Счастье можно найти даже в тёмные времена

      Тишину комнаты разорвал хриплый стон, и Тина резко подскочила на кровати. Это был сон. Очень плохой сон. Но эмоции были настоящими, и она едва сдержалась, чтобы не закричать в голос. Адреналин переполнял кровь, а дыхание было таким резким и быстрым, что кислорода едва хватало, а слёзы заливали глаза.       При первых же звуках Ньют проснулся и, быстро выхватив палочку из-под подушки, принял оборонительную позицию, озираясь по сторонам в поисках источника опасности. Всего через несколько мгновений он понял, что им никто не угрожает, но Тина буквально задыхалась от рыданий.       — Тина, — позвал он.       Тело начало двигаться ещё до того, как он осознал. Ньют, всё ещё не выпуская палочку, присел на край кровати и обнял Тину, крепче прижимая к себе.       Её плечи дрожали, вскидываясь чуть выше всякий раз, когда лёгкие резким вздохом пытались вобрать недостающий кислород.       Ньют направил палочку на дверь и прошептал заклинание глухоты, чтобы никого больше не потревожить, а потом отложил её в сторону. Сдерживаясь до этого, Тина позволила себе плакать в голос. Она была благодарна Ньюту за эту возможность. Она уже и не помнила, когда в последний раз позволяла себе такое. Даже в одиночку.       — Это только сон, Тина, — он поглаживал её по плечу, прижимая к себе, стараясь успокоить. — Это был сон.       Он хотел сказать, что всё хорошо, но язык не поворачивался. Всё было не хорошо, и они оба это знали. У них было много причин для кошмаров ночью. И единственное, что он мог, это просто быть рядом, дать ей почувствовать, что она не одна. Тина вцепилась пальцами в рубашку на его груди и уткнулась лицом в плечо. Он слегка покачивался, как бы убаюкивая, и поглаживал её по спине. От того, как отчаянно она плакала, у него самого встал в горле ком.       — Я рядом, Тина, — прошептал он и крепче прижал к себе. — Ты не одна.       Она ответила затихающим всхлипом и едва заметным кивком.       Вскоре Ньют спохватился и, дотянувшись до палочки, приманил из шкафа чистый носовой платок. Он слегка отстранился и мягко провёл им по щеке Тины.       Они просидели так, в обнимку, несколько минут, долгих и тянущихся, пока дыхание Тины потихоньку успокаивалось. И когда она, наконец, почувствовала, что может говорить, то подняла на Ньюта глаза, чуть отстранившись.       — Как ты справляешься? — Тихо и немного хрипло спросила Тина. — С тем, что Леты больше нет.       — Я не справляюсь, — ответил Ньют. Увидев больше беспокойства в глазах Тины, он поспешил исправиться: — Вернее… Это не совсем подходящее слово. Мне не с чем справляться, наверное…       Тина почувствовала себя так же растерянно, услышав это, каким выглядел и сам Ньют. Он слегка шевелил губами, будто подбирая слова и Тина ждала, когда он продолжит.       — Не знаю, как это выразить словами наиболее точно. Я просто не осознаю, что это правда? Что её больше нет… Будто это сон. Я знаю, что это случилось, головой я знаю, но сознание будто не может перестроиться и думать иначе.       Тина приободряюще сжала его руку. Ей было знакомо это чувство. Сейчас она мучилась сильнее, чем от потери родителей, потому что тогда, поначалу, всё действительно казалось нереальным, но ничего исправить уже было нельзя. А с сестрой у неё есть шанс на спасение, и это невероятная внутренняя агония бесконечных «а что, если» и миллионов вариантов как лучше поступить. В чём-то Ньюту сейчас было легче, но она ни за что не пожелала бы испытывать эти чувства вместо тех, что были у неё сейчас.       — Она ушла, — вновь заговорил Ньют, — чтобы мы с братом остались живы. Это был её выбор. И мне остаётся только постепенно привыкнуть жить в мире, где нет Леты Лестрейндж.       Ньют смотрел куда-то в пустоту произнося эти слова. Но после он повернулся к Тине и положил ей руку на щёку.       — Но Куинни всё ещё есть в этом мире. И мы сделаем всё, что в наших силах, чтобы её вернуть.       Тина всхлипнула и крепко обняла Ньюта.       — Спасибо.       Крепче прижимая к себе Тину, он глубоко выдохнул, выпуская вместе с воздухом накопившееся напряжение. В глазах щипало, но он чувствовал себя легче. Проговорив это вслух для кого-то, он будто сам смог это наконец переварить, осознать и упорядочить хаос мыслей, и принять то, что чувствует.       Еще немного посидев в таком положении, Ньют с привычной осторожностью в движениях, выработанной годами магизоологической деятельности, взял Тину за запястья, мягко отстраняя ее от себя. Её глаза тут же наполнились невероятной смесью чувств, и Ньют сразу поспешил заверить её, что это ненадолго.       — Я на кухню. Принесу тёплого молока. Оно поможет тебе успокоиться и заснуть.       Тина сжала его пальцы, но тут же выдохнула и отпустила, слегка кивая. Она знала, что он скоро вернется.       Ньют обернулся так быстро, как только мог и уже через минуту стоял в комнате с кружкой в руке. Он мягко закрыл дверь и, подойдя к кровати присел на её край, лицом к Тине.       Молоко в кружке имело лёгкий травянистый аромат, который легко узнавался.       — Тёплое молоко успокаивает и помогает засыпать, — тихо сказал Ньют. — Но я добавил туда каплю…       — Зелья сна без сновидений, — перебила его Тина, вдыхая аромат из чашки.       — Я подумал… — он немного растерялся правильно ли поступил.       — Спасибо.       Тина чуть улыбнулась ему, буквально самыми краешками губ.       Ньют собрался вставать чтобы она могла вытянуть ноги и лечь, но Тина поймала его за руку.       — До того, как я усну, побудь со мной. Пожалуйста.       Он протянул руку чтобы убрать волосы с её щеки и чуть улыбнулся.       — Конечно.       Ньют пересел в изголовье, подложил подушку, чтобы было удобнее и обнял Тину, заставляя её откинуться назад. Она уютно устроилась полулёжа у него на груди и отпила из чашки. Знакомые ощущения пробежались по телу. Оно расслаблялось, и в сознании появлялся мягкий обволакивающий туман. Зелья было недостаточно чтобы вырубить её мгновенно, поэтому она отпила ещё пару глотков и отдала кружку Ньюту. Уже через пару минут зелье очень мягко погрузило её в мирный сон.       Ньют ещё какое-то время раздумывал, вернуться ли ему обратно на раскладушку или остаться. Уходить не хотелось. Тепло Тины успокаивало. Она так спокойно спала, прижимаясь к его груди, что вставать не было ни малейшего желания. Он посмотрел на остатки молока и решил, что этой ночью тоже не хочет видеть больше ни одного сна.