Ты уверена?

— Свечи не будем зажигать? Эльмира хотела спросить это нормальным голосом, но получился какой-то сдавленный шёпот. — Не будем, — слегка сиплым голосом отвечал Трубадур. — Тут и так светло. Луна — хоть и похудевшая уже на одну щёку, но всё ещё огромная и яркая — беззастенчиво заглядывала в окна спальни Принцессы, где вот-вот должно было произойти Таинство. Таинство слияния двух юных душ и тел… Нахальные серебристые лучики целовали Трубадура в щёки, нос и шею. И даже золотистые, как спелая пшеница в солнечный полдень, волосы отливали в этих лучах серебром. — Давай я сниму? — осторожно взялся юноша за мантию, всё ещё лежащую на плечах Эльмиры. Принцесса попыталась сказать «да», но ничего не получилось: в горле совсем пересохло. Почувствовав, как начинают заливаться краской лицо, шея и уши, она медленно опустила голову. — Ты боишься? Трубадур отдёрнул руки от мантии — будто она опалила ему кожу. — Нет… — едва слышно прошептала Эльмира. — Просто… стесняюсь немножко. Она не кривила душой. Разве может быть страшно рядом с любимым? С тем, кто нашёл её после долгой-долгой разлуки, чтобы они не расставались до самого конца этой жизни? Раньше Принцесса думала, что сказки о том, как человеческие души воплощаются в этом мире вновь и вновь, — это лишь сказки. Но стоило ей только взглянуть в глаза Трубадура, ощутить его прикосновение… Оказавшись рядом с ним, Эльмира поняла, чего ей не хватало все восемнадцать лет жизни. Ощутила себя… потерянной половинкой медальона, которую наконец-то воссоединили со второй половинкой. Когда-то — она точно это знает! — эти добрые синие глаза вот с такой же нежностью смотрели на неё. Эти руки — сильные и в то же время ласковые — сегодня не впервые вели её в танце. Всё это уже было. И ещё будет… Но всё равно ей стыдно и неловко. Сердцем она всё чувствует, помнит. А вот телом… Вдруг будет больно? Когда течёт кровь, всегда больно… И как вообще это бывает… В первый раз всегда, если уж быть с собой совсем честной, немножко страшно. — Я же вижу, что боишься… — наконец нарушил Трубадур залитую лунным светом тишину. — Я… мне почему-то кажется, что я тебя уже давным-давно знаю. И поэтому чувствую, о чём ты думаешь… Слова «не бойся меня», однако, застряли у юноши в горле. Может ли он обещать своему Счастью, своей Единственной, что никогда не причинит ей боли? Не забудется, не позволит грубому инстинкту заглушить в нём душу и разум? Невольно зажмурившись, Трубадур словно увидел перед собой перепуганное лицо юной красавицы с длинными русыми волосами, в которых будто запутались — но на самом деле росли — берёзовые листочки. Что будет, когда его взору откроется обнажённое тело этой девушки? Девушки, которую он любит всем сердцем, хотя встретились они только вчера… Вдруг он — молодой, сильный, горячий — снова потеряет голову? Мысль о том, что вот в этих чудесных, словно два бездонных синих озера, глазах по его вине может вспыхнуть боль и ужас, оказалась просто нестерпимой. С берёзовой девушкой, хвала всем Высшим Силам, он самого страшного не сделал, и она простила его. Но всё равно ей пришлось пережить в его слишком крепких объятиях страшные, жуткие минуты. Как он будет жить, если такое случится и с… — Ой… — растерянно протянул юноша. — Что такое? — встревожилась Принцесса. — Нет, ничего, — поспешно ответил он. — Просто я… не знаю, как тебя зовут. — Эльмира, — тихонько рассмеялась она. — А… тебя? — Хороши супруги… — запрокинув голову, расхохотался Трубадур. — Зар я. — Зар? Какое странное имя… Ой, прости… — Вообще-то Элеазар, — весело объяснил он. — Но это очень длинно… Меня так разве что мама зовёт, когда сердится. — Ты скучаешь по ней? — уловила Эльмира проскользнувшую в его глазах грусть. Зар лишь молча кивнул. А затем, подумав немного, предложил: — Давай пока что… не будем ничего делать. Сядем вот сюда, на диванчик, и просто рядышком посидим. Поговорим… Хорошо? — Хорошо, — улыбнулась Принцесса. И они сели на мягкий-мягкий, обшитый шёлком и заваленный подушечками диванчик. — Так не боишься? — осторожно спросил Зар, крепко, но нежно обняв Эльмиру одной рукой за плечи. — Нет, — весело ответила она. — Так хорошо. И спокойно… — А вот так? Удобно тебе? Теперь, когда длинные ноги Принцессы заботливо укрыты мантией, ему точно будет спокойнее. Но главное, чтобы ей было хорошо. — Удобно, — закивала Эльмира. — И тепло. Ты… расскажи мне про свою маму. Если, конечно, тебе это… не больно. — Она мне неродная мама, — тихо сказал юноша. — А кто мои родители — она никак не хочет говорить… Но я её люблю — она же меня вырастила. Я другой мамы не знаю… Давай я тебе колыбельную спою, которую она мне пела, когда я совсем маленький был. И потом тоже… — Давай… — Спи, дитя моё… спи, усни, спи, усни, Сладкий сон к себе мани… В няньки я тебе взяла Ветер, Солнце и Орла… Улетел Орёл домой… Солнце скрылось… за горой… Сначала под тихое, полное нежности пение Зара уснула, склонив голову ему на плечо, Эльмира. А потом задремал, не допев колыбельную, и он сам. Только Луна нескоро заснула — всё серебрила и серебрила золотистые локоны Принцессы, смешавшиеся с такими же золотистыми кудрями Трубадура.

* * *

— Кукареку! — донёсся до Зара знакомый голос. — Кукареку-у! Почему это Петух кукарекает так далеко? И почему он, Зар, не лежит, а сидит? — Кукар… — прозвучало за окном уже совсем тихо. — О-о-ох… — тихонько вздохнула, просыпаясь, Эльмира. — Ой… Зар! Так мы… проспали нашу первую брачную ночь? Быстро кивнув, Трубадур выскочил на балкон. А через несколько секунд вернулся — растерянный и подавленный. — Что случилось? — подбежала к нему Принцесса. — Друзья… без меня уехали, — посмотрел на неё невидящим взглядом Зар. — Как же теперь… Эльмира, оглянувшись, обвела взглядом спальню, в которой провела бóльшую часть жизни. И тут же решительно произнесла: — А вот как. Ты спрыгиваешь с балкона. Потом я тоже прыгаю, а ты меня ловишь. И бегом за ними… — Правда?! — вмиг просиял Зар. — Ты уверена? Вопрос этот прозвучал уже гораздо тише. С тревогой… — Уверена! — вдребезги разбила все его сомнения Эльмира. — Вперёд, за Друзьями! Вот уже ловят её сильные, надёжные руки мужа… — Сними, а то мешать будет, — поспешно произносит она. И Зар, мигом сняв с жены мантию, швыряет её на балкон. Ещё мгновение — и туда же летит корона Принцессы… Вот уже её руку сжимает — крепко, но осторожно — тёплая, добрая, родная рука. Они бегут за Друзьями. Ветер подгоняет их. А Солнце — юное, весёлое утреннее Солнце, — кажется, рассекает золотистыми лучами прошлое Эльмиры. И ей открывается будущее. Полное неизвестности, свободы, тревог и счастья будущее. Лишь бы не выпускала никогда рука Зара её руку… Рядом с любимым просто не может быть страшно. Что бы ни случилось… А Таинство ещё впереди.