мудозвон обладает настолько короткой памятью, что помнит только о том, что меня надо поймать, а вот за что – нет?
– Как за что? Я же вас ударил мобилкой, помните?
– Ударил? Ты меня? Ах, ты о том легком хлопке? Да ничего, я не обиделся.
Хлопке??? Да у меня, наверное, щека бы опухла от такого хлопка, а ему ничего. Тогда, подождите, если он не обиделся, тогда КУДА ОН МЕНЯ НЕСЕТ?
– Еще раз извините, но куда вы меня в таком неприглядном виде несете-то?
– Домой ко мне, чай пить будем.
Какой еще к черту чай? Мне на пару надо, блин, точно, вышка, преподаватель-насильник, а я тут на плече у гориллы катаюсь. Надо что-то делать и куда-то бежать. Но как? Я все еще вишу на плече!
– Знаете, уважаемый мудо… молодой человек, но мне на пару надо, не могли бы вы меня сейчас отпустить, а потом я к вам загляну, честное пионерское!
– Нет, дитё. Мы уже почти пришли. Сначала мы чаю с плюшками попьем, а потом ты пойдешь. – сказала эта скалища. Потом он, кажется, еще что-то ляпнул, но настолько тихо, что я как-то не услышал. Знаете, лучше бы услышал, а то я как-то уже расслабился, подумал, что ну ее, эту вышку, раз такой приятный молодой мышценосец просит, мне отказать трудно будет. Да и сбежать тоже.
Вскоре мы все-таки дошли до его дома, ну, что я вам скажу, неплохо нынче гориллы живут. Садик с цветочками есть, качелька в нем тоже присутствует, домик завидный, двухэтажный. Все это дело ограждено высоким металлическим заборчиком, короче, плюшечки, спасайте, мне снова страшно.
В доме меня радушно приняли, рюкзачок забрали…родименький, куда же ты? А чем же мне защищаться, как не тобой? Хорошо хоть голос при мне, кричать буду если что…хотя, я уже в логове, не думаю что меня услышат или спасут.
Ну, с чайком и плюшками не обманули, действительно принесли. Очень даже вкусно, знаете ли. Но есть один нюанс, нет, я конечно не сплю ночами и все такое, но в гостях меня обычно в сон не клонит. Никогда. А теперь, точно как дитё малое, сижу и в ладошку зеваю. Жесть со мной. Или не со мной. Тело становится все непослушней, даже как-то голова завалилась. А креселко мягкое, это хорошо. Ладно, посплю немного.