***
Всю дорогу, пока они едут в отель, Данчику сидит рядом с Иссой, подставляя тому плечо. Исса в полубессознательном состоянии, и Данчику плохо представляет, как тот собирается катать завтра. И найдёт ли он силы катать третий день. Исса что-то сопит почти в самое ухо, но Данчику не разбирает его слов. Поворачивается, чтобы переспросить, но понимает, что Исса заснул и что-то бормочет во сне. Детская привычка, которая вызывает лишь обеспокоенную улыбку. У Данчику на душе кошки скребут. Он как никогда хочет находиться завтра рядом с Иссой. Он больше не хочет видеть, как тот падает. Он хочет делать для Иссы больше. Для Иссы и для команды, которую тот сам выбрал. Он не сомневается, что Исса сможет всё преодолеть, но хочет быть рядом. Очень эгоистично, но крайне нерешительно. Уже в отеле Исса немного оживает. Позволяет сопроводить его в ванную, а после громко заявляет, что полностью пришёл в себя и готов гнать хоть сейчас. Данчику всё равно краем глаза замечает, как у него подкашиваются колени, может, сам Исса этого и не замечает из-за своего упрямства. Аояги-сан даже предлагает помочь ему с массажем, на что получает отрицательный ответ и совет позаботиться о себе, чтобы завтра поспевать за Иссой, жаждущим реванша. Аояги-сан вскидывает руки в капитулирующем жесте и уходит в свою комнату, незаметно от Иссы кивая Данчику. Оставляю его на тебя, читается в его глазах, и Данчику дважды повторять не надо. Исса валяется на полу, раскинув руки и ноги в форме звезды. Взгляд, устремлённый в потолок, блестит от косого света настенной лампы. Данчику кажется, что это пляшут искорки угасающего костра —яркие и жалящие. — Я облажался, Рюхо, — эти слова звучат так тихо, что сначала Данчику кажется, будто он их выдумал. — Ты старался изо всех сил, Исса, — Данчику садится совсем рядом и нависает над лицом Иссы, чтобы выловить его блестящий взгляд и переманить всё внимание на себя. — Если бы ты видел себя со стороны, у самого бы дух захватило. — Правда? — Данчику хмыкает и улыбается в ответ на оживленную улыбку. Ему нравится, как с Иссой бывает потрясающе легко. — Завтра я им всем покажу, кто такой Кабураги Исса! И этот глупый свин ещё пожалеет, что связался со мной и смел насмехаться над Сохоку! — Расскажи мне об этом? И Данчику внимательно слушает очередной рассказ о сопернике, которому суждено быть поверженным. В очередной раз поражается, сколько чистых эмоций может быть заключено в человеке. Пока Исса во всех подробностях рассказывает о происшествии в туалете, что вызывает сначала приступ смеха, а потом недовольства, Данчику переворачивает не сопротивляющееся тело на живот и без лишних слов начинает массировать напряженные икроножные мышцы. Никто не заинтересован в том, чтобы Иссу схватил завтра судорогу, а то и несколько. Данчику массирует с осторожностью, в точности следуя методу, которым с ним поделился Кога-сан. Начиная с лёгких поглаживаний, чтобы расслабить, переходит к постепенному растиранию, надавливая в нужных точках для лучшего кровообращения. По крайней мере, он надеется, что всё делает правильно. Исса смешно кряхтит и пыхтит, но рассказ не прерывает, переходя к самой важной части, из-за которой на его сердце появился тяжёлый груз, что он провёз через всю гонку в одиночестве. Данчику жаль, что он не смог выслушать его раньше, что не смог разделить с ним этот груз днём. Жаль, что Исса не смог катать в полную силу, обремененный пустыми тревогами. Данчику не сразу замечает, что медлит с ответом, а когда приходит в себя, Исса уже переключается на другую тему, а затем и вовсе замолкает, разморенный точными движениями рук. Перейдя к бёдрам, Данчику окончательно набирается уверенности в своих действиях, как и в том, что Исса в отличном настроении, чтобы пережить несколько важных, но болезненных надавливаний. — Не скули, как побитый щенок, тебе это не к лицу, — хлопок по спине получается куда более громким, чем Данчику рассчитывал, поэтому он даже удивляется, когда со стороны Иссы не следует никакой реакции. Исса лежит, зарывшись лицом в сложенный локоть и не подаёт признаков жизни. — Заснул, что ли? Данчику подаётся на коленях вперёд, прислушивается и слышит мерное сопение в подтверждение своего вопроса. Он ещё какое-то время задумчиво разглядывает выступающие контуры лица, скрытого за копной ярких волос, а затем позволяет себе маленькую слабость, касаясь их самыми кончиками пальцев. Исса никак на это не реагирует, поэтому Данчику смелеет и проводит согнутыми пальцами по виску, аккуратно смахивая с закрытых глаз нависшие прядки. Как завороженный, Данчику продолжает гладить Иссу по мягким волосам, теряясь во времени и подскакивая от неожиданности, когда на него устремляется сонный взгляд. Данчику подвисает с раскрытой ладонью, пока Исса непонимающе смотрит то на него, то на раскрытую ладонь, видимо пытаясь оценить обстановку, и когда уже Данчику собирается открыть рот в оправдании, Исса тычется носом в тёплую ладонь, довольно прикрывая глаза. Он трётся о ладонь Данчику своей щекой, чем лишает его дара речи. Похож на котёнка, проскакивает шальная мысль, пока Данчику в неверии старается запечатать в сердце этот момент. Они сидят так около двух бесконечностей, пока Данчику не вспоминает, что надо дышать, и волшебный момент рассыпается на части, когда ладонь касается воздуха. Исса снова лежит, спрятав лицо в ворот футболки, но Данчику видит красные уши и думает, что у самого сейчас вид не лучше. Мысли путаются, сердце стучит, как ненормальное, перегоняя кровь по венам с такой скоростью, что самый быстрый поезд в мире останется позади. Он всё ещё через раз забывает, как дышать, а в голове пульсирует настойчивая мысль, что быть решительным и замахиваться на первый номер до одури страшно, но, если так он сможет всегда оставаться рядом с Иссой, он готов рискнуть. — Может, ананасовой фанты? — Угу, — Исса не смотрит в глаза, незряче тянется и хватается пальцами за краешек шорт Данчику, выражая молчаливую благодарность, на которую только он способен. В следующем году Данчику во что бы то ни стало будет ехать рядом с ним.Часть 1
11 октября 2020 г. в 14:33
От летней духоты дурно и футболка липнет к телу, но Данчику игнорирует неприятные ощущения, концентрируя внимание на обосновавшейся в шатре команде. Сохоку выглядят истощёнными и потерянными. От напряжения кажется, будто одной искры хватит, чтобы поджечь всё пространство. Данчику не может найти слов, чтобы поддержать старших, во многом из-за того, что чувство разочарования от вырванной перед глазами победы передалось и ему самому. Он видел, как Исса боролся. Гнал со всей силы, скрывавшейся в его маленьком теле. Данчику никогда раньше не видел друга таким отчаянным и жаждущим победы. В тот момент в мышлении Данчику что-то переменилось.
Раньше Данчику в глубине души уверял себя, что второе место — хороший результат. Хороший результат для команды, где усердие и сплоченность превалируют над талантом. Сейчас Данчику хотелось отгрызть себе лицо за такие мысли. Поэтому-то он и не смог стать частью команды?
Ни для кого из присутствующих цифра два ничего не значит. В шоссейных гонках второй результат вообще ни для кого ничего не значит. Есть только один победитель и сотни проигравших. Сотни разбитых надежд, трудов и наивных мечтаний. Шоссейные гонки жестоки. Правда, от этого меньше их любить не начинаешь. Данчику любит шоссейные гонки, любит ездить на велосипеде, любит гонять вместе с Иссой. Данчику только самую малость не хватает решимости замахнуться на номер один. Он может только молча поддерживать друга и команду, которую тот выбрал.
— Сегодня все выложились на полную, преодолев свои пределы, — будто чувствуя напряженное замешательство, Кога-сан хлопает его по плечу и твёрдо сжимает. — Завтра им предстоит преодолевать новые, поэтому нам нужно будет поддержать их ещё сильнее. Мы их теневая сила, Данчику.
От этих слов напряжение никуда не проходит, но они вселяют в его душу щекочущее воодушевление. Осознание, что ты по другую сторону и ничего не можешь сделать напрямую, приносит только дискомфорт и ноющую боль под рёбрами. Но это не повод опускать руки и унывать. Они, как поддержка, не имеют права подводить команду ещё сильнее. Данчику не хочет снова подводить Иссу и заставлять его бороться со всем в одиночку.
Данчику оборачивается в ту сторону, где последний раз стоял Исса и от увиденного кровь застывает в жилах. Он наблюдает, как его друг будто в замедленной съёмке падает навстречу асфальту, и ничего не успевает с этим сделать. В сердце образуется леденящая пустота, будто в середине августа кто-то разбивает волшебное зеркало сказочной холодной королевы и один осколок залетает прямиком в его сердце. Беспокойство вперемешку с испугом подбираются к горлу и блокируют пути воздуху.
— Исса!