Dead Stars Shine

В Навигации обнаружено тело. Капитан Блэк в ярости, он сидит во главе стола и прожигает каждого страшным суровым взглядом. Ему бы и в голову не пришло, что кто-то может отправиться в холодные дали Космоса только для того, чтобы убить своих товарищей по команде. Но теперь, когда в медицинском отсеке под бездушным пластиком лежит разодранный труп навигатора Пинк, капитану нужно как можно скорее вычислить предателя. - Кто?! – шипит он, не в силах сохранять спокойствие и профессионализм, – Кто посмел?! Оранж молчит. Прошлой ночью он принял сигнал от базы о выявлении нечеловеческих форм жизни на борту Скельда и тут же побежал в комнату охраны, чтобы доложить капитану, но внезапно погасший в коридоре свет заставил его заглянуть в комнату электричества. В полумраке чинить провода было непросто, и Оранж не сразу заметил, что в комнате он был не один. А когда заметил – было поздно: его схватили и впечатали в стену, заломив руку за спину. Он понял, что попался по собственной неосторожности. Закричать не вышло – чужая рука накрыла рот и больно сдавила, а голос у самого уха приказал: молчи. *** Оранж молчит, смотрит на капитана - взгляд не отводит, чтобы не вызвать подозрений. Он знает, кто убийца, знает, что тот сидит за этим же столом с равнодушным видом. Знает, что капитан не станет его подозревать. Он молчит, потому что не хочет стать следующим трупом в медотсеке. *** Оранж молчал, когда ему приказали. От страха он даже забыл как дышать, но болезненный укус в шею заставил его сдавленно выдохнуть. Сейчас попрощаюсь с головой, - подумал он и закрыл глаза в ожидании неминуемой мучительной смерти, но вместо этого почувствовал как крепления нижней части его скафандра расстегнуло... нечто. Нечто, похожее на щупальце осьминога, но гладкое, без присосок, ярко-зеленого цвета – Оранж сумел разглядеть его, когда второе такое же легонько прошлось по его шее и мягко потерлось о щеку. *** Капитан продолжает допрос, выясняет кто где был в предполагаемое время убийства, и кто что видел. Оранж отмалчивается и пожимает плечами. Его знобит, он не хочет вспоминать, не хочет смотреть по сторонам, не хочет наткнуться взглядом на чужую плотоядную ухмылку, которую не замечают остальные члены команды. *** Но невозможно забыть, как скафандр рухнул на пол, как ужасные нечеловеческие щупальца стянули с него белье, как они ловко опутали его член, настойчиво поглаживали по всей длине и дразнили головку, заставляя возбуждаться против воли. Все произошло слишком быстро и слишком внезапно – не было возможности даже осознать. Пришелец за спиной засмеялся мягко, шелестяще, его забавляло происходящее, и Оранж тогда с ужасом подумал, что за этим последует что-то еще более ужасное. Когда щупальца прошлись по его ягодицам и требовательно развели их, он обреченно понял, что оказался прав: ему не выпутаться. Что-то большое и упругое надавило на стенки входа, заставив Оранжа сжаться и вновь закрыть глаза в приступе паники. Твою мать, только не это. Пришелец же медлил, растягивал удовольствие от предвкушения и наслаждался страхом жертвы, когда ту пробила крупная дрожь. - Знаешь, тебе будет немного легче, если ты расслабишься, - будто насмехаясь прошептал он и тут же вошел, не давая и секунды на то, чтобы к его совету прислушались. Оранж заскулил в чужую руку, из-под сомкнутых век хлынули слезы боли и отвращения. Давление было колоссальным, что-то двигалось и пульсировало внутри него, входило не щадя, и с каждым движением, казалось, проникало все глубже. Щупальца продолжали скользить по члену, не давая возбуждению исчезнуть, а один отросток принялся бережно и осторожно собирать чужие слезы. Оранж ненавидел себя за то, что из-за этого нелепого нежного жеста на секунду понадеялся на пощаду. И еще он ненавидел свое тело, что после внезапно исчезнувшей раздирающей боли стало предательски отзываться на тот кошмар, что с ним творили. Он возненавидел себя еще больше, когда ускоряющееся внутри нечто начало выбивать из него стоны – поначалу сдавленные и приглушенные, но вскоре совсем честные, искренне-сладостные. Его рот перестали сдавливать рукой, дав полноценно вдохнуть лишь раз, но туда тут же проник один из отростков, приглушая вскрики и сплетаясь с чужим языком. Оранж перестал соображать, перестал понимать сколько прошло времени, перестал внутренне сопротивляться ощущениям – на это не было ни сил, ни возможности. Он сам прогнулся в спине, подставляясь, одновременно желая, чтобы это поскорее прекратилось и не прекращалось никогда. Дыхание пришельца ускорилось, резко ставшие грубее рывки и похожее на щелчки нечеловеческое шипение дало Оранжу понять, что скоро все закончится. Щупальца на его члене тоже ускорились, доводя до исступления и перекрывая вернувшийся было дискомфорт от чужих беспощадных движений. Пришелец вбился в податливое тело в последний раз, прорычав довольно и сыто, и Оранж почувствовал, как внутри него разливается жар. Его тело среагировало быстро, он все так же ненавидел себя, хотя уже и не мог думать ни о чем, кроме жаркого, липкого, отвратительно удовольствия. Кончая, он впился зубами в проклятый щуп, что сдерживал его крики, и как только всё инопланетное оставило его истерзанное тело, он обессиленно рухнул на колени, желая лишь того, чтобы пришелец поскорее лишил его жизни. *** Оранж молчит. Он ненавидит существо в ярко-зеленом скафандре, что так похоже на человека, что сидит и ухмыляется ему одному, а для всех остальных выглядит спокойно и совсем не подозрительно. Он ненавидит его и ненавидит себя за то, что не позвал на помощь, когда его наконец отпустили. За то, что продолжал сидеть там, на полу среди проводов - совершенно опустошенный, разбитый и напуганный. Вместо смертельного удара он получил лишь мягкое поглаживание по голове, чужую ядовитую улыбку и предостерегающее: - Молчи – и я не убью тебя. Оранж тогда смог только слабо кивнуть, и пришелец наконец оставил его, лишь добавив напоследок: - В следующий раз не вздумай кусаться. *** Оранж молчит и будет молчать, когда снова найдут чей-то труп. Будет молчать, когда его поймают в темной комнате и прижмут к стене. Он будет послушным и безвольным – таким, как от него требуют. В следующий раз он поддастся без сопротивления, чтобы еще ненадолго продлить свою жалкую проклятую жизнь.