Шпильки

- Свободен. - Вы даже не знаете, насколько. 5 минут тишины: Возвращение. 3 серия       В этом году в честь Дня спасателя и в преддверии Нового года Карельское управление МЧС расщедрилось и устроило прием. Так сказать, совместило два в одном: приятное с полезным. Приглашенные естественно явились со вторыми половинками. Мария заняла удобную позицию в углу неподалеку от окна и подальше от пространства, предназначенного для танцев. Вооружившись бокалом с шампанским, она обозревала присутствующих. Некоторых она знала довольно неплохо - приходилось сталкиваться по службе – кого-то лишь понаслышке, появились и новые лица.       Взгляд, пометавшись, споткнулся о Саида и замер, словно приклеенный. Любоваться мужем она могла бы бесконечно, особенно, когда он об этом не знал. Темный костюм, белоснежная рубашка и галстук шли ему почти так же, как форма спасателя. Сегодня все были в гражданском. И она тоже. Ради этого пришлось потратить неделю на нудное хождение по торговым центрам, но зато теперь на ней было шикарное платье и удивительно красивые, но крайне неудобные туфли на шпильках. Эти туфли, а точнее полное отсутствие у их хозяйки навыка хождения на высоких каблуках, стали еще одним аргументом в пользу позиции в углу. Так сказать, подальше от танцплощадки, поближе к спасительной стенке. Мало ли, подвернется нога ненароком, и впечатается подполковник Гиреева носом в пол на глазах у коллег и высокого начальства. И нос расквасит, и позора не оберешься. А здесь в уединении под мерный гул голосов и тихую музыку можно было совершенно спокойно исподтишка любоваться собственным мужем и предаваться воспоминаниям и размышлениям.       Она всегда знала правду о себе. Каждый день видела ее в зеркале в глазах собственного отражения. Женщина, которая не смогла ничего из того, для чего ее предназначала природа: ни создать уютный домашний очаг, ни соблазнить и удержать мужчину, ни родить ребенка. Сознавать последнее было особенно обидно, но факт - вещь упрямая. Ничего в жизни Марии Шимко не сложилось так, как мечталось в далекой наивной юности, мелькнувшей, словно луч солнца из-за туч, и осыпавшейся сухой осенней листвой. Окидывая взглядом свою жизнь, Мария видела лишь пустоту и одиночество, а навстречу неумолимо выступала зима. Одно слово – недоженщина.       Она не была красавицей. Мужчины не оборачивались ей вслед, не дарили цветов, не засыпали комплиментами, не творили ради нее безумств. Она была умна, упряма и принципиальна. А еще чертовски вынослива и трудолюбива, то есть пахала, как лошадь, не ожидая наград и признаний. И потому как-то незаметно для самой себя однажды стала подполковником. Так же незаметно она вышла замуж за одного из сослуживцев. Не было пылкой любви, цветов, конфет, шампанского, прогулок под луной и прочих романтических глупостей. Просто поджимал возраст, а все вкруг твердили, что пора, что так надо. С мужем у них были тихие ровные отношения, больше дружеские, чем супружеские, которые довольно быстро закончились разводом по обоюдному согласию. Без слез, скандалов и выяснения отношений. Без дележа имущества и детей, ибо не оказалось ни того, ни другого. Разошлись, как корабли в море, и каждый пошел своей дорогой. Впрочем, каждый и так шел своей дорогой, которые на короткое время совпали - только и всего. Хорошо, что фамилию оставила девичью, с документами возиться не пришлось.       И снова служба, служба, служба. Служба, которая вела ее по жизни и, наконец, привела в поисково-спасательный отряд 42-21 в Карельской глухомани. К нему.       Майор Сергей Саидович Гиреев - в МЧС это имя было на слуху у всех. Узнав номер отряда, где ей предстояло нести службу, каждый почитал своим долгом перво-наперво посочувствовать. Мария даже не подозревала, что выражение сочувствия может вызывать такое неодолимое желание ударить чем-нибудь тяжелым. Прямо в лоб, чтоб аж искры из глаз во все стороны!       А потом была встреча. Не сказать, что он сразу пришелся по сердцу, но в душу запал. Зацепил, раздраконил и… заставил улыбнуться. Майор Гиреев вызывал ярость своей откровенной дерзостью, мужланскими подколками и восхищение безрассудной смелостью, самоотверженностью и верностью долгу. Он не был красавцем, но его глаза… Они высвечивали самые тайные и темные закоулки ее души, выворачивали наизнанку похлеще открытия Рентгена. Настоящий мужчина. Впервые в жизни, она ощутила каково это – присутствие мужчины. Когда его сила окутывает тебя, и ты чувствуешь себя, как за каменной стеной. И не нужно бояться, переживать, быть всегда и ко всему готовой. Можно просто жить и наслаждаться жизнью, купаясь в этой силе и уверенности, просто дышать, просто быть женщиной. О, да. Сергей Саидович Гиреев был основателен и надежен, как карельские скалы, и так же угрюм и неприступен. Весь в себе: гордый, сильный, язвительный, не приемлющий ни сочувствия, ни помощи.       Первый поцелуй. Были в ее жизни и другие. И не раз. Но этот стер их из памяти. Когда сухие горячие губы Саида коснулись ее губ - это было как полет в небеса и падение в пропасть. Мир вокруг перестал существовать, остался только он и его руки, надежно удерживающие ее над качающейся и ускользающей из-под ног землей. Сквозь толстую ткань куртки она слышала тяжелые удары его сердца. Это длилось всего несколько мгновений, но они перевернули всю ее жизнь, разделили на «до» и «после» и то, что было «до», развеяли прахом по ветру. Разумеется, на следующий день она списала случившееся на страх и стресс, но не забыла. Не смогла. Чувственный порыв майора Гиреева всколыхнул давно забытые чувства и заставил хотеть того, чего хотеть нельзя.       Саид отхлебнул из бокала шампанское и поморщился.       «Неужели эта газированная кислятина действительно нравится женщинам? Как это вообще можно пить?!»       Взгляд заскользил по залу. Мария обнаружилась у окна. Ему почему-то показалось, что она смотрела на него, но за мгновение до того, как их взгляды встретились, отвернулась. Впрочем, действительно могло показаться. Голоса вокруг мерно гудели далеким фоном. Иногда его кто-то о чем-то спрашивал, и он даже что-то отвечал. Наверняка, невпопад. Впрочем, какая разница? Его всегда считали странным. Странностью больше, странностью меньше. Можно подумать, ему есть дело до мнения окружающих.       Его сборы на фуршет традиционно заняли не больше пяти минут тем более, что к его возвращению чистый костюм, белоснежная отглаженная сорочка и галстук висели на плечиках, а потому оставшиеся полчаса он чисто по-мужски маялся вынужденным бездельем в ожидании Марии.       А потом она вышла из спальни, и он в буквальном смысле слова лишился дара речи. Просто стоял и пялился на свою жену. На черное шелковое платье, красоту обнаженных рук и шеи. Во рту пересохло. Желание коснуться губами кожи возле ушка чуть пониже золотистых завитков волос стало почти неодолимым. И эти чертовы шпильки! Мария была так прекрасна, что хотелось схватить ее в объятия и запереть где-нибудь далеко-далеко в высокой башне, как ту сказочную принцессу с зубодробительным именем, которое он так и не смог запомнить. Чтобы она принадлежала только ему. Только ему!       В темных глазах женщины мелькнуло смущение. Она вопросительно взмахнула ресницами. Саид призвал на помощь всю свою волю.       «Что я как мальчишка в самом деле?!! Будто женщину впервые вижу!»       - Можем ехать? – хрипло выдавил он.       - Да, - кивнула Мария, отводя взгляд. – Можем ехать.       И весь вечер он, словно подросток в пору первой любви, изнывал от желания к собственной жене.       - Что? Под бабой не работается?!!       Да нет. Под этой бабой ему вполне себе работалось. При чем во всех смыслах. Знала бы эта вострая на язык невыносимая женщина, как же ему нравилось работать с ней. Их перепалки горячили кровь, делали жизнь ярче. И хотелось занять еще больше места в ее жизни, стать еще ближе. Так близко, чтобы она вот так же не могла без него ни жить, ни дышать. Чтобы, когда утром открывала глаза, первая мысль была о нем. И последняя, перед тем, как провалиться в сон, тоже. Чтобы он стоял у нее перед глазами, даже когда его не было рядом. Чтобы звук его голоса, его запах сводили ее с ума, а случайное прикосновение лишало самообладания. Чтобы при одном взгляде на него кровь пылала огнем, а сердце сжималось от нежности и хотелось того, чего хотеть нельзя.       Эх, если бы она только позволила приблизиться к себе, уж он бы отработал так, как никто и никогда! Чтоб даже мысли ни о ком другом не возникло!       Но… Почему, когда оказываешься в шаге от счастья, всегда появляется это маленькое коварное «но» - препятствие, которое не обойдешь, не перепрыгнешь?       Она вышла за него ради Сабины - каждый раз, глядя на жену, Саид старательно напоминал себе об этом. Для удочерения ей нужны были муж и жилье. К кому еще она могла обратиться с подобной просьбой? Балашов, Петров, Шароль и Грек заняты, Старик без жилья, да и возраст у него весьма почтенный. Как не крути, а расклад очевиден. К тому же именно он, Саид, обещал ей помощь. Вот и помог. Ей. А себя загнал в тупик. Он женился на любимой женщине, только брак был вынужденным и фиктивным. Ну и как в такой ситуации настаивать на исполнении, так сказать, супружеского долга? Поцелуй в ЗАГСе и некоторые обмолвки наводили на мысль, что Мария не против сделать их отношения настоящими, но догадки – это одно, а на деле все могло оказаться совсем иначе. Этот брак и его квартира дали возможность им удочерить Сабину. Получается, жизни Маши и девочки оказались в его руках, в его власти и милости, а значит, любой намек с его стороны... В такой ситуации «нет» не скажешь, а насильником он не был и не будет. Никогда! Да у него сердце рвется, как осенний лист на ветру, от одного ее взгляда!       После завершения всей этой возни с документами по удочерению Маша и Сабина переехали в его просторную полупустую квартиру. Он редко бывал там, особенно после смерти дочери. Как-то само собой получилось, что Сабина заняла бывшую Танину комнату, Мария обосновалась в спальне, а он поселился в гостиной на диване. Так и жили. Со временем, устав от постоянной борьбы с собой, он стал реже бывать дома и ночевал на базе, молчаливо снося подколки товарищей и укоризненные взгляды Старика. Он почти привык. Почти.       Мария осторожно покосилась на мужа, но, поймав его взгляд, тут же сделала вид, что увлечена пейзажем за окном. Пушистые снежинки кружились, растворяясь во мраке ночи, и Мария сама не заметила, как снова погрузилась в воспоминания.       Его первая смерть. Там на пожаре, упав на колени рядом с его бездыханным телом, она впервые осознала, чем он стал для нее. И била кулаком в его неподвижную грудь всей силой своей боли, своего страха и отчаяния, пытаясь достучаться до остановившегося сердца. И достучалась. Дозвалась.       - Гиреев – мужик сильный, - сказал тогда Коля Петров.       «Сильный, - мысленно согласилась она, глотая глупые бабьи слезы. – И верный. Мне б такого, да на черта я ему нужна? Он только бровью поведет и у него десяток таких, как я, будет. А то и получше».       - Ты представляешь: какое счастье в таком нешкольном возрасте влюбиться да так, что начать писать стихи?       - Жаль, не все себе это могут позволить. Какие уж тут стихи, когда жизнь кончилась.       Саид поморщился, вспомнив собственные слова. Жизнь кончилась - это ж надо было сморозить такую глупость! Да она у него только началась, эта самая жизнь! А Мария смотрела на него своими темными глазами, словно гадая: всерьез он или шутит. И молчала. И он ушел. Сбежал, отчаянно пытаясь выбросить из головы и сердца эту красивую женщину с теплыми губами и загадочным взглядом.       - К чему этот бессмысленный разговор?       - Потому что я поговорить с тобой хочу! Мне тебя не хватает! Вот я и ищу всякие дурацкие поводы.       - Ну что, поговорила?       - Поговорила!       - Как ты не можешь понять, Мария, мне нечего тебе дать. Я уже ничего не чувствую. И уже ничего не хочу.       - Да мне больно смотреть на тебя.       - Вот и не смотри. Тебе больно – мне больно. Мне больно – всем больно.       Он верил в свои слова, а они оказались одной большой ложью. Чувствовал. Хотел. А вот больно действительно было. И боль шептала держаться подальше от нее. Как можно дальше. Чтобы случайно не поделиться. Любимым нужно дарить счастье, а не боль.       - Вы же умная, молодая и еще очень привлекательная женщина. Единственное, что вам нужно – это выйти замуж за нормального мужика с приличной квартирой. Все!       - Действительно. Какая малость! Какая глупость! Мне всего лишь нужно найти ангела, ну то есть мужика с приличной квартирой, чтобы он женился на бабе моего возраста, да еще и удочерил чужого ребенка.       - Мария Захаровна, оглянитесь вокруг и вы увидите, что чудеса случаются.       - Ой, все! Хватит!       - Мария Захаровна, он рядом.       Пожалуй, единственным, кто поверил в них сразу и безоговорочно, был Старик. Он поставил себе целью свести их и шел к ее достижению настойчиво и решительно: намекал, советовал, поддерживал едва теплящийся в ней огонек надежды, не давая сдаться, отступить… Короче, неустанно дул на тлеющие угли ее с Саидом непростых отношений.       Он восхищался ею. Ее стойкостью и решительностью. Ее смелостью. Ее готовностью принять удар на себя. Не каждый мужчина обладает такими качествами, не говоря уже о женщинах. Но Мария была особенной. Она так отличалась от всех! Даже от его первой жены. Тогда, целую жизнь назад, это было сильным романтическим чувством, заполнившим его душу и сердце. Брак не продлился долго, болезнь безжалостно лишила его любимой. Годы летели. Он встречал много женщин, и молодых, и красивых, и добрых, но ни одной из них не удалось достучаться до его сердца. Тогда он решил, что просто не способен больше полюбить, и спокойно шел по жизни с этой уверенностью. А потом в его безмятежное небытие ворвалась подполковник Мария Шимко, и бастионы пали под взглядом темных глаз, сдали его душу на милость врагу. Сама же Мария так и осталась для него загадкой, непознанной тайной, влекущей своей близостью и неприступностью. Она была словно соткана из противоречий. То простая и открытая, словно ромашка на лугу: протяни руку – твоя. А в следующую секунду – воинственная и упрямая, будто валькирия. Она походя забрала его сердце, а вот он до нее, судя по всему, так и не смог достучаться.       - Ну, Сергей Саидович, принимайте командование. Это было мое решение. Я сама хочу уйти. Поняла, что нужно поменять свою жизнь и причем кардинально. Я подала документы на удочерение Сабины.       - То есть вы с Сабиной уезжаете в Питер? А как же мы?       Он впервые осмелился выговорить это нагое откровенное «мы». Но она лишь посмотрела на него своими темными глазами и улыбнулась:       - А что «мы»?       И он понял: ничего не было и не будет. Нет никаких «мы», потому что он ей не нужен. Потом она сказала, что не собирается уезжать из Северогорска, но это уже не имело значения. Все точки над i были расставлены - ни прибавить, ни отнять. Оставалось только попрощаться, на секунду обняв друг друга, и разойтись, как в море корабли. Хлопнула дверца авто, увозящего ее из его жизни.       А что говорить, если нечего говорить?       Увы, долго протянуть без него не получилось, и спустя пару дней после своего увольнения, измучившись от тоски, она сдалась и отправилась на базу. Радость и восхищение, вспыхнувшие в глазах Саида, пролились бальзамом на душу, но тут поступил вызов, и ему пришлось уйти. А ей оставалось лишь ждать да вести задушевные беседы со всевидящим и всезнающим Стариком.       - Я запуталась немного.       - Все ваши запутки от недоговоренности, понимаете, - настойчиво убеждал ее Владимир Александрович. - От недосказанности. Гиреев – не экстрасенс, он ваши мысли читать не может. Вам нужно сказать ему все, что у вас на душе.       - Я уже не девочка, - слабо попыталась возразить она.       - Только про возраст говорить не нужно. Вы себя со стороны видели? Вы ж когда в гражданском вошли, все мужики шеи посворачивали. Даже я.       - Посворачивали, - хмыкнула обиженно. - Только не тот, кто хотелось бы.       - Вам только кажется, что он ничего не замечает.       И она попыталась, честно попыталась пробиться сквозь ненавистные кордоны дружбы, которыми Саид огородил от нее себя и свою жизнь. Она почти смогла. Почти.       - Есть дружба, а есть ты!       Но почти не считается. Вошел Старик – и все, чего она добилась, мгновенно обратилось в прах, а сил начать сначала не осталось. Штурм крепости под названием «майор Гиреев» потерпел сокрушительное фиаско. В отчаянии она махнула рукой и ушла, глотая злые слезы. И снова они замерли на разных полюсах. Замкнутые. Настороженные. Молчание и взгляды украдкой из-за плеча. Но проблема с удочерением Сабины не оставила ей ни времени, ни выбора.       - Может, фиктивный брак?       - А можно и не фиктивный, - усмехнулся Старик, словно мысли прочитал.       Не найдя, что сказать, она ограничилась укоризненным взглядом.       - Я хочу, чтобы ты знала: я всегда помогу тебе.       Саид сдержал слово, а она воспользовалась его минутной слабостью, неосторожным обещанием. Мария всегда помнила о том, что вынудила его жениться. Именно поэтому она не стала даже пытаться что-либо изменить в их «как бы» браке. Не осмелилась. Первую ночь и все последующие Саид провел в одиночестве на широком диване в гостиной, а она в таком же одиночестве в спальне. Он не жаловался. Она тоже. Так и жили. Вот только Саид все реже бывал дома - дневал и ночевал на базе. Когда она единственный раз набралась смелости и наглости и задала вопрос, он сослался на большое количество работы и усталость. Больше она не спрашивала, а по ночам роняла молчаливые слезы в подушку да изредка изливала исстрадавшуюся душу Старику.       - Он любит тебя, - убеждал тот. – Просто… Понимаешь, для него ваши отношения – это очень непросто. Он любит тебя, хочет, но ждет.       - Чего?       - Что ты сделаешь первый шаг.       - Это он тебе сказал?       - Нет. Но я же не слепой и не дурак. Да у вас на лицах все написано! Крупными буквами прямо на лбу! Не ошибешься, даже если захочешь. Даже Пузырь уже все про вас понял. Верно, Пузырь? – Старик подмигнул псу.       Тот согласно гавкнул.       - Вот видишь. Он ждет, ты ждешь. Сидите и ждете друг друга, а время-то на месте не стоит. Убегает время и назад не вернется. Глупо это!       - И что ты предлагаешь? Мне ему на шею кинуться? Да он от меня шарахнется, словно черт от ладана!       - А ты пробовала?       - Нет, и не собираюсь!       - Напрасно. Ты вот говоришь – шарахнется. А если не шарахнется? Ты о таком варианте не думала?       - А если все же шарахнется?       - Так хуже, чем есть, все равно не станет. Что ты теряешь?       - Остатки самоуважения и… надежду. Я вынудила его жениться на мне! Извини, но в постель силой я его не потащу!       - Ну и зря! Быстрее бы дело с мертвой точки сдвинулось! Ходите вокруг да около, боитесь, стесняетесь… Вроде взрослые люди, а ведете себя, как подростки!       - Так! Все! Закрыли тему! Я больше не хочу ничего ни говорить, ни слышать! И не дай бог об этом разговоре узнает Саид!       - Да ты что! Я – могила!       - Очень на это надеюсь, иначе действительно станешь могилой.       Но вода точит камень, а слова Старика падали в благодатную почву, рождая смятение, рождая надежду.       Страсть. Удивительное слово, которому в ее жизни никогда не было места. Нежность, привязанность, дружба - все было в ее жизни, а вот невозможности дышать от бушующих внутри чувств, головокружения от случайного взгляда, танцующих по коже искорок от прикосновения ненароком и безумного желания коснуться еще раз… И еще… Всей кожей ощутить силу и мощь горячего мужского тела! Нет, на ее пути не нашлось места страсти. Но появился Саид, и, словно ураган, разнес вдребезги ее тихую устоявшуюся жизнь. У нее вдруг стали появляться странные желания. Ей хотелось видеть его, слышать его голос, прикасаться… И не так, случайно, на мгновение, а чтобы всей ладонью ощущать жар кожи, движение и силу мышц под ней, запах, знакомый, пряный, мужской, чтобы чувствовать себя хрупкой и слабой, и влюбленной до одури, словно школьница, а не подполковник МЧС с опытом боевых действий и разводом за спиной.       Чертовы шпильки!       Черные туфли с высокими тонкими каблучками на стройных ножках Марии свели его с ума, отравили душу. Саид даже не подозревал в себе такой фетиш. До сегодняшнего дня он совершенно спокойно относился к женским ногам любой длины и стройности и в любой обуви. А тут взглянул – и сердце ухнуло, а голова пошла кругом. Воображение услужливо нарисовало, как ладони касаются колен, обнимают стройные бедра, скользят вверх… Туда, где широкий узор кружевной резинки, удерживающий тонкую паутинку чулок, открывает нежную теплую кожу. И шелест черных шпилек по темной ткани его брюк…       - И долго ты собираешься ходить вокруг да около?       - Старик, отстань от меня!       - И не подумаю! Мне больно смотреть, что вы творите друг с другом!       - Ну так не смотри!       - Саид, ты мужчина или тряпка?!!       - Какого черта?!       - Вот именно: какого черта?!! Какого черта ты ничего не предпринимаешь?!!       - Да не могу я, черт возьми!       - Почему?       - Потому что она попросила меня о помощи! Ей был нужен не я, а фиктивный брак и жилье, чтобы удочерить Сабину! Я дал слово, Старик. И если я сейчас к ней полезу с подобными намеками… Ты сам понимаешь, как это будет выглядеть.       - А тебе не приходило в голову, что она предложила фиктивный брак, потому что боялась попросить о настоящем? Боялась, что ты откажешься?       - Она знала о моих чувствах, но я ей не нужен.       - Уверен? Ты сказал, что любишь ее, хочешь, чтобы она стала твоей женой, а она отказала?       - Ну… Не совсем так, но почти.       - Так сказал или почти?       - Старик, оставь меня в покое! Без тебя тошно!       - А будет еще хуже! Иди к ней, завоюй эту женщину, покори, соблазни! Ты - мужик, в конце концов! Я-то что? Я - ничего. Я оставлю в покое и тебя, и ее. Только вам от этого легче не станет! Ведете себя, как идиоты. Оба! Казалось бы, люди взрослые, жизнь повидали, горя похлебали, а как младенцы сопливые. Ф-фу!       - Оставь. Меня. В покое.       - Да с удовольствием! Иди, спи! Диван ждет тебя! А мог бы провести эту ночь в объятиях красивой женщины.       - Старик!!!       - Все! Молчу! Она там, ты здесь… Что же вы творите-то! Разве ж так можно с любимыми! Эх-х…       Слова Старика жгли душу каленым железом. Саид и не хотел, и не мог не признавать их правоту, но легче от этого не становилось ничуть. Только больнее.       «Ах, Маша-Маша, что же мы наделали? Что я наделал? Как это все получилось? А если Старик прав, и ты правда любишь меня, надеешься, не спишь ночами? Дай мне знак. Хоть крошечный намек. Я услышу. Я пойму. Ты только позови!»       Прием шел своим чередом. Отзвучали поздравительные речи, пришла пора неформального общения и танцев. Вынырнув из пучины размышлений, Мария привычно скользнула взглядом в поисках Саида. Тот обнаружился на другом конце зала разговаривающим с полковником Красовским – руководителем такого же поисково-спасательного отряда, как 42-21. Рядом с лысым упитанным полковником почтенного возраста и непритязательной внешности стояла молодая и очень красивая блондинка в алом платье. Стройная и высокая, она казалась юной березкой рядом с трухлявым пнем. Впрочем, невинность и наивность этой березки были иллюзией. Об амурных похождениях Анжелы Красовской только воробьи на проводах не чирикали. Будучи женой полковника красавица не отказывала себе ни в чем и крутила романы направо и налево, в том числе со спасателями отряда, которым руководил ее муж, а влюбленный, словно мальчишка, полковник ничего не замечал и безоговорочно верил каждому слову своего обожаемого белокурого ангела.       Марии не понравился откровенно призывный взгляд Анжелы, устремленный на Саида. Да и восхищение на лице мужа внушало мало оптимизма. Женщина помрачнела и, пытаясь, приободриться, вспомнила момент, когда она вышла из комнаты. Словно Золушка, отправляющаяся на бал, чтобы встретить своего принца. Словно прекрасная бабочка, вырвавшаяся из кокона повседневной серости. Восхищение. Как это, оказывается, приятно, когда на тебя смотрят с восхищением. Особенно, если смотрит он - тот единственный, ради которого делались прическа и макияж, надевались роскошное вечернее платье и ненавистные шпильки. Чтобы увидеть в его глазах огонь восхищения, сквозь который рвется иное пламя…       - М-м… Какой мужчина! – прошелестел над ухом незнакомый женский голос, тягучий и сладкий, как мед, и в то же время вызывающе-насмешливый.       Мария обернулась и увидела Анжелу. Погрузившись в воспоминания, она не заметила ее приближения.       - Кого вы имеете в виду?       - Майора Гиреева, разумеется, - ничуть не смутилась Анжела, метнув в сторону мужчины жаркий взгляд.       - Он - мой муж, - холодно заметила Мария.       - Так уж и муж? – усмехнулась Анжела.       - То есть?       - Да так. Ходят слухи.       - Слухи? Какие слухи?       - Слухи о том, что майор Гиреев дома не ночует, а живет на базе, - прекрасные голубые глаза хищным взглядом впились в лицо Марии, ловя малейший бег эмоций.       - Это ложь, - попыталась возразить та, но голос предательски дрогнул.       - Разве? - взгляд Анжелы стал еще более хищным. Она намеренно неторопливо оглядела стоящую перед ней женщину и усмехнулась.       - Именно так.       – Тогда вам не о чем беспокоиться, не так ли? – Анжела снова одарила Гиреева восхищенным взглядом. – Как бы то ни было, но выбор всегда за мужчиной. О! Слышите? Объявляют белый танец. Как кстати! – и торопливо удалилась, цокая каблучками.       Мария подавила вздох. На душе было горько и тоскливо, а сердце словно сжал огромный ледяной кулак - не вдохнуть, не выдохнуть.       «Стерва! Хищная беспринципная стерва! – в бессильной злости думала она. - Но ведь права - выбирает мужчина. Я схитрила, вынудила его жениться, а дальше что? Смириться и наблюдать, как его соблазняет эта длинноногая красотка? А что ты можешь сделать, Мария Шимко? Что?!!»       Белым танцем конечно же оказался вальс. Глядя на красавицу Анжелу в объятиях Саида, Мария прикусила губу, чтобы не застонать от боли, не завопить от ярости.       «Он свободен, - напомнила она себе. – Женат, но все равно свободен. Наш брак всего лишь притворство, ложь во спасение Сабины, а он – живой человек, мужчина».       Застывшим взглядом она смотрела, как Анжела, будто случайно, прижалась к Саиду, опустив тонкие изящные руки на широкие плечи. Как же ей хотелось оказаться сейчас на ее месте, в объятиях Саида! Раскрытой ладонью касаться его плеч, чувствовать их силу и твердость под темной тканью костюма, ловить взгляд серых глаз и улыбку тонких обветренных губ и самой улыбаться, но… Ее время истекло. Просочилось песком сквозь пальцы, утекло водой, унесло ветрами. Осталась немолодая и некрасивая одинокая женщина, сильная и никому не нужная. Поэтому сейчас в объятиях Саида не она, а молодая красавица Анжела. Марии захотелось уйти, незаметно раствориться в воздухе, исчезнуть с этого праздника жизни. Поставив недопитый бокал на ближайший столик, она быстро направилась к выходу. Но когда до спасительной двери оставалась всего пара шагов, предательская шпилька все же подвернулась, и женщина, неловко взмахнув руками, полетела на пол.       «Ну вот… Когда подумала, что достигла дна, снизу постучали», - мелькнула в голове совершенно дурацкая мысль, а на глаза выступили слезы боли и унижения.       - Мария Захаровна…       - Мария Захаровна…       Кто-то склонился над ней, протягивая руку.       - Все в порядке. Я справлюсь. Дайте мне минутку, - Мария продолжала сидеть на полу, ожидая, когда боль в растянутой лодыжке перейдет из резкой в ноющую.       - А ну-ка посторонитесь! – раскатисто прозвучал над головой знакомый голос. – Маша, что случилось? Больно? - Саид присел рядом, внимательный взгляд серых глаз скользил по ней, словно ощупывал.       - Все в порядке, - чуть слышно шепнула Мария, сил почти не осталось. – Просто ногу подвернула. Сейчас боль утихнет, и я встану.       - Ясно, - пробормотал Саид, а затем решительно, по-свойски обнял ее за плечи и под колени и поднял на руки.       - Прошу прощения, господа, но в силу обстоятельств вынуждены откланяться, - громко объявил он и вынес ее из зала. - Растяжение сильное?       - Нет. Пострадали только туфли и моя гордость.       - Туфли-то чего?       - Каблук свернула.       - Ну и черт с ними. Купишь новые.       Мария прижалась щекой к широкому твердому плечу, закрыла глаза и улыбнулась.       - Обязательно куплю.       Она была почти счастлива. Почти.       В квартиру Мария Шимко торжественно вплыла на руках мужа. Прямо как новобрачная. Запоздало правда. Но, как говорится, лучше поздно, чем никогда. Пройдя в гостиную, Саид усадил жену в кресло.       - Сиди здесь и не вздумай встать! Я сейчас принесу мазь и эластичный бинт. Тугая повязка - и через пару дней будешь снова бегать как ни в чем ни бывало.       Он спешно направился к двери.       - От тебя пахнет ее духами.       Саид обернулся и удивленно посмотрел на нее.       - Чем?       - Духами.       - Какими к черту духами? – он поднял к носу лацкан пиджака - тот действительно слабо пах чем-то приторно-сладким и пряным. – Действительно пахнет. Откуда?       - Это духи Анжелы, - слабо улыбнулась Мария. – Она так крепко тебя обнимала. А ты, кажется, не возражал.       - Я?!! – еще больше удивился Саид. – Это был просто танец. Она – жена полковника Красовского и пригласила меня. Не мог же я ее послать. Если бы меня пригласила ты, я танцевал бы с тобой.       - Мне показалось, ты не хочешь танцевать. Тем более со мной.       Он подошел к креслу и опустился на колено.       - С чего ты взяла?       - Ну, - женщина пожала плечами. - Ты за весь вечер ни разу никого не пригласил.       - А ты хотела, чтобы я… - Саид ошарашенно замолчал. Ему даже в голову не приходило, что Мария хочет, чтобы он пригласил ее на танец.       - Я ничего не хотела, - подавленно пробормотала та, отводя взгляд. – И больше всего - навязываться.       «Вот идиот! - мысленно обругал он себя. – Просто редкостный идиот! И что теперь?»       - Маш, я… - он протянул руку и, едва касаясь кончиками пальцев, убрал выбившуюся из прически и упавшую ей на глаза прядку. - Ты извини, но я так не могу.       - Чего ты не можешь? – Мария попыталась улыбнуться, но улыбка получилась горькой и болезненной, как гримаса.       - Ну… Быть мужем для вида, играть на публику. Не могу и все. Все это или должно быть по-настоящему, или не должно быть вообще. А когда так: пока кто-то смотрит, мы вроде женаты, а на самом деле каждый сам по себе… Так долго и изощренно врать я не могу. Не для меня такие игры. Стар я для них. Уж извини.       - Ложись спать, - устало перебила его Мария, удерживая рвущееся из горла рыдание. – Уже поздно, а тебе завтра на смену. Не выспишься. Спасибо, что пригласил меня на этот прием, за внимание и за помощь. Спокойной ночи.       Она попыталась встать, но он удержал ее, едва ли не силой усадив обратно, а потом прижал ее ладонь к своей груди, прямо туда, где гулко и тяжело стучало сердце.       - Маш, какого черта? Ну разве так можно с живым человеком? Я же не каменный. Может, давай попробуем в конце концов?       От обрушившейся надежды слезы мгновенно высохли.       - Что попробуем? – пробормотала Мария, боясь, что ослышалась, неправильно поняла.       - Ну… Вместе. По-настоящему. Знаю, я – не принц на коне, не венец женских мечтаний, но…       Да уж, обольщать женщин Саид явно был не мастак.       - Что ты знаешь о женских мечтах? – всхлипнула Мария, предательские слезы все же просочились сквозь ресницы и ползли по щекам.       - Ты чего плачешь? Нога болит? – встревожился мужчина.       - Сердце радуется, - рассмеялась сквозь слезы Мария. - Дурак ты, Саид, честное слово!       - Что сразу дурак-то? – обиженно нахмурился тот.       - В кои-то веки правильные слова сказал и тут же все испортить норовишь.       - От правильных слов не плачут.       - Тебе-то откуда знать, от чего плачут или не плачут женщины? Вот я сейчас плачу от счастья. Впервые. А ты лезешь со всякими глупостями!       Саид растеряно замер, не зная, что делать и надо ли вообще что-то делать или оставить все, как есть, чтобы ненароком не испортить, как это обычно у него выходит: хотел, как лучше, получилось – лучше не вспоминать. Вот и сейчас ляпнет что-нибудь – и закончится сказка, превратится в кошмар, в безмолвную холодную войну. И так никаких сил не осталось!       - А… Ну… Плачь тогда, - смущенно пробормотал он.       - Обними меня.       Саид неловко, порывисто обнял жену, прижал к себе, вдыхая тонкий аромат волос и кожи. Такой родной, знакомый. Голова снова пошла кругом. Почти вслепую нашел ее губы, мягкие, теплые, ждущие...       - Маша… Машенька… - хрипло выдохнул, отрываясь. – Ты того… Если нет, то сейчас. Я потом не смогу...       - Обещаешь? – шепнула она.       - Обещаю.       И замер, утонув в темных омутах глаз.       - На руки-то возьмешь? – вдруг прошептала Мария.       - Шутишь? – укорил ее Саид.       - Ничуть. Мне понравилось, как ты меня унес.       - Да я тебя всю жизнь на руках носить буду. Только скажи! – в его голосе было столько страсти, что закружилась голова.       - Я люблю тебя, - выдохнула Мария.       Саид поднял жену на руки и торопливым размашистым шагом направился в спальню.       Нога зажила, и в пятницу, накормив всех завтраком и проводив мужа на службу, а Сабину в детский сад, Мария отправилась в торговый центр. Народу было немного, а в отделе женской обуви, куда она заглянула, посетителей не оказалось вовсе.       - Здравствуйте. Чем могу вам помочь? – вежливо поприветствовала продавец-консультант.       - Мне нужны туфли, - улыбнулась Мария, озорно и молодо. – Красивые, удобные и чтобы обязательно каблук – шпилька. За ценой не постою.       - Цвет? – лаконично поинтересовалась девушка.       - Лучше черный.       - Проходите, располагайтесь поудобнее, а я принесу вам модели для примерки.       Спустя час вооруженная двумя парами безумно красивых и столь же дорогих туфель на сногсшибательных шпильках, абсолютно довольная собой и жизнью Мария вышла из обувного отдела и замерла, узрев напротив бутик женского белья.       «Вот интересно: если шпильки оказались столь мощным оружием, то какой эффект они произведут в сочетании с чем-то подобным?» Три месяца спустя…       Саид так нервничал, что Мария велела ему ждать на улице. Стоило ей появиться в дверях, как тот мгновенно оказался рядом.       - Ну что? – в серых глазах светились тревога и нетерпение. - Что врач сказал?       Женщина улыбнулась.       - Сказал, что все в порядке.       Саид нахмурился, губы сжались в тонкую злую полоску.       - А… То есть обмороки у нас теперь – это норма! Здесь все ясно! Пошли!       Мария едва удержалась, чтобы не рассмеяться.       - Куда?       - К другому врачу!       - Саид, не нужно…       - Нужно, Маша. Нужно! – взяв жену за руку, он настойчиво тянул ее за собой. - Я стольких потерял за свою жизнь. Тебя я терять не собираюсь!       Мария уперлась, пытаясь вырвать ладонь, но тщетно – он был сильнее и настроен весьма решительно.       - Саид, постой!       - Идем!       - Да стой же ты! – отчаянно взывала женщина. - Дослушай сначала!       - Все, что надо, я уже услышал! Пошли!       Поняв, что достучаться до затуманенного гневом и тревогой разума мужчины не получится, Мария принялась действовать. Остановившись, она вырвала-таки ладонь из его цепких пальцев и, не давая себе опомниться, а ему раскрыть рот, объявила:       - Саид, я беременна!       - Это же надо: заявить, что все в порядке! – продолжал возмущаться Саид, но тут ее слова, наконец, проникли в его сознание. - Что?!       Он замер, ошарашенно глядя на нее, на мгновение решив, что ослышался.       - Я. Беременна, - медленно чеканя слова, повторила Мария и улыбнулась. - А обмороки при беременности, особенно вначале – норма. И тошнота, и усталость, и сонливость, и все прочие мои недомогания.       - Маша…       - Что «Маша»? – она мягко взяла мужа под руку и прижалась щекой к его плечу. - Пойдем домой. Доктор сказал: больше отдыхать, хорошо питаться, пить меньше воды и есть меньше соли, исключить любые стрессы, гулять на свежем воздухе, а также назначил витамины и выписал длиннющий список анализов. И для тебя, кстати, тоже.       - А мои-то ему зачем? – удивился Саид.       - Потому что половина этого чуда – твоя, - рассмеялась женщина. - Удивительно, как мне только удалось?! Я-то думала уже все, поезд ушел. Вот что значит подойти к делу серьезно и ответственно! – она озорно подмигнула мужу.       Саид заметно смутился, но в серых глазах вспыхнули искры страсти.       - Сама виновата, - пробормотал он и честно признался, - Я теряю голову, когда вижу чертовы шпильки на твоих ногах. Не говоря уже об этих женских штучках.       - Но вы ведь не против, товарищ майор? – очень по-женски улыбнулась Мария.       Ей нравилось чувствовать себя страстной желанной соблазнительницей, единственной и безоговорочной властительницей сердца этого мужчины.       - Не то слово, товарищ подполковник, - усмехнулся Саид. – Я не против, я категорически за! Ну что, домой?       Высоко в прозрачно-голубом небе ярко светило холодное мартовское солнце. Зима еще не покинула их, но в воздухе уже чувствовалось приближение весны. Мария покачала головой:       - Я передумала. Давай прогуляемся, воздухом подышим. А еще - пораньше заберем Сабину из садика и посидим все вместе в ресторане у Лины, отметим наше небольшое торжество тихо, по-семейному. Тебе когда на смену?       - Завтра с утра.       - Вот и славно. Ребятам скажешь?       - Они обрадуются. Особенно Старик. Он сияет, как солнце в июле, с тех пор, как я стал ночевать дома. Как бы не рванул сверхновой от счастья.       - Передавай ему привет.       - Поехали вместе - сама передашь,- предложил Саид. - И Сабину возьмем. Пусть свежим воздухом подышит, ухи поест, с Пузырем поиграет. Детям это полезно.       - Это всем полезно. А, знаешь - поехали! Завтра. А сейчас – гулять и праздновать!       - Как прикажите, товарищ подполковник.       Мария на мгновение задумалась, глядя куда-то вдаль тем самым загадочным взглядом, который он так и не смог постичь, а затем покачала головой и мягко улыбнулась кончиками губ.       - Нет. Как пожелает будущая мама. Конец. 04 октября 2020 года.