Эта осень будет совсем другой, золотой от нежности и нагой, сумасшедшей, жаркой, берущей в плен: на скале, на темном земном столе. (с)
Игорь просыпается от какого-то неясного шума, с полминуты пытается понять, что происходит, и тут отчетливо чувствует запах дыма - острый и тяжелый. Вскакивает с кровати в одно мгновение, еще секунды ему хватает, чтобы понять, что Марио рядом с ним нет, потому опрометью несется в сторону источника шума. Кухня затянута дымом, а посреди нее стоит растерянный Марио и держит в руках натурально горящую сковородку. - Мась! - Игорю некогда думать, он хватает из рук бразильца сковородку, чудом умудряясь не обжечься, машинально бросает в раковину, включает холодную воду - на одно мгновение пламя вспыхивает еще сильнее, но через несколько мгновений с шипением гаснет. Игорь еще раз смотрит на сковородку, чтобы убедиться, что сюрпризы закончены, поджимает губы замечая слегка подкопченную дверцу шкафчика с посудой. - Что это было? - поворачивается, наконец, цепко осматривает Марио, тут же отмечая чуть подплавленные волосы на лбу, нос в копоти и продолговатый краснеющий след на запястье и только потом позволяет себе выдохнуть и после, уже задним числом, испугаться. - Марио! - в голосе теперь больше жизни, беспокойства, тревоги, осторожно за руки его ухватывает, всматривается пытливо. У Фернандеса же на лице такая знакомая смесь вины с упрямством, когда и сам знает, что виноват, но будет отпираться до последнего. - Марио... - уже чуть более укоризненно, утягивает его в ванную, помогает умыться, осторожно наносит заживляющую мазь на, ксчастью, несильный ожог на запястье. - И что это было? - Я хотел приготовить блинчики. - бразилец тихо отвечает, взгляд куда-то в сторону отводит. - Если тебе хотелось блинчиков на завтрак, ты мог бы просто сказать мне об этом, как обычно. Ну или разбудил бы меня, если был настолько голодный. - но что-то Игорю подсказывает, что дело не в этом. - Я хотел сам. Я хотел накормить тебя завтраком. - Марио как-то никнет немного, но звучит по-прежнему упрямо. - Мась, мы же давно договорились, что готовка - это не твое. А если так хотелось, то просто могли бы попробовать вместе... - Акинфеев ласково поглаживает его по щеке, пытается пригладить чуть оплавленную огнем кудряшку в челке. - Но я не могу же быть настолько бесполезным, что даже накормить тебя не способен! - бразилец выпаливает в сердцах и тут же замирает, взгляд виноватым становится. Игорь вздыхает только тяжело, чуть мрачнеет. Такая формулировка кажется ему очень знакомой, и он точно слышал ее совсем недавно. - Мама? - и этот вопрос не требует ровно никакого ответа, итак все ясно. - Но она права...***
Эта красивая женщина, со скупой улыбкой и строгим взглядом, которой он так сильно хотел понравиться, завоевать ее расположение, сейчас смотрит на него, откровенно, будто изучает, как под микроскопом. Игорь вышел, оставив их вдвоем и Марио сейчас стало от этого взгляда немного не по себе. - Что-то же должно в тебе быть... - она проговаривает это негромко, как-то задумчиво, будто сама себе. - Покорил его своим талантом в готовке? Ужин был очень хорош. - Нет... я совершенно не умею готовить. Это все Игорь... - Марио улыбается как обычно, искренне и бесхитростно, но уже чувствует какой-то подвох. - Надо же. - губы поджимаются в таком невыносимо знакомом упреке. - В квартире у вас уютно, верно это твоя заслуга. Не так просто поддерживать уют в таком большом помещении. - Да, не просто. - Фернандес чувствует какое-то иррациональное волнение, от которого его обычно мягкий акцент снова обретает острые углы и появляется это дурацкое коверканье слов. - Поэтому Игорь иногда вызывает уборщиков, когда ему надоедает тратить выходной на уборку. - и тут ему становится немного неловко, он уже открывает рот, чтобы сказать, что убирают они обычно вместе, но так и не проговаривает, чтобы это не звучало каким-то жалким оправдание. - А какая тогда от тебя польза для Игоря?... - договорить она не успевает, потому что сам Акинфеев возвращается, но у Марио эта последняя фраза с головы так и не идет. Действительно, какая? Игорь все время возится с ним, заботится, кормит, даже вещи его на выездные матчи собирает. Марио всегда кажется, что он делает недостаточно для Игоря, а тут после слов мамы Игоря, которой он так сильно хотел понравиться, эта мысль засела глубоко в сердце, в голове, зудела, вызывала недовольство самим собой. И ему нужно было доказать, в первую очередь себе, что он не бесполезный домашний питомец и не обуза для Акинфеева.***
- Марио, ты получил сотрясение мозга, а я не заметил? У меня нет другого объяснения той глупости, которую ты сейчас сказал. - Акинфеев начинает злиться, как и каждый раз, когда Фернандес начинает принижать себя. Он отворачивается от бразильца, берет пресловутую сковородку, методично пытается отмыть, больше не говоря ни слова, но очень скоро понимает, что это бесполезные попытки, в итоге бросает ее в мусорное ведро, получается слишком громкий гулкий удар металла о пластик. Чтобы не стоять на месте, подходит к окну, настеж его открывает, чтобы хоть как-то прогнать прогорклый удушающий запах гари. - Игорь... я... - негромкий голос Марио обрывается, он прекрасно понимает, что Игорь злится, понимает, что говорили об этом уже тысячу раз, но все равно... не может он никак успокоиться. - "Игорь" что? Марио, я не понимаю, правда... мы уже столько времени вместе, и я думал все эти моменты о том что кому должен и прочее, мы решили еще в первый месяц. - Акинфеев так и стоит спиной к нему, от окна не оборачивается. Но сейчас и правда далеко не первый месяц их отношений, когда Фернандес бы стоял столбом и не знал, что делать, сейчас он преодолевает это расстояние в три шага, льнет к спине его, обнимает за плечи, прижимается губами куда-то за ухом. - Игорь, прости. Я тоже думал, что это прошло... но... твоя мама... она очень хочет тебе самого лучшего, а я... мне просто кажется, что я далеко не лучшее для тебя. Но я ведь могу им стать. - утыкается носом в его шею, дыханием обжигает. - Я знал, что это плохая идея - знакомить тебя с моими родителями. - Игорь вздыхвает только, накрывает ладонями тонкие пальцы. - Ты познакомил меня только с мамой. - Да, потому что отец скорее откажется от меня, чем будет знакомиться с моим мужем. Ты же знаешь. - Игорь только плечами пожимает, но Марио видит в отражении закрытой створки окна, как сжались в полоску его губы. - Мне жаль. - Не бери в голову. Это уж точно не твоя вина. Да и не моя, если подумать.***
- Игорь, скажи мне, неужели все настолько серьезно? - мама смотрит с какой-то обреченной укоризной. - Что мы тебе не додали, что ты стал таким?... - она делает непонятный жест рукой, словно не находит слов описать, что именно подразумевает под "таким". - Мам, мы уже сотню раз разговаривали на эту тему... и ты каждый раз удивляешься как первый. - Игорь старается говорить максимально мягко и спокойно, хотя чувствует фантомную горечь и необъяснимую тяжесть от подобных разговоров, даром, что знает все, что будет сказано дальше. - Да, но до этого у тебя были какие-то мимолетные увлечения, мы с твоим папой... - Да-да, вы думали, что я наиграюсь, нагуляюсь, найду девочку из хорошей семьи, женюсь, стану примерным семьянином. - перебивает без зазрения совести, потому что эту формулу выучил наизусть. - А что такого в том, что мы хотим тебе счастья? - мама вспыхивает, как в детстве, когда маленький Игорь имел несчастье с ней спорить. - Так вы хотите мне счастья или чтобы я женился? - но он ведь давно уже не маленький мальчик, которому приходилось давиться обидой и собственным никому ненужным мнением. - Тебе уже 34 года и... - И я вполне взрослый, чтобы самому решать, что делать с собственной жизнью. - Игорь только вздыхает устало. Он безмерно любит свою семью, где-то в глубине души ему тяжело от того, что он все-таки не соответствует их ожиданиям и тем самым разочаровывает их, но это ничего не значит. - Неужели он такой особенный? - Самый особенный из всех. Я счастлив каждую секунду, когда он рядом. И мне кажется, это именно то, к чему стремиться любой человек.***
- Марио... давай закроем эту тему раз и навсегда. Я люблю тебя. Тебя, глупый. Ты для меня здесь и сейчас - самое лучшее, что могло вообще случиться в моей жизни. Сколько еще мне нужно тебе доказывать это? - его голос звучит устало и как-то тускло. - Игорь, нет! Не нужно доказывать... ты... - Марио сжимает его в своих руках еще сильнее. - Нет...я... я понял, прости.- утыкается лицом в его затылок, затихает. - Вот и хорошо, что ты понял. - Акинфеев позволяет себе слабую улыбку, разворачивается в его руках, мягко целует в уголок губ. - Итак, ты хотел блинчики на завтрак? Сейчас что-нибудь придумаем.***
- Марио Фигейра Фернандес! У тебя есть хоть малейшая капля совести? Ты обещал быть дома еще четыре часа назад. - Игорь действительно злится. После того, как в команде появились новички - он радовался тому, что Марио теперь есть с кем поговорить на родном языке, посмеивался с того, как гордый Фернандес носится с ними как с неразумными детьми, все показывает, рассказывает, чуть ли не за ручку водит. Но в какой-то момент это начало переходить все границы. Например вот в сегодняшний выходной, бразилец умчался на базу с самого утра и в обещанное время, судя по всему, даже не собирался появляться. Игорь злиться, как-то иррационально ревниво злиться. Потому что последнюю неделю, как минимум его муж больше проводит с ребятами, чем с ним. - Ой, прости... я немного забыл о времени, мы тут тренировку устроили и... И уже поздно, я наверное тут ночевать останусь, а то пока такси дождусь, пока приеду. - Марио щебечет привычно, а Игорь готов огнем дышать от раздражения. Бормочет что-то трудноуловимое, кладет трубку, и тут же спускается вниз, к машине. Плевать на извечные московские пробки, в Ватутинках оказывается буквально через полчаса, игнорируя большинство светофоров. И думает сначала позвонить, но тут же отметает эту мысль, из машины выходит и идет прямиком в корпус, к той комнате, где раньше Марио все время жил, она так и осталась условно его. Веселые голоса слышит из коридора, без стука дверь открывает, являя свое не самое счастливо лицо собравшимся там. Бруно и Адольфо замирают в каком-то недоумении пополам с чем-то похожим на легкий испуг. - Игорь! - Марио в улыбке расплывается, поднимается с кровати, на которой сидел. - Что ты тут делаешь. - Привет. - Игорь кивает вроде бы всем, но смотрит на своего бразильца. - Недалеко проезжал, как раз по дороге было. Так что давай, собирайся, жду в машине. - выходит из помещения, явно желая избежать дальнейших споров и возражений. Марио вдруг чувствует себя немного не по себе. Игнорируя явно любопытные, красноречиво вопросительные взгляды ребят, молча натягивает кроссовки, закидывает мелочи в рюкзак, рукой машет и торопится вслед за Игорем. - Ну зачем ты приехал? Поздно же... лучше бы спать лег. - проговаривает чуть укоризненно, и тут же понимает, что это не совсем те слова, которые вообще должен был произнести. Игорь только взглядом сверкает и что-то непонятное в его глазах появляется, незнакомое. - Игорь, что-то случилось? - Нет. Просто предпочитаю, чтобы мой муж ночевал дома. - Игорь, ты... - Марио не договаривает, только смотрит на Акифеева - тот уже полностью поглощен дорогой, только губы сжаты. И тут бразилец вдруг понимает, как вся эта ситуация выглядит со стороны. И не слишком-то невинно она смотрится. Кажется он немного заигрался... если обычно понимающий, спокойный Игорь сейчас такой. - Слушай, прости, я правда не проследил за временем и мне правда не хотелось тебя напрягать... я думал ничего страшного не случилось бы, если бы я остался на базе...все равно утром тренировка... - уже дома пытается хоть как-то оправдаться. - Не случилось бы, да. - Игорь только кивает. - Ужинать будешь? - Нет, спасибо, я поел. - Фернандес наблюдает за своим мужем и до него доходит одна интересная мысль. - Ты ревнуешь. - Что? С чего ты взял? - Акинфеев только кривится, губы поджимает. - Ревнуешь. - Марио в улыбке расплывается. Ему иррационально... приятно, просто до мурашек. - Я просто не люблю спать один. - Игорь проходит на кухню, бесцельно открывает-закрывает холодильник, ему совершенно не хочется даже пытаться анализировать то чувство, которое кусает изнутри подобно ядовитой змее. Марио точно не заслужил этой ревности, никаким образом никогда ни словом, ни взглядом не дал повода сомневаться в себе. А подобное поведение самого Игоря значит не что иное, как недоверие... И ему самому от этого не по себе. Но с другой стороны, никто не говорит о недоверии к Марио... Игорь ведь не обязан полностью доверять совершенно чужим пока еще людям... Этот вкрадчивый внутренний голос буквально с ума сводит. - Очень даже ревнуешь! - Марио мурлычет буквально, вместо того, чтобы обидеться или оскорбиться, он взглядом лукавым стреляет, к Игорю льнет, целует горячо, порывисто. Ему приятно до мурашек, ему чертовски нравятся эти его темные собственнические замашки. Они такие редкие, Игорь никогда не переходит черту, но порой так увлекательно видеть и чувствовать эти проблески, которые тот не может удержать под контролем. - Прости, я правда немного увлекся... я очень хотел, чтобы ребята чувствовали себя как дома. - улыбается солнечно, трется носом о чуть колючую от трехдневной щетины, щеку. - Я знаю, что если тебя не удерживать, ты не остановишься в своем стремлении быть полезным. - Акинфеев расслабляется, сам уже своего бразильца крепко обнимает, его будто отпускает вся эта ситуация, сам уже улыбается, тихо отфыркивается от щекочущих нос мягких кудрей. - Да, и ты всегда вовремя меня удерживаешь. - Марио зевок сдержать пытается, но эта попытка обречена на провал. - Так, брысь в душ и спать, а то завтра утром будешь ходить как сонный мышь. - Игорь картинно брови хмурит, но все портит теплая улыбка. - Неправда, завтра тренировка в четыре! - Фернандес бурчит для порядка, нехотя капитана отпускает и неторопливо идет в сторону ванной. - Ага, а утро у тебя в два часа дня, как минимум, начинается.***
- Мась... - Игорь легонько прядку спутанную дергает. - Ммм... - Марио не хочет ни шевелиться, ни глаз открывать, ни, тем более, что-то говорить. Ему слишком хорошо под боком у своего мужчины, под теплым одеялом и без малейшей необходимости в ближайшую вечность куда-то идти. - У тебя скоро День Рожденья. - Акинфеев методично прядки друг за другом подергивает, от чего Марио начинает едва ли не мурлыкать. - Как бы ты хотел отпраздновать? - Не знаю... как обычно, на тренировке с тортом? - бразилец лениво приоткрывает один глаз. - А что? - Ну на тренировке - да, но потом? Или может и тренировки не будет... может хочешь позвать ребят, куда-то пойти, или дома стол накрыть? Чего бы тебе хотелось? - Игорь тянется вперед, легонько в лоб его целует. - А мы можем просто провести день вдвоем? - Марио приоткрывает второй глаз, смотрит чертовски умильно-умоляюще. - Ну с ребятами мы все равно отпразднуем, я уверен, что они что-то устроят сразу же на базе до или после тренировки. А чтобы прям праздновать... с тобой хочу и все. - упрямо губы поджимает. - А как же подарки? Неужели не хочешь, чтобы тебе надарили гору подарков и ты сидел бы их и распаковывал? - Акинфеев только подначивает с мягкой улыбкой. У него самого-то сердце раз за разом трепетно сжимается от этого "с тобой хочу". - Вот ты и будешь моим подарком. А если хочешь, чтобы я распаковывал - ленточку на себе завяжи. - Марио ворчит хмуро, ворочается, одновременно в одеяло поглубже зарываясь и старается к Игорю прильнуть. - И не мешай спать, а то сейчас начнется... Акинфеев фыркает тихо, но не говорит ничего, наоборот, обнимает, словно баюкает его в своим руках, губами касаясь спутанных волос. Конечно же он подготовит подарок, конечно же, он выберет самый лучший подарок на свете, потому что Марио этого заслуживает - самого лучшего.***
- Доброе утро! - Игорь не может терпеть больше, он итак встал спозаранку, чтобы заехать забрать тот самый особенный подарок для Марио, чтобы приготовить праздничный завтрак. И хоть в итоге на часах всего восемь утра и Марио сладко спит, причудливо завернувшись в кокон из одеяла, Акинфеев энергично раздергивает плотные шторы, впуская яркий утренний свет в комнату. - Игорь... зачем ты такой жестокий! - Марио хнычет, пытается поглубже зарыться в одеяло, всеми фибрами души протестует против такого жестокого обращения. - С Днем Рождения, любовь моя. - естественно, Акинфеев не сдается, забирается на кровать, осторожно ставит огромную коробку рядом с собой и, невзирая на сопротивление, стаскивает со своего мужа спасительное одеяло, тут же обезоруживает его поцелуями, не давая ни слова против сказать и отпускает только тогда, когда сопротивление полностью выветривается, оставляя вместо себя только ленивую утреннюю нежность. - Ну и почему нельзя даже в этот день подарить мне немножко "поспать"? - Потому что у меня есть подарок получше. - Игорь очень осторожно пододвигает коробку к Марио и сам сидит, затаив дыхание. - Что там? - любопытство все-таки берет верх и бразилец, наконец, усаживается на кровати, подцепляет кончиками пальцев крышку, снимает ее, и тут же взвизгивает испуганно, дергается, чуть с кровати не падает. Потому что из коробки моментально, как на пружинке, показывается рыжая кудрявая голова, черный нос и блестящие глаза бусинки. - Игорь! Это...это... - у Марио дыхание перехватывает, он несколько мгновений смотрит на это чудо природы с открытым ртом, как-то несмело тянет к нему руку, вопросительно на своего капитана поглядывает. - Да, это собака...и она твоя... - Игорь губу нижнюю прикусывает, жалеет даже, что не догадался включить видео и снять эту бесподобную реакцию. - Собака... настоящая собака... - Марио осторожно подхватывает щенка, настолько бережно, словно он сделан из самого хрупкого стекла на свете, к лицу подносит, рассматривает с восторгом. Щенок недолго думая, тявкает, беззаботно лижет бразильцу нос. - Смотри, ты ей понравился. - Акинфееву кажется, что еще немного и у него щеки заболят от счастливой улыбки, что никак не хочет покидать его лицо. - Ой, это девочка?! - Марио немного смелеет, прижимает маленькое животное к груди, чешет за ухом, воркует над ним. И эти бесконечные минуты умиления прерываются только жалобным бурчанием голодного желудка именинника. - Так, давай, идем завтракать. Заодно распакуем все остальные подарки. - Игорь принимает волевое решение, встать таки на ноги. - Еще мне подарки? - Фернандес осторожно пытается сползти на пол, не отпуская щенка с рук. - Нет, на этот раз собаке, там миски, кровать, игрушки....и еще куча всего. - А как мы ее назовем? - Ой... - этот вопрос застает Игоря врасплох, он останавливается на ходу, чешет затылок. - Может Шарик? - Игорь! Это ужасно! Это же девочка! - Марио тычет его в спину, нарочито возмущается. - Может Винни? Она похожа на медвежонка! -Вообще-то, она похожа на тебя... но пусть будет Винни. - Акинфеев вздыхает, прячет улыбку в уголках губ. Щенок и правда с рыжеватой шерсткой, кудрявый, и какой-то даже улыбчивый. - Ой, блинчики! - и тут-то Марио приходится отпустить Винни на пол, потому что блинчики, которые готовит ему Игорь - это еще одна вещь, от которой он буквально теряет волю. - А с чем сегодня? - Со сгущенкой, с мясом, эти с сыром. - Акинфеев две чашки чая на стол ставит, ступает аккуратно, чтобы не наступить на вертящегося под ногами щенка. Кажется, в их жизни что-то все-таки круто изменится, с его-то легкой руки. - А Винни можно блинчик? - Нет, я думаю, что такую еду животным вообще нельзя. - Нам придется многому научиться... - после того, как первая эйфория спадает, в голову Марио начинают просачиваться мысли все беспокойней и беспокойней. - А что будет, когда мы на выездные игры уедем? - Мы будем отсутствовать всего день, максимум два. Пригласим няню. - А есть собачьи няни? - Фернандес только глазами хлопает. - Да, я все узнал, нет ничего, с чем бы мы не справились. - Спасибо. - Марио шепчет одними губами и на Игоря смотрит так, что тот понимает, что за таки взгляды продают душу и даже больше. Еще полчаса спустя, совершенно счастливый Марио сидит на диване, прижимая к себе Винни одной рукой, второй за Игоря держится, отпускать не хочет. - А мы можем с ней пойти погулять? - мурлычет как-то мечтательно. - Пока нет, ей нужно еще прививки сделать, и тогда можно будет, потом съездим к ветеринару. - А как же тогда... Ой...что так горячо... - Марио дергается, отнимает собаку от груди, держа на вытянутых руках, а на его футболке расползается темное мокрое пятно. - Ой... кажется мне еще очень многому придется научиться...