Поклон смерти

Идея заснять на камеру эстетичный полёт мысли, повторявший в общих чертах общеизвестные сюжеты историй о неких высших силах и их подопечных, пришла совершенно спонтанно. Я не помнила, кто именно её высказал, но точно знала, что мне не терпелось воплотить в жизнь рассчитанное на меня перевоплощение в образ подопечного. О том, кто будет выступать в роли некой высшей силы — я логически заключила, что в роли демона, — мне не сказали, да и не то что бы я интересовалась. Все мои мысли быстро заняла подготовка самого образа: в голову почему-то пришёл образ невысокой молодой аристократки с длинными насыщенными тёмно-синими волосами. Место съёмки лучше школьного кабинета найти, к сожалению, не удалось. Пришлось закрывать тканями доску и стену в месте, более-менее подходящем для создания хоть какого-то антуража. Парты задвинули в самый дальний конец помещения, некоторые и вовсе вынесли в коридор. Я придумывала, какие временные татуировки подошли бы под образ подопечного демона, когда ко мне подошёл высокий мужчина в светло-коричневом костюме. Его губы слегка неестественно искривились в лёгкой улыбке в качестве приветствия — мне показалось, будто он редко делает это из тёплых побуждений. За него поздоровался один из моих хороших знакомых, пояснив, что мужчина любезно позволил использовать его подходящую внешность для роли высшей силы. Светло-русые волосы и уверенная непринуждённость играли против образа демона, однако я согласилась с тем, что в его слегка подсушенной временем коже цвета ветхого пергамента и в его глубоко пробивающем насквозь взгляде, от которого сочился ледяной холод небытия, было что-то вечное, словно его внешность оставалась неизменной с начала времён. Хотя на вид ему было около пятидесяти, выглядел он подчёркнуто свежо в своём безупречно отглаженном брючном костюме. — Вы будете играть демона? — улыбнувшись, выдавила я, чтобы поддержать разговор, хотя прекрасно ощущала бесполезность своих слов рядом с ним. Вовсе не от глупых девичьих чувств — их пустые гормональные взрывы мне были недоступны, — а от странного, неизвестно откуда пришедшего знания о том, что мы уже встречались раньше, но, возможно, не в этом мире, или же не в виде людей. Словно он изначально был смутным бликом чёрной звезды, к которой меня тянуло всю мою сознательную жизнь, но в имени которой я не была уверена. Его тяжёлый хищный взгляд смотрел сквозь все мои образы, которые я когда-либо играла на людях, проходя сквозь мою кожу, заставляя некий светоч внутри меня колебаться от значимости его присутствия. Разумеется, мужчина промолчал. К тому моменту, когда я вспомнила о манерах социума и о том, что сложившаяся ситуация считается у людей неловкой, я поняла, что уже какое-то время просто смотрю на него с опустевшей головой. Тишина окутала нас, бездонная и безумно правильная, гармоничная. Кажется, кто-то выключил свет. Кажется, послышался отдалённый звук, призвавший нас к действиям. Зазвучали скрипки, быстро сменившиеся на вихрь из духовых инструментов и оркестра, спустившийся в тишину. Мужчина, неожиданно оказавшийся близко, взял меня за талию и вложил мою руку в свою. Секундная пауза перед началом основной мелодии клавишных повисла во времени, неумолимо сбросив с меня последние клочки вздора разума, полагавшего, что я всего лишь хотела заснять красивые кадры некого фаустовского сюжета и что я нахожусь сейчас в руках человека, которого вижу впервые: всё это было ложью, наивными иллюзиями контролируемой реальности. Мощный вокал певицы заставил нас сделать первые шаги. К этому моменту времени сомнения были окончательно сброшены: было невероятно глупо полагать, что это простой танец ради эффектных съёмок. Я не была героиней банального сюжета, синеволосой аристократкой, попавшей в лапы к демону — я была собой, простой девушкой, всю жизнь трепетно ждущей своей встречи со смертью, постыдно жаждущей этого настолько, что каким-то образом сумела привлечь её внимание ледяных глаз, которые сейчас бесстрастно смотрели сквозь меня. Я всегда знала, что притяну её — что притяну её, возможно, раньше принятого срока, и я не сворачивала с этой тропы. Чувство нереального вдохновения прошибло каждую клеточку моего тела. Мы танцевали под трагичную, но в то же время невероятно величественную музыку, настолько живо и сочно, что сомневаться в реальности происходящего было просто невозможно. Мужчина учтиво, но крепко, как хищник свою добычу, держал меня в руках танца, надёжно перехватывая инициативу, когда это было необходимо. Поистине могильную уверенность источали его движения и весь его нечеловеческий образ, будто он видел насквозь моё желание остаться в его руках до последних мгновений моей недолгой, но изящной жизни. Я чувствовала, как двигаюсь в такт музыке, пытаясь местами самой вести партнёра, однако его шаги навстречу были лишь видимым налётом учтивости — его жестоко спокойные глаза вновь захватывали всё моё существо за ним под влиянием некой силы, выходящей за грань понимания этой реальности. Мы танцевали со страстью окончания земного пути, с яркими вспышками заката, огнём искрящимися вокруг нас. Мы танцевали, ритмично прокладывая свой путь к обрыву мира, где должно было завершиться всё, что было начато и всё, что никогда не было претворено в жизнь. Мы танцевали воодушевлённый, влюблённый в мир данс макабре, вместе с тем кланяясь, не забывая отдавать дань неизбежности. Мы танцевали последний танец уходящего в небытие, прощающегося с этим миром в его максимальном великолепии. Я чувствовала, как стала музыкой, как человеческий обманчивый образ мужчины передо мной рассыпался в пыль, обнажив бесконечность, увлекающую меня всё дальше и дальше в сторону удивительных миров, восприятие которых неподвластно примитивному человеческому разуму. Я видела ярчайшие звёзды — искрящиеся точки осознания, которые были разбросаны повсюду; я видела разноцветные миры, будоражащие дух одним своим торжеством преобладающего в них цвета; я видела бездонные океаны бытия с их быстрыми течениями чистой энергии, волнами накатывающей и бьющей всё ещё живых существ где-то далеко внизу, под ногами. Музыка завершилась вихрем заискрений, плавно утонувших в безмолвии, и я, уносимая ею же, плавно стала снижаться. Вскоре стопы почувствовали давление жёстких туфель, стоящих на паркете. Окружающий мир постепенно собирался воедино, а предыдущие видения рассеивались вслед за неясным давлением, которое исходило со стороны партнёра и которое я заметила только сейчас, когда оно уже прошло. Непоколебимый, едва заметно улыбающийся, но отстранённый взгляд снова был реальным и смотрел прямо на меня. Слова были не нужны, чтобы понять: смерть подарила мне свой танец в качестве поклона моему духу за усилия, с которыми я закаляла его долгие годы. Выпустив меня из рук, он слегка поклонился, скрывая в тени свою хищную ухмылку. А я знала, что мы обязательно встретимся вновь. И в следующий раз танца не будет.