Больница в тихом городке.

POV. От Автора. ~•~•~ Выражения: «Доктор Малфой-Поттер?», «Да? Который из нас?» — стало в МКДЦ притчей во языцех, так сказать. Прошёл месяц с того дня, как в Межрегиональном кардио-диагностическом центре появился «Доктор Секси 2». Так за глаза называли Драко Люциуса Малфоя-Поттера. Юные интерны-девицы и медсестрички прохода не давали блондину. А в тех отделениях, куда Драко звали помочь оперировать, и вовсе все впадали в некий транс обожания и восхищения блондином. «Доктор Секси 2» со всеми был приветлив, улыбался и шутил, но за грань дозволенного не переходил. В операционных работал слажено, чётко, спокойно, с Гарри вёл себя, как с коллегой и по-большей части только по делу. Докторши-магглы проходу ему не давали, узнав, что он — вдовец. Бабульки-пациентки и медсестрички приносили как Скорпиусу, так и Альбусу Северусу конфеты, вкусности, особенно в те дни, когда мужчины приводили сыновей в отделение, потому что им надо было домой в Лондон по делам семейным по воскресеньям. Тогда кабинет заведующих Драко и Гарри превращались в Мекку для посещений малышей Скорпиуса и Альбуса Северуса. Не говоря уже о главном враче, который, признавался, что дети в МКДЦ просто похищал их из кабинетов отцов. По первости родители мальчиков приходили в ужас, где могут быть дети, но потом стали чары накладывать и находили их у Снейпа. А однажды парни нашли детей обоих у Северуса. Малыши играли вместе, сидя на спине крёстного Драко. Гарри поразился тому, как Скорпиус был почти одной копией блондина, а аристократ, в свою очередь, удивился сходству Альбуса Северуса с Гарри. Когда родители решили их забрать, то дети зарыдали в голос, не желая расставаться. Но и неприятность одна произошла… Рональд Уизли увидел как-то Драко в МКДЦ, и, не разобравшись, что тот работает месяц в Межрегиональном кардио-диагностическом центре, пошёл на блондина тараном. Произошло это на Хэллоуин. Рыжик заехал в больницу к Блейзу Забини, и увидел в «Приёмном отделении» ненавистного со времен Хогвартса Хорька, как все студенты называли Малфоя-младшего с курса четвёртого, с «Турнира Трех Волшебников». Все хогвартцы праздновали после работы и отмечали со старым огненным виски Огдена, который они называли просто: «Огденский». — А ты что тут забыл, Малфой? — спросил Рональд. — Рон, остановись! — встал на защиту блондина Поттер и преградил путь другу. — После всего, что этот хмырь сделал с тобой? Ты почти умер, Гарри, и именно мы спасли тебя, когда ты сгорал заживо от проклятья мерзкой семейки бледных поганок. Я убью тебя, Хорек! Я за друга своего любого урою и плевать на Азкабан. Давай, Малфой, вали отсюда по собственной воле, иначе я уничтожу тебя. Гарри вывел друга в коридор из ординаторской «Приемного отделения», за ним вышел и Забини. Через минуту послышался возмущенный голос Рона: — Да ты, Гарри, все ещё не ровно к этому ублюдку дышишь? И это после всего? А как же моя сестра? Как ваш с ней сын? После того, как Малфои вытерли об тебя ноги, ты снова с ним рядом? Тебе с ним весело? Да ты больной, Поттер! Звуки драки, копошения и Драко вылетел следом, оттолкнув Гойла и Грейнджер прочь. Забини уводил уже из отделения на улицу Рона, а Гарри с фингалом под глазом и с разбитой губой прислонился лбом к холодной стене. Малфой подошел к любимому. — Я убью Уизела! — проговорил блондин. — Не надо, я заслужил это, Малфой, — ответил устало Гарри. — Рон горячий и он спасал меня… тогда. Он сидел ночами рядом со мной вместе с Гермионой. Друзья думали, что я умру. Мой крёстный подрался на дуэли с Люциусом, разгромил пол мэнора, и его на год за маг дуэль, запрещенную в Альбионе, посадили в Азкабан, чудо что дементорам не отдали. Сириус поругался с твоей матерью, и сказал, что не простит ни её, ни — Люциуса. Температура выжигала меня, проклятье твоего отца разрушало мою магию, моё магическое ядро и Смерть дышала мне в лицо. Я еле выжил, и в уплату за заботу обо мне женился на Джинни, но так и не смог дать ей счастье. Я не люблю её, но пока она жива, останусь ей верен. Я должен хоть так отплатить им добро Молли выхаживала меня, варила супы, бульоны, зелья, а Артур нашёл артефакт в Отделе Тайн, который приостанавливал мою смерть. Драко упал на колени перед Поттером, закрыв перед этим их магическим куполом, чтобы магглы, да и свои их не услышали и не увидели. Он обнял колени брюнета и зарыдал. — Прости меня, Гарри! — завыл навзрыд Малфой. — Прости меня за то, что я оказался слаб и подвергся магии отца. Я ушел тогда, сам бросил тебя. Я никогда не прощу себя за это, не прощу и Люциуса. Прости меня, если сможешь. — Я простил тебя давно, Драко, но не Люциуса. Пусть он горит в аду за то, что разрушил нашу жизнь, растоптал нашу любовь. Поттер положил руки на голову блондина, гладил его волосы, перебирал их, а Малфой целовал его колени, уткнувшись в них, орошал их слезами. Потом брюнет поднял с колен Драко и вытер его слезы со щек. Блондин магией залечил губу Поттеру и фингал под глазом. — Все в прошлом, Малфой, — наконец, произнес брюнет, — я не хочу этот ад вспоминать, говорить о нем до сих пор больно. Прости Рона, он просто переживает за меня и по сей день. — Гарри, позволь мне все исправить? Позволь мне любить тебя снова? Дай мне шанс, Жизнь моя! Я люблю и не могу жить без тебя. Умоляю Поттер, прости меня. — Я простил тебя, Драко, давным давно простил, ты в этой борьбе жертва, подобная мне. Да, Малфой, я простил тебя, но я женат. Я не имею права на предательство. Джинни… Она… мне сына подарила. Я ей благодарен за это. Думаю, если бы Астория была жива, ты бы ей тоже остался верен, ведь так? Я знаю тебя, Малфой. Я знаю твою душу и сердце. Ты говоришь, что любишь? Да, ты имеешь право любить, потому что Гринграсс мертва, а я не имею. Верность и честь, Драко, — одни из достоинств мужчины. Прости меня и пойми. Поттер отстранился от меня, и вошел в ординаторскую, а я ушел на балкон, что был возле буфета. Осень в этом году выдалась тёплой, но, возможно, такая погода — норма для южного города? В Лондоне сейчас холодный дождь и ветер северный, пронизывающий до костей, а в Плимуте что-то вроде «Бабьего лета». Я простоял на балконе минут семь, пока меня не нашёл Забини. — Как ты? — спросил итальянец. — Не знаю, — честно ответил блондин, — но я не отступлю. Я верю, что у нас с Гарри ещё есть шанс на счастье. — Я надеюсь, Драко, что вы доживете до дня воссоединения, — улыбнулся Забини и обнял друга за плечи. — Пойдем, а то ребята спрашивают, где ты? Малфой кивнул и обнял итальянца в ответ, уводят с балкона. ~•~•~ POV. ДРАКО МАЛФОЙ. ~•~•~ Через неделю в Плимуте был большой заплыв от одного берега бухты до другого, и в МКДЦ попало, благодаря шторму, семеро мужчин с байдарок, их ещё называют: «Каяк» и три девушки с ушибами, ранами, повредившись о камни и скалы. Один заплывщик погиб, его унесло в океан открытый, и было пока не понятно, он утонул, или его съели акулы. В этот день, а это был вторник, я пришёл рано на работу. Мне ночью плохо спалось, так как я слышал за стеной стоны Гарри всю ночь. Думаю, что спальня Поттера за стеной, там же, где и моя. Он звал меня во сне и я еле сдерживал себе, чтобы не пойти к нему, или с тяжёлым сердцем не снести к чертям эту стену тонкую. Он звал меня к себе то человеческим языком, и пальцами шкрябал по проклятой стене, то шипел на парселтанге так, что мне казалось, будто огромный василиск клацает зубами за стеной. Что же он сейчас там делает? Извивается на кровати? Ласкает себя, думая обо мне? Целует подушку, мечтая о моих губах? Он по-прежнему не ест ничего почти в столовой. Я как-то зашёл с ним вместе, встал за его спиной, когда мы набирали еду на поднос. Гарри выронил поднос на пол и вышел, опустив голову. Мне больно смотреть на него. После этого случая я просто не стал с ним ходить в одно время в столовую, чтобы он смог хотя бы немного поесть, не видя меня. Я скоро не выдержу таких пыток, закроюсь с ним в своём кабинете и зацелую, заласкаю. Не могу слышать его мучений, слез и стонов по ночам, когда он протяжно зовёт меня, царапая стену. Первых двух гребцов привезли в тяжелейшем состоянии. Тут черепно-мозговая травма и Блейз с ночной взял одного на себя в паре с Пэнси и одной из сестер Патил; второго взял на себя сам Северус в паре с Грейнджер и второй сестрой Патил. Гарри приехал на работу через полчаса. Подвезли ещё пятерых, три из которых были женщины. Они ограничились ссадинами и порезами, хотя и глубокими. Пока мы с Лонгботтомом занимались мужчинами, зашивая их магией залечивая, а потом немного «Забвения», чтобы не вспомнили о магии, одна из женщин повисла на Гарри. Я как раз проходил мимо и увидел их поцелуй. Я расстроился, у меня «упала» на пол челюсть, и не хотела становиться на место от шока увиденного. Я, значит, берегу его чувства, боюсь на него посмотреть лишний раз, не говоря о том, чтобы прикоснуться, а он сосется с девицей? Глазки прикрыл, девку притянул ближе к себе. Я постучал в окошко и он открыл глаза. Увидев меня, Гарри отпрянул от деФки в ужасе. Я посмотрел на него с такой болью, что он выскочил ко мне из смотровой палаты. — Целуешься с пациентками? — поинтересовался я, глядя в упор на экс-гриффиндорца. — И это твоя верность рыжей? — Это не то, что ты подумал, — ответил он. — А впрочем, я не должен оправдываться перед тобой, Малфой. Мы с тобой давно расстались. — Все верно, Поттер! Мы расстались и чужие, правда? Совсем с тобой чужие друг другу? Именно поэтому ты по ночам стонешь за стенкой, зовя меня? Он всхлипнул и ушел на пост медсестры писать в карточках больных о том, какие процедуры были проведены. Мерлин, как теперь развидеть то, что я только что увидел? Через сорок минут привезли последних трех мужиков. Двух мы подлатали под местной анестезией, а одного повезли в операционную, там был разрыв селезенки. Операция прошла нормально, но я вместо Поттера взял двух хирургов-магглов, мы справились. Я впервые за эти почти полтора месяца не взял Гарри с собой в операционную, но и к тем девицам больше он не зашёл, а сбежал в свою «Кардиологию». Полдня прошли у меня как в тумане. Я ревновал Гарри, хотя и понимал, что не должен. Может, брюнет прав, сказав, что мы — чужие? Если у него стоит на кого-то другого или другую, кроме меня — флаг в руки, а у меня вот не стоит ни на кого, кроме него. Как я умудрился обрюхатить мою Асторию? Не иначе, как по пьяни, после большого возлияния алкоголя. Гарри пришёл ко мне около шести часов вечера. Уставший, с красными глазами то-ли от недосыпа, то-ли — от слез. Я читал за своим столом в кабинете о нейрохирургических операциях при онкологии. Сегодня позвонил мне крёстный и сказал, что через три дня я и Блейз проведём операцию по удалению метастаз из печени у одного пациента и удалим матку — у другой. Я такие операции проводил и в Америке, и в Лондоне. — Ты что-то хотел, Поттер? — мягко спросил я, оторвавшись от занимательного чтения. — Я не хотел её целовать, Малфой, поверь мне, пожалуйста, — ответил он. — Это твоё право, с кем целоваться, Гарри Джеймс Поттер, — возразил я, — и не мне… — Я — Малфой-Поттер, Драко! — рыкнул он и никогда не сменю фамилию. Я отложил книгу и встал с кресла. Брюнет не сводил с меня своих глаз. Я подошел и сел на корточки перед ним. — Это твоё право, Гарри Джеймс Малфой-Поттер, — снова сказал я мягко, — с кем целоваться в засос и засовывать в глотку язык, прикрыв глаза. — Что ты хочешь услышать от меня, хороший мой? Было ли мне больно, когда я увидел вас ? Да, больно, но ты открыл мне сегодня глаза, Гарри. Мы давно с тобой не супруги, и ты в праве делать все, что пожелаешь. — Эванджелина Бингри — девушка больная. Она на вид симпатичная, но у неё депрессия. В прошлое Рождество я её вынул с того света, она напилась снотворного, причём, разного, я её еле спас. Она ничего лучшего не могла придумать, как напиться их в моем отделении, куда попала тоже от таблеток для сердца. Я работал с ней десять месяцев. Она едва выкарабкалась из навязчивого состояния умереть, оттолкнуть её сегодня я не рискнул. Понимаешь? — Но ведь ты — не психиатор, ни психолог, ты — кардиолог, Гарри. Отправь её в клинику по профилю, — ответил я. — Зачем ты идёшь против своей природы, против совести? Тебе Уизлетты твоей не хватает? Гарри? Когда же ты начнёшь думать о себе и прекратишь идти у всех на поводу, а? Я обнял его за бедра и притянул к себе. Он застонал и выгнулся в моих руках. — Драко? — всхлипнул он. — Я слушаю тебя? — поинтересовался я и провел руками по его коленям, по ногам. — Не надо, — простонал он, а я положил голову, на его колени. — Я ничего не сделаю, Гарри, если ты не хочешь, ничего не будет, — ответил я. — Посиди так немного, а я подремлю, — попросил он. — Хорошо, Поттер, отдохни, — кивнул я и осторожно лег щекой на его бедра так, что темечко мое упиралось в живот, а нос и губы «дышали» в его промежность. Он уснул через пару секунд, но его тело хотело меня, бугорок в джинсах увеличился и Гарри часто задышал. Сначала я думал, что он не спит, а просто хочет, чтобы я сделал ему приятное. Приглядевшись, я понял, что брюнет спит. Я взмахнул рукой, в которой была волшебная палочка, и закрыл сильными заклятиями двери и окна, чтобы не помешал нам никто в этом мире, потом навел на Гарри чары спокойного сна и расстегнул его ширинку, приспустил трусишки и увидел любимого красавчика. Ну, привет, малыш, мы десять… почти одиннадцать лет не виделись с тобой. Привет, сладкий! Я лизнул головку члена Гарри. Он вздрогнул, прогнулся в спине и тихо вскрикнул, простонав моё имя. Мои губы опустились на его член и я начал его ласкать. Я то посасывал его головку, то вылизывал всего, весь его немаленький ствол с красивыми венками. Он совсем стал, словно, каменный, налился желанием. Гарри в кресле выгибался и подавался вперёд, стонал постоянно моё имя. Он кончил быстро, я не мог не проглотить все, что он мне дал. Оргазм был сильным, но член его все ещё был не слишком мягкий. О, мой дорогой, я помогу. Я осторожно уложил парня спиной на кресло, спустил его джинсы и белье на пол, закинул ноги брюнета на свои плечи и принялся серьёзно ласкать снова налитого кровью малыша, яички, промежность, местечко между анусом и яичками. Гарри рыдал в голос. «Очищающее» заклинание и его кишечник чист, чары смазки и вот мои губы на его анусе. Я посасываю анус, смачиваю слюной, ласкаю языком. Парень мечется на кресле, воет моё имя, зовёт, царапает то обивку кресла, то — воздух, ища меня, наверное. — Драко, — зарыдал он в голос, а я ласкал его анус пальцами, губами, проник к самой простате и Гарри снова забился в оргазме, выплескиваясь на нас. Я помнил, каким горячим и ненасытным Поттер может быть. Член стал почти мягким, но он хочет, все ещё голоден. Я снова смазал наколдованной смазкой его стеночки прямой кишки и достал до простаты. Добавил чары крепкого сна Гарри и начал массировать простату двумя пальчиками то круговыми, то поглаживающими и чувственными движениями. Гарри задрожал весь. Ему сейчас прекрасно, волны пронзают его и все тело горячее желает разрядки. Мои губы начали ласкать член, умело подводя любимого до экстаза. — Драко… — на все лады и октавы пропел он моё имя, а я ритмичнее заработал пальчиками внутри любимого, как и губами, беря глубоко его член. Вот сейчас он разлетится в оргазме на миллиарды атомов. — Дра-ааа-ко! — завыл он снова и кончил в моё горло глубоко. Кончил и провалился в полную прострацию. Я вылизывал его всего, потом применил «Очищающее» и магией одел его. Поднял на руки и перенес на диван его прекрасное тело. Гарри спит. Что ж, пусть отдохнет, ему надо поспать. Я накрыл его пледом и склонился к губам, невесомо поцеловал, а после поправил магией свою причёску, одежду и сел в кресло, продолжил читать, но открыл замок на двери и снял чары. Мало ли, может, помощь кому-то нужна. Он проспал три часа почти, а потом проснулся. Потянулся сладко, улыбнулся, прогнулся в спине. Увидев меня, вскочил на диване и огляделся. — Малфой? Я уснул у тебя, да? — поинтересовался брюнет и я кивнул. Говорить было не комфортно, моё горло все ещё от пары минетов санднило, голос хрипел. Я не ответил, а только кивнул. — И давно? — Глянув на часы, Гарри ахнул: — Я три часа почти спал? — Я выспался так, как не спал уже очень давно, — улыбнулся он. — Я пойду, мне надо домой? Я кивнул и проводил брюнета до двери. — Осторожнее на дороге, Гарри, — тихо прошептал я и Поттер кивнул. — Придёшь домой, спать ложись пораньше. Хорошо? — Да, лягу, Драко, не волнуйся, — ответил он и поспешил на выход, — а еще — поем, аппетит у меня вдруг появился. Твой кабинет волшебный, Малфой, мне в нем хорошо было. И ты приснился мне. — Надеюсь, в приличном виде? — выгнул я бровь. — Совсем не в приличном, — покраснел он, словно, маков цвет. — Ты был… Ох… — Расскажешь как-нибудь? — попросил я и подмигнул брюнету. — Это останется со мной, — улыбнулся грустно Гарри и ушел.