Дурак по фамилии Антошин

Раздолбай Антошин обладал природным обаянием и умением выбираться из самого глубокого дерьма, будучи утопленным в нём по шею. Будь у него голова на плечах — давно бы застрелили, но вместо мозгов у Антошина отменная чуйка и просто невероятная удача, которая была готова давать ему чаще, чем его любимая Настенька. Вот только любой косяк имел свои последствия и каким бы везучим сучонком Антошин не был — это не сходило ему просто так. — Стас, ну я тебя по-человечки прошу помоги, — Денис, которому вместо сказок по ночам, видимо, пересказывали короткую пословицу о том, что наглость — второе счастье, без стука ввалился в кабинет своего непосредственного начальства. Килограмм героина, чудом испарившийся с задержания, выпал денежными осадками по карманам нерадивых оперов, а потом с той же лёгкостью, как по волшебству превратился в уголовное дело. — Антошин, выйди вон, — Карпов говорил это с такой регулярностью, что уже самому надоело. Денис не унимался. — Стас, ну что тебе стоит?! — За дверью начальника криминальной милиции его ждали загребущие лапы наркоконтроля и УСБ, поэтому отступать было некуда. Лопатки упирались в прутья его, возможно, камеры. — Ну по-человечески- — Пластинку смени, Антошин, — тон сменился со скучающего на раздражённый и предостерегающий. — Я это слышал уже. Приелось. Денис замолчал, судорожно перебирая в своей пустой башке что-то более оригинальное. Что-то такое, чтобы Карпов в следующую секунду не встал и не вышвырнул его самолично, добавив увесистых пинков для ускорения. То, как натужно вращаются шестерёнки в пропитых извилинах Антошина можно было расслышать с улицы. Стас дал себе полминуты, чтобы распробовать, потому что наблюдать за думающим Антошином, ей-Богу, приходилось нечасто. — По-человечески, — с издёвкой передразнил Карпов, — а я по-человечески разве умею? — спросил с наигранным интересом и таким обманчивым благодушием. — Вы же с Зиминой и со своим дружком меня людоедом считаете. Не то, чтобы Карпова этот образ расстраивал. Лучше уж людоед, чем жертва. С Глухарёвым у Карпова была необъявленная холодная война, а с Зиминой постоянный непрекращающийся флирт, который выражался вечным Иринкиным фырканьем. Ещё одна с кем бы он мог, да только нельзя. Денис на несколько долгих секунд опешил, вытаращился на него своими стеклянными глазами, а потом вспыхнул. Вспыхивал Антошин часто и не по делу, поэтому Стас всегда считал его запасным колесом в багажнике на случай, если с объезженными Юрой или Пашей что-то вдруг приключится. А приключиться всегда могло. С их-то работой. — Стас, — начал Антошин сквозь сцепленные зубы, — у тебя же есть свои люди! Ты же можешь! — Могу, — просто и доходчиво. Длинные и витиеватые предложения стёрлись о тупые головы подчинённых, поэтому Карпов говорил только коротко и по делу. — Можешь! — Денис нервно кивнул. Удивительная борзость Антошина была его лучшим другом и злейшим врагом в равной степени. Наверное, именно она на первых порах подкупила железного подполковника. — Ты уже сколько ментом служишь, Антошин? — Карпов разлёгся в кресле, наградив Дениса своим фирменным испытывающим взглядом от которого у половины отдела мороз по коже. — Почему я не слышу от тебя никаких предложений? Антошина гнал по жизни его идиотизм, подстёгивая острыми шпорами. Если уж Денису сносило колпак, то сносило каждый раз капитально. Сдержанности и рассудительности в Антошине было ничтожно мало. Карпов по-началу взялся его обуздать, только пороть ребёнка надо, пока он поперёк лавки помещается, а Антошин вымахал во взрослого балбеса под крылышком Глухаря и с материнской сиськой ДПС во рту. Случай был тяжёлый и неоперабельный. Оставалось только пристрелить его, чтоб не мучился, но и тут незадача — Карпову Денис слишком сильно понравился. — А что, Стас?! — Дэн сжал ладони в кулаки. — Деньги я тебе предлагал уже! Карпов как обычно восседал во главе стола, смотря на Антошина с интересом энтомолога. — Думай лучше, Антошин. Я в тебя почему-то верю. До сих пор. — А что?! Мне опять на колени падать?! — Дэн распалялся всё больше и больше. Лоб взмок и поблёскивал в свете казённой лампочки от натуги. — Умолять тебя?! Да, Стас?! Ты этого хочешь?! Шумное дыхание Антошина гуляло разъярённым вихрем по кабинету. — Уже лучше, Антошин, — похвалил начальник и еле заметно одобрительно кивнул. — Соображаешь. Денис гордо вздёрнул вверх подбородок и начал подгибать правое колено, ни на секунду не разрывая зрительного контакта с подполковником. — Встань! — громко рявкнул Карпов. — Не позорься. Так и остался посреди кабинета соляным столбом. Смотрел на Стаса, ненавидел его и молчал. — Молчать, Антошин, я могу и в одиночестве, — Карпов снова вернулся к бумагам, подняв первую попавшуюся из стопки. — Ты зря время тратишь, у тебя его не так много. Сам, наверное, понимаешь. — Послушай, Стас- И без того огромные глаза Карпова превратились в две пятирублёвые монеты. От неслыханной наглости Антошина трудно было огородиться, но Стас старался и каждый раз, когда думал, что здесь они закончили, Дэн выкидывал что-то подобное вновь. Необучаемый — удивлялся про себя Карпов. — Ты с кем разговариваешь? Обалдел, Антошин, совсем?! — когда Карпов повышал голос, опера обычно втягивали головы в шеи, молясь о том, чтобы Стас их не перегрыз, а Денис упёрто стоял, как было. — Кабинеты не перепутал? Иди к своему дружку рассказывай, как ты кусок шире рта хотел сожрать, да только зубы посыпались. В глазах напротив проблеснул страх вперемешку с отчаянием. — Стас, может, деньги всё-таки? — осторожно начал Антошин. — Не сейчас, правда, Настюха тачку мою разбила, но я у Глухаря займу, у матери, в конце концов, Стас! Шалава Антошина была его главной болевой точкой. Крышу Денису рвало с неё наглухо. — С этой темой уже проехали, Антошин. Не интересно. Денис развёл руками. Гас Антошин также быстро, как загорался. Лицо его стало усталым и серьёзным. Некстати выяснилось, что Денису на самом деле далеко не двадцать. Стаса оправдывало, что об этом было легко забыть, учитывая его обычную щенячью непосредственность. — А что мне сделать, Стас? Карпов провертел в пальцах шариковую ручку и приподнял белёсую бровь. — Ну заинтересуй меня как-нибудь. — предложил начальник. — Как? Некоторое время Карпов просто смотрел в потухшие глаза, пытаясь разглядеть за ледяной радужкой хоть немного приязни. Не разглядел, но всё равно… — Давай тебя трахну. В кабинете стало так тихо, что было слышно, как зазвонил телефон у дежурного. Через некоторое время Денис наконец-то отмер. — Стас, ты же это не серьёзно? — Почему? Очень даже, — Карпов облокотился локтями о стол, нависая над печатями и бумагами, и иронично ухмыльнулся. — Удостовериться хочешь? Антошин широко распахнул глаза. Сникшие плечи снова расправились. — Стас, ты в своём уме?! Говорить о том, что Карпов и сам не уверен, он, понятное дело, не стал бы. С самого появления в его отделе бедствия под фамилией Антошин, Стас не знал куда эти мысли деть. Не влюбился он, естественно. Не умел просто. Да и поздно было к его годам, не мальчик всё-таки. Ломал он Дениса знанием дела, но тем не менее всегда покрывал, прощал, выгораживал. Любого другого уже бы закопал так чтоб не искали, а с ним нянчился и всё в удовольствие. — Я не понял, Антошин, — Карпов продолжал буравить подчинённого взглядом, — я как-то недоступно объясняю? У Антошина под кожей заходили желваки. — Да пошёл ты, Карпов! — в сердцах выпалил Денис и, как оскорблённая барышня, развернулся и выскочил прочь, не забыв громко хлопнуть за собой дверью. Не страшно. Карпов и не рассчитывал всерьёз, что Денис возьмёт и ножки перед ним раздвинет, просто некоторые вещи нельзя оставлять несказанными. Пусть знает. Пусть живёт с этим. — Грухарёву привет передавай, — бросил Стас Антошину в спину, а сам, плеснув себе пару грамм виски, потянулся к стационарному телефону. Такие номера Карпов знал наизусть. — Да, здорово, Володь, это Карпов. — Стас зажал трубку между плечом и ухом. Взял саму коробку со стола, потянувшиеся за ней провода, чуть не опрокинули бутылку на пол. Карпов встал напротив окна, глядя как бодро Антошин топает к своему хёндаю. — Да дело одно надо подразвалить. По наркотикам. А Антошин будет думать, что помог Глухарёв или, может быть, Зимина. Думать он может всё, что душе угодно, потому что всё что нужно Карпов ему сказал.