Бойтесь своих желаний

Корчма «Под Ивами» стояла на перекрестке трех дорог. Он знал, что рискует, останавливаясь здесь. Но единственной альтернативой была ночевка в канаве, а Вильефорц ненавидел канавы. Особенно, когда придорожная грязь мешалась со льдом. Сегодня ударили заморозки, и лужа у входа в трактир превратилась в черное зеркало. Зеркало отражало полную луну. Перекликаясь, выли собаки. Близилась полночь. — Прошу, милсдарь! — Рябая служанка провела его сквозь толчею в дальний угол. — Присядьте тут. Она махнула рукой в сторону круглого стола, за которым уже расположился странный тип. На первый взгляд посетитель казался совершенно заурядным: мог сойти за бродягу или перекупщика. У него была простое, грубоватое лицо. На нем была простая, домотканая одежда. Но сам он был явно не прост. Несмотря на поздний час, «Ивы» были забиты под завязку. Посетители сидели чуть не на головах друг у друга. Однако никто, абсолютно никто, не решался составить компанию одинокому «торговцу» за пустым столом. Никто, кроме Вильгефорца. Он опустился на, а свободное место Незнакомец улыбнулся. — Два имбирных пунша! Рад встретить Вильгефорца из Лан Эксетера. — Ты маг? — О нет. Я брезгую чарами. Гюнтер о’ Дим, торговец зеркалами к твоим услугам. Веселая молва так же окрестила меня Стеклянным Человеком. — И откуда торговец зеркалами знает мое имя? Рябая служанка принесла кружки. Поставила одну перед Вильгефорцем. Стеклянный Человек забрал другую. — Почему бы мне его не знать? Гончие листы с твоим именем висят от Нарока до Маллеора. О’ Дим глянул поверх кружки. Огоньки свечей отразились в его глазах. — Кроме того, мне абсолютно случайно известно твое прошлое. Ты был учеником друидов. Был наемником. Был мародером, грабителем и убийцей. Теперь стал затравленным беглецом. И, разумеется, желаешь иной судьбы. — Вот как? — Конечно. Люди всегда недовольны тем, что имеют. Даже если сами выбрали путь, который к этому привел. Даже когда получают все, о чем просили. — Гюнтер театрально развел руками. — Протяни голодному кусок хлеба, и он захочет кошель с золотом. Дай золото — он будет жаждать власти над другими. Подари власть над людьми, и он пожелает покорить саму Природу! — Не заговаривай мне зубы! — Вильгефорц ощутил, как рождается волна злости. — За версту чую чародейскую кодлу! И умею с такими управляться! Собеседник внимательно смотрел, продолжая улыбаться. — Не веришь? Ни один колдун из тех, что я прикончил, не верил. Еще бы: высшая каста! Круг избранных! А на деле — кучка засранцев, наделенных Силой по чистой случайности. Злость переросла в ярость. — Говоришь, я грабитель и убийца? По крайней мере, у меня были на то причины. А как назвать тех, кто творят мерзости исключительно оттого, что могут? Потому, что их драгоценная магия это позволяет? Вильгефорц глянул в лицо напротив, ожидая увидеть ответную ненависть. Но встретил всю ту же приветливую улыбку. — Ты путаешь небо со звездами, отраженными ночью в поверхности пруда. Вовсе не обладание Силой толкает людей на дрянные поступки. Магия никого не делает хуже или лучше. Если человек совершает зло, то лишь потому, что такова его гнилая натура и подлая душа. Ярость внезапно сменилась разнузданным весельем. — Душа? Торговец рассуждает о душе? — Вильефорц расхохотался. — Что дальше? Прочтешь проповедь о кончине неминуемой? Предложишь отречься от богатств, власти и распутства ради спасения из адской бездны? Знаешь, что самое занятное? Тысячу раз слышал подобные предложения, и ни разу обратного. Представь себе, никто еще не сказал: «Плюнь на спасение души, пусть катится к дьяволу и обещаю тебе богатство и могущество!» Нет, этого я никогда не слышал! — Ты в самом деле хочешь получить такое предложение? Вильгефорц снова рассмеялся. Разговор определенно забавлял его. — Если объявится ненормальный, который соблазнится выдумкой. К тому же, выдумкой второсортной. Единственное назначение которой — вытягивать подношения и пожертвования. Чтобы проходимцы в рясах могли надбить брюхо и залить глаза за чужой счет. Подтверждая сказанное, за соседний стол протиснулся жрец Вечного Огня. Далекий от состояния трезвости. Гюнтер о’ Дим снова развел руками. — На всякий товар найдется купец. Что, в таком случае, ты пожелаешь взамен? — Он подался вперед. — Позволь, угадаю. Ты хочешь отомстить всем, кого винишь в своих бедах. Показать им, что вовсе не ничтожество. Но прежде всего, доказать это себе. Мечтаешь взойти на вершину могущества. Я открою тебе путь. Ты превзойдешь тех, кому сегодня завидуешь. Подчинишь их себе, затмишь их своим блеском! Пьяный богослужитель шлепнул по заду служанку, несущую на блюде гору яблок. Девица замахнулась, чтобы огреть святошу. Блюдо накренилось, яблоки покатились вниз. Стеклянный человек хлопнул в ладоши и поймал одно в полете. — Как щедро! — Вильгефорц продолжал смеяться, хотя больше не чувствовал веселья. Он ощущал нечто странное, чего не мог описать. — Лучше сразу сделай меня Владыкой Мира! Чтобы потом я не желал большего! — Знаешь, это весьма занятно. Каждый, с кем я беседовал на эту тему, считал пределом возможного власть над этим миром. А между тем, он далеко не единственный. И, скажем прямо, не лучший. Существуют сотни, тысячи других. Они ждут за закрытыми дверями. Кого-то, кто решится войти и править. Кого-то, у кого есть ключ! — И ты можешь мне его дать? Ты, торговец зеркалами? Принести на блюде, как эта девица свои яблоки? — Он бросил взгляд на служанку. Та все еще стояла с занесенной для удара рукой. — Это было бы слишком просто. Не люблю простых решений. К тому же, есть вещи, в которые даже мне не позволено вмешиваться напрямую. Но я могу подтолкнуть события в нужную сторону. Как уже сказал, открыть путь. Вильгефорцу показалось, что все окружающие звуки исчезли, остался только голос. Располагающий. Душевный. Жуткий. — И тогда, — продолжал Гюнтер о’ Дим, прозванный стеклянным человеком, — ты сможешь оказаться в нужном месте в нужное время. — И тогда, — добавил он, — кто-то другой придет и принесет тебе ключ. — И тогда, — слова отдавались эхом, — у тебя будет власть и сила, чтобы взять его. Только теперь Вильгефорц понял, что было не так: мир вокруг замер. Рябая служанка с подносом стояла в той же позе, занесенная для удара рука не изменила положения. Рассыпанные ею яблоки висели в воздухе. Люди за столами застыли, словно запечатанные в янтаре насекомые. — Так что? Желаешь, чтобы я помог? Или будешь до конца жизни ночевать в канавах, скрываясь от петли? Инстинкт подсказывал: нужно бежать. Вильгефорц знал, что не побежит. Он поднял голову. Глянул в глаза напротив, красные из-за отраженного пламени. — Что ты хочешь взамен? — А ведь мы уже обсудили это. Можно сказать — ничего. Выдумку. К тому же, как ты выразился, второсортную. Кстати, как предпочтешь засвидетельствовать сделку? Можем скрепить договор печатью, которую ты будешь каждый день видеть в зеркале. Можем заверить на бумаге. Выбирай!