After stage

Слэш
PG-13
Завершён
1093
автор
Пэйринг и персонажи:
Размер:
5 страниц, 1 часть
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Разрешено копирование текста с указанием автора/переводчика и ссылки на исходную публикацию
Награды от читателей:
1093 Нравится 16 Отзывы 312 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Примечания:
      — Снято! — прокричал оператор, выключая трансляцию. Стафф устало, но не менее радостно зааплодировал, поддерживая парней, уходящих вглубь помещения, где должны быть гримёрки, холодная вода и удобная одежда. Пот стекал по их лбам ручьями, девушки из стаффа любезно протягивали парням салфетки и полотенца, стараясь не касаться их лиц самостоятельно, потому что после концерта те были достаточно уставшими. Согласитесь, никому не захочется после трёхчасовой встряски и криков ещё и ловить на своём лице чужие назойливые руки. Тэхён с Чонгуком и Хосоком завалились на один диван в центре ярко освещённой гримёрки, Чоны дружно выдохнули с тихим стоном, откидывая головы, Тэхён же просто прикрыл глаза, стараясь отдышаться и привести в порядок сердцебиение.       Юнги видел, как Намджун жадно влил в себя за раз больше половины полулитровой бутылки воды. Однако самому ему безумно хотелось в туалет, поэтому он быстро прошмыгнул за нужную дверь, оставаясь, наконец, наедине с собой. Не то, чтобы он сильно устал от общества парней и невероятного количества камер, однако привести мысли в порядок после подобного было трудно, когда вокруг всё ещё были люди. Бантаны знали эту особенность Юнги и всегда старались обеспечить тому минутку-другую наедине с собой, пусть даже и в туалете. Мин ополоснул лицо холодной водой, уже не беспокоясь о целостности макияжа, а затем коротко глянул на своё отражение напротив. Он был уставшим, измотанным, но при этом он не мог сказать, что чувствовал недовольство. Концерт отгремел, пусть и онлайн. Они все высказались насчёт того, что приходится работать в таких условиях. Для кого-то это было просто новым необычным опытом, а для кого-то — пыткой.       В голове вдруг возник дрожащий голос Пака. Юнги не видел его тогда на сцене — они стояли по разные друг от друга стороны — но он очень хорошо слышал, как тот шмыгает и честно пытается привести голос в нормальное состояние, но как только начинает говорить, тут же срывается. Едва ли Чимин смог сказать что-то внятное. Однако от этих обессиленных вздохов и искренней обиды внизу живота закручивался неприятный узел сожаления. Юнги не подошёл к Чимину. Не подошёл и не успокоил. Не подошёл, потому что Чимин сам просил ребят не обнимать его во время начинающегося плача на сцене, потому что он сорвётся и разрыдается. А так, пустит пару слезинок, проглотит тяжёлый ком в горле, шмыгнет пару раз носом и готово. Но после таких моментов Пак ещё неделю ходил как в воду опущенный. Юнги недовольно поджал губы, рассматривая своё отражение. Нужно будет выразить благодарность Хоби, который придерживал Чимина за локоть и иногда хлопал по плечу — это Юнги уже смог разглядеть оттуда, где стоял.       А когда вышел из своего места уединения, гримёрка встретила его неожиданным спокойствием и умиротворяющей тишиной. Чонгук, кажется, уснул, так и оставшись с запрокинутой назад головой и приоткрытым ртом. Тэхён и Хосок сидели в телефонах, а Намджун разговаривал о чём-то с менеджером. Не было видно только Чимина и Сокджина.       Если честно, когда они покидали сцену, Юнги шёл впереди всех и за отстающим Чимином не следил, поэтому, куда тот подевался — было неясно. Видимо, нормально пообщаться получится уже только дома.       Мин расстегнул толстовку и стал обмахиваться её краями, потому что жар до сих пор никуда не исчез. Затем он точно, как и Намджун пару минут назад, осушил бутылку воды, даже не успев сообразить о том, что последствия такого количества воды скоро скажутся на нём. Только Юнги собрался сесть в кресло напротив ребят на диване, как в комнату вошёл Сокджин, надув щёки и тяжело вздыхая. Юнги проследил за ним взглядом. Джин явно направлялся к Намджуну и менеджеру, но перед этим, проходя мимо Мина, негромко сказал тому: — Он в соседней комнате. Успокоишь его?       Ему не нужно было повторять дважды. То, что речь шла о Чимине, было ясно, как грёбанный день. Поэтому Юнги лишь медленно кивнул, и, прихватив неоткрытую бутылку, вышёл из общей гримёрки. Однако его смутило слово «успокоишь?». Чимин всё ещё плачет? Он до сих пор не пришёл в себя, так что его нужно было успокаивать? Где конкретно был Пак Чимин — непонятно, видимо, Сокджин решил устроить Юнги квест, потому что неподписанных одинаковых белых дверей было аж целый коридор. Однако, опираясь на слово «соседний», он решил постучать в комнату слева. Три коротких стука — это было их общим секретом. Когда они слышали такой стук, то точно знали, кто пришёл. В комнате было тихо, и Юнги надавил на ручку, но та не поддалась. Было закрыто. Тогда он постучал точно так же в другую комнату — справа от их гримёрки, и там, хоть никто ему и не ответил, дверь поддалась. Внутри было темно, но он сразу различил знакомую макушку на диване. Юнги тихо закрыл дверь за собой, направляясь к парню. Тот словно не замечал его присутствия, сидел тихо и глядел в одну точку. Мин ожидал увидеть здесь плачущего и надрывно дышащего Чимина, но тот был неподвижен и спокоен. Когда Юнги пристроился в углу дивана, наконец, немного расслабляя мышцы после концерта, Чимин посмотрел на него. Однако хватило слабого света фотолюминесцентных лент над полом, чтобы заметить блеск в этих грустных глазах. Юнги тихо вздохнул, протягивая руку и касаясь пальцами ладони Чимина. Тот сначала не среагировал, но чуть позже опустил голову, обхватывая пальцы Мина обеими ладонями, осторожно перебирая их и прокручивая чужие кольца.       — Иди ко мне, — тихо-тихо проговорил Юнги хриплым голосом, который уже не спасает даже вода. Видимо, в этот момент Пак и сломался. Он тихо заскулил и притёрся макушкой в плечо Мина. Осторожно опустив одну ладонь на грудь Юнги, второй он пытался безуспешно вытереть нос. Наконец, он стал плакать навзрыд, захлёбываясь и трясясь всем телом. Юнги осторожно обнял парня, касаясь губами его волос, от которых пахло муссом для укладки. Он медленно поглаживал его по взмокшей спине, и, прикрыв глаза, молча пообещал Чимину никуда от него не деваться и принять эту боль на себя.       На самом деле, Юнги отлично понимал Чимина. Парень всегда отличался особым трудолюбием и стремлением к самосовершенствованию. Он, как никто другой, долго и усердно трудился над своими выступлениями, оттачивая одно движение по тысяче раз в хореографических залах. Юнги не раз утаскивал его полумёртвого оттуда, когда уже его не держали трясущиеся от напряжения ноги. Хосок много раз делал выговоры Чимину, отмечая, что работать над собой — нормально, а вот доводить до истощения — уже не совсем, да и пользы от этого никакой. На всё это Пак лишь смущённо кивал, извинялся в поклоне, а потом продолжал потеть в зале до трёх часов ночи, в лучшем случае, конечно. А теперь ему нужно было принять тот факт, что то, над чем он работал больше всего, то, что он умеет лучше всего, и то, чем бы он хотел делиться с миром, не увидит никто. Даже если очень захотят — не увидят. Самое страшное для артиста и творца — невозможность представляться. Юнги знает это очень хорошо.       Самой острой и больной фразой на концерте стало высказывание Пака, брошенное отчаянно и без конкретного адресата: «я правда не понимаю, почему должен пережить сейчас это». Это была досада, это была злость и это была усталость, которые копились внутри него уже долгое время. Юнги знал, что ни у кого сейчас нет как таковой возможности нормально выйти на улицу даже за продуктами или медикаментами, но каждый переживает это по-своему. Чимин продолжал плакать, а Юнги всё также осторожно массировал кожу его головы и медленно целовал макушку или лоб.       Сначала всё было обычно. Карантин, обещанный на пару недель, выглядел как потрясающая возможность отдохнуть и набраться сил перед туром. Однако Чонгук на этом и попался, после чего перед половиной планеты отвешивал поклоны и извинялся. Но, несмотря на это, в голове сидела устойчивая мысль, что этот режим ненадолго. И они расслабились. Юнги знал, что кроме него любителем поспать в их группе был именно Пак Чимин. Один день они вместе проспали около восемнадцати часов. В остальные дни смотрели фильмы, которые давно хотели посмотреть, но всё времени не хватало, читали книги, которые также давно хотели прочитать. Даже на ютубе залипли, смотря забавные видео друг с другом. Чимин тогда мило засмущался, когда увидел в рекомендованных видео их с Юнги пейринг. Он признался, что смотрел несколько подобных видео, но каждый раз не мог досмотреть до конца, сгорая со стыда от неловкости. Юнги тогда посмеялся и заставил Чимина досмотреть одно видео длиной в пятнадцать минут до самого конца, о чём, конечно, сам потом пожалел, потому что понял, насколько сам бывает очевиден.       Предоставленное им неограниченное свободное время казалось сказкой, которая, как выяснилось потом, не планирует кончаться. Юнги с Чимином отлично провели время, иногда встречаясь с группой в общей комнате, но по большей части Пак переехал в спальню Юнги, из которой они вылезали только чтобы сходить в туалет и пожевать чего на кухне. Несколько ночей подряд они изучали друг друга так, словно никогда больше не смогут прикоснуться друг к другу. Трепетно, нежно, осторожно. Юнги сходил с ума от того, как Чимин хватает воздух губами и жмурится, как поскуливает, прося большего. Доводить его до такого состояния казалось возможностью, подаренной свыше кем-то очень щедрым. Было и такое, когда Пак специально провоцировал его, что заканчивалось всегда поистине дикой ночью, после которой тянуло все мышцы. Чимин шутил, что такими ночами они компенсируют отсутствие спорта сейчас в их жизни и замаливают наетые граммы.       Однако через месяц ожидания, когда жизнь вернётся к прежнему темпу, у каждого стала закрадываться мысль, что, кажется, это случится нескоро. Чонгук и Хосок первые сподвигли всех снова начать работать в прежнем режиме, отрабатывать танцы, писать музыку и писать сценарии к сольным выступлениям. Однако вдохновения на создание песен не было, а после месяца лени снова начать активничать казалось непосильной задачей. Тогда-то Юнги и поймал впервые такого Чимина, которого держал сейчас в руках и молча успокаивал. Пак сидел на диване в пустой гостиной, обняв колени руками. Взгляд его был отсутствующим. Мин тогда присел напротив него на пол, пытаясь узнать, что случилось. Сначала Чимин тихо спросил, не знает ли Юнги, когда кошмар, творящийся в мире, прекратится. Юнги ответил, что не может этого знать, но может попытаться сократить это время, соблюдая новые правила жизни. На это Чимин только неоднозначно покачал головой. Позже он спросил, смогут ли они вернуться к старой жизни, когда всё это закончится. Снова ездить в туры, снова радовать фанатов, снова выходить на улицу, пусть даже и в маске. На всё это Юнги многозначительно вздохнул, а затем высказал мысль о том, что жизнь больше не будет той, какой мы привыкли жить ещё месяц назад. Этой жизни попросту больше не существует. Пора учиться жить в новых реалиях. После этого Чимин пару раз шмыгнул носом, обнимая хёна. Он пустил всего пару слезинок, а потом внезапно стал работать так, как не работал ни разу до этого. В какой-то момент все бантаны испугались, что он доведёт себя. С трудом удавалось контролировать его питание, режим и время на тренировках. Все возились с ним, как с маленьким ребёнком, а Юнги вообще взял опекунство. Скажи ему кто год назад, что Мин будет нянчиться с Чимином, кормить того с ложки супчиком, пока тот потный сидит на полу зала, недовольно ворчать, чтобы тот «быстро пошёл спать, а не то отдеру твой зад так, что не встанешь ближайшие двое суток, зато выспишься», — ни за что бы не поверил. Однако отношения с Пак Чимином, мягким и добродушным, сделали своё дело. Чимина хотелось комфортить, хотелось целовать и гладить. Хотелось смотреть на него с нежной улыбкой и мурчать что-то на подобии «нет, ты первый клади телефон». Юнги едва сдерживался от подобных извращений. Всё-таки, заботу он проявлял по-своему.       И вот сейчас, когда у них появилась возможность дать онлайн концерт, почти как полноценный, — Юнги подумал, что для Чимина это станет глотком свежего воздуха. Всё же они уже полгода сидят взаперти и не видят никого, кроме друг друга. Но когда они пришли в пустой зал с выставленными на рядах бомбочками, Чимин тяжело опустил взгляд. Намджун негромко высказал мысль, что это похоже на их тяжёлое прошлое, когда анти-фанаты негодовали из-за их побед и погружали зал, в котором они выступали, в тишину и темноту. Наивысшая степень унижения. Юнги бросил на Намджуна уничтожительный взгляд, а потом украдкой переплёл пальцы с чиминовыми, чтобы хоть как-то поддержать того. Ответом послужила небольшая улыбка и шёпот «мы справимся».       Пустой зал нагонял тоску. И хотя стафф придумал поместить как можно больше лиц фанатов на экраны вокруг парней, зал-то всё равно был пустым и тёмным. Сложно было отделаться от ощущения, что это все один большой самообман.       Юнги видел репетицию сольного номера Чимина пару десятков раз в их родном хореографическом зале и несколько раз на этой сцене, но когда тот стоит уже накрашенный, причесанный, нервно облизывающий губы, в стройнящем костюме — дышать становится труднее, как будто в первый раз. Юнги несколько раз смахивал с его плеч несуществующие пылинки, в конце концов пожелал удачи ровно один раз прямо перед выходом Пака, но этого хватило, чтобы Чимин улыбнулся и тихо спросил, будет ли тот смотреть на его выступление. Юнги, конечно, кивнул.       Пак Чимин был рождён для сцены — факт, известный всем. То, как он владеет своим телом, как умеет из милого цыплёнка превратиться в самую горячую точку планеты за долю секунды, восхищает. Юнги смотрел до этого, как выступал Чонгук. Он не уверен, что это оставит хоть кого-то равнодушным. Они все были мастерами своего дела, отлично захватывали внимание публики, но вот это уже было чересчур. Мин Юнги тогда пяткой перекрестился, благодаря всех и вся, что его концепт отличается от чонгуковского. Он не умел быть соблазняющим, да и до бёдер Чонгука ему как от Сеула до Пусана пешим ходом. А вот Чимин вполне мог с тем посоревноваться за звание «мистер лучшие бёдра, задница, взгляд и сексуальный наряд». Юнги ещё думал над званием «я уведу твою девушку», однако быстро отбросил его, потому что Чонгук ещё маленький, а Чимин уже занят.       Когда Чимин начал петь, Юнги, Намджун, Хосок и ещё несколько людей из стаффа встали у экранов, наблюдая за ходом выступления. Сейчас Чимин сражал взглядом всех даже через камеры, двигал бёдрами так, что не то что дыхание сперало, казалось, планета начинала двигаться в обратном направлении, а его красный костюм с намёком на корсет вообще не поддавался никаким объяснениям.       — Рот прикрой, — шутливо отозвался Хосок, не отрывая взгляда от экрана. Как знал. Мин щёлкнул челюстью, понимая, что снова был слишком очевидным. Хотя парни и знали об их отношениях, от неловкости это не избавляло, даже наоборот.       Сейчас Пак Чимин выглядел, как артист, как самая яркая звезда. Он не был тем потерянным ребёнком, не знающим, чего ждать от мира завтра: объявления о продлении карантина или зомби-апокалипсиса. Юнги коротко кивнул, соглашаясь со своими мыслями. Несмотря ни на что, Чимин всегда был сильным, и если нужно, скрывал негатив очень умело. И Юнги всегда им гордился.       Отдохнуть младший после выступления не смог, потому что сразу же началась общая песня. Юнги похвалит его позже. Возможно, уже дома, в их комнате.       В какой-то момент Мин увлёкся выступлением, погружаясь в него с головой и выпуская все посторонние мысли, и упустил тот миг, когда Чимин снова стал понурым, а потом и вовсе едва сдерживал слезы. Во время речи весь его профессионализм как ветром сдуло, он превратился в обычного Пак Чимина, который просит объяснить ему, когда все это закончится и почему они должны через всё это проходить. Снова как маленький капризный ребёнок, не желающий мириться с тем, что ему не по душе.       Пак устало выдохнул, когда поток слёз стал меньше. Всё это время Юнги не отпускал его, успокаивающе поглаживая, едва не начиная раскачиваться из стороны в сторону. Они просидели так какое-то время.       — Хён, — сиплым, все ещё дрожащим голосом позвал Чимин. Юнги двинул головой, показывая, что слушает. — Прости, что я не могу держать это в себе. Я опять один из всей группы плачу.       Юнги тихо вздохнул. Это было классикой. Чимин часто принижал себя. Не затем, чтобы его пожалели, погладили по головке и сказали «нет, ты самый лучший», а просто потому что это его стиль общения такой. Кривой, не всем нравящийся, но такой, какой есть. Юнги давно привык к этому, поэтому на очередное заявление только крепче обнимает парня и целует в висок.       — Юнги, — тянет Чимин, начиная ворочаться в объятиях. Мин не отпускает.       — Ты самый эмпатичный из группы, все это знают и понимают. К тому же, ты живой человек, Чимин. То, что ты чувствуешь эмоции, — нормально. Прекрати корить себя за это. Ты самый настоящий человек из всех, пожалуй, кого я встречал.       — Это не плохо? — снова успокоился Пак, прижимаясь к тёплому плечу.       — Не плохо.       — Хорошо. — Чимин прикрыл глаза, всё равно в темноте нечего было рассматривать. А так он мог более внимательно вслушиваться в биение сердца в груди парня. Юнги был спокоен и рассудителен, как и всегда, сколько Чимин его помнит. Редко, когда Мин отпускал свою сдержанность. Но когда тот спокоен, Чимин спокоен тоже. Всё хорошо.       — Я не хочу ничего обещать… Но если бы я мог что-то сделать, Чимин-а, я бы сделал всё, что в моих силах, чтобы облегчить твою печаль. Мне жаль, что ты тяжелее всех переживаешь эту ситуацию. Но это не продлится вечно. Люди найдут лекарство, мы снова продолжим жизнь примерно ту же, какой жили до этого. Наберись терпения, я знаю, ты умеешь. Ты умница, Чимин. Всегда стараешься больше, чем надо, всегда улыбаешься ярче, чем положено. Ты такой хороший, Чимин-а…       — Юнги-я, — тон голоса был похож на попытку воззвать того угомониться и прекратить смущать парня, однако похвала на Чимина всегда действовала сильнее обычных слов поддержки. Приподняв голову он поймал в темноте тёплый взгляд. Он едва мог что-то рассмотреть, но был уверен, что Юнги смотрит на него с нежностью, которую вообще редко когда показывает. Разомлев от подобной щедрости, Чимин легко коснулся губ Юнги, как бы благодаря того за слова, ну и всё же предотвращая попытки ляпнуть ещё что-нибудь смущающее. Ладонь Мина соскользнула с макушки к подбородку парня, он слегка приподнял его лицо, ласково примыкая к влажным губам напротив. Чимин отвечал с готовностью и удовольствием. Они так и не углубили поцелуй, всего лишь прижимаясь губами к губам, мягко и очень доверительно, но этого хватало, чтобы выразить и поддержку, и благодарность. Пак решил поменять позу, потому что в полулежачем положении его шея уже начинала ныть. Он опустил руки на плечи напротив, и, оперевшись о них, стал приподниматься, не разрывая поцелуя. Однако Юнги дёрнулся, одновременно с тем болезненно застонав прямо в губы парню. Чимин отпрянул.       — Что такое? — громче спросил он, стараясь разглядеть в темноте выражение лица Мина.       — Плечо, тс-с, — Юнги схватился за левое плечо, шипя от боли.       — Боже, я надавил на него, да? Юнги-хён, сильно больно? Я позову врача, — Чимин уже успел вскочить на ноги, но Мин схватил его за запястье.       — Не нужно. Просто немного потянул на концерте. Я в норме.       — На концерте? Когда? Почему ты никому ничего не сказал? — Чимин не злился, но он был недоволен такой халатностью по отношению к собственным травмам.       — Не хотел никого отвлекать. Ничего такого, скоро пройдёт. — Он продолжал растирать плечо, кривя лицо. Из-за темноты он мог себе это позволить. Если бы Чимин мог ясно видеть его сейчас, Мин бы изо всех сил сдерживал желание нахмуриться.       — Скоро пройдёт? Зато синяк, который я очень хочу сейчас оставить на твоей заднице смачным пинком, пройдёт не скоро. Сиди, я за врачом, — Чимин звучал уверенно, совсем не похоже, будто пять минут назад он хныкал на плече хёна.       — Чимин-а, — позвал парня Юнги, уже не пытаясь его удержать или отговорить от идеи позвать доктора. Тот обернулся, уже стоя у двери. — Ты самый лучший, знаешь?       — Благодаря тебе, — он смущённо улыбнулся и вышел из комнаты, оставляя дверь открытой и впуская внутрь немного белого света. Юнги усмехнулся и запрокинул голову назад на спинку дивана. Плечо неприятно ныло, однако на сердце было легко и тепло.
Примечания:
Отношение автора к критике
Не приветствую критику, не стоит писать о недостатках моей работы.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.