Пока они вместе

***

      Он коснулся её губ своими - очень нежно, едва ощутимо. Она ответила на поцелуй так же осторожно, боясь спугнуть момент, когда демон по-настоящему открылся ей. Он казался сейчас таким беззащитным, таким уязвимым. Ей нравилась эта уязвимость, но вместе с тем она пугала её: он никогда не показывал того, что считал слабостью.       И она знала: то, на что они шли, было запретно и невероятно опасно. Но прямо сейчас их близость казалось правильной и логичной и дарила ощущение цельности, словно она наконец оказалась на своём месте и всё сошлось, как кусочки огромного пазла. То, что они полюбили друг друга, было неоспоримо и само собой разумелось, как самая очевидная мысль на свете, такая простая, что она не могла понять, почему до сих пор не принимала её.       Да, она хочет быть с Люцифером. И она всегда, всегда будет стремиться быть рядом, даже если он снова и снова будет отталкивать её. Ей показалось даже, что сколько бы боли он ей ни причинил, сколько бы раз ни разбивал ей сердце и разрушал душу, она никогда не будет в силах отказаться от него. Она скорее умрёт, чем сделает это. Что ж, она уже умирала.       Люцифер на секунду прервался, чтобы посмотреть ей в глаза: непривычно серьёзно. Больше всего сейчас она боялась, что он уйдёт, разомкнёт объятия и заберёт часть неё с собой, обрекая то, что тогда останется, на бессмысленное и одинокое существование.       Но он не спешил отходить - просто молча глядел на неё, всё ещё стоя совсем близко. Она смотрела в ответ, стараясь вложить в свой взгляд всё, что чувствовала и чего не могла сказать. Прошло несколько секунд, и Люцифер вновь поцеловал её. На этот раз поцелуй был гораздо жарче, чувственнее, глубже. Как будто в ней было его спасение, как будто их поцелуй возрождал его в том же смысле, в каком возрождал её.       «Нет, так любить невозможно» - думала она. Забывая дышать, она могла только чувствовать, и то, что она чувствовала прямо сейчас, было сочетанием головокружительной свободы и опасной зависимости. Её ноги подкашивались от его губ на её шее, его рук на её талии, его тела, которое в этот момент находилось так близко. Но этого было недостаточно. Стремясь ещё больше сократить расстояние между ними, она прижалась к нему так, будто пыталась стать с ним единым целым, и в ответ услышала протяжный стон Люцифера.       Конечно, она не знала, что сын Дьявола чувствовал примерно то же самое, только раз в десять сильнее. Он боялся собственных чувств, пытался отрицать их и однажды даже решился отказаться от неё, только всё было напрасно. Это было сильнее него - сильнее вообще всего на свете. Она была центром его вселенной, и он не понимал, как раньше жил без неё - да и жил ли вообще? Её поцелуи, прикосновения, слова делали его живым, она стала его желанием, воздухом и целью, но он никогда никому не признался бы в этом, особенно учитывая, сколько времени ему понадобилось, чтобы признаться в этом хотя бы самому себе. Она стала его силой и смыслом, и он просто не мог сопротивляться. Он понял вдруг, что существует только из-за таких моментов близости с ней и живёт лишь ради неё. Ему было плевать, что об этом думают другие: он был готов отправиться в ад и заключить сделку с Дьяволом, или на небеса - и перевернуть их, только чтобы быть с нею. Он был готов умереть за неё, если это было не очевидно до сих пор, и если бы она вдруг ушла, то забрала бы его жизнь с собой.       Люцифер целовал ту, которую полюбил бесповоротно и навсегда, ту, которой принадлежал отныне и навеки, ту, что залечивала раны в его душе, являясь, впрочем, их источником. Только с ней он чувствовал себя собой, и сейчас впервые по-настоящему осознал это.       Она хотела не только его тело. Она хотела всего его, и не сомневалась, что это взаимно. Да, он причинил ей столько боли, что казалось, она не выдержит больше. Но вслед за этим он дарил ей потрясающее ощущение цельности, невероятное спокойствие, особую внутреннюю гармонию. В ответ она подарила ему всю себя, так что теперь только Люцифер решал, что делать с её душой и телом. Она бы пошла за ним в огонь и воду, в бездну мрака и море отчаяния. Она хотела забрать его боль и была готова сделать практически что угодно ради него.       Вот о чём она думала, пока тот единственный, которому она отдала всё, включая себя саму, дарил ей мгновения наслаждения и гармонии. И, если честно, это ужасно пугало. Никогда и никого она так не любила, ей никогда не было одновременно так больно и так хорошо, и она знала только, что никогда не сможет почувствовать то же к кому-то другому. Если уж на то пошло, вряд ли кто-то на земле, под землёй или на небесах когда-либо чувствовал нечто хоть сколько-нибудь напоминающее то, что чувствовала она. Она также прекрасно осознавала: вероятность счастья рядом с сыном Сатаны практически уходит в минус. Вся очевидная невозможность их отношений давила на неё, но рядом с ним она чувствовала, что их судьбы и души переплетены таким образом, что она готова мириться с чем угодно, бороться за их отношения каждый день - столько, сколько будет нужно, пока они вместе.