Хранитель тайны

Бывало, Туфиана вылетала по ночам из своего золотого дворца и следовала за своими помощницами, заглядывая в окна спящих детей. Раньше ей не так часто хотелось чего–то подобного; теперь она все чаще отсутствовала, и феечкам приходилось со всем справляться самим. И этому была причина. Причина, о которой Туфиана предпочитала бы никогда больше не вспоминать. *** Близилась Пасха, и Кролик, казалось, совсем помешался на своих яйцах: только и тарахтел о том, что ничегошеньки не успевает, и наконец Туфиана предложила ему свою помощь. Предложение было воспринято с нешуточным энтузиазмом, и вот уже нагруженная корзинкой с яйцами Туфиана летала от дома к дому, бережно пряча яйца. Какой–то ребенок заворочался, когда она оставила несколько яиц в его комнате, но не проснулся, и Туфиана успокоенно выдохнула. Она подлетела ближе, отдав опустевшую корзинку своим помощницам, и вгляделась в безмятежное лицо спящего малыша. Кажется, это его первый зубик несколько дней назад ей принесла Зубная Кроха, они тогда все вместе долго умилялись тому, насколько ровно он выпал. Позволив себе несколько секунд порассматривать ребенка, Туфиана уже развернулась, чтобы вылететь в приоткрытое окно, когда ребенок снова заворочался в кроватке. – Зубная Фея? – сквозь сон произнес он, скидывая с себя тяжелое одеяло и садясь, подбирая под себя ноги. – Зубная Фея, это ты? Туфиана замерла. Сердце забилось под горлом, и она торопливо выдохнула, отступая к окну: – Нет–нет, малыш, это тебе снится, снится, нет никакой Зубной Феи… Ребенок сонно протер глаза. – Но я же вижу тебя… – Нет, нет, – еще раз повторила Туфиана. – Тебе снится, засыпай скорее… Было уже поздно, и она знала об этом, но все равно не могла не надеяться, что в этот раз – хоть в этот раз – он не явится. Надежда оказалась напрасной. Окно широко распахнулось, больно ударив Туфиану по плечу, и стекло беззвучно разлетелось на сотни осколков. И тогда внутрь шагнул он – босой, худой и седой мальчишка с белозубой улыбкой и ледяными глазами. – Туфиана, Хранительница воспоминаний, – поприветствовал ее он, ступая босыми ногами по стеклу и подходя к ребенку, который все еще сидел на кроватке, непонимающе хлопая глазами. Туфиана и хотела бы закричать – беги, беги скорей отсюда – но уже слишком давно поняла, что это бесполезно. – Джек Фрост, Хранитель тайны, – вместо крика выдавила она из себя, молча наблюдая, как в руках Фроста появляется тонкая, прозрачная сосулька с острым концом. – Сегодня твоя вина лежит на Кролике, – произнес Джек, размахиваясь, и Туфиана, всхлипнув, отвернулась, закрывая руками уши. Он был в своем праве, и она это знала. Даже сквозь ладони Туфиана услышала слабый чавкающий звук, с которым лед всегда входил в мягкое детское тело. – Можешь не винить себя. Снежинки, белые и прекрасные, запорхали по оклеенным веселыми обоями стенам и закружились над кроваткой, в которой лежало маленькое, уже бездыханное тело. – Ты перегибаешь палку, Джек Фрост, – слабым голосом произнесла она, опуская руки вниз и поворачиваясь обратно, глядя на уже знакомую процедуру – Фрост деловито подцепил кончиком сосульки крохотную блестящую искорку, виднеющуюся в ране, и аккуратно спрятал в карман толстовки. Затем взмахнул рукой – снежинки закружились еще пуще – и бережно провел ладонью по ране, подмораживая и закрывая ее. – Это уже восьмой ребенок за эту неделю. – Я в своем праве, Хранительница воспоминаний, – повторил Фрост ее недавние мысли. – Я всего лишь выполняю то, что должен, не более. Это все Пасха – Кролик стал слишком беспечен. – Я… Я поговорю с ним, – торопливо сказала Туфиана, смотря на то, как плавно опускаются снежинки на ребенка, и как малыш вдруг встряхивается, изгибаясь дугой. Пара пробных вздохов – и уже-не-ребенок ложится обратно в постель и накрывается одеялом, отворачиваясь от разбитого окна. – Только перестань. Пожалуйста. Фрост покрутил в руках сосульку, на конце обагренную кровью; задумчиво слизнул капельку, сморщился недовольно. – Я не могу перестать, – развел он руками. – Так же, как и ты не можешь перестать собирать зубки. Это моя обязанность. Они не первый раз говорили об этом; сначала Туфиана и плакала, и кричала, и пыталась ударить Джека за то, что он из детей делает бездушных и спокойных кукол, не верящих ни во что, кроме реальности, вырастающих потом в таких же бездушных взрослых, но всякий раз спор заканчивал Фрост, одной–единственной фразой: – Ведь это Луноликий выбрал меня Хранителем. И Туфиане не оставалось ничего, кроме как сжимать в бессилии кулаки и отворачиваться. *** Он появился давно, но Туфиана все еще помнила, как светло было тогда жить. Тогда они, четыре Хранителя, могли показываться на глаза детям, не опасаясь, что через несколько минут рядом появится босой мальчишка и вырвет из детского сердца веру в чудеса. Теперь же он, этот мальчишка, говорил, что хранит тончайшее полотно вселенной, порядком поистрепавшееся за предыдущие годы, но Туфиана не верила и не хотела верить. Они – Хранители – существовали за счет детской веры, так почему же, почему детям стало запрещено их видеть? Луноликий молчал, даже когда к нему взывал Северянин, а Фрост только качал головой и говорил, что они глупы и не способны понять. А Туфиана сжимала зубы и продолжала взывать к Луноликому с мольбой прекратить это безумие. *** В следующий раз Туфиана увидела Джека через месяц после Пасхи. Сначала к ней в покои, судорожно трепеща крылышками, влетела Зубная Кроха и попыталась спрятаться на груди своей госпожи. Туфиана обеспокоенно заглянула в маленькие глазки, полные ужаса: – Что такое, что случилось? Кроха ткнула пальцем в окно и съежилась, закрывая головку руками. Туфиана взглянула в указанном направлении… и замерла тоже. В золотом проеме окна стоял Джек. От ярости его лицо превратилось в пугающую маску, и Туфиана испуганно отступила на пару шагов. – Что ты здесь… – начала она, но Джек прервал ее: – Отдай ее мне, сейчас же! – приказал он, протягивая руку вперед. – Немедленно! Зубная Кроха завозилась, пытаясь стать еще меньше, и Туфиана прикрыла ее ладонью. – С чего это, Джек? Это моя помощница, и ты не имеешь права… В руках у Джека появилась уже не раз виденная Туфианой сосулька. – Она нарушила правила, – подрагивающим от ярости голосом произнес Джек. – И даже не один раз. Ее видели пятеро детей этой ночью. Туфиана пораженно уставилась на Зубную Кроху. Та мелко-мелко тряслась от испуга. – И как ты думаешь, сколько еще детей лишились чуда по ее милости? Отдай ее мне, – Джек повелительно взмахнул рукой. – Ну же! – Она больше не будет! – Туфиана отступила от разъяренного Джека еще на шаг. – Я поговорю с ней, больше не буду выпускать из дворца, только не надо… Ледяная сосулька в руках Джека обернулась ледяным хлыстом: он взмахнул им и сбил несколько Зубных Крох, парящих рядом с ним. – Или ты отдаешь мне виновницу, или я уничтожу этих пятерых, – хлыст превратился в пять полых шаров, в каждом из которых была заключена Кроха. – Отдай ее мне, и больше никто не пострадает. Ледяные шары уменьшались с каждой секундой, и когда места там почти не осталось, Зубная Кроха, прячущаяся на груди Туфианы, оттолкнула ее ладонь и подлетела к Джеку, перепугано, но вместе с тем отважно что–то тарахтя. Джек удовлетворенно ухмыльнулся, и прежде чем Туфиана успела сказать хоть слово, схватил Кроху за тонкое крылышко и спрятал в карман толстовки. Взмахнул рукой, освобождая пятерых малышек от ледяных оков, и отвернулся. – Я всего лишь выполняю свои обязанности, Хранительница воспоминаний, – сказал Джек, и в его голосе Туфиане послышалась печаль. – Не держи на меня зла. *** Когда Туфиана узнала о появлении Кромешника, на долгое мучительное мгновение ее накрыла настоящая паника – если Кромешник теперь будет показываться детям, то сколько же мальчишек и девчонок лишатся крохотной сияющей искорки в сердце, помогающей им верить в чудеса? – Мы должны его остановить, – решительно сказала Туфиана. – И как можно скорее. И поговорить с Джеком, может быть, он сможет нам помочь. – С Фростом? – скривив морду, спросил Кролик. – О чем с ним разговаривать, он же все равно не слушает! – Он – Хранитель Тайны, возможно, он сможет что–то противопоставить Кромешнику, – возразила Туфиана, невольно становясь на защиту Джека. – Да что он может, – фыркнул Кролик и вдруг судорожно втянул в себя воздух – ему под подбородок уперлось сверкающее острие сосульки. – Я всегда слышу, когда кто–то называет мое имя, – безмятежно сказал появившийся из ниоткуда Джек, отступив от Кролика. – А так как я Хранитель, то попасть в обитель Северянина для меня не представляет сложности. На плече Джека, держась за завязки капюшона, сидела разноглазая Зубная Кроха. Туфиана всплеснула руками: – Ты живая! – Она живая, – согласно повторил Джек и взъерошил Крохе перья на макушке: та закрыла глазки и начала ластиться. – Вы все, остальные Хранители, – он оглядел комнату, рассматривая каждого из Хранителей. – Даже не представляете, насколько вам проще живется. Неужели вы правда думаете, что мне нравится то, что я делаю? Джек отвернулся и легко оттолкнулся от пола, поднимаясь вверх. Уже стоя в окне, слегка повернул голову и бросил: – Если Кромешник нарушит правила, я убью его. И, не говоря больше ни слова, исчез. *** Но это не Кромешник нарушил правила, а они – показавшись ребенку, вера которого светит так ярко, что застилает глаза. Они вовсе не хотели подвергать ребенка опасности, но… Но Джейми Беннет не вовремя проснулся. – Я дождусь Джека и поговорю с ним, – сказала бледная как мел Туфиана, оглядываясь на усыпленного сонным песком Джейми. – Я уговорю его… – Это бесполезно, – обреченно покачали головами Хранители, но оставили Туфиану в одиночестве. Ей Джек ничего не сделает, а попытки спасти детей не терпели отлагательств. Хранитель тайны появился в комнате Джейми спустя пару минут после того, как ее покинули остальные Хранители, и без лишних слов взмахнул рукой, создавая сосульку. Туфиана бросилась ему наперерез, упала перед ним на колени и схватила за руки. – Нет, Джек, подожди, послушай! Джек посмотрел на нее странным, немигающим взглядом; Зубная Кроха, сидящая у него на плече, неодобрительно фыркнула на свою бывшую госпожу. – Я знаю, что это твоя обязанность, – торопливо сказала Туфиана, глотая слова, – но, пожалуйста, сделай исключение, хотя бы в этот раз! Иначе мы не победим Кромешника, нам нужен этот ребенок! Джек молчал, и Туфиана продолжила: – Пожалуйста, оставь ему его веру, хотя бы до тех пор, пока мы не одолеем Кромешника! – Я не могу, – тихо сказал Джек, отрывая от себя ее руки. – Я правда не могу. Я должен хранить полотно вселенной… Туфиана от безысходности кинулась на него, маленькими кулачками заколотила по груди: – Да что это за полотно такое, что за ерунду ты выдумал?! – закричала она. Джек перехватил ее руки, больно сжал запястья. – Выдумал?! – на его лице быстро замелькали чувства – обида, растерянность, злость. – Выдумал?! Я тебе покажу – выдумал! Джек замахнулся, и Туфиана отвернулась, думая, что он сейчас ее просто ударит – но удара не последовало. В поднятой руке Джека появилась палка–посох с загнутым концом, Джек что есть силы ударил ею об пол – и их обоих выбросило вверх. Они полетели сквозь стены и полы, все выше, выше и выше в небо, далеко внизу осталась земля, и когда Туфиана начала задыхаться от недостатка кислорода, Джек вытянул руку вперед. – Смотри, Хранительница воспоминаний. Смотри на то, что я храню в одиночку. Туфиана посмотрела туда, куда указал Джек – и застыла, не в силах пошевелиться. Они остановились высоко-высоко над землей, так высоко, что были видны одни облака, но вовсе не на них сейчас был устремлен взгляд Хранительницы. Над облаками виделось тонкое, не толще детского пальца, серое полотно. Оно было все в прорехах, но на большинстве лежали аккуратные разноцветные заплаты, светившиеся тем же светом, что и детские искорки веры. – На этом полотне держится жизнь на этой планете, – прошептал Джек, обдав холодным дыханием ее щеку. – Все эти заплаты… – срывающимся голосом спросила Туфиана. – Это… – Когда ребенок видит то, что видеть не должен, во что он должен лишь верить, в полотне появляется прореха. И эту прореху может закрыть только вера того ребенка, который её оставил, – сказал Джек. – Если это полотно разрушится, люди исчезнут. Потому что оно хранит веру не только детей, но и взрослых. Без веры люди вымрут. – Но я все равно не понимаю, – Туфиана закрыла глаза, свет слепил, – Почему, почему дети не должны видеть нас, но все равно должны верить? – Потому что это основа всего. Вера не должна требовать подтверждения, на то она и вера. Впрочем, я так и думал, что ты не поймешь, – голос Джека прозвучал расстроенно. Он снова поднял руку, и вновь в ней появился посох. Джек взмахнул рукой – и они упали вниз, сквозь полотно, сквозь облака… Они вернулись в комнату Джейми. – У вас есть один день, – бросил Джек, выходя в окно. – Всего один, слышишь? – Слышу, – сказала Туфиана, и впервые за несколько дней на ее лице расцвела робкая улыбка. *** Джек вернулся на следующий день, как и обещал; он крутил в руках сосульку и витал, кажется, где–то далеко. Туфиана пряталась за дверью, надеясь, что он ее не заметит; ей и хочется, и страшно поговорить. – Как прошла победа над Кромешником? – спросил он в пустоту. – Как ты узнал, что я здесь? – сказала Туфиана, выходя из–за двери. – Никак. Я предположил, – сосулька переливалась сотней цветов в его руках. – Так вы победили? – Да, – ответила Туфиана и спрятала взгляд. – «Да», – передразнил ее Джек. – Я дал тебе право на одного ребенка. Вы втянули шестерых. Сейчас в полотне на шесть прорех больше. Ты понимаешь, что я обязан закрыть их все? – Прости, – сказала Туфиана и робко взяла его ладонь в свои, тонкие и кукольные ладошки. – Мы виноваты. Я могу тебе помочь? – Что ты имеешь в виду? – нахмурился Джек. – Закрыть прорехи. Я могу тебе помочь? – Что? – Джек выглядел совершенно сбитым с толку. – Зачем это тебе? – Я поняла, о чем ты говорил. О вере, – тихо произнесла она. – Эти дети… Они могут стать опасными, да? Они будут рассказывать, и вера других детей, вместо того, чтобы увеличиться, погаснет, потому что у них не будет подтверждения. Я права? Джек кивнул. – Я не ожидал, что кто–то поймет, – хмуро ответил он, подойдя к кроватке Джейми и занеся сосульку. – Но ты права. – Так я могу тебе помочь? – повторила вопрос Туфиана. – Ты не обязан нести это все на себе… Джек повернулся к ней, и Туфиана впервые увидела, как светло Джек умеет улыбаться. – Нет, – сказал Джек. – Это только моя обязанность. Ведь меня выбрал Луноликий. Он снова улыбнулся и спрятал в карман яркую искорку веры, принадлежавшую Джейми. – Постарайся не нарушать правила, – шепнул он ей и исчез. Туфиана улыбнулась ему вслед. – Ты больше не будешь один нести на себе эту обязанность, – одними губами сказала она. – Я помогу тебе облегчить ее. Она расправила крылья и вылетела из окна. Предстоял долгий и тяжелый разговор с остальными Хранителями.