Не МС

Первое, что поразило Нату, когда она попала в демонический мир, были не сами демоны, о которых она раньше лишь читала в мистических книгах, да слышала рассказы и сплетни, это была луна. Огромная, яркая, полноправная всевластная царица неба смотрела в окно и, казалось, была так близко, что можно протянуть руку и дотронуться. Мистический белесый свет заполнял весь зал и лишь слегка рассеивался мягким теплым сиянием свечей. — Сердечно приветствую Вас в Девилдоме, Натали. Вас выбрали для участия в программе обмена студентами. Ната перевела взгляд на мужчину перед собой. На фоне чернильного неба и темных стен замка, покрытый лунным светом, он будто сам светился. Сердце сжалось, когда девушка встретилась с ним взглядом. Она попыталась отвести глаза, но не смогла. Его красота пленила, завораживала и пугала одновременно. Люцифер. Утренняя звезда — свет, укутанный во тьму. Из-за этого ли его сияние так ярко, что слепит? Все же в Дьявольстве, вечном царстве ночи, есть свое солнце. Ната слушала Люцифера отрешенно, больше сосредотачиваясь на звуке и тембре его голоса. Мутный лунный свет словно проник в сознание и обволок мысли приятной, тягучей дремой. Все представлялось ирреальным, как в сказке, пусть немного жуткой, но с настоящим темным принцем. Реальность обнажила клыки скоро — в этой сказке героиня не она. Юи, другой студент по обмену, не выделялась внешностью, не отличалась гениальным интеллектом или высокой успеваемостью. Обычная девушка, не стервозная, в меру спокойная. Однако в какой-то момент она стала особенной. Короли ада, пытаясь единолично завладеть ее вниманием, готовы были подраться с друг другом, будто глупые мальчишки. Ната не завидовала, утешаясь мыслью, что пакт с Люцифером та еще не заключила. Только интереса и нежного отношения к Юи со стороны старшего падшего ангела не могла не замечать. Сердцу не прикажешь, ни своему собственному, ни, тем более, его. Ната любовалась мужчиной со стороны и вспоминала детство, когда ребенком завороженно искала самую красивую звезду на небе, считая мерцающие искорки на чернильном полотне настоящим волшебством. Разве могла она тогда подумать, что найдет ее спустя столько лет во мраке ада? Люцифер явился для нее чудом. Сперва, пораженная его красотой, она вскоре поняла, его истинный свет заключается не во внешнем совершенстве, а в силе личности. Каждая грань ее была прекрасна. Острый ум, жесткость характера, но вместе с тем внимательность и нежность, утонченность манер, величественность и грация в каждом движении. Все в нем казалось ей удивительным и достойным восхищения, даже едва уловимый взмах темных ресниц. Чувство, разрастающееся в душе, было нежным, искренним и немного по-детски наивным. Ната понимала, демон никогда не станет ее Утренней звездой и довольствовалась редкими моментами встреч и крохами мимолетного внимания как к студентке по обмену. Только вскоре и этого не стало. Когда она решилась специально обратиться к Люциферу под предлогом учебных вопросов и, робея, зашла к нему в кабинет, он ответил прохладно-вежливо, не отрываясь от бумаг, словно говорил с пустотой. Это было больно. Кусая губы до крови, Натали смотрела на большую луну в окне своей комнаты и беззвучно плакала. Пусть он никогда не посмотрит на нее с той теплотой, как на Юи, не будет ловить ее взгляд, но хотя бы раз, один еще лишь раз испить пьянящее внимание его алых глаз. Разве это так много? Депрессия сказалась на успеваемости. Ната ждала отчисления с горечью, хотя понимала, так будет для нее лучше. Улыбчивая маска, которую она одевала, пряча боль и слезы, выходя за порог своей комнаты, с каждым днем трескалась все больше, готовая совсем рассыпаться. Такого унижения она не вынесет. Когда, задумавшись, Натали столкнулась с кем-то в коридоре академии и, извинившись, услышала: «С тобой все в порядке?», то подумала, что ослышалась. Она подняла глаза и увидела перед собой Вельзевула. Аватар чревоугодия. Он не разговаривал с ней ранее, предпочитал общество своего брата Бельфегора или Юи. С чего бы проявлять участие? Однако лилово-синие глаза смотрели внимательно и обеспокоенно, будто ему, и правда, был важен ее ответ. Так он серьезно? Теплая слеза скользнула вниз по щеке, оставляя прохладный след. Натали даже не смахнула ее, настолько тронуло простое внимание, возможно, банальное проявление вежливости, но как же ей не хватало этого. Чувствуя, что вот-вот разрыдается, девушка натянуто улыбнулась и попыталась отвернуться: — Спасибо, у меня все хорошо. Вельзевул неожиданно сделал шаг вперед и обнял, прижимая к себе. Ната застыла, пораженная его действием, ощущая, как от обволакивающего чужого тепла рушатся внутри плотины, и ее затапливает долго сдерживаемая боль одиночества и вместе с тем робкая радость. Она не пустота, ее заметили. Не смотря на то, что Вельзевул и Бельфегор были близнецами, по характеру и внешности — два совершенных разных мужчины. Вел более высокий, с литыми рельефными мускулами. Натали нравилось лежать, распластавшись на его широкой груди, ощущая на себе его крепко, но бережно прижимающие к себе за талию руки, и слушать мерное биение сердца. Нравилось целовать пухлые губы, мягкие и лениво нежные с привкусом клубники, молочного йогурта, красного перца и крошками от чипсов, и особенно со вкусом горького шоколада, который таял в этот момент у него на языке. Можно даже самой попробовать, если… Но Ната смущалась, что ей не хватало искусности и опыта. Тогда Вел, который обычно позволял делать все, что желает она, перехватывал инициативу, зарывался одной рукой в ее волосы и прижимал голову к себе, превращая изначально легкий поцелуй в искушающий и страстный, и делал так, как нравилось ему. Хотя девушка знала, если он уловит даже легкое напряжение в ней, то остановится. Как и знала, что остановится, потому что на данный момент ОН так хочет, ибо ему нравилось баловать и портить ее. Бельфегор обладал изящным телосложением модели с обложки глянцевого журнала. Гибкий, стройный, милый мальчик, за ленивым спокойствием которого скалился зверь. Ната чувствовала себя рядом с ним неуютно и беспокойно, хотя он был вежлив и добр с ней, не смотря на свойственную ему природную язвительность и резкость. Вел больше напоминал ей человека. Только демон всегда остается демоном. Вспоминая первые дни их знакомства, Ната поняла, его неторопливость в отношениях, дипломатичность и отзывчивость, мягкие, невинные поцелуи, нежные едва ощутимые касания, вели ее к одному-единственному моменту. Капелька за капелькой он травил ее желанием, приучал к себе, учил доверять, пока, наконец, не наступил день, когда она не выдержала и первая потянулась к его губам за поцелуем, не отстранилась от его рук, стягивающих с нее одежду. Ната вспоминает тот момент с горечью то ли досады, то ли обиды, но проглатывает слезливый комок в горле, потому что не хочет себе признаваться в том, что хотела бы другое настоящее, чем есть сейчас. Вельзевул не был ее первым мужчиной, но жизнь все равно разделилась на «до» и «после». И ту наивную, доверчивую себя «до», она ненавидит украдкой и беззвучно гораздо сильнее, чем себя «после». Натали лежала на груди Вела, наслаждаясь его медленными, неторопливыми толчками внутри себя, но почти доведя ее до верха экстаза, тот неожиданно остановился. Ощущать заполненность им и не иметь возможности сделать финальных движений для разрядки было невыносимо. Тело ломило и скручивало от жара похоти. — Вел? — с недоумением позвала она. Демон слегка улыбнулся и вовсе выскользнул из нее. Натали села на мужчину, опираясь ладонями о его грудь и чувствуя под рукой ровное биение демонического сердца. Это смутило на мгновение, ведь ее собственное стучало так гулко и часто, будто разбивалось о грудную клетку, но девушка отпустила эту мысль и дразняще потерлась пахом о член, призывая к продолжению. Ведь Вел всегда давал ей то, что она просила, и когда руки обвили за талию, прижимая к себе крепче, чем обычно, Ната поддалась. Ей понравилась его неожиданная властность. За поцелуем не расслышала скрипа открывшейся двери. Чужая прохладная ладонь коснулась спины и провела вдоль позвоночника. Натали вздрогнула от неожиданности, но Вел обхватил сильнее, не давая обернуться и посмотреть на вошедшего. Впрочем, сомнений, кто это, не было, как и в том, что будет дальше. Кровать прогнулась, и девушка услышала, как Бельфегор тихо и протяжно выдохнул, пристраиваясь сзади. Пальцы погладили влажные складки и соскользнули внутрь. — Ты такая мокрая… Дрожь неприятия прошлась по телу и колкой волной осознания ударила в голову. Вел изматывал ее тягучими ласками специально, чтобы разгоряченное, требующее разрядки тело, покорно приняло его брата. Бел ласкал умело, неторопливо и изучающе, прижимаясь и поглаживая особо чувствительные точки, пока стенки лона не стали жадно обхватывать пальцы. Обида и горечь смешивались с вожделением. Натали задергалась в объятиях Вельзевула: — Отпусти… — и сама удивилась, каким скуляще-просящим оказался ее голос. В ответ мужчина успокаивающе погладил по спине, а затем, слегка сжав за волосы, притянул ее голову для поцелуя. Вел никогда так не целовал ее прежде. Язык обвел губы, а затем требовательно протиснулся в рот. Горячий, нечеловечески длинный, ласкал и терся об ее собственный, заполняя глубоко и полностью. Дыхание перехватывало, и Нате казалось, он не целует, а жестко трахает ее в рот, и она заглатывает член, только более подвижный и мягкий. Уловив, что внимание девушки переключилось вновь на брата, Бел убрал руку. Ната протестующе дернулась, ощутив упершуюся в промежность головку. Проведя по блестящим от влаги складкам, Бельфегор острожно, но уверенно вошел в нее. По телу невольно прошлась дрожь от долгожданного ощущения заполненности. Член Бела был крупнее, чем у брата. Обождав пару секунд, он начал неторопливые фрикции, придерживая девушку за бедра. Вел обхватил крепче, движения его языка стали более интенсивные и напористые. От незнакомых ярких ощущений голова закружилась, и Ната обмякла в объятиях демона. Вельзевул разорвал поцелуй, давай ей возможность полноценно дышать. Натали уткнулась ему в шею, вдыхая теплый запах его кожи. Бел неожиданно остановился, мучительно медленно покидая ее, так что стенки лона рефлекторно сжимались, обхватывая. А потом резко подался вперед, заходя сразу на всю длину. Девушка почувствовала слегка болезненный толчок изнутри, когда его головка коснулась матки. Наслаждение ударило по телу электрическим разрядом, и с губ сорвался стон. Мужчина хмыкнул и стал двигаться невыносимо тягуче, погружаясь лишь наполовину. Неудовлетворенное желание запульсировало внизу живота болезненным комом. — Глубже… — выдохнула Натали, выгибаясь ему навстречу. Где-то на задворках сознания мелькнула горькая мысль, насколько все неправильно, аморально, но тут же погасла, когда Бел властно сжал ее ягодицы и яростно насадил на свой член, ударяясь своими бедрами об ее, еще и еще… выбивая из нее остатки смущения и осознанности и наполняя долгожданным экстазом. Натали обессиленно лежала, распластавшись на груди Вела. Под ухом тяжело ухало его сердце. Она чувствовала низом живота разбухшую, твердую плоть. Он возбудился. Бел потянул девушку из рук брата к себе и, обняв со спины, поцеловал в шею. Ната уже не сопротивлялась. — Со мной она стонала громче… — в тихом голосе Вельзевула сквозила легкая улыбка. — Она просто устала, — возразил Бел недовольно, — хотя… В этот раз он начал первым. Вел больше не удерживал, не было необходимости, только придерживал за бедра, чтобы брату было удобнее вбиваться в податливое тело. Натали дрожащими пальцами цеплялась за плечи Вельзевула, словно прося помощи и защиты, кусала, стараясь сдержать голос, но стоны вырывались из горла с каждым сильным толчком. — Похоже, я все же победил, — довольно выдохнул Бельфегор, отстраняясь и слезая с кровати. Вел улыбнулся. Девушка прикусила израненные жадными поцелуями губы, удерживая болью слезы, и подтянулась вперед, зарываясь носом в мягкие, рыжие волосы, которые пахли медом и солнцем, как всегда, когда ей становилось одиноко или страшно. Их обычно сладковатый запах теперь отдавал горькостью. Даже без касаний, голоса, с завязанными глазами, она знала, кто овладевает ее в данный момент. Тело послушно принимало своих новых хозяев, раскрываясь, подстраивалось под угол и темп. Они были разные, но удивительно гармоничны в том, как сменяли друг друга в ней через пару движений, словно единое целое. Со временем она убедила себя, что так оно и есть. Вельзевул и Бельфегор — две ипостаси одного демона, которому она принадлежит. Не было больше царственного светила, загадочно улыбающегося с неба — была огромная луна, нахально скалящаяся бороздками кратеров в окна. Не было Утренней звезды, светившей для нее во мраке ада. Не было не ее сказки. Только кошмар. Собственный, где она единственная и главная героиня.