Танцы под дождём

      Первые капли дождя скрасили знойный день крупными тёмными каплями на песке и принесли с собой поблёскивающие гирлянды, тут же развесив их по ветвям и травам. Вторая волна капель оставила дорожки слёз на окнах, а третья обрушила водопады с карнизов крыш.       Се Лянь, до этого неспешно идущий по улице в сторону монастыря, теперь бежит, чтобы скорее успеть. Дома его уже ждёт супруг, услышавший звон капель о листья и стоящий теперь в дверях, в ожидании глядя на дорогу. Се Лянь почти успевает добраться до укрытия вовремя, когда в нескольких шагах от двери ему на голову с небес обрушивается стена воды и к Хуа Чэну он подходит уже совершенно мокрым и смирившимся со своей судьбой. Они смеются вместе так звонко и искристо, что некоторые капли решают, будто это не люди, а такая же часть дождя, как они сами.       В монастыре тепло и сухо, не считая влажных следов у порога и обладателя этих следов, который уже собирался войти и переодеться, даже обувь снять успел, но неожиданно замер и прислушался к шуму ливня за стенами. Он смотрит на что-то неопределённое и слушает несколько секунд, а потом вдруг зовёт негромко, мягко хватая супруга за руку:       — Сань Лан? — глаза у него горят каким-то внутренним тёплым светом, как всегда бывает, когда он счастлив или смотрит на мужа.       — Мм? — Хуа Чэн приподнимает бровь и улыбается, ловя взглядом этот свет.       — Сань Лан, прошу, пойдём потанцуем? — бровь приподнимается ещё чуть выше, тёмный сияющий глаз щурится лукаво, а их обладатель едва заметно кивает, соглашаясь, и Се Лянь, не отнимая руки, ведёт его обратно к двери, распахивает её и лиц их касаются прохладные капли и ласковый мокрый ветер. Шаг, второй, третий — и дом скрывается за серебристой занавесью.       Се Лянь чувствует босыми ногами траву и мелкие камешки, а руки и лицо его покрыты следами дождя. Лёгкая рубашка Хуа Чэна промокает быстро, и они чувствуют себя так, будто слились с этим ливнем и стали его частью, такие же мокрые, сияющие и искренние, как он. Они стоят пару мгновений, вслушиваясь в ритм дрожащих листьев, в барабанный бой крыши и дыхание друг друга, руки их переплетаются и Хуа Чэн аккуратно кладёт ладонь на талию Се Ляня, продолжая нежно улыбаться. Шаг, второй, третий — они движутся медленно, глядя друг на друга и не обращая внимания на застилающие взгляд капли. В теории, танец должен вести кто-то один, но кому нужна теория. Никто не учил их танцевать, а если учил, то это было много, очень много лет назад, так что сейчас это уже и не важно, но они всё равно движутся плавно, слаженно. Непослушная прядь, выбившаяся из причёски, падает на лицо Се Ляню и он дёргается её поправить, но его опережает Хуа Чэн, ловко заправляющий её за ухо, продолжая глядеть ему в глаза, и сердце Се Ляня дрожит радостно, а на лице расплывается улыбка, и он смеётся снова, всё так же искристо. Трава под ногами скользит и одежды, насквозь промокшие, липнут к телу, но внимание на это обращать не хочется, хочется лишь улыбаться и танцевать, танцевать, танцевать, двигаясь в такт стуку сердца, и говорить не хочется, ведь незачем, так что они кружатся, и смеются, и разбрызгивают серебряную капель, взмахивая рукавами, и глаза жмурят, чтобы смахнуть хоть как-то воду с ресниц, и на душе у обоих светло.       Наконец Се Лянь всё-таки спотыкается об очередной камень (или корягу, кто же знает) и они падают в траву, обнявшись и хихикая, а дождь стихает постепенно и поёт уже тише. Они лежат, протирают лица ладонями такими же мокрыми, как и всё остальное и не могут перестать смотреть друг на друга.       Они счастливы.