Рождество Джимми

Это было 24 декабря 1999 года. Он подошел к окну и осторожно отодвинул белоснежную занавеску… Белые хлопья снега неспешно падали вниз. Было еще не так поздно, не больше пяти вечера. Но на пригород Лондона уже опускались сумерки. Выпавший снег сиял… Буквально ослепляя. Джим опустил свои карие, практически черные глаза вниз. Его комната находилась на втором этаже. Он переступил босыми ногами по прохладным доскам пола. Где-то во дворе, рядом с крыльцом, играли два маленьких мальчика и девочка, все лет восьми. Его сверстники. Они весело смеялись, бросая друг в друга снежки: собирали снег красными рукавичками, комкали его и бросали… и он с треском разлетался, ударяясь о чью-то синюю курточку, шапочку или щеку. Вся эта яркая картина, из красного, синего и белого… отсюда казалась нереальной. Сюрреалистичной. Словно издевательство, насмешка. Джим смотрел еще пару минут, неотрывно, даже не моргая, казалось… Пока один из мальчиков, тот, что был повыше, со светлыми волосами, торчащими из-под шапочки, не поднял взгляд вверх. Мориарти…. хотя тогда его фамилия и была другой, сделал шал назад, спешно задвигая занавески. Сердце забилось сильнее. Какая глупость. Играть в снежки. Пустая трата времени! Бред. Джим тряхнул головой, развернулся и спешно направился к своей идеально-застеленной кровати… на нем был темно-синий костюм-тройка. Белоснежная рубашка, жилет, галстук, пиджак, брюки… носки и туфли стояли возле кровати. Джим подошел к кровати и забрался на нее, поджав ноги, нагнулся и вытащил из-под кровати тяжелую черную книгу, открыл. Откуда-то снизу раздались голоса. Он замер, прислушался, сжимая книгу тонкими пальцами, впиваясь. Послышались приближающие шаги. Джим сильнее сжал книгу, прижимая её к груди, сердце забилось как бешенное. Он прижался спиной к стене. Широко распахнув глаза. Почти не дыша… А затем кто-то дернул ручку двери. А потом еще раз – сильнее. – Джеймс?! – раздался мужской строгий нетерпеливый голос за дверью. Джим сделал глубокий вдох. Отложил книгу, поднялся, и подошел к двери, повернул ключ… открыл дверь и замер, поднимая глаза вверх. Перед ним стоял высокий мужчина, в сером твидовом костюме в красную полоску… у него были светло-голубые глаза, русые волосы и тонкие губы. Он посмотрел на мальчика серьезно… не отрываясь, пару секунд. Словно бы желая убедиться… в чем-то. Джим же не трогался с места, продолжая молчать. Вцепившись в ручку двери. – Ужин через час, Джеймс. Не опаздывай. Ты меня понял? Иначе я буду очень разочарован! – серьезно проговорил мужчина, смотря на мальчика в упор. – Да… Конечно, -- спешно кивнул Джим, сжимая ручку еще сильнее, задирая голову... он всегда был невысокого роста. – Хорошо и… – мужчина опустил голову вниз… – Обуйся. Это неприлично! – Да, конечно, я просто…. – но Джим не договорил. Отец оборвал его. Мальчик замолк, снова замерев. – Сегодня канун рождества. Не смей подвести меня. Ты сам знаешь, что у нас собирается вся семья. Выкинешь снова что-то, – мужчина недобро посмотрел на сына, – ты сам знаешь, чем это кончится. И чья это будет вина, – он многозначительно поднял бровь. Джим коротко кивнул. Молча. – Хорошо… Почему ты не пошел играть с остальными? – Я читаю. – Что? – Сказки. – Сказки? – отец выплюнул это слово словно самое мерзкое ругательство, сморщившись. – Какой бред! Тебе уже восемь! Только глупые, недоразвитые дети читают сказки в таком возрасте! Я не хочу, чтобы кто-то узнал, что мой сын зачитывается подобной низкопробщиной! Увижу еще раз – сожгу её в камне, а тебя заставлю смотреть! Бросай это сейчас же, все нормальные дети играют в снежки! Ты меня позоришь! – отрезал мужчина, недовольно-раздраженно глянув на сына. – Мне нравится! Читать, – Джим сделал глубокий вдох и упрямо поднял голову, наконец-то решившись взглянуть отцу в глаза. Хотя он уже сам чуть ли не дрожал от страха. Можно было разве что гадать, что было причиной такой реакции на отца... – Что именно ты читаешь? – внезапно спросил он… гораздо мягче, словно бы ласково. Не надо было отвечать. Но Джим не смог устоять. У него спросили. Внезапно. Он даже улыбнулся несмело. – Братья Гримм. Семь воронов… Там о… – Я знаю это сказку, – лицо мужчины вновь приобрело надменно-раздраженное выражение. – Бред сумасшедшего, – констатировал он холодно. – Жду тебя через час в гостиной! – кивнул отец, развернулся и пошел прочь. Джим так и остался стоять в проеме. Пока мужчина не удалился достаточно далеко, не спустился вниз по лестнице и из гостиной снова не послышались отдаленные голоса. Мальчик зажмурился, изо всех сил сжимая ручку двери... стиснул зубы... так, что они скрипнули, опустил голову... еще чуть-чуть и слезы готовы были покатиться по щекам... нет. Не покатились. Плачут только жалкие неудачники. Джим оглушительно хлопнул дверью, забрался на кровать, снова взял книгу… поднял голову на падающие снежинки за окном, открыл книгу в черном добротном переплете на нужной странице и продолжил читать. Час. Хотя бы час… У него был час. Сказка рассказывала про девочку, решившую отправиться в путешествие, чтобы спасти своих братьев, которые были подвергнуты коварному заклятию… чтобы спасти их, ей пришлось отправиться в путешествие, убегая от злобного Солнца и кровожадного Месяца, который грозился сожрать её живьем… Лишь звезды были добры к ней, отдав волшебный костылек, с помощью которого она могла бы открыть ворота заколдованного замка и спасти своих любимых братьев, превращенных в черных воронов… Но добравшись до замка, девочка поняла, что заигралась и потеряла костылек. И единственный способ для нее поспасть внутри и спасти их был отрезать себе палец и использовать его вместо ключа. Она, почти не колеблясь, взяла ножик и отрезала. Один, второй, третий…. Ни один не подходил. Так девочка отрезала все пальцы на правой руке. Пока не остался лишь мизинец… он подошел. И дверь открылась… Мориарти захлопнул книгу. Снова подняв глаза к окну. Начинало темнеть. Он восхищался ей. Этой девочкой. Потому что та пошла на все, ради достижения своей цели. Что значат пальцы – перед тем, чтобы добиться своего. Чего стоит свобода? Всего, что потребуется, для её достижения. Не важно, как много придется отрезать от себя. Если это будет того стоить — он это получит. Во что бы то ни стало. Он знал, что получит всё... надо лишь подождать... И ничто, никто ему тогда не помешает.