stronger together

Это происходит уже в 4 раз за последние несколько месяцев. Сяо Чжань открывает переписку и, не глядя, набирает сообщение одной рукой, попутно выключая ноутбук и начиная собираться. — Чжань-гэ, пожалуйста. — Я еду, Бо-ди. Сяо Чжаня и Ван Ибо не связывает ничего. Они не друзья, не любовники, даже знакомыми их назвать трудно. Они не клялись в вечной любви, не признавались в симпатии, не открывали душу, не приглашали изучить её вдоль и поперек и поселиться там, не посвящали в самые сокровенные тайны жизни. Они отталкиваются друг от друга с силой, равной притяжению, возникшему между ними в минуты их первой встречи. С силой, которая теперь не позволяет им расстаться, разъехаться по разным частям города и забыть про реальность существование Ван Ибо в жизни Сяо Чжаня и Сяо Чжаня в жизни Ван Ибо. Сяо Чжань садится в машину, рывком заводит мотор и двигается с места. Свои чувства он запер на замок 5 лет назад, после смерти жены и ребенка в автомобильной аварии, в которой он до сих пор винит себя одного. Потому что отвести их в аэропорт тогда было его задачей, а не таксиста, севшего за руль после бессонной рабочей ночи. Сын погиб на месте. Жена — через несколько дней после. Сяо Чжань никогда не мог подумать, что его с детства любимый праздник превратится в настоящий ад на Земле со всеми девятью кругами. Похороны, встреча Нового года с одной бутылкой водки за пазухой, увольнение с работы, выселение из квартиры, ухудшение отношений с родителями жены, винившими недалекого мужа во всех несчастьях своей дочери, глубокая депрессия, попытка самоубийства, длительный путь восстановления и простое желание снова почувствовать себя счастливым. Но как можно позволить себе настолько сильные положительные эмоции, если ОНИ уже не здесь и никогда снова здесь не будут? Но сердце болит, сердце просит любить и быть любимым. Сердце хочет открыться и биться в унисон с другим. Сердце хочет, а разум не позволяет. Почему Сяо Чжань снова едет к этому пареньку по его первому зову — не понятно. Что он забыл рядом с Ван Ибо, с парнем на 10 лет его младше, с парнем, не дававшим никаких намеков на серьезное продолжение их отношений и использующим старшего как личную подушку во время срывов — не понятно еще больше. Он просто в 4 раз садится в машину и едет к нему. К тому, которого хочется защитить от внешнего мира и не дать пройти по известной Сяо Чжаню тропе войны с собственными чувствами. Они познакомились в кафе, в котором в свободное от учебы время подрабатывает Ван Ибо. Хотя знакомством их столкновение назвать можно с натяжкой, потому что из-за неопытности, неаккуратности (или из-за усталости?) Ибо пролил горячий кофе на белую рубашку Сяо Чжаня. Парень долго извинялся, обещал возместить ущерб, отстирать пятно и угостить гостя, если он решит посетить их заведение еще раз. Ибо готов был пойти на все, лишь бы Сяо Чжань не жаловался на него хозяину кафе. Потому что жалобы итак поступали до этого в неограниченном количестве, и этот случай мог стать той самой последней каплей, лишающей Ван Ибо денег. И Сяо Чжань не стал этого делать. Не из-за милосердия, а из-за желаний найти повод увидеть этого неловкого парнишку еще раз. Следующая их встреча прошла не в кафе под тихое урчание кофе-машины, а в больнице, потому что в пролитом кофе тогда действительно было виновата усталость и дергающиеся руки. Потому что парень, не жалея себя и пытаясь выжать из молодого организма все соки, совмещает учебу и 2 подработки. Потому что Ван Ибо потерял сознание на глазах Сяо Чжаня, когда тот пришел в кафе, чтобы выпить чашечку чая за счет младшего. Сяо Чжаня влекло к молодому парню, как бы сильно он не пытался отрицать растущий интерес, и как бы сильно их общение не отличалось от желаемого. Именно поэтому сейчас он снова едет к нему, чтобы разделить его боль на двоих, чтобы прогнать всю тьму, которая поселились в душе и голове Ван Ибо, чтобы просто быть рядом и даже не пытаться надеяться на что-то большее, чем простое присутствие. Сяо Чжань долго пытался казаться сильным человеком. Но его душа слаба. Точно так же, как и душа Ван Ибо. А слабым душам лучше держаться вместе, потому что только так они смогут стать сильнее. Ван Ибо открывает дверь и сразу кидается в объятия мужчины, утыкаясь носом в изгиб шеи и позволяя себе запятнать слезами его белую рубашку. Снова. Возможно, младший появился в жизни Сяо Чжаня для того, чтобы разукрасить ее новыми красками и внести в нее новые впечатления? Сяо Чжань аккуратно кладет руку на спину юноши, пытаясь успокоить того похлопывающими движениями. А Ибо плачет, плачет надрывно и болезненно. Так, как плачет душа после полнейшего игнорирования человеком той боли, которой ей пришлось испытать. Ван Ибо хватается за Сяо Чжаня так, будто он является его последней надеждой на нормальное существование. Будто вся его дальнейшая жизнь зависит от одного взрослого мужчины, знакомство и взаимодействие с которым никогда не входило в его планы. Хватается и совершенно не понимает, а, может быть, даже и не подозревает, что от него самого зависит, как будут развиваться события в жизни Сяо Чжаня. Они стоят на пороге квартиры порядка 20 минут. До тех пор, пока хватка на рубашке и спине Сяо Чжаня не ослабляется, превращаясь в легкие и непринужденные касания кончиками пальцев, и пока надрывные всхлипы не сменяются ровным и спокойным дыханием. Ван Ибо отстраняется от старшего, не поднимая головы и не открывая глаз, на ресницах которых застыли капли душевной влаги. Он нервно кусает губы, не в силах начать разговор и извиниться за очередной срыв. — Я… — пытается начать юноша. — Я… — Все в порядке, не беспокойся, — прерывает Сяо Чжань и проходит вглубь квартиры в поисках кухни, чтобы налить себе стакан воды и привести в чувства бешеное сердце. Потому что ничего, на самом деле, не в порядке. Последний раз он позволял обнимать себя на похоронах жены и сына. Объятия и прикосновения всегда являлись для Сяо Чжаня чем-то сокровенным, интимным и тайным. Тем, что разрешено только самым близким людям. Тем, что приносит чистые и добрые чувства при взаимности и разрушает при нежелательном контакте. Мужчина не посмел оттолкнуть Ван Ибо. Оттолкнуть его значит самостоятельно предопределить свою судьбу. А Сяо Чжань слишком слаб для того, чтобы принимать такие решения в одиночку, слишком слаб для того, чтобы отказываться от юноши, от которого он стал зависим, как от морфия, за какие-то нелепые 3 месяца. Но морфий убивает, а Ван Ибо заставляет хотеть жить. Несмотря на отсутствие у юноши душевного равновесия, он представляет собой яркий огонек ребяческой наивности и счастья, недостаток в котором так сильно чувствует Сяо Чжань. Неудивительно, что младший притягивает к себе, как магнитом. Ван Ибо постоянно бормочет о том, как хочет закончить свою жизнь, как он устал идти таким путем и быть одиноким. Как устал чувствовать себя брошенным и быть не в состоянии доверять людям, потому что те не могут не воспользоваться его добротой и обязательно оставят свой кровавый след. Но в его слабой, уставшей и израненной душе столько жизненной энергии, что Сяо Чжаню сразу стало понятно: она не позволит Ибо навредить себе. Ван Ибо находит Сяо Чжаня на кухне, пьющим уже 3 стакан воды. Не смея приблизиться ближе, юноша остается стоять в дверях и сжимает кулаки, все еще пытаясь собраться с мыслями. — Чжань-гэ, мы можем поговорить? — О чем ты хочешь поговорить, Бо-ди? — О… — запинается он, — о нас. — Оу, — Сяо Чжань сглатывает, ставит стакан на стол и разворачивается на 180 градусов, чтобы видеть лицо младшего. — О нас? А мы есть? — Чжань-гэ, позволь мне сказать. — Нет, Бо-ди. Я скажу первым. Сяо Чжань отрывается от столешницы, о которую опирался секундой ранее, и подходит к Ибо, оставляя расстояние в один шаг между ним. Он хочет поймать его взгляд, но юноша все также упорно сверлит пол под ними, не разрешая себе посмотреть в глаза напротив. — Бо-ди, посмотри на меня, — проговаривает старший. — Ну же, Бо-ди. Ван Ибо поднимает голову и являет Сяо Чжаню наполненные слезами глаза. Несколько минут они стоят в тишине, пытаясь понять, что таиться в голове мужчины и юноши напротив, какие эмоции и чувства прячутся в самых затаенных уголках сознания и остаются не озвученными. И когда они уже найдут выход из этого злополучного места? — Я потерял семью в автокатастрофе, — начинает Сяо Чжань и впервые рассказывает Ван Ибо подробности своей личной жизни и своего личного кошмара. — Это произошло 5 лет назад. После этого я жил один, много работал и хранил свои чувства в старом сундуке под тяжелым замком. Пока не встретил тебя. Сяо Чжань замолкает и поднимает кисть, чтобы вытереть слезу со щеки Ибо. — Я не знаю, что чувствую. Я думал, что разучился воспринимать эмоции и ощущать окружающий меня мир и людей. Это тяжело, — искренне улыбается мужчина, — тяжело снова учиться жить как человек, а не как робот. Ибо кусает губы от избытка чувств, потому что в отличие от Сяо Чжаня он хранит их на самом видном месте — на своем лице. Он не умеет скрывать свое состояние, и зависим от того, что чувствует в конкретный момент своей жизни. — Я не признаюсь тебе в чувствах, не говорю, что ты мне нравишься. Ты мне интересен. Ты разбудил спящий вулкан, Бо-ди, — снова смеется он и нежно проводит большим пальцем по скуле, ощущая, что младший ластится к руке, как котенок. — Не бойся меня и не отталкивай. Не отвечай мне взаимным интересом, если такового нет. Просто… Просто позволь быть рядом. Ван Ибо смотрит на Сяо Чжаня не мигающим взглядом, не веря тому, что он услышал. Все это время он считал, что мужчина испытывает к нему исключительно жалость и только по этой причине без раздумий приезжал после одного его сообщения. Чтобы пожалеть и потешить самолюбие, наверняка зная, как сильно младший умудрился привязаться и привыкнуть к присутствию взрослого совершенно незнакомого человека. Но Сяо Чжань не только не понимал, что происходит с Ван Ибо. Он воспринимал всю сложившуюся ситуацию с другого полюса Земли. — Чжань-гэ, — шепотом говорит Ван Ибо, не повышая голос из-за страха сорваться снова. — Чжань-гэ, пожалуйста… Пожалуйста, не оставляй меня, — говорит он и подходит к мужчине настолько близко, что чувствует его учащенное дыхание на своей щеке. — Я потухну без тебя, гэгэ, — все еще шепчет Ибо куда-то в висок Сяо Чжаня и кладет голову ему на плечо. — Я хочу быть твоим огнем, но и ты будь моим. Прошу. Ван Ибо заканчивает говорить и чувствует руку в своих волосах. Руку, что аккуратно перебирает спутанные прядки и массирует кожу. Руку, что без слов одним касанием говорит «Я буду. Мы будем друг у друга». Потому что без друга друга просто не сможем.