***
Четвёртая категория. Когда Двойной Чёрный увидели кайдзю, связь дестабилизировалась на пару секунд — Дазай упал в кроличью нору, и Накахара зацепился за его воспоминания. За их воспоминания, потому что они пережили тот момент вместе. В дрифте. Видели и испытывали одно и то же. Из норы их вырвал крик Накахары, обзывавшего Дазая какими-то глупыми, почти детскими именами. Как ни удивительно, но Дазай ответил и связь стабилизировалась до их обычного уровня. Этого и перепалки, словесной, хватило, чтобы победить кайдзю. Но стоило получить подтверждение, что цель уничтожена и угрозы нет, Двойной Чёрный снова самостоятельно вышли из дрифта. Который был близок к дестабилизации. Тревожный знак. Слишком тревожный. До сих пор Фукузава отчётливее всего помнил именно моменты дрифта, его собственные воспоминания иногда казались лишь блеклой оболочкой. Но лишь иногда. Кажется, ему нужно было выпить лекарства. — Как ремонт Бездны Лунного Света? — спросил Мори у Хироцу. Теруко уже убежала подготавливать транспортировку егеря и ремонт. — Мы восстановили работоспособность, но нам необходимо ещё пару месяцев, чтобы восстановить защиту от радиации и переустановить несколько систем для большей эффективности. — Ты думаешь пересадить их в Бездну? — спросил Фукузава, хмурясь. — Можно попытаться. В Двойном Чёрном слишком много воспоминаний, связанных с тем инцидентом, в то время как Бездна не несёт для их памяти подобных ассоциаций. С другой стороны, — Мори нахмурился. — Дестабилизация произошла из-за визуального контакта с кайдзю, а не во время синхронизации. К тому же, какая разница, что я думаю, если Бездна не готова. — А нам вообще есть, кого сажать в Бездну? — спросила Монтгомери. Конечно, она пилотировала этого егеря раньше. И ей было важно узнать, что станет с её машиной. И, возможно, с возвращением в программу Накаджимы. — Подумаем об этом через пару месяцев, — сказал Мори. — По одной катастрофе за раз. Сейчас наша катастрофа это Двойной Чёрный.***
Егерей оставалось всё меньше. К концу октября рабочих с пилотами осталось шесть. Потому у шанхайского шаттердома не было иного выбора, кроме как отправить Двойной Чёрный опять. Дрифт терпимый. Без дестабилизации в начале боя, но в середине... В этот раз в нору упал Чуя, и потянул за собой Дазая. Воспоминания, полученные в дрифте, всегда очень сильные. Это не просто остаточное ощущение чего-то чужого, чьей-то иной памяти, это то, что переживалось в один момент двумя разумами. Эмоции, души и сердца бились в едином порыве в дрифте, с одной скоростью, синхронно. Оттого, падая в нору, оба попадали в одно и то же ощущение и оказывались заперты. В бою это худшее, что только могло случиться. Фукузава бессильно смотрел перед собой, так как и он, и Мори знали — из кроличьей норы Двойной Чёрный должны выбраться сами, ничто снаружи их не вытащит. Но они всё ещё в бою. Возможно, им придётся смотреть, как Двойной Чёрный погибает. Находясь в норе, Двойной Чёрный нанёс удар, который прошёл мимо кайдзю, но достаточно отпугнул, чтобы тот попытался атаковать с другой стороны. Кто бы знал, что происходило в их головах в тот момент, видели ли они эту угрозу, или же цеплялись за воспоминания о том инциденте. Некоторые удары, казалось, шли совсем мимо, но другие — будто бы реагировали на настоящие угрозы. Они защищались от чего-то, чего нет, и чего-то, что было, одновременно. Потом это можно было списать только на чудо, не иначе, что кайдзю оказался повержен. Кто-то, кажется, Дазай, отключил дрифт, стоило только получить подтверждение победы. Их нельзя было пускать в одного егеря вместе.***
Фукузава стоял на балконе в кабинете Мори. Вид на океан нисколько не помогал успокоить нервы, потому он отвернулся и опёрся спиной на перила, прикрыл глаза и слушал шёпот волн и работы шаттердома. — Им нужно найти новых напарников, — сказал Мори. — Как только восстановим Бездну, один пойдёт на Двойном Чёрном, второй на Бездне. Фукузава тоже не верил, что этим двоим повезёт в третий раз. — У нас не хватает ресурсов на его восстановление, даже с тем, что пересылают закрывающиеся шаттердомы, — отметил Фукузава. — Да, действительно, какая теперь разница. Программу всё равно закроют с первого января, — Мори говорил слишком спокойно. — И нет никакой разницы, что Осаму и Чуя больше не могут входить в дрифт. — Не слишком ли рано сдаётесь? — Если верить нашим учёным, я сдался слишком поздно. — Нерадужные прогнозы? — С новыми данными — ещё хуже. Следующий кайдзю где-то через пару недель. Потом ещё один через столько же, уже в декабре. За ним ещё один. Затем, прямо первого января, появится кайдзю, а программа будет закрыта, и некому будет выйти. Потом восьмого. Двенадцатого. Тринадцатого. Снова и снова. Чаще и чаще. — Нельзя сдаваться, Нацуме-сенсей находил финансирование, и.... — Он находил финансирование семь лет назад. Фукузава-доно, ваш оптимизм кажется безграничным. — И что вы предлагаете? — Ждать.