Один, два, три, вендиго из леса умри. Четыре, пять, шесть, сердце вервольфу не съесть. Семь, восемь, девять, вампирам не стоит верить. Десять, одиннадцать, двенадцать, оборотни лживые твари. Ну, а ангелы с неба за нами следят, за нашим сном они приглядят, За нашей охотой, за нашей судьбой, ты только сердце своё им открой.
— Мой номер, — просто произносит Мик, протягивая небольшую визитку, которую Кас берет с растерянной настороженностью. — Не спешите и все обдумайте. Вы ничего не потеряете. Кроме своих худших кошмаров, — добавив паузы для драматичности, мужчина жестом руки подозвал к себе британскую дамочку, чей кровоточащий порез на щеке уже неприятно надулся и покраснел, и уходит за дверь, оставляя её открытой. Дину пришлось сделать над собой огромное усилие, чтобы не поднять лежащий на полу пистолет и, как последний подонок, не выстрелить ей прямо в спину. В конце концов, их работа убивать тварей, не так ли? Тем не менее, они уходят, оставляя Винчестеров в сыром подвале, раненых, с белой визиткой в руках у Каса. Просто отпуская. Что ж, Дин не будет так великодушен, когда применит все известные ему методы пыток, прямиком из Ада, на этой сучке с акцентом. А он их знает превеликое множество. Она будет кричать, стонать, извиваться от боли, поплатится за всё, что сделала с его братом. Но это потом. Сейчас он не поднял пистолет и позволил ей уйти, не дал себе поддаться эмоциям. Потому что есть кое-что посерьёзнее. И это Сэмми. Дин порывистым поворотом головы перевёл взгляд на брата, который, явно под действием неприлично высокого количества адреналина в жилах, стоял на своих двоих, даже практически не пошатываясь. Но опора на забинтованную ногу явно становилась слабее, дыхание Сэма плавно успокаивалось, а значит, если не воспользоваться моментом, он скоро отрубится от последствий практически трёх суток, проведённых в этом поганом месте. — Сэмми, — Дин за пару шагов оказался около брата, обнимая его за плечи и переходя в готовность удержать, если тот начнёт падать. — Ты как? Где ты ранен? Сможешь идти? — Вопросы чёткие, конкретные. Годы охоты научили всегда начинать с них. — Я… да, — растерянно ответил Сэм хриплым, сорванным голосом. Он неуверенно сглотнул, пытаясь сконцентрировать расплывчатый взгляд на Дине. Осознание того, что брат, ушедший на верную смерть в очередной раз, жив, стоит перед ним, и спас его самого от дней агонии, которые бы закончились смертью, когда британцам надоело бы пытаться выбить что-то из Сэма, было тяжело для утомленного галлюцинациями, отсутствием сна и непрекращающейся болью мозга. Дин уверенно кивнул, явно умело выстраивая баррикады от брызгающей волнами паники, и взял брата под плечо, с готовностью принимая вес измученного тела. Кас, поняв ситуацию, тут же подхватил Сэма с другой стороны, чтобы уменьшить давление на больную ногу. Дин не знал, что под пропитавшимся кровью, гноем, грязью и ещё невесть чем бинтом, но прекрасно понимал, что ничего хорошего. Многим порезам на теле Сэма, которые Винчестер мог различить сразу, не снимая с брата пропитавшейся кровью рубашки, было по несколько дней, но никакой попытки их обработать явно приложено не было. А ногу забинтовали туго, профессионально, следовательно, если бы они этого не сделали, Сэм бы уже был мёртв. От этой мысли перед глазами словно начало темнеть. Нет. Они успели. Они смогли помочь Сэму. А значит все будет в порядке. Сэм сделал неуверенный шаг, что тут же отдалось нестерпимой болью в забинтованной ноге, которая и без того пульсировала так, что, предложи кто-то сейчас Сэму от неё избавиться, он бы всерьёз задумался над этим выбором. Винчестер зашипел, подгибая колено и удерживая ступню на весу. — Тихо-тихо, — прошептал Дин, меняя руку в более удобное положение, чтобы почти нести Сэма на себе. Кисть дотронулась до открытой шеи брата, кожа горела огнём. Температура. Ладно, с этим они потом разберутся. Сейчас главное добраться до машины, — Вторая нога рабочая? — спросил Дин, на что получил уверенный кивок, но почти сразу Сэм отрицательно мотнул головой. — Пуля… была, — сбивчиво ответил он, явно уже теряя пришедшие с адреналином силы. — Но я дойду. — Супер, — ответил Дин, явно будучи далеко не такого позитивного мнения. Но этого нельзя показать. Избавить брата от боли сейчас хотелось больше всего на свете, но, оценивая ситуацию здраво, вариантов у них не то чтобы много. — Нужно добраться до Импалы, она совсем рядом. Потерпи ещё немного, большой брат, ладно? Сэм снова кивнул, стараясь сосредоточиться не на боли, а на механизме ходьбы, который, с учётом его положения, на весу между Дином и Касом, был весьма специфический. Мэри быстро спохватилась, открыла деревянную дверцу, ведущую на улицу, откуда тут же грянул яркий солнечный свет, заставляя Сэма болезненно морщиться и отворачивать голову, что тут же отозвалось ноющей болью в затёкшей шее и порезах на теле. Любое движение отзывалось болью. — Давай, Сэмми, это всего пару ступенек, — приободрил Дин скорее себя, делая несколько шагов вперёд в ногу с Касом, — Вот так… Выйти на улицу оказалось не сложнее, но и не проще, чем ожидал Дин. Он уже тащил Сэма на себе и в более тяжелых состояниях, так что привык к тому, каким он бывает тяжелым. А сейчас, когда тот болезненно морщился, бледнее все с большей силой от каждого движения, стремился взять как можно больший вес брата на себя, защитить, забрать тяжесть и боль. Как и всегда. Яркое солнце полудня слепило глаза, но совершенного не грело, что сейчас явно играло только на руку. Поднявшись на последнюю ступеньку Сэм издал тяжелый выдох, стараясь поменьше виснуть на Дине и Кастиэле, но брат, словно заметив это желание, только крепче подхватил его под плечом. — Эй, Сэмми, то, что ты думаешь, что я бы тебя не донёс, выглядит оскорбительно, — усмехнулся Дин, стараясь не показать тяжёлого дыхания. Сэм и правда был чертовски тяжелым. Два метра кирпичей, мать твою. — Ты бы… ты бы и не донёс, — пересиливая себя, усмехнулся младший себе в ноги, дыша с опущенной головой. — Скажи это Вендиго из пригорода Вашингтона, — ответил Дин, слабо кивая Касу и продолжая, уже в разы более лёгкий и спокойный, путь по прямой к Импале. Думать о ступеньках в бункере сейчас хотелось меньше всего, но, эта мысль явно заставила мысленно простонать. — Я… Я в курсе о вашем… Вашем споре с Бобби, — ответил Сэм, после чего Дин выразительно закатил глаза. — Да ладно, все это время?! — воскликнул Дин, продолжая нелепый разговор. Так всегда проще преодолеть тяжелые моменты, будь то очередной шов без обезболивающего или тошнотворно реалистичные кошмары об аде посреди ночи. — Ага, — Сэм слабо усмехнулся, резко морщась от ещё одного шага, но вид Импалы на расстоянии пяти метром придавал уверенности. Ещё несколько болезненных шагов, ещё несколько резких вспышек боли в ноге, где, судя по горящей коже швы давно воспалились, и Мэри открыла двери Импалы, шустро перекидывая все валяющееся на задних сиденьях барахло вперёд и освобождая место для Сэма. — Я сяду сзади, — сказала она уверенно, обходя машину. — Если он начнёт терять сознание, или будет остановка сердца, смогу оказать помощь. Голос Мэри был словно пропитан сталью, уверенный, несгибаемый. Далеко не тот, который представляется при мысли о матери, говорящей об остановке сердца собственного сына. Это было… непривычно. В первую очередь для Дина. «Она охотница» — напомнил он себе, и, отбрасывая любые мешающие сейчас мысли, сел за руль. Нельзя сказать, что он не завидовал её профессионализму сейчас. Сколько бы лет Дин не вытаскивал Сэма из совершенно разных передряг, нервничал всегда как в первый, нередко лажая из-за собственной паники. А сейчас этого никак нельзя допустить. Дин осторожно обошёл Сэма, опуская его спиной на сиденья и укладывая голову на колени зажавшейся в углу Мэри, помог брату согнуть одну ногу в колене, а другую, с забинтованной ступней, упереть об неё так, чтобы рана оставалась на весу. Убедившись, что Сэму, хоть и чертовски неудобно, но безопасно будет ехать до бункера, он пересел вперёд, рядом с уже занявшем своё место Касом. Взгляд упал на зеркальце, в котором удачно отразился окровавленный бинт на ноге брата. — Чем это они тебя? — спросил Дин, который, честно признаться, лучше бы не хотел знать. Но нужно понять, с чем они имеют дело. Профессионализм и никак иначе. — Газовая горелка, — сглотнул Сэм, встряхивая головой, словно отмахиваясь от ноющих воспоминаний. Ключ зажигания, сжатые руки в кулаки, чтобы унять дрожь, и резкое движение, прижимающее их к рулю. Костяшки пальцев побелели от силы, с которой Дин надавил на него, сдерживая порыв прямо сейчас ринуться обеспечивать этим подонкам долгую и мучительную смерть. Но нельзя. Сэм. Дин не стал ждать разгона и сразу вжал педаль газа в пол.***
Знакомый запах бензина, привычный аромат машины. Насколько привычный, что иногда и вовсе уже не чувствуется. Звонящие в ушах голоса, изредка перебрасывающиеся друг с другом несколькими напряженными фразами, которые быстро сходили на тишину. Разобрать их не получалось. Вкус собственной крови во рту, металлический, неприятный, но, опять же, чувствовал он его слишком часто, чтобы тот вызвал особенные эмоции или тошноту, как бывало в детстве при первых серьезных травмах. Нога. Чертовски, ужасно, невыносимо изнывающая болью ступня, сдавленная белым… уже, наверное, красным бинтом, в которой чувствовалась пульсация каждого капилляра, а пальцы, наоборот, занемели от перетянутой повязки. Собственное тяжелое, прерывистое дыхание, отдающее болью в грудной клетке, плечах, солнечном сплетении при каждом вздохе. Чьи-то мягкие руки, нежно, но крепко придерживающие его голову. Руки матери. От них становилось спокойнее, хотелось навсегда остаться в этих руках, не покидать их. Таких непривычных, но до мозга костей родных, необычно ласковых, заботливых, но уверенных, дарящих умиротворение и уверенность, что все будет хорошо. Сэм лежал на задних сиденьях Импалы, стараясь, по приказу Дина, произнесенному, как только он начал движение по проселочной дороге на, уж точно, не разрешённой скорости, концентрироваться на всем, не позволяя себе закрыть глаза больше чем на пару секунд. Умом Сэм прекрасно понимал, насколько важно сейчас не позволить себе отрубиться, но мозг отчаянно требовал сна. За практически трое суток, проведённых темном и холодном подвале, Винчестер отключался только от боли, закаченной наркоты или электрошока. Дерьмовый набор, ничего не скажешь. Но сейчас никак нельзя позволить себе заснуть, потому что… Потому что нельзя было. Черт, Сэм так устал, что даже не может привести аргумент, почему же это сейчас так важно. Но так сказал Дин, а он не желает ему вреда. Ведь так…? Паника ударила в голову новой порцией адреналина мгновенно. Так, когда вы проспали, и вдруг резко это осознаете. Только в пару десятков раз сильнее. Дин мертв. Он пошёл против Амары, стал бомбой замедленного действия, полной истерзанных душ, и погиб. А их мать мертва многие годы, десятилетия, и уж точно не может держать его на своих коленях, нежно перебирая волосы. Они хотят, чтобы он доверился, открылся тем, кто ему дорог, а потом, когда ему станет лучше, Дин неожиданно начнёт задавать вопросы об охотниках и… Сэм в подвале. Он сейчас точно в том самом подвале, а все вокруг — иллюзия, созданная той британкой со шприцем в руках. Все — иллюзия. Сэм резко открыл глаза, подскочил, под всеобщие восклицания, что тут же отозвалось новой болью, ломящей все тело, зрачки от неё расширились, голова снова начала невыносимо раскалываться. Он резко повернулся в сидении, тем самым оказываясь практически напротив Мэри и, почти со звериным оскалом, начал метаться взглядом по окружающим. — Сэм, ты чего творишь?! — воскликнул Дин, резко сворачивая на обочину и давя на тормоз. — Тебя учить надо, что нельзя вскакивать так, когда я гоню под двести?! — но стоило Дину обернуться и увидеть безумный блеск в глазах брата, он тут же убавил пыл. — Это все — иллюзия, — дрожащим, хриплым голосом ответил Сэм, не зная куда деть предательски трясущиеся руки. Пот бисером катился по лбу, лицо стало ещё бледнее, жар, видимо, только нарастал, а глазах читался гнев и неизмеримое отчаянье. Он понадеялся. Поверил. А это опять оказался обман. Его брат мёртв. Его мама мертва. А он тоже скоро сдохнет в этом подвале, от передозировки очередной дрянью. — Эй, эй, эй, Сэмми, — Дин напряжённо нахмурился, разворачиваясь насколько, на сколько позволяли сиденья и медленно протягивая руку в сторону брата, от которой он тут же отпрянул, как ошпаренный. — Тише… Это не иллюзия, поверь. Ты в безопасности. А эти бриташки поплатиться за все, я тебе обещаю… Успокойся. — Нет! Это галлюцинации! Дин мёртв, прекратите это! — голос сорвался окончательно, переходя на хриплый вопль израненного зверя, который уже не способен кричать, теряя последние силы, последний запал, последнюю надежду на жизнь. Тихий, сорванный, слёзный. Сэм закрыл лицо дрожащими руками, пока из глаз начали течь обжигающие слёзы. Иллюзия. Галлюцинация. Ложь. Это все ложь. Импала, Дин, Кас, запах машины и сидящая рядом мама — это все ложь. Правда только вкус крови во рту и холодный, сырой подвал, откуда его уже не кому спасти. — Прекратите… Прошу… — взмолился он, в кровь закусывая сухие и потрескавшиеся губы. — Сэмми, — Дин резко ушёл с водительского сиденья, обежал Импалу и открыл дверь со стороны Сэма, снова заставляя его опасливо дернуться в сторону. Винчестер молча опустился на колени, глядя на брата снизу-вверх и отчетливо видя, скрытый за звериным оскалом, животный страх. Страх боли, страх потери, страх смерти. Сэм уже не верит. Не верит, что его спасли, что он достоин спасения. Дин бы соврал, скажи, что сейчас не добавил к списку пыток, которые ждут этих ублюдков, ещё парочку пунктов. — Сэмми, послушай меня. Мой голос, — продолжил Дин, стараясь всеми силами сохранять самообладание. Ради Сэма. Он должен сделать это ради него. — Это я, мать твою, Дин Винчестер. Живой и, вроде как, почти здоровый, если бы не необходимости вытаскивать тебя из очередной задницы, — он нервной усмехнулся. — Или ты правда думаешь, что какие-то там Бог и Тьма могли бы меня убить? Не на того нарвались. Тебе со мной ещё долго возиться придётся, — Дин не отрывал обеспокоенного взгляда от брата, который так и не изменил своё положение, закрывая руками лицо и стараясь сжаться как можно сильнее. Напуганный, забравшийся в угол и не желающий выходить из дома с приведением, малыш Сэмми, потому что оно непременно их поймает. Ноющий о том, что ему страшно и холодно, что он не хочет умирать, не хочет бояться, и Дин, ещё совсем ребёнок, но давно взрослый, который сам боится до чёртиков, но не за себя, а за брата, и обязанный сделать все, чтобы вывести его из опасности. Дин сглотнул вставший ком в горле, и, стараясь унять начавший подрагивать голос, продолжил ещё тише, чем до этого. — Эй, Сэмми… — он прочистил горло, — помнишь… считалочку? Когда мы заблудились на старой ферме, пока отец мочил гулей в соседнем лесу, и там был амбар с призраком? — никакой реакции не последовало, но, Дин чувствовал, что брат слушает. — Один, два три — Вендиго из леса сгори, — практически шепотом начал Дин, соблюдая ритм любой уважающей себя считалочки. — Четыре, пять, шесть, сердце вервольфу не съесть… — Сэм медленно убрал дрожащие руки, открывая лицо и, все ещё наполненные страхом и отчаянием, глаза. — Семь, восемь, девять, вампирам не стоит верить. Десять, одиннадцать, двенадцать, оборотни лживые твари, — Дин не сдержал намёка на улыбку. Сэм замер, так же тихо, и, не шевелясь, слушая. — Ну, а ангелы с неба за нами следят, за нашим сном они приглядят. За нашей… —…охотой, за нашей судьбой, ты только сердце своё им открой, — прошептал Сэм настолько тихо, насколько только позволял хриплый голос. Кадык дернулся от нервного сглатывания. Сэм, не отрывая потерянного взгляда от Дина и украдкой смотря ему в глаза, тихо заговорил. — Никогда не любил четвёртую строчку, — сказал он, с намеком на уставшую и вымотанную усмешку, —Там нет рифмы. А это, вроде как, суть считалочки… — Иди ты, ботаник, — с наигранной обидной, в пол голоса воскликнул Дин, вызывая у брата тёплый и тихий смех. На плечи Дина свалилось огромное облегчение. — А если, — продолжил Сэм, после нескольких секунд спокойной тишины, — если это иллюзия? Мое подсознание могло выдернуть воспоминания об этой считалочке, чтобы воздействовать на меня, и… — Во-первых, ты слишком высокого мнения о своём подсознании, — не сдержался Дин. Почему-то колкости сейчас успокаивали. И не только его. — Во-вторых… даже если так, ты об этом узнаешь. А сейчас, просто попробуй довериться. Идёт? И… разве в иллюзиях есть боль? А ты выглядишь явно дерьмово. — Кто бы… Кто бы говорил, — проворчал Сэм, со слабой усмешкой. — Давай так. Сейчас мы поедем в бункер и позволишь себе помочь. Клянусь, никаких вопросов вроде тех, что задавали эти подонки. Официально разрешаю тебе мне врезать, если спрошу хоть что то, отдаленно напоминающее, — усмехнулся Дин, стараясь вернуть зрительный контакт. И Дин аккуратно положил руку на ладонь Сэма, от чего брат вздрогнул и дёрнулся, но, поняв кто его коснулся, тут же слабо выдохнул. Как будто они снова были в том доме, Дин снова брал младшего за руку, поднимал на ноги, и они тихо, затаив дыхание, шли по темному амбару в сторону улицы, пока Дин нашептывал знакомые строчки, желая отвлечь малыша Сэмми. И ночь уже не казалась такой же темной, амбар таким же большим, а риск наткнуться на приведение — таким страшным. До жути знакомая и родная рука сжала его ладонь, заставляя Сэма морщиться от боли, на что Дин тут же отреагировал, отпуская руку брата. Он медленно развернул её тыльной стороной вниз, и, слабо нахмурился, разглядывая воспалённый, неровный порез, судя по всему, сделанный осколком стекла. — Нужно было для… для кое какого фокуса, — Сэм слабо усмехнулся, видя непонимания и тревогу в глаза брата. — Потом расскажу. — С радостью послушаю, как ты надрал их британские задницы, — Дин приподнял уголки губ и оставил руку брата в покое, — Поехали домой, Сэмми? Лишь получив от него все ещё не до конца доверчивый, но в разы более спокойный кивок головы с засыхающими слезами, Дин провёл рукой по спутанным и слипшимся от крови волосам брата, помог ему аккуратно переместиться то же положение, что было до этого, опуская голову на колени Мэри, и, потрепав его по коленке, сел за руль машины. Перед тем, как снова надавить на газ, Дин воспользовался нависшей тишиной для того, чтобы незаметно от всех вытереть выступившие на глазах слёзы.***
Остаток поездки прошёл в разы спокойнее. Сэма все ещё трясло, но страх, нашедшая и оглушившая паника медленно уходили на второй план, все ещё оставаясь надоедливым жужжанием, но не более того. Все разы до этого иллюзии сходили, стоило ему догадаться, что все не взаправду, а сейчас же мир не пытался уйти из-под ног. Дин не уходил. Он вёл машину, которая немного тряслась от быстрой езды, говорил о чем-то с Касом, и раз в пару минут привлекал к разговору Сэма, чтобы не дать ему отрубиться. Ну и ещё раз убедить в том, что мир вокруг — реален, не давая брату снова нырять в собственные мысли, отвлекая его от боли. После четвёртого пропущенного светофора и восьмого знака, на котором чёрная Импала превысила максимальную допустимую скорость, Дин перестал считать сколько правил успел нарушить за всю эту поездку. Тем не менее, город показался довольно скоро, а, следовательно, и до прохода в бункер оставалось совсем чуть-чуть. Дин снова мельком взглянул на Сэма, за которого с каждой минутой беспокоился все больше. Брат умел терпеть боль, когда это было нужно, но злоупотреблять его выдержкой совершенно не хотелось. Хотелось как можно быстрее помочь Сэмми дать ему, наконец, право на такой желанный отдых. Импала свернула за угол, останавливаясь как можно ближе к дверям в бункер просвещенных. Дин с Касом без лишних слов вышли из машины, и Дин снова открыл её дверь со стороны ног Сэма. — Эй, Сэмми, такси прибыло, — усмехнулся Дин, слабо тормоша брата за голень, хоть тот и не спал. — Нужно вылезать из машины. Ты как вообще? — Я? — Сэм растеряно заморгал, проведя ладонью по сонному лицу, и, взявшись ей за протянутую руку Дина, перебираясь в сидящее положение с вытащенными из машины ногами, которые уже успели затечь за время поездки. — Лучше, — просто ответил он. Что ж, паранойя по поводу очередной галлюцинации казалась все более далекой и менее реальной. Новой реальностью становилась боль, ужасная усталость и тошнота. — Вот и отлично, — Дин не стал допытывать брата вопросами. У него будет на это время. — Давай. Мы дома, Сэмми. Осталось ещё немного. — Говоришь, как стоматологи, — фыркнул Сэм, с тяжелым вздохом, и, готовясь к новой порции разрывающей боли, встал на здоровую ступню, поднимаясь на ноги, благодаря Дину. Боль от воспалённого шва в голени тут же заставила нависнуть на брате, стискивая зубы. — Не любить врачей — это по моей части, Саманта, — усмехнулся Дин, с готовностью принимая на себя вес Сэма, которого тут же подхватил Кас за другое плечо, пока Мэри пошла вперёд, открывая дверь. — Это с-семейное, — сглотнул Сэм, делая несколько шагов вперёд. Дойти до дверей бункера не оказалось сложнее, чем идти до Импалы. Сэм морщился, наступая на ногу, но старался оставаться сконцентрированным на ходьбе, а не на приходящей с ней боли. Ещё немного. Ещё немного, и ты, наконец, сможешь блаженно свалиться на кровать, и тебе смогут помочь. Дин, ещё заводя машину, прикинул в голове план действий по приезду домой. Сначала нужно разобраться с забинтованной ногой, и, хвала Касу, у них есть ангел на этот случай. Сразу же влить в Сэма пару стаканов воды, потому что, судя по всему, давали её ему лишь для того, чтобы брат не умер раньше времени. Обезболивающее лежало в аптечке, и, вроде бы, даже было что-то посильнее тайленола, что явно Дина неслабо успокаивало. Потом душ, обработка всех более мелких ран, швы, при необходимости, еда, что-то вроде супа или каши, а затем долгожданное Сэмом спать. Дину явно добавляло мук совести, что такой необходимый для брата сон казался насколько далеким в списке неотложных дел. Но выбора у них нет. А потом Кас и Дином сделали еще несколько шагов, и перед ними открылась лестница в бункер… Длинная, резко идущая вниз, чертовски неудобная для раненого Сэма, которую Дин всеми силами пытался игнорировать в своём плане. Очевидно, они справляться с этим, и, хоть и медленно, но спустят Сэма к нему с спальню. Вопрос лишь в том, сколько боли это принесёт брату. У Дина перед глазами всплыла картинка кровавых пятен на полу, и осознание, что выходил брат из бункера скорее всего, по этой же лестнице и под дулом пистолета. Только вот без чьей-либо помощи. По спине пробежали неприятные мурашки, а кулаки Дина непроизвольно сжались от наплывающего гнева. Но он быстро смог отогнать его разом всего лишь одной мыслью: сейчас не до этого. — Значит так, идём боком. Я снизу, Кас, ты сверху, — Дин аккуратно спустился на несколько ступенек вниз, давая Сэму время настроиться. — Я бы обошёлся без… без подробностей вашей интимной жизни, — вымучено усмехнулся Сэм. — Иди ты, Саманта! — Дин закатил глаза и коротко рассмеялся. — Давай, Сэмми. Аккуратно и медленно. Пойдём. И Сэм, аккуратно и медленно, держась за Дина с Касом, начал спускаться вниз. Каждая ступенька отзывалась болью и тяжелым дыханием. Несколько раз Сэму пришлось дотронуться забинтованной ногой до пола, от чего Винчестер не смог сдержать болезненного шипения и стонов с запрокинутой головой и прикушенными в кровь губами. Адреналин окончательно покинул его тело, оставляя за собой только огромную и всепоглощающую усталость. Хотелось прямо сейчас свалиться и отрубиться, наплевав на боль, наконец позволить себе уйти от неё. Но опыта со своими и чужими ранениями было достаточно, чтобы понимать насколько утопична эта надежда. Последняя ступенька не принесла ожидаемого облегчения, ибо после неё ноги болели адски, оставалось ещё дойти до спальни. Сэм увидел стоящий, буквально в метре от него, стул, машинально потянулся в ту сторону, но Дин тут же развернул брата и повёл к его комнате. Последний рывок, и оттягивать его нет никакого смысла. Сэм сделал глубокий вдох и, жмурясь, пошёл вперёд. — Ещё немного, давай, Сэмми, — прошептал Дин, когда Мэри уже открывала дверь в спальню, и, сделав ещё несколько шагов, позволил брату свалиться спиной на одеяло со стоном облегчения. Дин разогнул спину, делая несколько оборотом затёкшими плечами и, отдышавшись, присел рядом с Сэмом, который уже блаженно закрывал глаза. — Так, рано спать, Саманта, — в пол голоса сказал Дин, но не смог сдержать улыбку. Сэм дома. Сэм в безопасности. Винчестер скинул с себя куртку, оставаясь только в футболке с пятнами крови. — Давай, устроишь нам стриптиз? С тебя же надо снять все это дерьмо. — Не дождёшься, — фыркнул Сэм, присаживаясь на кровати, явно вопреки тяжести и головокружению, скинул с себя куртку, морщась, снял футболку. Вся одежда была пропитана водой, хоть с неё и не капало на пол. Сэм тут же задрожал от холода, а на голом теле красные порезы и синяки от ударов стали казаться особенно заметными. — Сейчас сходишь в душ и оденем тебя во что-то потеплее, а пока, — Дин кивнул брату одеяло из шкафа, которым тот сразу прикрылся, пока старший взял со стола ножницы. Прилипшие к коже и ранам джинсы пришлось снимать путём полного уничтожения. Швы, наложенные непутевым ветеринаром, были небрежно обмотаны бинтом, который, слава Чаку, не дал одежде прилипнуть к ране мёртвой хваткой. Дин быстро избавился от джинс брата, стараясь причинить ему наименьший дискомфорт. — Кас, тащи аптечку из зала и воды, — скомандовал Дин, после чего ангел тут же скрылся в коридоре, довольно скоро вернувшись со всем необходимым. — Та-а-ак, — пробормотал Дин, наливая брату стакан воды, протянул его ему вместе с несколькими таблетками обезболивающего, найденного в аптечке. Он аккуратно придержал голову Сэма, пока он жадно впился в стакан с водой, проглатывая лекарство. Сэм быстро закончил и опустил голову обратно на подушки. — Спасибо, — на выдохе произнёс Винчестер. Пустой желудок отозвался неприятной тошнотой, но сухое горло облегченно расслабилось от жидкости. — Не за что, — хмыкнул Дин, все ещё не позволяя себе расслабиться. Смотря на истерзанное, завернутое в одеяло тело брата, уставшего, разгоряченного от температуры и боли, хотелось дать ему хоть немного времени на отдых перед порцией уж точно неприятных манипуляций с его ранениями. Но нельзя. Дин сделал тяжёлой, но решительный вздох, поставил аптечку на пол, рядом с кроватью, и аккуратно сел на её край. Забинтованная нога Сэма свисала с матраса, и, явно, даже когда к ней никто не прикасался, причиняла ужасную боль. Бинт пропитался гноем и кровью, был перетянут так, что пальцы уже начали синеть, явно не снимался больше суток. Дин только сейчас заметил, что он не просто огибал ногу по её форме, а проваливался в том месте, где определённо ступня ещё не заканчивалась. В голове Дина, практически с физической болью, пронеслось одно слово — горелка. Собравшись, он мельком посмотрел на Сэма, который, на удивление, молча смотрел в потолок. Безэмоционально, тихо, задумчиво. И черт его знает, что было в его мыслях. Но почему-то Дин был уверен, что очень уж вряд ли что-то хорошее. — Сэмми, — тихо спросил Дин, аккуратно дотрагиваясь до колена Сэма, от чего тот непроизвольно вздрогнул и приподнял голову. Брату потребовалось несколько секунд, чтобы сфокусировать взгляд на Дине. — Я посмотрю твою ступню, хорошо? — Сэм нервно сглотнул, а в глазах явно блеснул испуг. Дин это заметил. Тем не менее младший скоро закивал, но не спешил вернуть голову на подушку и оторвать взгляд от рук брата. Дин аккуратно нашёл конец бинта, и, придерживая ногу свободной рукой, начал медленно и аккуратно его разматывать. Бинт отходил плохо уже с первых слоев, пропитанные засохшей кровью и лимфой, но, по крайней мере, пока не чувствовался Сэмом. Ближе к середине брат начал заметно ерзать на каждом обороте, и чем дальше разматывал Дин, тем сильнее это проявлялось. Совсем близко к коже он уже не смог сдерживать сдавленных стонов, сжимая края одеяла в руках, на что Дин мог только кусать губы и продолжать, приговаривая какие-то бесполезные утешения про «ещё немного» и «потерпи, почти закончил». А потом остались последние слои, намертво прилипшие к, как уже увидел Дин, открытой ране, выжженного мяса, где пламя почти дошло до кости. Дин замер, понятия не имея, что делать. Любое движение дальше — адская боль для Сэма. Но бинт нужно снять, рану осмотреть, решить, что делать. Нельзя просто сидеть и молчать, пока брат изо всех сил сдерживается, чтобы не закричать. Но Дин просто не мог. Не мог продолжить, зная, что пережил его брат. — Нужно сорвать, — в пол голоса прервала нависшую тишину Мэри, все это время неловко стоящая в дверях, скрестив руки. Почему-то эти слова захотелось прервать. Оспорить, ведь, она мать Сэма, их мать, как она может такое говорить, но сокрушительное понимание, что она права, что любой охотник бы сказал также, что сейчас Сэму нужна не эмпатия, а холодный расчёт и помощь, не дали этого сделать. Но Дин все равно не смог. — Она права, — пробормотал Сэм. В глазах уже стояли слёзы от боли при предыдущих оборотов, а дрожащие руки сжимали одеяло до побелевших костяшек. — Кас, принеси марганцовку с кухни, и налей воды в тазик, — произнёс безапелляционно, строго Дин, убирая уже развёрнутый бинт и аккуратно разрезая его около ноги в том месте, где не было раны. — Дин, быстрее и легче сорвать, — снова заговорила Мэри, делая несколько шагов по комнате. — Я не собираюсь причинять ему ещё больше адской боли! — отрезал Дин, резко разворачиваясь и с непривычной обидой, словно преданный, смотря в глаза матери. — Дин, — осадит его Сэм слабым голосом, тут же перейдя на сдавленный кашель от заработанной ледяным душем простуды. — Кас, принеси марганцовку, — повторил Дин, уже спокойнее, возвращаясь на кровать, рядом с Сэмом. Он не позволит брату снова испытывать такую боль. Не тогда, когда он рядом. Ангел кивнул и молча ушёл из комнаты. Идея отмочить бинт казалась и правда неплохой. Любая идея, кроме как сдирать ткань с открытого мяса и мышц, казалось неплохой. Как только розоватая вода коснулась пропитанной кровью кожи, Сэм зашипел, изгибаясь в спине и прикладывая огромное усилие, чтобы не выдернуть ногу. Тут Дин и правда начал сомневаться, что тут милосерднее — резкая и ужасная боль, или протяжная, но слабее. Тем не менее, дело было уже начато, и, спустя время, Сэму и правда стало легче воспринимать воду, текущую по ране. Он смог немного расслабиться, хоть и продолжал сглатывать накатывающие всхлипы и жгущие глаза слёзы. Дину потребовалось не так много времени, чтобы пропитать засохший бинт и медленно, с ювелирной аккуратностью, снять их со ступни, в сопровождении тяжёлого и дрожащего выдоха Сэма, сдерживающего крик. От вида открытого, выжженного мяса, кровавых ожогов вокруг и виднеющейся кости Дина чуть не вывернуло на месте. Осознание, что это сделали с его братом, что он чувствовал эту боль, что Дин позволил ему её чувствовать, не успел раньше, пришёл только спустя несколько дней полных агонии, свалилось на плечи новым грузом ответственности. Отомстит. Отомстит этой британской суке, отомстит ублюдкам, сделавшим это с его братом, отомстит самому себе. Который не успел, который допустил, который не защитил. Который не защитил Сэмми. Дин посмотрел на Каса с немым вопросом, мол, сможет ли тот исправить ситуацию. Ангел несколько секунд детально разглядывал рану, а затем резко пошёл вперёд, протягивая руку над ногой Сэма. Винчестер вдруг подскочил, рефлекторно дернулся, явно ожидая новой порции боли, нервно смотря на Каса. — Тише-тише-тише, Сэмми, это просто Кас, — успокаивающе проговорил Дин, позволяя брату самому в этом убедиться, рассмотрев ангела красными глазами. Дин помедлил несколько секунд, а затем, аккуратно переложив ногу Сэма на подушку, встал и пересел ближе к голове брата. — Ты как вообще, старик? — усмехнулся он, забираясь на одеяло и помогая Сэму упереть голову о его колено. — Спать хочу, — пробормотал тот, устало выдыхая. — И не начинай, что нельзя. И без тебя знаю. — Ой, все ты знаешь. Ты зануда, ты знал? — усмехнулся Дин, проводя рукой по спутанным волосам. — После того, как ты повторил это в сотый раз, догадался, знаешь ли, — фыркнул Сэм и с тёплой улыбкой добавил. — Идиот. — Придурок, — тут же отозвался Дин и взял в руки ладонь Сэма, на которой красовался оборванный, неровный порез с присохшей кровью. — Ты так и не рассказал, для чего эти фокусы. Потом наступило, Саманта. — Я Сэм, — привычно бросил младший, и, спокойно, сонно, продолжил. — Думал сбежать, но не вышло. Когда… Когда впервые вкололи какую-то дрянь, начались галлюцинации, — Сэм сглотнул, прикрывая глаза и явно не желая погружаться в упомянутые воспоминания. — В общем я сделал вид, что разрез был на горле. Для камеры. — Неплохой ход, актёришка, — усмехнулся Дин. — Надо было нарисовать ловушку для демонов. Думаю, эта сучка бы 100% в ней застряла, — Сэм слабо усмехнулся, окончательно расслабляясь и уходя в полудрему. Дин, не меняя положения, слабо кивнул Касу, который тут же подошёл к ноге Сэма и аккуратно прикрыл его рану ладонью, откуда показалось голубоватое свечение. Сэм от неожиданности резко открыл глаза, желая вскочить на кровати, но родные и твёрдые руки не позволили это сделать, надавив на плечи. — Все хорошо, это просто Кас, он сейчас закончит, — тут же забормотал Дин, успокаивающе глядя в глаза брату, но не отпуская рук. — Больно? — Нет, — Сэм помотал головой спустя несколько секунд тишины. Больно и правда не было, было… странно. Странно чувствовать, как кусок твоего тела буквально вырастает от ангельского чуда. Дин облегченно кивнул. Кас и правда закончил через несколько секунд, после чего плавно ушло свечение, а затем и сама ладонь ангела. Дин убрал руки с плеч Сэма, которые, скорее были способом доказать, что он рядом и успокоить брата, а не сдержать. Сэм присел на кровати, изучающе разглядывая ступню, на которой не осталось и следа от ожога. Винчестер настороженно дотронулся рукой до места, где пару минут назад была практически открытая кость. Никакой боли не последовало. — Спасибо, — выдохнул он, поднимая взгляд на Кастиэля, — Спасибо большое… — Я только рад помочь тебе, Сэм, — ангел устало улыбнулся, немного покачнувшись. — Сэм, мне жаль, но, наверное, я смогу залечить остальные твои раны только утром… Кажется, на ожог ушло много энергии, я раньше не восстанавливал такие… серьёзные раны, и… Я могу попробовать сейчас, но… — Кас, тебе не за что извиняться, — уверенно перебил его Сэм. Друг и правда выглядел очень расстроенным от того, что не способен помочь в полной мере, — Ты и так сделал очень многое. Да и остальное и так заживет. — Тем не менее, я закончу с остальными ссадинами ближе к вечеру, или завтра утром, — Кастиэль облегченно улыбнулся, — Сейчас я могу ещё как-то помочь? — Нет, спасибо, Кас, — Дин выбросил все окровавленные бинты в мусорку, — Думаю Саманта сейчас сходит в душ, я разберусь с остальным. Мам… — он посмотрел на Мэри, и тут же ощутил неловкость за то, что не так давно поднял на неё голос. Надо будет извиниться. Потом. — Сделаешь что-то Сэму перекусить? Кашу, или суп. Если тебе не сложно. — Да, конечно, — она кивнула, явно воодушевленная этой идеей. Было неловко стоять рядом, не зная, как помочь своим детям, которые явно и сами неплохо справлялись с критической ситуацией. — Мы с Кастиэлем что-то придумаем. — Да, — Кас утвердительно кивнул, Дин отсалютовал им, направляя в добрый путь на кухню, и Мэри с ангелом скрылись из комнаты, закрывая за собой дверь. — А теперь, когда мы одни, — протянул Дин, дергая бровями, с намеком на пошлый подтекст, от чего Сэм не смог сдержать смеха и брошенной в брата подушки. Сэму лучше. — В душ иди теперь, — закатил глаза Винчестер, ловко ловя её и кидая обратно лежащему брату, — Справишься, или помочь? — в последней фразе резко пропала любая шутка, намёк на издевку или подкол, была лишь забота и беспокойство. — Сам справлюсь, — Сэм медленно покачал головой. — Валяй, но я буду за дверью, — Дин не сводил взгляда с нехотя садящегося на кровати Сэма, готовый в любой момент помочь ему подняться, но брат справился сам и, хромая на простреленную ногу, пошел в свою ванную. Дверь закрылась, но не на защелку, чему Дин был несказанно рад. Все же его брат иногда правда был более благоразумен, чем Дин. Признаёт своё состояние и не рискует оставаться в запертой изнутри ванной один. Дин бы непременно закрыл защелку, и, не дай бог, Сэм бы не заметил и не заставил её немедленно открыть. Ровной струей полилась вода, пока Дин, пролежав под её звук на кровати Сэма несколько минут с прикрытыми глазами, не поднялся. Он сменил белье на кровати брата на чистое, постелил на него одно из «видавших виды» полотенец, на котором красовалось достаточно высохших кровавых пятен, отстирать которые окончательно братья уже и не пытались, от нечего делать просмотрел аптечку, выбросив парочку***
Дин проснулся… сам не знал от чего. Просто проснулся, как казалось из-за темноты в комнате, посреди ночи, но по данным с настенных часов, разглядеть время на которых удалось даже, не смотря на выключенный свет, было только восемь вечера. Сонному мозгу потребовалось немного времени, чтобы подсчитать, что поспал он всего три часа. Дин уже решил завалиться обратно на подушку, когда услышал неприятные хрипы при дыхании, исходящие откуда-то сверху. Он поднялся на ноги, тут же нагибаясь к спящему Сэму. Одного прикосновения к горячей коже брата хватило, чтобы понять, что у него жар. Твою же мать. Дин быстро прошёл к выключателю, щурясь от яркого света, свалившегося на комнату, и поднял с пола аптечку, начиная судорожно искать в ней градусник. Сейчас, при свете, Сэм выглядел ещё хуже. Дыхание было лишь с хрипами, пот лил по лицу и шее, лицо было красным, все тело пробивала дрожь. Дин понятия не имел, пропущенная ли это инфекция или последствия ледяного душа и суток в мокрой одежде, но знал, что действовать нужно быстро и слажено. Только так с братом все будет в порядке. Со всем презрением Дина к электронным градусникам, да и градусникам в принципе, пытаться совать брату ртутный сейчас было попросту опасно, да и долго. Приложив ко лбу Сэма устройство, на дисплее Дин с ужасом увидел 102.5*. Супер. Просто класс. Ну, по крайней мере, до того момента, когда белки в организме начнут превращаться в яичницу, ещё не так близко. Не то, чтобы это сильно успокаивало Дина, но помогало не впадать в панику, когда даже скорая бы казалась неплохим вариантом. — Не вин’ват, — пробормотал себе пол нос Сэм, прерывая тяжелое дыхание, хмурясь во сне, и резким движением перевалился на бок и начиная тихо кашлять, — Д’н не вин’ват… Я… выстр’лил… Дин напряжённо посмотрел на брата, но, решив, что сейчас важнее решить проблему с температурой, чем с тревожными снами, достал из аптечки ампулы с жаропонижающим и антибиотиком. Мысль о том, что вот, Сэм бережёт здоровье, ест зелень вместо нормальной еды, не пьёт больше положенного, а печень его все равно уйдёт на покой, только от лекарств, вызвала нервную усмешку. Он набрал в шприц содержимое одной из ампул, выпустил воздух, и сел на кровать, начав аккуратно давать о себе знать брату. — Эй, Сэмми, проснись и пой, мне тебе нужно вколоть кое-что, — быстро произнёс Дин, аккуратно тормоша брата за плечо. — Н’т, сэр, — пробормотал Сэм, явно не в состоянии толком проснуться от жара и сонно скидывая с себя одеяло, которое Дин тут же вернул на место, — Я не могу об’щать, что… бр’шу его… если… есл’ с’туация… снова… — Так, ясно, — выдохнул Дин, садясь в более удобное положение и аккуратно разворачивая руку Сэма, — Сейчас комарик укусит, слышишь? Получив в ответ бессвязный лепет, Дин аккуратно вколол лекарство в вену. От неожиданного укола Сэм дернулся, явно ассоциируя с ощущением входящей в тело иглы не лучшие воспоминания, но Дин успел крепко схватить его за предплечье, не давая увести руку. — Тише, это всего лишь я, Дин, — спокойной произнёс Винчестер, после чего метания Сэма заметно уменьшились от родного голоса. Хоть и разобрать то, что он говорил, не приходилось возможным. — Сейчас ещё раз уколю, — сказал он твёрдо, вводя в вену содержимое второй ампулы. Сложно было сказать, понимал ли Сэм, но на второй раз дернулся он не так сильно, как в первый. — Не кр’чи, — пробормотал Сэм, наконец, подгибая под себя руку, после того, как Дин закончил, — Жарко… — Скоро перестанет, но раскрываться нельзя, — Дин снова прикрыл его одеялом, укутывая Сэма, тем самым, не давая ему так легко раскрыться. — В’рводьф, — ответил Сэм, снова теряя связь с реальностью. Дин нахмурился, задумываясь о возможной теме сна, пытаясь понять о какой это охоте брат вспомнил, но решил, что просто спросит, когда Сэму станет лучше. Он убрал аптечку обратно на пол и сонно свалился в кресло напротив кровати, концентрируя свой заспанный взгляд на брате, и позволяя голове забиваться совершенно разными размышлениями, ради того, чтобы не уснуть. Вскоре бормотания Сэма стихли, и он окончательно заснул. Дыхание все ещё было прерывистым, но менее тяжелым и хриплым. Замер температуры через двадцать минут показал 99.1*, что Дина явно обрадовало. Он снова прошёлся по комнате, разминая затёкшие руки, взял с прикроватной тумбочки Сэма первую попавшуюся книгу по каким-то чарам и бездумно погрузился в чтение, постоянно поглядывая на брата и совершенно не думая о прочитанном тексте, даже не перечитывая, осознавая себя на середине страницы, первая половина которой хоть и была прочитана, но совершенно не усвоилась мозгом. Это словно дало размышлениям право уйти куда-то не туда, что случилось довольно скоро. Сэм, измученный, спящий спокойно лишь после двойной дозы лекарств, израненный и испытавший агонии боли и в подвале британцев, переживал это лишь по его вине. Дин все это начал. Заданный матерью в машине вопрос про то, что «Сэм хотел уйти? И он вернулся?» отдавался в памяти лишь «и ты позволил ему вернуться?». Дин не просто позволил. Он заставил его вернуться, втянул его в этот замкнутый круг из чудовищ, боли, потери всех, кто ему дорог. Дин просто не хотел утопать в этом один, и втянул Сэма за собой, не давая ему выбраться из этой цепи, хватая, утягивая в бездну. А Сэм просто хотел жить. Хотел счастья, а не долга, покоя, а не пистолета под подушкой. Хотел семью, а не её жалкую пародию с криками, ремнём за ошибки и беспрекословным «да, сэр». Хотел любить, а не скорбеть по любимым. Хотел светить в тьму фонариком, а не стрелять перед тем, как даже узнает, что скрывается в этой тьме. А Дин не позволил. Заставил терять, испытывать боль, нажимать на курок прежде, чем включится свет. И изменить уже ничего не получится, весь случилось самое ужасное. Сэм смирился с этой жизнью. Смирился с долгом, болью, охотой, с тем, что ему никогда не получится жить спокойно. Привык к забранным из университета документам, к чудовищам на каждом углу, привык к жжению от виски пропитывающего свежую рану. Сэм привык стрелять, а не светить фонариком в темноту. В пол одиннадцатого Дина заметил Кас, зайдя в спальню и несколько раз настоятельно предложил ему пойти спать, оставив его на страже порядка покоя Сэма, но Дин отказался. Не потому, что не доверял. Он доверил бы Касу свою жизнь без раздумий. Но не жизнь Сэма. Сэм — это другое. Всегда было другим. Он его старший брат, так что, если малыш Сэмми заболел, даже имея под боком ангела, не нуждающегося во сне, с ним останется брат. Сонный, уставший, вымотанный, совершенно не заинтересованный в книге по чарам, но не дающий себе заснуть ни на минуту. Потому что болеет Сэмми, а не кто-то другой.***
Сэму потребовалось не меньше минуты, чтобы понять, где он проснулся. Выключенный в спальне свет не давал никаких шансов опознать который сейчас час, а, чтобы взглянуть на настенные часы нужно предпринять небывалое усилие. Подняться, вылезти из-под одеяла и понять время, что, судя по гудящей голове, может оказаться проблемой. Довольно быстро пришли смутные, отрывочные воспоминания о ночи, смешавшиеся с неспокойными снами, ушедшими до конца лишь к утру. Сэм неуклюже поднял вверх руку, разглядывая два следа от уколов около вен на руке. Видимо Дин колол ему антибиотики или что-то в этом духе. Синяки на теле слабо ныли, как и порезы. Голова гудела от словно забитых ватой ушей, плечи затекли, но в целом ему явно было лучше, чем вчера. Осознав своё состояние, как сносное, Сэм уже хотел сесть на кровати, как вдруг заговорил Кас. — Сэм, доброе утро, — произнёс он, подходя к кровати. — Как ты себя чувствуешь? — Господи, Кас! — хрипло выдохнул Сэм, пытаясь остановить колотящееся сердце. — Ты… Предупреждай! — Прости, — виновато выдохнул ангел. — Дин ушёл в душ, я остался приглядывать за твоим состоянием. Как ты? — Ммм, — Сэм приподнялся на кровати, — Сойдёт. Дин ушёл в душ? Сколько времени? — Пол седьмого утра, — объяснил Кас. Сэм жестом руки указал на выключатель, после чего ангел сразу включил свет в комнате. Так утро стало казаться более… реальным. Без окон правда легко было запутаться во времени. — Дин спал? — Сэм снова прочистил горло. Чувствовал он себя и правда лучше, но общая усталость никуда не делась. — Несколько часов, после того, как твоя температура окончательно спала, — Кас вернулся к кровати Сэма, который гневно фыркнул на новость о Дине. Собственно, чего он ожидал? — Позволишь мне вылечить твои раны? — Да, конечно, спасибо Кас, — Сэм послушно опустился на кровать, прикрывая глаза на выдохе. — Но, только если у тебя хватает благодати… — Все в порядке, — ангел улыбнулся, проводя ладонью над одним из порезов на ключице Сэма, после чего тот тут же исчез, — Тебе не о чем беспокоится. — Кроме Дина, который… — Сэм махнул рукой, понимая, что ему даже объяснять не надо. Который просто Дин. — Он переживает за тебя, — Кас продолжал плавно избавлять израненное тело от порезов, которые, за ночь, успели только перестать кровоточить. — Я знаю, но и я за него тоже, — Винчестер обреченно покачал головой. — И мне не шесть лет, что бы он был должен сидеть со мной, когда у меня повысилась температура. Я уже не ребёнок. В коридоре послышались шаги, явно идущие к комнате Сэма. Через секунду в спальню зашёл Дин, в свежей футболке и ещё мокрыми волосами. — Думаю, для него ты всегда будешь ребёнком, — рассудительно прошептал Кастиэль напоследок, проводя ладонью над раной от пули, на ноге Винчестера. Сэм слабо поморщился, сгибая и разгибая ногу несколько раз, а затем снова залез под одеяло. — М, проснулся, спящая красавица, — усмехнулся Дин, вальяжно падая на край кровати, на против брата. — Ты как себя чувствуешь? — Лучше, — ответил Сэм. Кас закончил с последними крупными ранами и ссадинами, завершая свои действия на порезе поперёк ладони, и, не желая мешать, вышел из комнаты, — Спасибо, Кас! — Давай-ка, — Дин достал из аптечки градусник, прислоняя ко лбу брата, который, закатывая глаза и ощущая себя полным идиомом, все же спорить не стал, — 98.6*. Выпьешь тайленол с завтраком и сегодня не будь идиотом, не вылезай из кровати. Горло болит? Сгонять в аптеку? — Я правда в порядке, Дин, — выдохнул брат, качая головой, но снова предательски начал кашлять в кулак. — Ага. Ночью ты тоже был в порядке, — проворчал Дин себе под нос, на что у Сэма не было ни единого аргумента. Дин за него испугался, что очевидно. Так что, тут уж придётся все же послушать старшего брата. Как минимум ради его спокойствия. Ну и, если говорить честно, уже пять минут после пробуждения снова хотелось вернуть голову на подушку. — Кстати, что снилось? — Дин ловко сменил тему. — Ты бормотал что-то под ночи. Девушки на пляже, братик? Мальчики? Нет, я все уважаю… — Иди ты, — со смехом ответил Сэм, качая головой. Его не исправить. Хотя, спрашивай Дин в более серьезной манере, ответить было бы в сложнее. — Снился… Отец. Какие-то обрывки из детства. — Ясно, — кивнул Дин, отворачиваясь к креслу, на котором возвращал все лекарства по местам, и поджимая губы. Ссоры с отцом, охота, крики — это и было для брата «обрывками из детства». Это и было для него детством. Почему-то сколько бы раз этот факт не попадался Дину, каждый раз сердце сжималось с той же силой. — Если бы мама была жива, нас бы воспитывали иначе, — вдруг сказал Сэм в пол голоса, от чего силуэт спины брата замер. Дин кинул в аптечку неровно завёрнутый бинт и развернулся, упираясь руками о стену. — Если бы мама была жива, то не было бы нас, — хмыкнул он, констатируя факт. — А если бы как-то и были, — Дин провёл рукой по волосам. — Мы не были бы охотниками, жили бы в каком-то идиотском доме, отмечали бы день благодарения. Ну, как все эти твои райские фантазии, — он печально усмехнулся, снова задумчиво откидывая голову. — Не знаю, ты был бы вшивым адвокатом с детьми в частной школе. Отмазывал бы меня от тюрьмы по блату. — И не надейся, — тепло усмехнулся Сэм, — Из тебя вышел бы неплохой дядя Динни, — Дин открыл рот, готовясь начать аргументировать почему не стоит его так называть, от чего Сэм только звучно рассмеялся. Он захотел спросить, кем бы Дин был в этом мире, без охоты, вечного долга и мести. Но не спросил. Ведь знал, что брат отшутится, сменит тему. Потому что для Дина в таком мире попросту не было бы места. Место Дина здесь, среди монстров, опасности, спасения жизней по пятницам и тёрок с самыми могущественными существами во вселенной раз в пару лет. А если место Дина здесь, значит и место Сэма. — Я принесу тебе завтрак, — Дин открыл дверь в коридор, вышел, но, развернувшись, угрожающе указал пальцем на брата, — Ещё раз назовёшь меня Динни, — он потряс указательным пальцем, явно воспринимая это как достойную угрозу, и закрыл дверь. Сэм с улыбкой свалился обратно на подушку. Дин такой Дин. Да и, если уж быть честным, менять его нет никакого желания. Старший Винчестер вернулся в спальню брата с подносом на перевес, на котором была немного подгорелая по краям, но очень даже аппетитная яичница, нарезанный хлеб и стакан воды с лежащем рядом таблеткой тайленола. — М, завтрак в постель, — хмыкнул Сэм, перебираясь в сидящее положение и почесывая все все утро зудящую шею. Дин нахмурился. — Не обольщайся. Только пока болеешь, — брат аккуратно передал брату поднос и сел на против, на краю кровати, нагло стаскивая с подноса один из кусочков хлеба с маслом, — Что это у тебя? — он указал на шею. Брат убрал руку, поправляя волосы, чтобы не мешали, и Дин увидел множество следов от инъекций, вокруг которых, хоть и не было воспаление, но кожа заметно покраснела от множества уколов. Да и от вводимого препарата скорее всего тоже. Дин попробовал посчитать количество точечных следов, но, сбившись после десяти, бросил. — Боже, — Дин сглотнул, облизывая сухие губы. — Убью подонков. Болит? — Нет, — Сэм покачал головой. — Пройдёт скоро. — Они поплатятся за все, что сделали, Сэмми, — уверенно заявил Дин, глядя в глаза брату. Он просто не может оставить это просто так. — Дин, а… Стоит ли? — вдруг спросил он с непривычным спокойствием и смирением в голосе, — Не думаю, что все это был коварный план, чтобы окончательно испортить с нами отношения. Этот Мик… Майк… все выглядело так, будто они и правда не уследили за… сотрудницей? — Она пытала тебя, Сэм! Эта сучка с акцентом пытала тебя, мать твою! — Дин несколькими большими шагами прошёлся по комнате. — Поверь, я помню, — проворчал он себе под нос, что, почему то, заставило Дина резко скинуть половину своего пыла. — Но, Дин, никто же не говорит сотрудничать с ними. Просто… Просто снова не тратить время на месть, которая все равно ничего не даст, — произнёс Сэм, смотря в глаза брата. Дин сделал ещё несколько шагов по спальне, а затем, явно разочарованно и немного раздраженно, сел обратно на кровать, слабо кивая. Дин согласился. Никогда не признает этого вслух, вечно будет предлагать все же разобраться с этой шалавой, никогда не забудет то, что британские просвещенные сделали с его братом. Но он согласился. Согласился не тратить себя на месть. Они уже достаточно мстили, чтобы понять, что это ни к чему не приводит. Но Дин бы все равно отомстил, разорвал бы всю их организацию на кусочки и без метки, если бы захотел. Но он не станет. Ради Сэма. Потому что Сэм прав. — Так… что у нас там на повестке дня? — спросил младший Винчестер, меняя тему разговора. — Ты, пойдя убивать Амару, помирил её с братом и… они просто ушли? — Ага, — Дин усмехнулся, кусая кусок хлеба и наблюдая за тем, как Сэм сам начал приступать к завтраку, — Пошли играть вместе в боулинг планетами или что-то в этом роде. Как обычные брат с сестрой, если вы самые могущественные космические сущности. — И… Амара вернула маму? — повторил Сэм, все ещё до конца, не веря в то, что сам говорит. Дин кивнул, заставляя убедиться в том, что, все же, Мэри не была его вчерашней галлюцинацией. — Со всем этим чертовски сложно… свыкнуться. — Ей тоже, — Дин передернул плечами. — Но все будет отлично. Это же, черт возьми, наша мама, — он расплылся в искренней, счастливой улыбке, которую и правда не часто можно было встретить на измученном жизнью лице брата. Сэм не был уверен, что с возвращением мамы все будет так просто и гладко, но… Он сделает все, чтобы так и было. — Какая она? — вдруг спросил Сэм, с неловкостью понимая, что ещё даже не смог толком и парой слов перекинуться с матерью. Вчерашний день остался в памяти ужасно смазанным и обрывочным, да и даже если бы он помнил его в деталях, много о Мэри узнать бы не смог. — Она… Охотница, — усмехнулся Дин, явно все ещё пытаясь уместить это в голове. Они уже давным-давно узнали о прошлом семьи Кэмпбелл, давно знали, что росла Мэри примерно так же, как они. Но образ охотницы, сильной, решительной, как Джо или Эллен никак не вязался с имеющимся образом Мэри Винчестер. Дин помнил её. Отрывками, воспоминаниями, фразами, прикосновениями, но помнил. Помнил завтраки, помнил объятья перед сном. Помнил материнскую ласку, тепло, заботу, которую, кроме неё, ему никогда не дарили ничьи руки. И помня лишь эти моменты, в голове как-то сама собой построилась картинка того, какой была Мэри Винчестер. Заботливой, чуткой, спокойной, понимающей. Уж точно не той, кто не даст Дину запретить ей идти на дело, не той, кто без колебаний выстрелит в спину врагу, не той, кто с огромным гневом, обидой, и при этом четкостью и ловкостью будет драться с Леди Бевелл, не той, кто скажет отрывать засохшие бинты, потому что так правильно. И Дину просто было сложно свыкнуться с тем, что его образ, с которым он жил в голове всю жизнь, хранил его, лелеял, защищал, совершенно не соответствует действительности. И это не было чем-то плохим, это просто было… другим. Другим, чем он мог ожидать. — Она наша мама, Сэм, тут и добавлять нечего, — усмехнулся в итоге Винчестер, просидев несколько секунд в своих мыслях. — Эта женщина родила тебя, поверь, вы подружитесь, — усмехнулся Дин, поднимаясь с кровати и хлопая брата по плечу, — Отдыхай. Если что понадобится, я в гостиной. — Спасибо, — Сэм слабо кивнул, — За все. — Не за что, Саманта, — усмехнулся он в ответ, покидая спальню. Сэм с выдохом свалился обратно на кровать, давая волосам разлететься на подушке в разные стороны. Он провёл руками по лицу, бессмысленно смотря в потолок и пытаясь переварить все случившееся за прошедшие сутки. Руки обожгла трехдневная щетина. Наверное, стоило бы сходить в душ, привести себя в порядок, а не валяться весь день в кровати. Тем более, ему и правда было лучше. Да, горло все ещё ныло при глотках, но, быть честными, бывало хуже. И даже когда бывало хуже, он оставался полезным. Сейчас же, из-за безделья, начали ощущаться уколы совести тяжестью в животе, да и Сэм в принципе не любил бездельничать, но при всем этом… Голову переполняли вопросы, надежды, страхи. Просто размышления обо всем, что случилось, и том, что ещё не успело. «Вы охотитесь, но чудовищ меньше не становится». Фраза, засевшая в голове и зарождающая росток сомнения, вдруг эти вычурные просвещенные правы. Вся жизнь Дина, Сэма и десятков, сотен охотников штатов положена на уничтожение монстров, спасение жизней. Но спасение уже постфактум. Человек умирает прежде, чем они узнают об очередной твари. Часто и не один. Да, в США все не очень слажено, но о какой слаженности может идти речь, когда вся охота держится лишь на чувствах обязанности у охотников. А сами охотники либо желают мести, либо родились в семьях тех, кто её жаждал. И как бы Сэм не понимал, что их дело важно, что они и правда спасли сотни, тысячи жизней, что остановили конец света, что… все это разбивалось лишь об один вопрос: мы делаем все, что в наших силах? И какой бы не был на него ответ, он априори отвратителен. Если да, то сил, черт побери, недостаточно. Люди гибнут, страдают, а родных они сами обрекают на страдания. А если нет, то все могилы, появляющиеся на кладбищах от рук сверхъестественного — на их совести. Сэм зажмурил глаза и, резко сел на кровати, бесцельно доставая из ящика ноутбук. Нужно отвлечься. Оставаться наедине со своей головой слишком тяжелое испытание. Слишком много там рвущих и разъедающих изнутри размышлений. Он легко ввёл пароль и на экране появился браузер с множеством вкладок. Статьи о странных смертях в соседних городах, местная электронная библиотека, фотокопии приданий, передающиеся охотниками из рук в руки… Да, Сэм редко чистил вкладки в браузере, вечно откладывал на потом мысль раскидать все по папкам в избранном, и предпочитая открыть ещё одну страницу при необходимости. Но, кажется, сейчас не было более важных дел, так что самое время для размышлений по пол минуты над тем, в «Придания» или «Ведьмы» лучше поместить фотографии страниц приданий о ведьмах.***
— Сэм? — мягко спросил женский голос, когда Мэри постучала в спальню сына, где-то через пол часа — Мама? Да, привет, — он неловко улыбнулся, тут же прикрывая ноутбук. Обращаться так к кому-то было ужасно непривычно. — Проходи. Все в порядке? — Да, хотела узнать, как ты, — она убрала руки в карманы джинсов, не зная, куда их деть, медленно подошла к кровати и села рядом с Сэмом. — Со мной все хорошо, — заверил он её. — Не стоит беспокоится. — Не стоит беспокоится? — она вскинула брови, явно, не с удивлением, а с наигранным возмущением и ноткой сарказма. Дин так иногда делал, когда Сэм пытался заверить его в том, что он в порядке, при этом стремительно истекая кровью. Всю жизнь младший думал, что эта привычка перешла от отца, но сейчас в обратном не было сомнений. — Да, не стоит, — он мягко улыбнулся, запуская руку в волосы. — Как бы это… плохо не звучало, с нами случались ситуации и похуже. — Ты же знаешь, я не хотела вам такой жизни, — Мэри поджала губы, опуская глаза куда-то в пол. Вся кровь, вытекшая из их ран, ссадин, открытых переломов, разодранной кожи, на её руках. Вся боль, которую они пережили, на её совести. — Мам, — Сэм аккуратно, словно до необыкновенной лани в лесу, дотронулся до руки матери, кладя свою ладонь поверх её. — Не спорю, у нас… немало сложностей. И да, в своё время, я хотел уйти от них, но… Единственное что у нас есть, это наша семья. Мы сами. И это стоит дороже всего остального. — Вы… говорили об этом с Дином? — она растерянно посмотрела на Сэма. — Он сказал тоже самое, когда я спрашивала его о тебе. — Не говорили, — Сэм слабо усмехнулся, почему-то уже даже не удивляясь такой «мысли на двоих», — Видимо, просто за годы жизни в одних комнатах отелей, окончательно срослись друг с другом. — Вы теперь не одни, — ответила Мэри спустя несколько долгих, и немного неловких, секунд тишины. Все же непривычка общения друг с другом всегда сказывалась первое время. — А значит, я, как член семьи, имею права взять любые из ваших ножей и показать этой британской сучке, что не стоит трогать моих детей, — Мэри скрестила руки, говоря вполне уверенно, хоть и шутя. — Не стоит, — он тепло рассмеялся, на что Мэри тоже ответила смехом. — Правда, думаю, она усвоила урок. Ты отлично её била. — Видишь, даже брак с Джоном не способен заставить забыть навыки охотницы, — ответила Мэри, шутливо прикусывая губу, но практически тут же позволяя улыбке сойти на нет, а печали, глубокой, болезненной, проникнуть во взгляд. — Каким он был? — вдруг в пол голоса спросил Сэм. — Мне кажется, тут скорее уже я должна вас об этом спрашивать, — горько усмехнулась Мэри, а затем, слабо кивая своим мыслям, продолжила, коротко объясняя очень многое, но и оставляя десятки вопросов. — Он был другим. Со мной он не был охотником. Он был просто Джоном Винчестером. Нависла тишина. Спокойная, где каждый думал о своём. Вспоминал своё. Сэм быстрее позволил себе вернуться к реальности, но прервать тишину почему-то не смог. Спустя несколько секунд Мэри встряхнула головой, заставляя волосы коснуться лица, и, размяв плечи, поспешила сменить центр своего внимания. — Компьютер. Верно? — спросила она, показывая на лежащий на коленях Сэма, полуприкрытый ноутбук. — Да, — Сэм выдохнул и слабо усмехнулся, — Ну, почти. Это ноутбук. По факту это компьютер, но экран и процессов в одном месте… — Сэм замер, понимая, что, возможно, стоило бы поговорить попроще. — Его можно носить с собой, и он не обязательно должен быть подключён к электричеству. Как сейчас. — И с помощью него можно взламывать придорожные камеры? — с сомнением спросила Мэри. — Ага. Вообще, нас с Дином многому друзья научили, — Сэм попытался не дать голове заполниться мыслями о той, кто и научила их подобным фокусам. — А для чего ещё нужен… ноутбук? — Много для чего, — расплывчато ответил Сэм, не зная, с чего и начать, — Ну, например, поиск дел, или… — Что за собрание, а меня не позвали? — громко спросил Дин, открывая без стука спальню брата. — Саманта, ты уже и нашу маму в свой клуб задротов затягиваешь? — усмехнулся он, нагло подходя к брату и забирая у него ноутбук. — Потом будешь всей этой херней заниматься, поправься для начала. — Дин! Да Дин, отдай мой ноутбук! — возмущённо воскликнул Сэм, пытаясь забрать свою технику из рук брата, который только со смехом отскочил в сторону, подбрасывая закрытый ноутбук в воздух, давая ему сделать несколько оборотов, и ловко ловя на лету. — Дин! Ты… Если разобьешь, — Сэм вскинул указательный палец. — Что? Уже боюсь, Сэмми, — он со смехом снова подкинул ноутбук. — Да так. Давно на Импале не рисовали краской из баллончика. Правда? — безобидно и пугающе спокойно заметил Сэм. Дин тут же изменился в лице, воспринимая угрозу как явный личный нож в спину, но ноутбук аккуратно взял в руки, не пытаясь больше использовать его в качестве элемента акробатики. — Ладно-ладно, — нервно фыркнул он, убирая ноутбук брата под мышку. — Я тогда просто возьму его. Нужно же маму учить новым технологиям, — Дин усмехнулся, кивая на дверь. — Идём, мам, Сэмми у нас ещё болеет. На голову тоже, как я вижу. — Ты для начала сам «новым технологиям» научись, — фыркнул Винчестер, падая на одеяло, — Придурок. — Сученыш! — выдал с усмешкой старший, закрывая за собой дверь, когда они с Мэри вышли из комнаты. Сэм закатил глаза и, мысленно начал считать. Один… Два… Три… Четыре… Пять… — Сэм! Сэмми, какой у тебя пароль? — крикнул Дин из гостиной. Сэм на это только самодовольно усмехнулся. Все же, ставить на пароль на латыни, который помнишь только ты, лучшая защита от назойливого брата. Вернее, от брата, который этот пароль кучу раз записывал, запоминал, заучивал, но за все это время так и не запомнил, как он пишется. — Сэм, я серьезно, не выставляй меня идиотом перед мамой! Как твоя абракадабра пишется?! — продолжил Дин, получив в ответ на прошлую просьбу тишину. — Тебя и выставлять не надо! — со смехом ответил Сэм, поднимаясь на ноги и быстрым шагом заходя в гостиную. Ноги приятно прикасались к прохладной плитке, а небольшая спальня взбодряюще сменилась просторным помещением. Он за несколько секунд ввёл пароль, не давая Дину даже заметить упомянутые там буквы, и свалился на соседний с мамой стул. — Я тебя наедине с моим ноутбуком не оставлю, — пояснил он, явно не собираясь уходить. — Не хочу снова тратить битые сутки на то, чтобы почистить ноутбук от вирусов, которые накачались с твоим хентаем, — проворчал Сэм, открываясь на стуле. — Это было один раз! — закатил глаза Дин в свою защиту, все же соизволив смутиться. — Хентай? — непонимающе спросила Мэри, глядя на братьев. На несколько секунд повисла тишина. Сэм и Дин страдальчески переглянулись. — Камень, ножницы, бумага? — предложил Дин. Нужно же все же решить, кто станет объяснять маме терминологию 21 века в этот раз. Сэм проворчал что-то себе под нос и выставил руку.***
Сэм вернулся в спальню после действительно вкусного ужина в кругу семьи. Семьи… Даже думать об этом было все ещё как-то неуклюже неловко, вызывало дурашливую детскую улыбку. Дин всегда был семьей. Единственной. Возвращение мамы же переворачивало все к чертям, и в хорошую сторону. Сэм вытащил из-под кровати небольшую коробку и открыл крышку, аккуратно кладя её на ковёр, рядом с собой. В коробке, кроме пары старых записей, оборванных страниц, браслета, подаренного Джессикой, который Сэм давным-давно снял с руки, испачкав на охоте кровью, и так и не взялся его почистить, лежал дневник отца. Сэм достал его, отталкиваясь к стене и, с печальной улыбкой и ностальгией, пролистал несколько страниц. Тут была практически целая жизнь. Ну, весомая её часть. Фотографии, зарисовки, черкания, переписанные или вырванные страницы. Сэм в своё время не раз перечитывал дневник отца по вечерам, или отдельные его моменты, пытаясь увидеть между строк, посвящённых чудовищам, Джона. Его мысли, страхи, желания, надежды. Его самого. Не охотника, что сделал из сыновей солдат своей армии, не отца, не умеющего похвалить за достижения и вечно напоминающего про ошибки. А Джона Винчестера. Того морпеха, которого когда-то полюбила их мама, когда случайно сбила его и улыбнулась после фразы «с тебя чашка кофе». И у Сэма, иногда, лишь на пару минут, получалось. Но годы шли. Он увидел все, что мог. Да даже если не все, то сейчас есть тот, кому гораздо дороже попробовать вновь увидеть в этих записях любимого человека. Это правильно. Она более чем имеет на это право. Сэм поднялся на ноги и вышел из комнаты, по пути захватив на кухне чашку горячего чая. Он не знал, любит ли мама чай. Что ж, самое время узнать. У них ещё есть время узнать. Осознание, что у них будет возможность на то, чтобы украсть у судьбы хоть немного забранного времени, становилось буквально фонариком, изнывающим светом в тёмной комнате. Тем, что освещал темноту, показывая, что там нет никаких чудовищ, а просто старая пыльная мебель, которая под лунным светом напугала в незнакомой комнате. И не нужно стрелять, защищаться, бояться. Хватает лишь света фонарика, который успокаивает, забирает страх и дарит чувство защиты, спокойствия, безопасности. Тем, что освещает даже самую темную тьму.