***
Методичные завихрения потолочного вентилятора разбавляют тёплую позднюю летнюю жару. В воздухе пляшут пылинки, их движения освещаются уличным светом, просачивающимся сквозь щели жалюзи. Время от времени по улице проезжают машины, звуки приглушаются стрекотанием сверчков. Трэвис наслаждается последними минутами, которые ему посчастливится провести в своих снах перед началом ночной смены. Но он не может уснуть. Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как они с Артуром переехали из Готэма. С тех пор как умерла Пенни, он почувствовал, что только так будет правильно. Дать им обоим начать с чистого листа. У Трэвиса был такой шанс и раньше, когда он только перебрался в Готэм, но он приехал туда почти таким же сломленным, каким и покинул Нью-Йорк. Он чувствовал себя лучше, чем раньше, но до встречи с Артуром всё было скучной, бесцельной рутиной. Другая сцена с отражённым видом. Чистилище. Теперь у него есть второй шанс начать новую жизнь. Теперь у его жизни появилась новая цель, и эта цель — провести её с Артуром. Он может просыпаться, работать, а после предаваться радостям с любимым ему человеком. Чтобы заставить его улыбаться. Но улыбка Артура в последнее время стала немного усталой. Колеблющийся. Он уже давно не видел Артура скованным эмоционально. У него будет свободный день тут и там, но ничего похожего на прошлое. До их переезда проблемы Артура были связаны с его работой в «Ха-ха», счетами, ухудшающимся здоровьем Пенни и лекарствами. А потом он потерял работу и… ну… это воспоминание, которое Трэвис предпочел бы не вспоминать. Однако этот видимый ужас возникает снова. Крадётся на заднем плане, стараясь остаться незамеченным. Но следы его видны, как крысиное дерьмо под ножку шкафа — не самое худшее, что видел Трэвис. Однако оно достаточно заметно, чтобы заставить его волноваться. Трэвис знает, что Артур всегда был одним из тех, кто не поднимает шума и держит свои проблемы при себе. Чтобы не казаться обузой. Это то, к чему его приучил мир. Если ты уязвим, тебе будет больно. Будучи эмоциональным, ты можешь потерять тех, кто вам близок. Это реальность, которую Трэвис слишком хорошо знает. Несмотря на эти реалии, подавление этих «уязвимостей» и эмоций также имеет последствия. Трэвис больше не позволяет себе отвлечься от жестокости мира, но также воздерживается от того, чтобы позволить ей поглотить его, как это было раньше. Вместо этого он выбирает более пассивный, но активный подход: предлагать помощь там, где он может, но не становиться слишком напористым в своих жестах. Дать людям свободу принимать или отвергать. И в этом новом настрое он встретил Артура. И за это он бесконечно благодарен. Хотя этот стаз, Трэвису ещё многому предстоит научиться в его поддержании. Он старается уважать независимость Артура. Особенно с тех пор, как его последние эпизоды были немногочисленными и мимолётными, но его желание взять верх всё ещё пульсирует. Пульс, который возбуждает, который он должен контролировать. Это всё балансировка. Он всегда балансирует. Балансирует, когда ему следует спросить Артура, как он поживает. Когда даёт ему доступ к закрытию или успокоению, в котором он был лишён всю свою жизнь. Эти усилия работали в прошлом с Артуром. Он уже далеко не тот закалённый, однако ещё стойкий человек, с которым познакомился в тот роковой день, но эти запечатанные трещины сейчас протекают. Настроение Артура не было мимолётным — оно только ухудшилось. Его вес снизился до такой степени, что его рёбра выступают независимо от того, что и когда он ест. Становится всё более и более отстранённым от всего. И, как ни парадоксально, несмотря на затянувшиеся паузы безмолвия, его смех звучит ещё резче и мучительнее, чем когда-либо. Похоже, сейчас самое время нарушить его собственное правило.***
Трэвис касается Артуровой стороны кровати. Здесь холодно. — Артур? — пошатываясь, он садится, отодвигается в сторону и наклоняется, чтобы достать сапоги. Замечает полоску света, ползущую по ним и снова вниз, но не от жалюзи, а от двери. Она слегка приоткрыта и ведёт в гостиную. На проигрывателе тихо гудит песня. «Dream a Little Dream of Me» с участием Дорис Дэй. Трэвис вздыхает. Артур, должно быть, готовит кофе. Он часто делает его в кастрюле, и тосты с яйцами для них обоих, а перед своей сменой ставит музыку. Это небольшая ремарка, которую Трэвис с радостью принял в свою жизнь. Как обнадёживающий знак. Может быть, Артур чувствует себя лучше. Может быть, ему и не нужно совать нос в чужие мысли, но это всё равно не повредит. Он хочет убедиться, что с ним всё в порядке.***
Трэвис неторопливо входит в гостиную. Он всё ещё слаб от недосыпа. Хотя сейчас они в порядке, им всё ещё нужна какая-то финансовая подушка. Тем более что Артур всё ещё ищет работу. — Эй. — Привет. Артур на кухне аккуратно перекладывает яйца лопаточкой. На нём свободные спортивные штаны без рубашки. Мускулистые мышцы напрягаются и расслабляются при каждом движении. Его голова склоняется набок с аналитической фиксацией, как у ребенка, изучающего насекомых, спрятанных в траве. — Ты хорошо спал? Трэвис потягивается, входя в кухню. — Мне следовало бы спросить тебя об этом, — он легонько чмокает Артура в щеку, а его рука скользит вниз, к талии. Артур не отрывает взгляда от сковороды. — Полагаю, как обычно, — Артур невнятно бормочет, — наверное, переезд на новое место занимает больше времени, чем я думал. — Да. Между отъездом из дома, службой во Вьетнаме, Нью-Йорке и Готэме, я согласен. Всегда требуется какое-то время. На лицо Артура натягивается улыбка. Такая слабая, что Трэвис едва её улавливает. — Эй, — он ласково гладит Артура по талии, пытаясь добиться реакции. — Ты в порядке? — Да, — вздыхая, отвечает Артур. — Я просто устал, вот и всё. Артур выключает плиту и поднимает сковородку. Яйца легко проскальзывают на каждую тарелку рядом с намазанными маслом тостами. Несмотря на его умиротворённое лицо, руки двигаются энергично и ловко, не пропустив ни одного удара. Трэвис не сомневается — это накопленная мышечная память от приготовления завтрака и ужина для Пенни на протяжении многих лет. Трэвис кусает губы. Нерешительность звенит в его голове, но слова всё равно выскальзывают, как смазанная жирная свинья: — Ты принимал свои лекарства? Артур приподнимает бровь. Острая усмешка прорезает его кривоватые зубы: — Почему ты спрашиваешь об этом? — он вырывается из объятий Тревиса и уносит подносы с едой в гостиную. Глаза Трэвиса слегка подрагивают. Опешил от внезапной перемены тона. — Просто… ничего… Артур робко отвечает, словно слышит уныние в голосе Трэвиса и резкость в своем собственном. — Да. Я принимал. Извини, — плюхается на диван. — Нет-нет, всё нормально. Я хочу убедиться, что с тобой всё в порядке. Я… — он снова колеблется, но его самообладание ускользает от него. Трэвис следует за Артуром в гостиную. — Я тянусь к тебе по ночам, и иногда тебя там нет. Я знаю, что ты никогда раньше не переезжал, и с уходом Пенни… я просто… — В последнее время я ищу работу. Мне не повезло. Немного расстроился, вот и всё. Трэвис вздыхает: — Артур, тебе не нужно сейчас искать работу, — с тоской смотрит на Артура, чьё внимание сосредоточено на подносах. Артур тянется за кофе, делает паузу, потом ставит чашку обратно. Его руки на мгновение вздрагивают, но затем застывают. Они переплетаются, когда лежат на коленях. Трэвис перемещается вперед и медленно садится рядом с ним. Лицо Артура опущено, оттого частично скрыто тонкими темными кудрями. — Ничего страшного, если мы сделаем перерыв, Артур, — рука Трэвиса ласкает руку Артура. Его охватывает лёгкое напряжение, но он не отступает, продолжая поглаживать его. «Ты опоздал на один». Артур торжественно кивает. — Эй, посмотри на меня. Артур послушно, но нерешительно поднимает взгляд. Трэвис видит в его глазах беспокойство. — Всё будет хорошо. Трэвис кладёт руку Артуру на спину и нежно гладит его. На этот раз Артур наклоняется без колебаний. — Всё будет хорошо… Трэвис сглатывает. Мышцы сжимаются с резкой силой, устремляясь вниз, пока ощущение не погружается в темноту его сердцевины. Его лицо спокойно, но в глубине души он всё ещё не уверен.