Сагамихара, префектура Канагава воспоминания о 22 марта, 2002 года
Наверное, каждому хоть раз приходилось сталкиваться лицом к лицу с кем-то обездоленным, тем, кто не имел ничего от слова "совсем". Ни места, которое можно было бы назвать "домом", ни тех, кого именуют "близкими", ни образования, ни возможности прокормить себя честным способом. Человек без постоянного места жительства, брошенный кем-то на произвол судьбы, беспризорник или даже сирота. Впервые я испытал чувство потерянности и, как бы это по-девичьи смазливо не звучало, никому ненужности, когда убежал из дома. Мне почти исполнилось семнадцать. В тот момент ссоры с родителями на почве неуспеваемости в школе стали для меня привычной рутиной. Как люди старшего поколения, они не понимали, почему учёба для меня играет далеко не первостепенную роль, как и не понимали мою увлечённость музыкой, от которой "одни проблемы". В очередную стычку отец забрал мой бас, купленный на мною же собранные сбережения, а я, не выдержав давления и гиперконтроля, просто взял рюкзак с какими-то вещами и сухим пайком, через окно сбежав из дома. Сидя на остановке с надетым на голову капюшоном, я смотрел на то, как моросил дождь, как изредка молния разделяла тёмные тучи и, как моя жизнь разделилась на "до" и "после". Сигаретный дым развеивался в воздухе, а на губах оставался горький привкус табака. Хотелось есть, но кроме сырных крекеров и двух злаковых батончиков у меня ничего с собой не было. К тому же, в горле дико пересохло. Состояние паршивое, но возвращаться было уже некуда. Вернуться, значит, признать своё поражение. Наверное, мать сейчас бьётся в истерике, а отец в очередной раз вскипает от дикой ярости и кричит на неё. Я впервые выкинул что-то подобное. Хочется верить, что бас в порядке. Иначе я их точно никогда не прощу. Скамейка рядом со мной едва ощутимо прогнулась, что означало лишь одно — здесь я был всё время не один. Не оборачиваюсь, но краем глаза ловлю уловимые микродвижения. Мало ли кто ночью подсел, а лишних проблем совсем не хотелось. Скинув пепел с дотлевающей сигареты, я под чьим-то пристальным взглядом наблюдал, как Сагамихару затопляет сильный дождь. Неприятное ощущение того, что кто-то прожигает меня своим взором, не покидало, пока я всё-таки не бросил взгляд в сторону. В полуметре от себя замечаю худого парня со светлыми выкрашенными в блонд волосами, который действительно заинтересованно оглядывал меня. Сам он был в какой-то белой майке, поверх которой красная вымокшая клетчатая рубашка, в чёрных джинсах, а ещё и с каким-то нелепым подтёкшим макияжем, что выглядело так нелепо. Вроде парень, но выглядит как школьница, которая вступила в какую-то неформальную группировку или решила пойти не по той дорожке. Я выдохнул остатки дыма, подавляя, так норовящую вылезти наружу, усмешку. Ну, главное, не пьяный амбал и не маньяк какой-то и на том спасибо. Потушив сигарету о скамейку, я на глаз прицелился окурком в стоящую рядом урну, но промазал. Сбоку усмехнулись. Я посмотрел на незнакомца через плечо, но ничего не ответил. Сам парень нарушать тишину тоже особо не спешил, пока я не повернулся к нему снова. — В такую погоду и в такое время только и делать, что автобус ждать, да? — парень повернул своё лицо в мою сторону. Его губы были окрашены какой-то яркой бордовой помадой. Это точно парень? — Я — Руки. Он протянул мне ладонь и, я не нашёл причины, чтобы не пожать её. — Акира. Парень странно улыбнулся. — Почему ты в такое время один? — Тоже некуда идти? — вопросы были заданы одновременно, смысл его я едва уловил. Я смотрел на него немного озадаченно, а он улыбался, словно... потешаясь надо мной. — Прогуляемся? Заметив какой-то непонятный интерес к своей персоне, я насторожился, но почему-то снова не нашёл причины его отторгнуть.***
— Я сбежал из дома впервые, когда отец поднял на меня руку так, что моё тело напоминало одну сплошную гематому, — грустно усмехнувшись, сказал мой новый знакомый, поглощая один из сырных крекеров из той упаковки, что я ему отдал. — Ты не подумай, что сразу. Сразу бы я никак не смог. Как оклемался, а это через месяц, наверное. — А как давно это было? — Мне было лет десять, наверное. Раньше я боялся, а потом подумал, что во внешнем мире бояться мне нечего, если в моём домашнем вакууме всё так, — его привычная усмешка была грустной, было видно, что за этой улыбкой спрятано столько боли, сколько мало кто видывал. — Я ошибался, но, когда сбежал, меня хотя бы первое время никто не бил, поэтому возвращаться совсем поначалу не хотелось. Руки, сидя на корточках на ступеньке круглосуточного магазина, вертел мою зажигалку Zippo, которую я прихватил у отца. — А как скоро тебя нашли? Парень повернулся ко мне лицом, а я, стоя сверху, не заметил на его лице никаких эмоций, что не скажешь обо мне, наверное. — А меня не нашли, я сам вернулся через четыре года. Мои глаза резко расширились от шока. Четыре года? Как... так? — Не удивляйся ты так, — он слабо улыбнулся моей реакции. — Ты знаешь, что в Японии существует торговля беспризорниками? Дешёвая рабочая сила, эскорт для старых извращенцев и всё такое. Я коротко махнул головой в отрицательном жесте. — Теперь знаешь. Парень зажёг огонь и, глядя сквозь него на ночной город, замолчал, дав мне время на раздумья. Мысли были разные, поэтому я немного сбивчиво, но решил их всё-таки как-то привести в форму и озвучить: — Руки, а ты... вернее, как бы это правильно сказать? Тебя... — Акира, — он резко оборвал меня, — думай, прежде чем меня о чём-то спрашивать, ладно? Церемониться не буду, — на этих словах я неожиданно замолчал, мы смотрели друг на друга, а его взгляд не предвещал ничего хорошего. Он будто прочёл мои мысли, от чего мне стало не по себе и даже в какой-то мере стыдно. — И пошли уже куда-нибудь, а то дождь стих. Я поднял глаза. И Руки был прав, погода действительно стала лучше.