Southern Sun

Я прожила долгую жизнь. Пожалуй, даже слишком. Когда-то я потеряла всех родных, но создала семью вновь. Я вырастила детей и внуков. И полустертые воспоминания о стране со звучным названием «Нарния» окончательно превратилась в светлые, нереалистичные сказки. Прекрасные. Дети их любили. И когда мои руки стали холодеть, а свет в глазах померк, я молила Его об одном: чтобы моя дочь перестала плакать. Не надо, милая. В этом мире мне тоже больше нечему учиться. Знаешь, Он милосерден. Мы с тобой еще обязательно встретимся. Он и впрямь оказался милосердным. В воздухе разлилось дивное благоухание, и я очутилась на лугу. Вокруг росли прекрасные цветы, но благоухали не они. Впереди, прямо посреди луга была дверь с затейливым орнаментом. Почему-то мне было ясно, что чудесный запах доносится оттуда. Давно забытое ощущение невозможного счастья охватило меня: я знала, что за этой дверью. Я побежала к ней, шурша юбками: вместо ночной рубашки на мне оказалось длинное платье. Тело вдруг стало легким и послушным. Проведя рукой по лицу, я поняла, что ко мне вернулась молодость. Вероятно, я так же красива, как когда-то… Но это совершенно не важно. Красота – всего лишь оболочка, которая к тому же требует слишком много внимания и усилий. И еще она очень недолговечна. Теперь я слишком хорошо это знала. Перед дверью я замедлила шаг. Из щелей пробивалось сияние, с той стороны звучала негромкая нежная музыка. «Именем Лучезарного Южного солнца да славится королева Сьюзен»… Мне вдруг стало страшно. Ждут ли они меня? Ведь столько лет прошло… Я тихонько отворила дверь. И в глазах все смешалось, такая огромная и разношерстная толпа молча смотрела, как я спускаюсь по ступенькам. Фавны, гномы, дриады, наяды, лисы, барсуки… Люди. Я знала, кого ищу глазами среди этой толпы – со страхом и надеждой. И вдруг сердце замирает: я их нашла. Три самых любимых в мире лица. Я вглядываюсь в них, узнаю до мельчайших черточек, гадаю, рады ли они мне… Я не могу понять выражения их лиц. В тишине подхожу к ним – двум юношам и девушке. Они ни капельки, ни капельки не изменились. Неуверенно улыбаюсь… И вдруг все трое бросаются ко мне. Всхлипы. Объятия. Бессвязные восклицания. Даже не пытаясь утереть счастливых слез, я шепчу дорогие имена, все еще боясь поверить в их реальность. Люси. Питер. Эдмунд. А затем, посмотрев за спины братьев и сестры, на мужчину и женщину, глядящих на нас со слезами радости… Мама. Папа. В глазах нарнийцев вокруг нас – благоговение. «Кто хоть раз правил Нарнией…» Да бросьте вы. Мы все равны. И я радостно улыбаюсь мистеру Тумнусу, который спешит со мной поздороваться. Есть еще одни глаза, чей взгляд я чувствую на себе особенно сильно. Черные, с непонятной затаенной тоской. Я избегаю смотреть в ту сторону. Незачем ворошить прошлое. И все же он подходит ко мне. «Королева Сьюзен…», – смотрит так, будто виноват передо мной. Я улыбаюсь ему. Я знаю – он был хорошим королем, отцом и мужем. Он сделал все, что должен был. Ему не в чем себя винить. «Здравствуй, Каспиан». - Сьюзен, а твой муж здесь? – спрашивает меня Люси, когда мы с ней шагаем по настоящей Англии, чтобы навестить родителей. Они так и не захотели переехать к нам в Кэр-Параваль, и мы частенько заходим в наш старый английский дом, неизменно встречающий гостей запахом свежей выпечки. Вряд ли мой муж здесь. Он всегда был атеистом. К тому же мы давно развелись, и мне не очень хочется его видеть. А вот дочка моя Люси наверняка понравится. Я много о ней рассказываю. Я верю – однажды и она окажется здесь. Я много чего могу рассказать братьям и сестре. От меня они переняли любовь к Beatles. Эдмунд выучился играть на гитаре «Lucy in the sky with diamonds» и теперь частенько поет ее сестре. Питер утверждает, что голос у Эда как у несмазанной телеги. «Зато я обаятельный», – невозмутимо парирует мой младший брат. Как же я их люблю. Мы с Каспианом часто гуляли вдвоем. Я не искала встреч с ним, просто… так получалось. Я выходила побродить в рощу и обязательно встречала его – тоже гуляющего в одиночку. Мне нравилось его общество. И я старалась не замечать ни учащенного стука своего сердца, ни нежности в его взгляде, ни того, как неохотно он отпускает мою руку, когда помогает мне забраться на скалу или перейти ручей. И дриады, обычно такие разговорчивые, почему-то не нарушали наше уединение. Мои родные молчали, но смотрели понимающе. Его жена стала грустна и задумчива и однажды сказала ему: «Иди». И тогда он пришел ко мне и сказал: «Я без тебя не могу». Я помню, как он поцеловал меня – тысячелетия прошли, а он все так же нежен и так же влюблен. Я помню нашу первую ночь, когда я, наконец, узнала, что значит засыпать в объятиях любимого человека. Его сын понял. А мои родные другого, кажется, и не ждали. Помню, как наш Верховный король хлопнул Каспиана по плечу и назвал его братом. Вот уже год я, наконец, живу настоящей жизнью. Скоро родится наш с Каспианом первый ребенок. Год – это если считать дни и ночи. Но мне почему-то кажется, что я была здесь всегда. И когда я смотрю в глубокие, всезнающие глаза Льва, это чувство становится сильнее. Помню, в детстве я слышала историю о девочке, которая прилетела на Землю с Солнца и забыла об этом. Она выросла, стала красивой и знаменитой. А потом вспомнила, вновь превратилась в маленькую девочку и улетела домой. Иногда мне кажется, что эта история про меня.