Где тебя носило? (или Пурпурная королева)

Коннор как раз вводил цифры в отчет, когда из приемного зала раздался шум. Это, конечно, Коннора не насторожило — в полицейском участке нередко шумели, удивительнее была бы тишина, — но следом сквозь шум донесся голос Гэвина, пробивающийся через бормотание дежурного офицера, и вот это насторожило Коннора. Гэвина он не видел уже три часа двадцать две минуты, что, если так подумать, было очень много — учитывая, что в отсутствие напарника Гэвин вроде как занимался мирной бумажной работой в участке, и шуметь в приемном зале ему было совершенно незачем. Напарник у Гэвина сегодня отсутствовал по причине «болезни»: с утра Девять был в ремонтном центре и до сих пор не освободился, и Коннор делил свое время между звонками ему и работой. А стоило бы присмотреть за Гэвином… Сквозь шум раздалось имя Коннора, и тот поднялся на ноги, заполняясь дурными предчувствиями. Сложно ожидать чего-то хорошего, когда в полицейском участке горланят твое имя. От стола Коннора до турникетов было не такое большое расстояние, чтобы успеть перебрать все свои подозрения, и он уже открыл рот, чтобы сказать Гэвину несколько ласковых слов, и… …и застыл на месте. Гэвин… ну, на первый взгляд — и первое поверхностное сканирование — Гэвин был цел и в хорошем настроении. Да что там — в прекрасном настроении, потому что он вскинул голову и, сфокусировав взгляд на Конноре, одарил его такой широченной улыбкой, что стало видно даже задние зубы. — Явление пурпурной королевы, детка! — заорал он своим накрашенным ртом — размазанная помада пятнала щеки. И послал Коннору воздушный поцелуй. Второй рукой он держался за офицера Талли. Судя по лицу офицера Талли, он предпочел бы не быть сегодня дежурным офицером. — Уберите телефоны и сотрите фото, — ровным голосом сказал Коннор, взламывая камеру. — Тебе что, не нравится мое платье? — громко возмутился Гэвин, попытался повторить трюк с поцелуем, но зашатался в объятиях Талли и обиженно надулся. Впрочем, обида тут же улетучилась, и он снова расцвел улыбкой. — По-моему, это мой цвет! Коннору не казалось, что это его цвет. — Конечно, — согласился он, быстро проходя вперед и освобождая офицера Талли от ноши, — ты обворожителен, дорогой. — Ха! — торжествующе завопил Гэвин, — ты еще не видел моих трусиков! Он был пьян, но не только. Бледная холодная кожа и суженные зрачки намекали отнюдь не на алкоголь, с ярко-лилового платья на пол капала вода, стекала в огромные резиновые сапоги — желтые и совсем не подходящие к платью. Вода была с добавками для очистки воды в частном домашнем бассейне, а у Гэвина дома никакого бассейна, конечно, не было. — Ты пьян? — спросил Коннор на всякий случай. Брать пробы при свидетелях казалось неудачной идеей — Гэвин и так завтра будет в ярости, даже в отсутствие фото. — Еще как! — и не подумал отрицать Гэвин и сам потащил Коннора в сторону турникетов. — Но нам есть что отпраздновать, детка! Заводи музыку! Я хочу танцевать! — Почему ты мокрый? — Я решил поплавать, — ничуть не смутился Гэвин. — И… короче… короче… — он будто забыл, о чем хотел рассказать, но тут же вновь посветлел лицом, — короче тот парень, Рамирес, про которого мы думали, что он покойник… — О нет, — сказал Коннор. Нет, нет, нет… — Короче, он не покойник! И Гэвин одним неверным, но экспрессивным движением стянул с волос зеленую плавательную шапочку, швыряя ее на пол. Его накрашенный рот улыбался, тушь с ресниц стекла под глаза, придавая ему клоунский вид, волосы стояли дыбом, и что бы он ни добавил в свой алкоголь, на настроении это не сказывалось. У Коннора все провода внутри закоротило. Гэвин что, действительно не придумал ничего лучше, чем заняться Рамиресом в одиночку, пока Девять поправляется и не может ему помешать? Рамиреса Девять и Гэвин пытались взять уже несколько месяцев — и Коннор был уверен в их неминуемом успехе, вот только на прошлой неделе этот самый Рамирес якобы скоропостижно скончался, а тело исчезло в неизвестном направлении. Никто в его смерть, конечно, не поверил, но и живым его с тех пор никто не видел. — При чем тут Рамирес и где ты был? — попытался узнать Коннор, проводя Гэвина в опенспейс на глазах потрясенных сотрудников и пытаясь усадить в кресло. Фаулер ему потом наверняка много хорошего скажет по поводу взломанных камер, но Коннор готов был пойти даже на взыскание. Можно ли оставить Гэвина одного и сбегать к его шкафчику за одеждой? Вряд ли, решил Коннор, когда Гэвин проигнорировал кресло и разлегся прямо на столе, томно изгибая бедро. Тяжелые сапоги с грохотом упали на пол. — На вечеринке за городом, — сообщил Гэвин, — отлично провел время, детка. Ты только не ревнуй, — спохватился он. Коннор точно слышал смешки. Точно. Но что было гораздо важнее, к сапогам прилипла трава из рулонного газона, и Коннор мог определить производителя газона и где в пригороде Детройта стелили точно такую траву. И да, адрес, где предполагаемо мог находиться Рамирес, в эти места входил. Рамиреса подозревали в изнасилованиях и убийствах, и от этого поход Гэвина «на вечеринку» выглядел полным безумием. — А почему меня с собой не взял? — спросил Коннор. Гэвин открыл рот, закрыл и внезапно покраснел — даже его глубокое декольте залилось ярким румянцем. — Там такая вечеринка, детка, — забормотал он, — такая, знаешь, особая вечеринка… мальчики в платьях… А я же не хотел, чтобы всякие грязные извращенцы тебя лапали! Я бы точно стал ревновать, а еще переживать, а еще что бы я сказал Девятке?.. — Как мило, ты беспокоился о моем целомудрии, — Коннор умоляюще посмотрел на Криса Миллера, протягивая ему карту Гэвина от шкафчика. Тот кивнул с пониманием. Коннор, растроганный, тут же обновил его файл, официально записывая как своего любимого коллегу. — Гэвин, может быть, пойдем в душевую? — мягко предложил он. Там его проще будет осмотреть, обследовать, переодеть и немного привести в себя. Гэвин покраснел еще сильнее, хотя такое, казалось, было невозможно. — Ну, я же на задании, детка… — Ты уже не на задании, — отрезал Коннор. А, черт с ним, решил он, наклоняясь и впиваясь губами Гэвину в рот, касаясь своим языком его языка. Гэвин замычал, с готовностью подаваясь вперед, но Коннор тут же отстранился. Они и так уже устроили достаточное представление. — Что ты пил? — спросил он, прерывая возмущенно-разочарованный вздох Гэвина. Тот облизнулся. — Шампанское, золотце, — его накрашенный рот снова заулыбался, и вообще, судя по виду, у Гэвина был просто восхитительный день. Жаль, жаль, что завтра он вряд ли вспомнит, как повеселился. — И я тебе скажу, у этих засранцев водятся денежки! Пробы шампанского у него во рту действительно указывали на марку не из дешевых, но гораздо больше Коннора интересовали молекулы банального клофелина. Он закрыл глаза, запоздало пугаясь. Гэвина завтра ждал долгий разговор. — Да как ты вообще туда попал? — вспылил Коннор. — Не говори, что тебе пришла рассылка с приглашением. — У леди свои секреты, — заявил Гэвин. И подмигнул. Ладно, решил Коннор, ладно, это можно оставить на завтра. Не так важно, как Гэвин туда попал. Важнее, что было дальше. — Ты пошел на вечеринку, — он заставил себя улыбнуться, — отлично проводил время… — Да, — просиял Гэвин, — только ко мне постоянно клеились всякие извращенцы, но ты не переживай, я с ними даже не флиртовал. Не для них мой бутончик цвел! У Коннора улыбку заклинило намертво. Если из телефонов это еще можно будет стереть, то из памяти коллег — никогда. — И тут я и увидел нашего покойничка, — продолжал тем временем Гэвин. — И тогда я хотел пойти домой, детка, потому что я не такой, чтобы позволять всяким похотливым козлам пялиться на мою жопу, — вернувшийся Крис подавился и тут же сделал серьезное лицо под суровым взглядом Коннора. — Я верный! — Конечно, Гэвин, — поспешил согласиться Коннор, — и ты ушел? — Нет, — Гэвин помотал головой. Его уложенные гелем с блестками волосы из-за шапочки с одного бока стояли дыбом, а с другого были примяты, — этот засранец Родригес положил на меня глаз, — Гэвин провел рукой по бедру, — потому что я пурпурная королева! — И ты пошел с ним выпить? — застонал Коннор. Выпить с серийным насильником, чем Гэвин думал? Определенно не мозгом!.. Взгляд Коннора невольно спустился на обтянутую атласной тканью задницу. — Да, и я выпил! — Гэвин задрал палец, — но потом он стал ко мне подкатывать, и я отказался, — и он потряс пальцем. — Ну, я говорил про бутончик… Костяшки у него были содраны как раз тем определенным образом, который бывает при ударе в челюсть. Коннор запустил реконструкцию, хотя гораздо больше ему хотелось закрыть лицо руками. — Молодец, Гэвин, — выдавил он, — и потом ты все-таки ушел? — Он не хотел меня отпускать, — Гэвин помахал ресницами. Вся тушь с них уже стекла на щеки, так что выглядело скорее жутковато, чем интригующе, — пришлось вылезти в окно. Этому засранцу остались мои туфли! — возмутился он. Хорошо, это как-то объясняло сапоги. И царапины на предплечьях. Но не воду из бассейна. — А потом я решил искупаться! Ладно, это объясняло воду из бассейна. — И потом ты ушел? — обессиленно спросил Коннор. Красочная преконструкция, как наклофелиненный и не слишком трезвый Гэвин тонет в бассейне, развернулась перед его внутренним взором. Пожалуй, это он Девять показывать не станет. Точно не станет. — Ага, — Гэвин покивал, — а то они как-то сильно разозлились. Может, это потому что я захватил подарок? — Подарок? — Подарок! — и Гэвин опять подмигнул. — Для меня или для Девять? Коннор попытался представить, что Гэвин мог бы принести в подарок — и у него не получилось, хотя база воображения у него была очень большая. Огромная просто база. — Для Девять, но он порадует и тебя! — загадочно заявил Гэвин. И — под изумленным взором Коннора — запустил руку себе в декольте. Вытаскивая оттуда еще одну шапочку для душа, на этот раз синюю. А из шапочки незнакомый Коннору мобильный телефон. — Я захватил у Рамиреса, — заявил он, — я хотел вызвать такси, ведь леди же не может идти домой босиком! Но потом я нашел сапоги… Правда, симпатичный?.. Телефон был действительно симпатичный, но гораздо важнее, что в нем могли быть доказательства — да наверняка были, и Гэвин небрежно выронил телефон в подставленную руку Коннора. — Гэвин, — уточнил Коннор, включая телефон, — ты украл мобильник у Рамиреса? Гэвин поцеловал воздух и заулыбался. — Кто умничка? — игриво спросил он. — И красавчик? И пурпурная королева? И он изогнулся, кокетливо выставив коленку из разреза платья. И… не стоило ему этого делать. — Гэвин, — Коннор почувствовал, что голова у него нагревается безо всякого участия центрального процессора, — дорогой… — Да, детка? — с готовностью отозвался Гэвин. — Помнишь, ты говорил про трусики, — слабым голосом спросил Коннор. — Так вот… ты, кажется, их где-то потерял.