у дозорных тоже есть семья

      Солнечные лучи ласково греют макушку, но люди всё равно спешат укрыться в тени дерева или беседки. Ветер тёплый, но по коже пробегает свора мурашек. Все куда-то спешат, или наоборот лежат на зеленой травке, ощущая запах травы, недавно распустившихся цветов. Смешно жмурятся, когда солнечный зайчик решит нарушить их спокойствие, быстро пробежавшись по лицу, заставляя проснуться бездельников и снова вернуться к работе. Всех, кроме маленькой девочки, что как ураган несётся посреди улицы. Прохожие снисходительно улыбаются и вспоминают, как когда-то, также весело бегали, и лишь изредка кто-то выкрикнет быть осторожней, когда маленький ураган, сжимая края милого платья, собьёт кого-то или споткнётся. Неуклюже поднявшись, снова побежит куда-то, но лишь одна маленькая деталь омрачняла эту картину.       Где-то в уголках больших и доверительно наивных глазах спрятались хрустальные слёзы, размывая, и не давая нормально увидеть дорогу. Она бежала, пока ветер развевал её короткие тёмные волосы, который успел стать прохладным, но даже ветер не смог подхватить в полёт пару прядок, что так и норовят проникнуть в рот или глаза и остаться там, мешая бежать дальше. Бежать, пока тёмные тучи вдруг не решат загородить красивое солнышко, которое больше не сможет греть как раньше.       Проходит пару минут, и весёлый город становится так далеко, что больше не слышно ни смеха, ни шума, ни песен. Теперь это всё заменяет давящая тишина и непроглядный лес впереди, о котором рассказывали легенды на ночь, чтобы маленькие любопытные дети не думали там играть, и ведь не зря рассказывали. Маленькая девочка, в очередной раз споткнувшись, посмотрела вперёд на вход в холодный лес, где пытались проникнуть на траву солнечные лучи. Из раза в раз ждала встреча с тёмными листьями, явно не собиравшимися допустить «вторженца». Этот лес и вправду был страшен...       Во рту пересохло, как будто тряпку выжали(очень странное сравнение). Поднявшись на дрожащих ногах, и неуверенно оступившись, побежала дальше, сжимая в потных руках белый подол нежно-розового платья. Ветки ударялись об лицо и открытые участки тела, царапая, и выпуская алую жидкость. В лицо дует холодный ветер. Пронеслась в голове мысль, и не получив должного внимания, утонула в потоке более важных и значимых.       Дыхание давно уже сбилось, заставляя сохнуть горло ещё больше, а голову немного кружить, что и послужило причиной трясущимся ногам, чтобы в очередной раз споткнуться об корень дерева и почувствовать капли на голове. Она подняла заплаканные зелёные глазки наверх в небо, но там были только листья с которых стекала вода, капая на голову беспрерывно и быстро, словно это были её собственные слёзы, что никак уже не могут уйти и оставить в покое красные глаза. С бессилием вздохнув, и поднявшись на все ещё трясущиеся ноги, опять побежала. Точно будет ливень! Будто подтвердив сказанное, ветер с новой силой ударил по лицу, но вскоре всё это не стало чем-то действительно беспокоящим.       Пробежав ещё пару метров под набирающий обороты дождь, в голову резко ударил железный запах, смешанный с порохом. Алая кровь пятнами расплывается на земле, и сознание под массивными телами пиратов и дозорных. Перед глазами и в голове возникают не самые милые мысли, но всё обойдётся, ведь папа обещал, а он всегда держал своё слово! Детское тело все ещё дрожит, но это не мешает ей рвануть с места с новой силой. Перед глазами стоят только пятна крови. В ушах звенит только одно слово — папа, папа, папа, папочка...       Пробежав ещё с минуту, она наконец падает на колени возле отца. Слёзы накатили с новой силой и стали стремительно оккупировать не только глаза, но и пухлые щеки, ручьём падая на плащ дозора, и разбиваясь хрусталём об него. Всё вокруг замирает, становится невыносимо медленно. Поднимая глаза и видя только размытые силуэты определённо дозорных, носящихся над ранеными, и помогая чем кто мог. Но она не понимает только одного — почему никто не подходит к папе? Он же тоже раненый! Он же тоже дозорный, их товарищ! Он же обещал вернуться и отпраздновать с ней день рождения! Он ведь никогда не нарушает своё слово! Вот два расплывчатых силуэта подходят к папе… Но почему у них в руках серое покрывало? Зачем оно им? — Хей, девочка, ты его дочь? — с грустью сказал один из подошедших мужчин, указывая на черноволосого дозорного, пока второй накрывал его покрывалом. — Да, а зачем вам одеяло? Он ранен, ему срочно нужна помощь! — поднявшись с колен на дрожащие ноги, опустив голову, начала просить их помочь отцу. — Мне жаль, но ему уже не помочь — внезапно она подняла глаза, наполненные хрусталём, на дозорного. Уверенный, но с надеждой взгляд, пронзил дозорного. Ему и вправду было жаль её... — Нет! Папа обещал, что отпразднует моё десятилетие со мной и мамой! Он всегда держал своё слово! – к удивлению девочки, на плечах она ощутила мягкую ткань. Плечи задрожали ещё сильнее, ноги не выдержали и предали свою хозяйку. Всё же, бежать пару километров для десятилетнего ребёнка — слишком. Подняв ошарашенные глаза на дозорного, который успел прижать её к себе, и обнаружив, что папу уже погрузили на носилки, попыталась вырваться, на что её лишь сильнее сжали. Почему мне нельзя к папе? Почему, куда его уносят? Она кричала, кусалась, пыталась ударить, дрожащими руками билась в припадке. Почему он мешает мне? Папа ведь не мог умереть! Он ведь всегда держал своё слово! Ведь так…?