***
— Ставить долг превыше собственных желаний… Крифф. Оби-Ван не выдержал и, резко втянув носом воздух, прижался лбом к прохладной панели сенатского лифта, который неторопливо, но неотвратимо поднимался наверх, прямо к кабинету Канцлера. По расписанию, у Палпатина полчаса назад как завершилась встреча с представителями Банковского Клана, и сейчас, насколько Кеноби знал привычки своего супруга, Шив должен был отдыхать в своем кабинете — где он и надеялся его застать. Вчерашняя ссора до сих пор не шла из головы, к тому же только усугублённая неловким разговором с Энакином на парковке тем же вечером. Но Кеноби не был бы собой, если бы не понимал, что вечно избегать супруга он не может. Остаток ночи и сегодняшний день они особо не разговаривали, выдерживая формально-вежливый тон, и этого времени Оби-Вану хватило, чтобы убедиться — Шив точно ждёт его извинений. И так как Канцлер ещё тогда, за ужином, дал ясно понять, кто именно из них был прав, Оби-Вану не оставалось ничего другого, кроме как признать свои ошибки и исполнить желание мужа пойти навстречу первым. Именно за этим он сейчас и направлялся к Палпатину. Но понимание ситуации не делало её сколько-нибудь легче. Сомнения, которые он высказал ему за столом, никуда не делись — как и тот леденящий страх, что невольно больно задел сердце, когда Канцлер на мгновение вышел из себя. Но как бы то ни было, Оби-Ван любил своего супруга. За больше десяти лет брака они свыклись друг с другом и даже, можно сказать, стали действительно хорошими друзьями. Именно поэтому вчерашний инцидент так тяготил бывшего падавана, невольно снова и снова подводя к одной мысли: джедаи, с его аргументами или без них, так или иначе уже официально участвуют в войне, а вот собственные супружеские узы нуждались в его решительных действиях прямо сейчас. И когда до нужного этажа осталось всего два пролёта, он, собравшись с силами, уверенно оторвал голову от стенки кабины, поправил рыжие пряди у виска и вернул на лицо свою привычную лёгкую улыбку. Лифт остановился, и Кеноби шагнул в коридор, направляясь к дальней двери. В ответ на его вкрадчивый стук изнутри послышался шорох выдвигаемого ящика стола, а затем раздался знакомый ровный голос, пригласивший войти. Оби-Ван выдохнул. — Добрый вечер. — Оби-Ван, — Канцлер приподнял бровь. — Чем могу тебе помочь? Я собирался домой только через несколько часов. — Я не мог ждать, — тихо ответил Кеноби, прикрывая дверь за своей спиной. — Я подумал… я был неправ тем вечером, Шив. Должно быть, усталость сказалась, что я так взвился. Я не должен был сомневаться в твоих решениях. В конце концов, ты ведь глава Республики, а не я. Палпатин, сидевший в кресле за своим рабочим столом, отложил деку и стилус. Неторопливо встав, он подошёл к виновато опустившему глаза супругу. — Я прощаю тебя, дорогой, — на губах Канцлера заиграла вкрадчивая улыбка, такая, которая ещё с их первой встречи завораживала рыжего посла своей почти что неестественной притягивающей силой. — К тому же, этот наш маленький спор показал, что моя линия выдержит любую критику оппозиции, если таковая возникнет в Сенате в будущем. Так что… ты хорошо потрудился, Оби-Ван. Двумя пальцами Палпатин придержал лицо супруга за подбородок. Он, казалось бы, совершенно обыденно, на правах мужа, погладил уголок его губ, но Оби-Ван не сразу отделался от впечатления, что его мягкие серые глаза на самом деле пытливо цепляются за лазурную синеву его собственных, словно выискивая что-то, о чём он сам пока что не подозревал. Впрочем, это ощущение довольно быстро сошло на нет, и этому помог весьма убеждающий поцелуй, которым Канцлер одарил Кеноби. — Ты ведь знаешь, что делают хорошие супруги, когда мирятся? Оби-Ван облегчённо вздохнул — Шив, слава Силе, больше не держал на него обиды, — и игриво поглядел на Палпатина: — Занимаются страстным примирительным сексом? — Именно так, — Шив обошёл Кеноби сбоку, опускаясь на низенький тёмно-красный диванчик за его спиной и пригласительно похлопывая рядом с собой. — Ты знаешь, что делать. Оби-Ван улыбнулся. — Сегодня я полностью в вашем распоряжении, ваше превосходительство.***
— Что ты делаешь? — удивленно пробормотал Винду, когда Иит наконец отстранился, переводя дух и облизывая губы. — Это же зал Высшего Совета! — Да. Лёгкая улыбка тронула губы забрака. Он приблизился снова, медленно проводя рукой вдоль складок робы магистра вниз, тогда как его взгляд взметнулся в противоположном направлении, чтобы встретиться с каштановыми глазами коруна. — Это зал Высшего Совета, а ещё он пустой и с закрытой дверью, а ещё ты пока что официально не генерал, чтобы приказать мне прекратить все непотребные действия. Винду добродушно фыркнул и откинул мешающий хвост за спину забрака, вкрадчиво касаясь губами чувствительной кожи у основания ближайшего из его маленьких рожек. Он прекрасно понимал, к чему клонит забрак, но не мог противостоять искушению немного подыграть. — Как генерал — пока нет. Но я ведь и старший член Совета тоже. И против этого ты не сможешь ничего мне противопоставить, милый. — Может оно и так. Но разве ты хочешь, чтобы я прекратил? Наша связь в Силе двусторонняя, Мейс, не забывай. И я не для того убедился, что все остальные члены Совета сейчас заинтересованы в этом зале меньше всего, чтобы чинно кивнуть тебе на прощание и пожелать хорошего вечера. — Но почему именно здесь? — спросил Винду, хотя его руки сами собой уже легли на талию Иита, на ощупь отыскивая пряжку его кожаного ремня. — Может, лучше немного остыть и спокойно поехать на квартиру? — Заняться любовью там, где только что было принято решение об объявлении войны, было бы гораздо символичней, — отозвался забрак, и в его глазах сверкнул даже какой-то совсем мальчишеский азарт. — Крифф с этой квартирой, Мейс. И не говори, что тебе втайне за все эти годы ни разу не хотелось совершить какое-нибудь подобное безумие. — Может, и не хотелось. Пока ты не предложил, — тихо усмехнулся тот. — Твои идеи становятся всё рискованней, Иит. Но доля риска — неотъемлемая часть любой битвы, правда? Будь она за судьбу всей огромной Республики или за одну неуставную любовь. Одновременно с его последними словами звякнула металлическая застёжка расстёгнутого пояса — а вместе с ним на пол отправилась и верхняя длиннополая роба, оставив мастера-джедая в одной лишь исподней тунике. Разделив с ним ещё один, уже куда более чувственный поцелуй, Мейс тоже наскоро сбросил с себя всю верхнюю одежду, обнажая всегда так восхищавший Иита крепкий подтянутый торс. Забрак вкрадчиво положил свои ладони ему на грудь. Мейс был невероятно красив. В Ордене большинство предпочитало вздыхать по рельефным мускулам Кита Фисто или живописному профилю Квинлана Воса, но о Сила, сколько же они теряли, не догадываясь, какое великолепие скрыто под стандартной грубой робой магистра Совета. Широкий разлёт ключиц, выделяющиеся сильные мышцы, почти как с рекламной картинки в глянцевых журналах, парочку которых кто-то из женской половины Храма непременно забывал закрыть в компьютерах библиотеки. Ииту казалось, что за годы он успел изучить тело своего партнёра вдоль и поперёк, но каждый раз он снова замирал, влюблённо чертя кончиками пальцев узоры на шоколадной коже. А ещё он был на удивление чувствительным — даже лёгкое прикосновение к затвердевшим соскам вырвало у Мейса громкий вздох сквозь стиснутые зубы, а последовавшие за этим быстрые игривые укусы, тут же виновато зализанные ловким язычком, и вовсе послужили магистру поводом перестать гладить макушку забрака и вместо этого схватить его за бёдра, нетерпеливо задирая подол туники. Иит слегка сжал его запястье, прежде чем позволить этим любимым и родным рукам скользнуть под хлопковую ткань. Он доверчиво изогнул спину под его изучающими, перебирающими острые позвонки касаниями, уже не скрывая быстро нарастающее возбуждение. Тёплые пальцы магистра остановились на его пояснице, подталкивая ближе к себе — и чужая эрекция, вжавшаяся в низ его живота, заставила забрака довольно зажмуриться и требовательно заурчать. — Разве ты не хочешь ещё немного посмотреть на красивый закат? — чуть насмешливо спросил Мейс, дразняще прикусывая мочку его уха. — Я хочу посмотреть, насколько красив ты в закатных лучах, — отозвался Иит, мастерски копируя тон магистра, и с интересом провёл большим пальцем вдоль его скрытого тканью штанов, но заметно напряжённого органа. — Ну, знаешь… когда ты полностью голый. — Как пожелаешь, котёнок. Винду подхватил забрака на руки, на ходу очерчивая губами линию от уха до выступающих из-под серого воротника косточек ключиц, и потянул свою драгоценную ношу от окна прочь, к знаменитым на весь Орден красным креслам. Спустя секунду сомнений над ближайшим к нему креслом корун всё же решил не оскорблять своих добрых коллег и выбрал своё собственное, бережно опуская Иита на бархатное сиденье. После этого он навис над ним сверху, одной рукой опираясь о подлокотник, а второй придерживая возлюбленного за шею. В такой позе целоваться оказалось гораздо интереснее, хотя бы потому, что тоненько пульсирующая жилка на его шее под пальцами Винду забилась сильнее, принося странное чувство удовлетворения тем, каким сейчас беззащитным и полностью принадлежащим только ему казался хрупкий джедай-забрак. Когда Иит не выдержал и застонал в его губы, одновременно содрогаясь от удовольствия и нехватки воздуха, Мейс ненадолго прервался, в это время снимая штаны сразу вместе с бельём и помогая забраку встать с кресла, чтобы избавиться от туники. Покончив со всей оставшейся одеждой, корун опустился в кресло сам, усаживая Иита на свои колени. — Ну и что ты скажешь? — спросил он, проследив за тем, как взгляд Иита скользнул между его ног. Иит изобразил серьёзное лицо. Он оценивающе пробежался кончиками пальцев вверх по его возбуждённому стволу, слегка царапая чувствительное местечко у головки, и затем сжал ладонь, пару раз плавно проведя ею вдоль. — То же, что и всегда. Ты безумно привлекателен. — Как и ты, — Мейс наклонился вперед, своими губами мягко лаская губы Иита. Они казались необычно сухими — ещё один побочный эффект от проведённых забраком нескольких предыдущих дней в бакта-камере. Но Иит не дал ему возвратиться к болезненным воспоминаниям о горящем LAAT-е, сбитом над ареной Петранаки прямо у Мейса на глазах, и израненном теле забрака, безжизненно повисшем в его руках, пока он добирался через трупы джеонозийцев и обломки дроидов до разворачивающих транспортировочную медкапсулу клонов. Мастер-джедай зашевелился, устраиваясь поудобнее, и красноречиво потёрся пахом о его член. Мейс отвлёкся и улыбнулся. — У тебя с собой? — Там, — джедай махнул рукой в сторону вороха одежды. — В поясном кармане. — А ты и вправду подготовился, да? — Конечно. Прохладный лубрикант, размазанный по пальцам Мейса, создавал приятный контраст с тем жаром, который растекался внутри. Иит качнул бёдрами, чтобы сильнее насадиться на разминающие его анус пальцы — когда он говорил, что подготовился, он имел в виду не только принесённую заранее бутылочку смазки и небольшое изучение системы храмовых замков. Он также позаботился о том, чтобы не размениваться на привычные долгие прелюдии, потому что, хоть времени, как и адреналина, хватало сполна, всё-таки личная квартира и зал Совета значительно отличались по степени своей безопасности. Винду тоже быстро понял, что к чему — и шёпотом заметил, что это было весьма умным решением. Поэтому после нескольких массирующих поглаживаний, пальцы сразу же сменились упёршейся в мягкое колечко мышц головкой члена. Иит закусил прядь своих волос, для надёжности сжав одной рукой спинку кресла за спиной коруна, а ладонь второй остановил на его предплечье, пока Винду медленно опускал его вниз. Мейс был сравнительно большим — для весьма скромных размеров своего забракского любовника уж точно — и поэтому старался быть с ним как можно нежнее, неважно сколько бы подготовки они ни проводили. Каждое его движение было размеренным и ритмичным, чуткие пальцы, державшие Иита под грудь, отмечали каждый удар двух сердец, а настороженный слух ловил малейшие признаки дискомфорта, которые могли бы выбиться сквозь его прерывистые стоны. Но в этот раз забрака определённо ничего не смущало — он получал явное наслаждение от происходящего, и ничего кроме него. — Ме-е-ейс, — всхлипнул Иит, до боли вцепившись в плечи коруна, когда тот ускорился, постепенно наращивая темп. — Ох крифф, Мейс, Мейс, да! Но всё же контролировать ситуацию с каждым толчком становилось труднее — особенно когда милейшие грудные звуки, которые издавал забрак на его коленях, были такими восхитительными. Когда-то именно из-за этих забавных звуков, похожих на те, что издают новорождённые детеныши лот-котов, он и получил от Мейса прозвище «котёнок», которое со временем — и с частотой их физической близости — приклеилось лишь сильнее. Сейчас же Винду, с трудом сдерживаясь, чтобы не закрыть глаза и забыть обо всём, кроме податливого горячего тела своего возлюбленного, сдавленно зарычал и резко толкнулся на всю длину, а затем ещё раз и ещё. Всего лишь пары минут подобных мощных фрикций оказалось достаточно. Не выдержав долго подобного жёсткого темпа, Иит вскрикнул, его сотрясла крупная дрожь, тонкие светло-кофейные пальцы конвульсивно сжались, царапая кожу. Мейсу осталось лишь плотно сжать руку вокруг горячего члена забрака — он кончил практически сразу же, роняя белые капли на живот партнёра. Винду придержал его, заглушая вздохи Иита собственным глухим стоном, и устало откинулся назад, пока член пульсировал, изливаясь внутрь тяжело дышащего джедая. — Любовь и война, а? — пробормотал Мейс, поглаживая вдоль тёмно-фиолетовой линии татуировки на щеке Иита. — Не знаю, как часто это будет удаваться, но я буду настаивать на персональных совещаниях с вами, генерал Кот, каждый раз, когда будет такая возможность. Тот расслабленно поцеловал его руку и неохотно спустился на пол, притягивая Силой свою одежду. — Это отличный план, генерал Винду.***
Оби-Ван опустился на диван рядом с Палпатином, одаривая супруга лёгким поцелуем в щёку, прежде чем тот положил руку на его колено, наклоняясь, и властно, уверенно накрыл его губы своими. Поцелуй отдавал любимым изысканным парфюмом Канцлера и каким-то дорогим вином. К первому за больше десяти лет брака Кеноби давно привык, и даже до сих пор находил его нисколько не устаревшим, в отличие от судьбы большинства продукции этой сферы, и всё также обладающим особой ноткой той подлинной, старинной аристократии, к которой посол от Мелиды/Даан испытывал искреннее уважение. Второе тоже было явлением довольно частым — Палпатин, как опытный политик, не забывал о негласно принятом правиле угощать важного собеседника хорошим лёгким алкоголем. Судя по нежному цветочному привкусу, оставшемуся на губах Оби-Вана после того, как Палпатин дал ему передохнуть, в этот раз представителям Банковского клана было предложено Альдераанское белое — знак того, что Канцлер отнёсся к переговорам с серьёзным участием. А ещё Альдераанское белое, не перебитое ничем другим, вроде Эмеральда, говорило о том, что переговоры, вероятнее всего, прошли успешно и что глава Республики остался встречей крайне доволен. И Кеноби не мог не признать, что чувствует за супруга искреннюю радость. — Проект новых условий кредитования для миров Республики вышел отличным, — Палпатин хитро прищурился, смотря на рыжего посла. — Ты ведь уже это понял, да? Оби-Ван невинно хлопнул ресницами, притворяясь, что искренне удивлён ремарке Канцлера, но затем просто рассмеялся. — Если бы ты хотел сохранить итоги своей деловой встречи в секрете, ты бы не целовал меня так. В конце концов, это ведь ты настаивал, чтобы я научился разбираться в сортах вин и в сенаторском политическом этикете. — И то верно. В следующий раз, видимо, чтобы соблюсти конфиденциальность, придётся сначала угощать тебя Андоанским или выдержанным Санберри. Палпатин подтянул Оби-Вана вплотную к себе, расстёгивая ворот его рубашки, и неспешно провел губами вдоль шеи, особенно отмечая те места, где ровное дыхание Кеноби прерывалось и сбивалось с ритма. Оби-Ван в ответ аккуратно положил руки на искусственно широкие плечи парадной канцлерской мантии. — Я не люблю Андоанское, Шив, — проговорил он в перерыве между короткими вдохами. — Его делают аквалиши. Оно дешёвое, горчит, и от него часто отдаёт водорослями. Он сжал хватку чуть сильнее, потому что пальцы Палпатина, расправившись в этот момент с оставшимися пуговицами, забрались ему под рубашку, чувствительно ущипнув розовые горошинки сосков и вычертив большими пальцами длинные прямые линии от уголков ключиц до тут же сжавшихся от этого прикосновения мускул плоского живота. Переводя участившееся дыхание, Кеноби всё же закончил мысль: — Я люблю то вино, которое мы пили за ужином в день нашей первой брачной ночи. Помнишь? То самое, набуанское. Потому что самое лучшее вино — то, чей отменный букет связан с такими же воспоминаниями. Его супруг мягко улыбнулся. — Вы всегда были таким большим льстецом, посол Кеноби? — Только наедине с вами, Канцлер. Следующий поцелуй обошёлся уже без лишних разговоров. Палпатин полностью перехватил контроль, настойчиво покусывая его губы, и одной рукой придержал за шею, не давая отстраниться раньше времени. Не смотря на свой молодой возраст, Оби-Ван был отличным любовником — сказывалась природная любознательность, которую джедаи так и не успели запереть в свои строгие догматы, помогавшая ему быстро принимать на вооружение всё, что показывал ему его супруг, а также эмоциональность Кеноби, полностью раскрывшаяся во всех красках после ухода из Ордена и позволявшая бывшему падавану не только показывать Шиву свои настоящие чувства, но и лучше понимать желания мужа. Даже сам Палпатин не мог не признать, что отпечаток Кеноби в Силе был чрезвычайно ярким — казалось бы, после разрыва с Орденом он должен был потускнеть, стать более похожим на те, что у остальных, обычных разумных, но нет — Оби-Ван всё так же ослепительно сиял Светом. И те эмоции, которые он излучал в Силу, даже почти что трогали тёмный кокон Лорда Ситхов. «Почти» — потому что Шив привык безупречно разделять две эти свои ипостаси. И если как Канцлер и супруг он принимал любовь Оби-Вана и даже считал весьма приятным то, что их изначально политический брак стал для посла с Мелиды/Даан больше чем деловым соглашением, то как Лорд Ситхов он видел в этом лишь прямую выгоду. Хотя с другой стороны джедаи, вдруг наконец зашевелившиеся и решившие провести «внутреннее сугубо», по словам Йоды, расследование на предмет чувствительных к Силе в Сенате, обошлись одним разговором с Кеноби и на этом остались удовлетворены. Но это всё были мысли, остававшиеся пока что где-то на периферии сознания и ждущие своей очереди на медитативное обдумывание. Вслух же Канцлер аккуратно, но твёрдо прервав Оби-Вана, сказал только одно, покровительственно кивнув ждущему его разрешения любовнику: — Можешь помочь мне с одеждой? Кеноби с готовностью навалился сверху, изучающе проводя руками вдоль тяжелых бархатных тканей парадных одежд Палпатина и безошибочно находя каждую застёжку: массивная, инкрустированная мелкими бриллиантами пряжка на воротнике была самой лёгкой частью; следом под его пальцами оказались несколько потайных крючков, удерживающих верхнюю мантию, затем участь снятой с Канцлера мантии разделил и бордовый шеллошёлковый жилет. Последней оказалась белоснежная рубашка — и золотые запонки, расстегнув которые, Оби-Ван не удержался и украдкой поцеловал костяшки ухоженных бледных пальцев супруга. — Хорошо, мой дорогой, — Палпатин протянул руку и довольно погладил его по щеке. — Ты стал гораздо ловчее в этом непростом деле. — Всё потому, что мне часто выпадала возможность совершенствовать этот навык, — лукавая улыбка тронула губы Кеноби. Канцлер снисходительно усмехнулся, притягивая Оби-Вана ближе. Одной рукой он скользнул за спину Кеноби, вжимая его пах в свой и отмечая, как покраснели кончики ушей бывшего падавана, когда их эрекции соприкоснулись. Они оба уже были явственно возбуждены, но при этом всё ещё сдерживались, продолжая неторопливо ласкать друг друга губами далеко наверху. А Оби-Ван, несмотря на годы брака и совместных ночей, всё также по-мальчишески краснел, как в их самый первый раз, и Палпатин находил это забавным. Вторая рука защекотала затылок, собирая в пригоршню короткие рыжие пряди. Кеноби в какой-то момент решил, что короткая стрижка идёт ему больше, и Канцлер не стал возражать — это желание было его личным делом, да и в прессе новый образ супруга главы Республики встретили тепло, отметив, что так он стал гораздо презентабельней и солидней. Шив мог бы поспорить с этим — раньше Оби-Ван выглядел ничуть не менее презентабельно, — однако вот что было не отнять у его прежних пышных волнистых локонов до плеч, так это то, с каким неподдельным удовольствием в них можно было запускать пальцы во время поцелуев. Его волосы и сейчас сохранили свои мягкость и густоту — но длины всё-таки иногда очень не хватало. — Шив, — выдохнул Кеноби в его губы, когда напряжение внизу живота стало напоминать о себе уже гораздо более требовательно. — Шив, пожалуйста… — А ты нетерпелив, Оби-Ван, — Палпатин скользнул рукой вниз, обхватывая его возбуждённый член и медленно, слишком медленно поглаживая, что не помогало, а наоборот, только сильнее распаляло жажду. — Но мне нравится твоя страсть. Оби-Ван согласно замотал головой и жадно подался вперед, чтобы хоть немного усилить темп фрикций. Канцлер покачал головой и отодвинул Кеноби от себя, привставая, чтобы тот смог подвинуться и занять его место на объёмной диванной подушке, прислонённой к подлокотнику. Он быстро расстегнул и снял брюки, затем помогая Оби-Вану сделать то же самое, и только после этого вновь оказался сверху, изучая распростёртое под ним молодое тело. Посла Кеноби не зря как-то даже номинировали в каком-то голонетном еженедельнике на звание самого красивого сенатора — Оби-Ван, с его изящными изгибами и тонкой, слегка загорелой гладкой кожей действительно казался произведением какого-нибудь известного скульптора. Пусть тот журнал и вскоре исключил Оби-Вана из конкурса в связи с тем, что они тут же быстро вспомнили об отсутствии Мелиды/Даан в составе Республики, но редакция принесла свои искренние извинения — голосов за Кеноби оказалось так много, что сначала его посчитали абсолютным победителем. Палпатин большим пальцем мазнул по блестящему кончику и сомкнул ладонь вокруг твёрдого ствола, размеренно лаская. Оби-Ван заёрзал, пытаясь не дёргать бедрами ему навстречу слишком уж откровенно, но получалось плохо — умелые движения канцлерской руки быстро разрушали остатки воли. — Быстрее? — с улыбкой спросил он у прикрывшего глаза супруга. — Да! Пожалуйста, Шив… Кеноби толкнулся ему в руку, и Палпатин не стал заставлять его просить дважды — ускорился, прислушиваясь к шумным скомканным выдохам любовника, и одновременно с этим коленом раздвинул его ноги шире, пальцами свободной руки проникая внутрь, не сильно, по чуть-чуть, стараясь не торопить события. Оби-Ван несдержанно застонал, сжимаясь вокруг пальцев. Канцлер притормозил, давая время привыкнуть и вместо этого полностью сосредотачиваясь вновь на его члене. — Продолжай, — спустя несколько минут тихо попросил Кеноби, на пробу покачивая бёдрами, чтобы убедиться в своих ощущениях. — Я готов. — Хорошо. Просто положись на меня, дорогой. Теперь пальцы, растягивающие его изнутри, были гораздо более желанными. Оби-Ван выгнул позвоночник, когда Палпатин согнул указательный палец, найдя заветную точку — яркая вспышка, мелькнувшая от этого прикосновения перед глазами, заставила его почти что вскрикнуть в полный голос. Канцлер нагнулся и закусил его губу, глуша всхлипы. Кеноби с готовностью ответил, собирая языком последние пьянящие остатки альдераанского вина. Он даже не сразу осознал, что пальцы сменились членом — голова была занята только восхитительным, кружащим сознание поцелуем, которым Палпатин терзал его рот. Просто в какой-то момент внутри стало гораздо теснее, чем прежде, а на его плечи, вжимая их в диван, легли сразу обе руки. А вот осознание ударило совершенно по-другому — он тут же задохнулся, и так как руки были заняты царапаньем обивки дивана, он обнял супруга ногами, закинув их поверх его ягодиц и стиснув колени. — Не всегда внимательность выручает, м? — прошептал ему Палпатин и обхватил губами мочку его уха. — Ты хороший дипломат, Оби-Ван, но тебе есть ещё чему учиться. — Шив, — простонал Кеноби, но дальше фраза не строилась, путаясь на языке, и поэтому он сдался, только повторив имя мужа ещё раз. — Шив… Толчки стали заметно быстрее — Палпатин уверенно подводил их обоих к кульминации, двигаясь глубже, резче, теряя ритм, но восполняя его увеличившейся силой и темпом. Оби-Ван под ним застонал громче, то ли все ещё выкрикивая его имя, то ли уже просто сбившись на что-то нечленораздельное, и плотно зажмурился, пока постепенно всё туже затягивающийся узел в паху наконец не разорвался, принося окатившую всё тело волну опустошающей эйфории. Шив, выйдя из обмякшего супруга, кончил следом — он уже был на грани, и нескольких уверенных движений собственной ладони хватило для разрядки. — Надеюсь, ты понял меня, Оби-Ван? — спросил он, убрав со взмокшего лба Кеноби прилипшую к нему прядь волос, прежде чем подняться с колен и отойти к своему столу за салфетками. — Мне бы правда не хотелось, чтобы подобные вечера в будущем были результатом конфликта. Оби-Ван, с трудом приподняв всё ещё гудящую после интенсивного оргазма голову, поспешно кивнул. — Да, Шив.***
Иит зябко передёрнул плечами и хмуро спрятал руки в рукава плаща. Промозглое сумрачное утро встретило его неприятным ветром, резко задувавшим в лицо, и звонком от Мейса, предупредившим, что вылет первой группы джедаев в дальние системы перенесли на несколько часов раньше. Сам корун стоял неподалёку — отдавал последние распоряжения рыцарю-тви’леку, который должен был пилотировать их корабль до уже направленного в точку встречи венатора с батальонами клонов. Когда наконец тви’лек уважительно склонил голову и направился по трапу внутрь шаттла, Винду подошёл к забраку, останавливаясь рядом. — Отлёт через пару минут. — Да. — Твоя группа отправится ближе к полудню, ты можешь ещё поспать. — Нет, уже не смогу. — Понимаю. Двигатели корабля загудели, потихоньку прогреваясь. Мейс вздохнул. В воздухе отчётливо повисло скорбное ощущение какой-то неотвратимо близящейся трагедии. Иит угрюмо шаркнул носком сапога вдоль грязно-серого напольного покрытия ангара. — Хочется поцеловать на прощанье. — Не стоит. Камеры включены. — Знаю. Забрак развернулся к коруну лицом и перехватил его взгляд — за маской строгой сосредоточенности плескалась щемящая тоска. Иит поджал губы и, оглядевшись, будто бы случайно коснулся кончиками пальцев тыльной стороны его ладони. — Неважно, что случится на этой войне, Мейс. Важно только одно — мы сможем победить, только если не дадим ей изменить нас. Мир будет держаться до тех пор, пока мы в тисках бездушной военной машины будем помнить о том, ради чего это всё. Какими бы злыми ни были грядущие тучи — нам как никогда нужна человечность. Тви’лек вновь показался на трапе, призывая магистра Винду подняться на борт. Мейс кивнул и, прежде чем последовать за ним, напоследок улыбнулся Ииту. Забрак грустно улыбнулся в ответ, провожая взглядом удаляющуюся фигуру.***
Серое прохладное утро нисколько не омрачило пробуждение Оби-Вана. Кеноби расслабленно потянулся, комкая в кулаке простынь, и повернулся на другой бок, ощущая как по телу растекается невероятно приятное ощущение только что проведённых спокойных часов в тёплой уютной постели. — Доброе утро, — негромко окликнул его голос супруга, и Оби-Ван приподнялся на кровати. — Доброе утро, Шив. Палпатин, в мягком домашнем халате, расшитом золотистыми узорами по густо-малиновой ткани, сидел в кресле у окна, лениво листая новостную ленту в своём датападе. — Я уже распорядился с завтраком, — Шив взглядом указал на столик рядом, где стоял дымящийся кофейник, две кружки и изящная подставка, на которой красовались маленькие аккуратные пирожные. — Спасибо. Я уже встаю. — Можешь не торопиться. Сегодня встречи назначены только на вечер. Шив и Оби-Ван переглянулись. — Давно у нас не выдавалось такого спокойного утра, — озвучил за двоих мысль Кеноби. — Что пишут в новостях? — Несколько групп джедаев уже отлетели с Корусканта и сейчас направляются на новые Республиканские базы во Внешнем Кольце, — Палпатин пригубил горячий каф. — Война официально началась. Кеноби вздохнул. Новость из уст Палпатина прозвучала как-то обыденно — как будто объявили не о крупномасштабном межгалактическом военном конфликте, а об открытии какого-нибудь нового завода бакты на Тайферре. И Оби-Ван поймал себя на мысли, что ему совсем не хочется сейчас возмущаться по этому поводу. Он подтянул одеяло к груди, задумчиво рассматривая мелькавшие вдали линии непрерывных потоков воздушного транспорта. Корускант продолжал жить своей мирной жизнью. И, наверное, действительно стоило вспомнить, что его собственная жизнь уже давно не связана с Орденом джедаев. Посол с Мелиды/Даан улыбнулся. — Республика сильна. Джедаи тоже. Этот мир нуждается в гуманности — и никто не вернёт ему человечность так, как это смогут сделать джедаи. Я уверен, что мы выиграем эту войну. Шив улыбнулся тоже и двумя пальцами снял с подставки круглый кремовый бисквит. — Я в этом не сомневаюсь.