Девушка, крикнувшая: "Вампир!"

Кролок с хрустом свернул девушке шею. Он не помнил, когда его трапезы начали сопровождаться этим звуком (может, годах в шестидесятых, когда жизнь вампира стала слишком детально освещена в голливудском кино?), и он совершенно точно не мог представить, что когда-нибудь вновь ограничится одним укусом. Слишком много его собратьев появилось на свет во время Второй Мировой, времени тёмного и голодного не только для людей, но и для вампиров. Он никогда бы не подумал, что регулировка немёртвого населения станет такой большой проблемой. Больше не было невест, экспериментов и поисков идеального компаньона, разговоры с которым останутся интересными даже спустя несколько сотен лет. По своей природе Кролок любил заигрывать с жертвой, и вообще предпочитал давать смертным шанс проявить себя. Некоторые удивляли его своим умом, и он давал им вечную жизнь, чтобы они могли посвятить бессмертие науке. Некоторые даже трогали его черствое сердце. Нет, он ничего не чувствовал, но порой поведение людей было таким самоотверженным (и глупым), благородным (и смертельно опасным), что Кролоку казалось, будто он вспоминал, каково это - поразиться свету чужой души. Что ж, люди в двадцать первом веке были и невероятно умными, и тонко чувствующими, и абсолютно потерянными, но он больше не давал им шансов. Это была роскошь, которую он не мог себе позволить. Тело обмякло в его руках, и он последний раз окинул взглядом залитую кровью шею и волосы цвета меди, подстриженные в стиле пикси. Что поделать, ему нравились рыжеволосые. Кролок выпустил девушку из рук, и её труп с глухим стуком ударился об пол. Граф отер руки о платок и, перешагнув через жертву, поднял со столика бокал вина. После кровавого пиршества на несколько мгновений возвращались все ощущения, что, по правде говоря, делало вампира куда слабее и человечнее, чем можно было бы подумать. Он даже мог почувствовать вкус Каберне, принесенного на это свидание. Отпив немного, Кролок поморщился. Так, дешевка. Кровь жертвы - и та забродила больше, чем это двадцатилетнее вино. Всё в этом мире шло ко дну. Он вдруг услышал шорох. И как он сразу не заметил? Второе сердцебиение. Учащенное, как у испуганной, загнанной в угол мыши. И этот запах.. Запах, сопровождающий его по Парижу, будто зараза, всю эту неделю. Распахнув двери, ведущие на балкон, Кролок замер, вглядываясь в силуэты ночного города. Где-то внизу сигналили машины, а вдали виднелись неоново-алые огни Мулен Руж. Кролок почувствовал, что у него немного рябит в глазах. Ему нужно было впасть в сон, позволить этой новой, ещё бушующей крови угомониться в его жилах. Он втянул носом воздух и, перегнувшись через балкон, резко выбросил вперёд когтистую руку, и схватил что-то. Послышался жалобный вскрик. В следующий миг Кролок отступил назад, рывком перетаскивая девушку через перила, и абсолютно не беспокоясь о том, сколько синяков оставит на её теле. - И давно ты здесь, дитя? - прошипел он, приподнимая верхнюю губу. Девчонка, ворот плаща которой он зажимал в левой руке, была темноволосым чертенком лет двадцати с кошачьими, по-азиатски раскосыми глазами. Она дергалась, пытаясь освободиться, и даже додумалась вытащить руки из плаща, но Кролок тут же стиснул её глотку и лёгким, танцующим движением пригвоздил девушку к стеклянной двери. - Я ничего не знаю! - воскликнула девушка. У неё были очень полные, чувственные губы, но сейчас они так дрожали, что сравнить её можно было разве что с готовым зарыдать ребёнком. - Я не видела ничего, ясно? Я просто... Просто хотела подождать, пока все кончится.. Кролок провел по ней внимательным взглядом. Одета как оборванка, но разве не так одевается вся молодёжь? На плече у нее болталась какая-то тканевая сумка. - Ты воровка, - с видимым удовольствием произнёс Кролок. Какой любопытный инцидент, и какой редкий персонаж ему достался. - Я догадывался, что кто-то преследует меня, но думал, что это, должно быть, какой-нибудь неудачливый охотник на вампиров. А ты - просто маленькая стервятница. Что, падальщица, у тебя совсем нет страха? Девушка упрямо выпятилв подбородок. - За вампирами следить легко! И после вас очистить дом - простое дело. - И что же, ты побывала во все домах Парижа, куда я являлся на этой неделе? - У блондинки был целый гардероб сумок от Луи Виттон и Майкл Корс, - выпалила девушка. - А у предыдущей рыжей я стащила стереосистему. Остальные - шлак. - Остальные? - приподнял бровь Кролок. - Непонятно, зачем вы питаетесь простыми студентками и официантками. У них дома нет ничего, кроме бутылок Шартрусса и скомканных чаевых. - Конечно, я должен лучше заботиться о том, что после меня подберёт такая дрянь как ты, - холодно произнёс Кролок. - И прими мои поздравления, ты ошиблась. - В чем это? Мгновение назад маленькая шпионка была ему интересна, но теперь она вызывала только раздражение. Он знал таких. Глаза горят при виде денег. Вечно голодная и, весьма вероятно, переедает от постоянного чувства уязвимости. Отличный материал для полиции. Она не стоит его внимания. - Неважно. Ты здесь, так что погляди, чем ты могла поживиться на этот раз. Кролок силой впихнул её в комнату и, задвинув дверь балкона, скрестил руки. Девушка воровато посмотрела на него. - Ну, не бойся, осмотрись. Давай же. - Кролок взмахнул рукой. - Это ведь будет последнее, что ты украдешь, поэтому лучше выбрать что-то стоящее. Губы девушки все ещё подрагивали, а между бровей появилась напряжённая складка. Она медленно перевела взгляд на стену, где висело сразу несколько картин. Кролок зловеще рассмеялся себе под нос. - Неплохо. Настоящий Пикассо. - Он подошёл к девушке почти вплотную и резко втянул носом воздух, плавящийся из-за резкого движения её пульса. Её аромат заполнял помещение. Две жертвы за ночь - слишком много. Его распирало от энергии и от желания, такого человеческого, болезненно-сладкого. Раз уж на его долю выпал десерт, можно насладиться им сполна. - Но вряд ли соплячка вроде тебя смогла бы выставить такую на аукцион, - прошептал Кролок, кончиками когтей касаясь щеки девушки. Тёплой. Мягкой, как шелк. Она вздрогнула и резко обернулась. Её волнистые локоны, более короткие спереди, чем сзади, запружинились, обрамляя её багровые щеки. - Можете трахнуть меня, если хотите, - сказала она. Её голос все ещё звучал смело, но Кролок знал, что это мольба о пощаде. Единственное решение, которое она могла принять, чтобы спасти свою шкуру. - Я знаю, что вампиры тоже трахаются, - продолжила она, глядя ему прямо в глаза. - С чего ты решила, что это относится ко мне? - фыркнул Кролок. Тёмные, заостренные когти прошлись по льняной рубашке девушки, задержавшись на ключицах. Он резко дёрнул - и ткань разошлась, обнажая кружевной бюстгальтер. Никаких цепочек с крестами. Восхитительно. Он провел пальцами по её вздымающейся груди, на мгновение позволяя себе увидеть каждую вену, проходящую под кожей. А воровка, кажется, внимательно следила за каждым его движением. - Ты этого хочешь? Отдаться вампиру взамен на свою жизнь? - чуть хрипло спросил Кролок. Она не ответила, но её губы приоткрылись, а взгляд словно потемнел. В следующее мгновение она встала на носочки и прижалась своими тёплыми, нежными губами к его губам, и ладонями накрыла ремень его брюк. Кролок позволил ей это жалкое представление. Его действительно возбуждало это - отчаяние, с которым она трепыхалась, бёдрами задевая его бедра, проводя языком по его губам. Вампир глухо зарычал. Конечно, Кролок занимался сексом. Куда реже, чем другие вампиры, но если кровь ударяла ему в голову, как сейчас, удержаться было практически невозможно. Он хотел, чтобы страх в комнате вибрировал и наполнялся красками - желанием, болью, леденящим ужасом. Хотел сорвать с неё одежду, пригвоздить к дивану и оттрахать, разрывая на ней одежду. Хотел использовать её тело, как музыкальный инструмент, задевая те струны, что нужны были именно ему, как охотнику, как тонкому ценителю подогретой возбуждением крови. Схватив девушку за волосы, он швырнул её на диван. Кровь стучала у него в висках, пьянила его. Он давно уже не чувствовал себя таким демоном, и ему хотелось ещё. Кролок накрыл воровку своим телом, и из её горла вырвался испуганный вздох. Кролок впился взглядом ей в глаза, неотрывно, будто показывая ей ленту грядущего. Она ведь понимает, что скоро умрёт? Он сжал ткань рубашки в кулаке, окончательно разрывая ее, и наклонился к шее девушки, обнажая клыки. Дверь с грохотом распахнулась, повиснув на расшатанных петлях, и Кролок медленно поднял голову. Он оставался абсолютно спокоен, но его глаза налились кровью и яростью. - Полиция! - пророкотал знакомый ему голос. Как не вовремя. - Инспектор, - с прежней ледяной сдержанностью поздоровался Граф. Выпрямившись, он одной рукой стиснул затылок девушки. Кажется, появление полицейского напугало её куда больше перспективы умереть от руки вампира. - Похоже, вы наконец-то нагнали меня. Мужчина, взорвавшийся в комнату, свёл брови с такой силой, что, казалось, образовавшаяся меж ними складка могла треснуть. Ему было лет сорок, быть может, больше, и он был из тех крепко сбитых жандармерских псов, что привлекали своей абсолютной непривлекательностью. Он быстро окинул помещение цепким взглядом и, заметив сначала кровавые следы возле кофейного столика, а потом и виднеющиеся из-за дивана ноги в полуслетевших туфельках, перевёл взор на Кролока. Его пистолет был направлен прямо на вампира. - За этот месяц вы убили одиннадцать парижанок. Я прекрасно знаю, что вы такое, месье. Кролок нахмурился. - Вы, должно быть, льстите мне, инспектор. За все время пребывания здесь я питался всего два.. - Он оглянулся на лужу крови и закатил глаза, - три раза. И вот эта маленькая ищейка может это подтвердить. Он демонстративно убрал с лица девушки локон. Она, кажется, совсем потеряла дар речи. Так что, полицейский и впрямь пугал её больше вампира? - Я ничего не знаю, - выпалила она, - я такая же жертва, как другие. - Эпонина Тенардье, - инспектор презрительно поморщился, - лучше тебе помалкивать. - Но... - И кто же эти восемь девушек, инспектор? - поинтересовался Кролок, выпуская девушку из своей хватки и выпрямляясь. Находясь под дулом пистолета, он как ни в чем не бывало поправлял манжеты. Может, сейчас, когда он испил человеческой крови, пуля и могла замедлить его, но эта рана не была бы смертельной, и он это прекрасно знал. - Вы знаете их имена. Гниль и без того царит в этом городе, но вы превращаете его клоаку. - Вам не жаль этих женщин, - парировал Кролок. - Вы ведь в глубине души верите, что все они - пропащие шлюхи, раз пошли за мной. Инспектор ощерился, словно тигр. - Может и так, но перед законом они чисты, а вот вы... Вы ответите за все смертельным приговором, граф фон Кролок. У вампира вырвался смешок. Он криво ухмыльнулся и склонил голову к плечу. - Кто, я? Боюсь, мне уже нечего терять, инспектор... Да-да, я видел ваше имя в газетах... Но не вспомню... - Инспектор Жавер, - еле слышно прошептала поникшая воровка. Она забилась в самый угол дивана, прижав колени к груди и ладонями стискивая свою рубашку у горла. - Полагаю, вы ищите своего Джека Потрошителя не в том месте, - буркнул Кролок. - Мне хватило и трех. - Вы это пытались сказать? Я ошиблась, думая, что следую за вами? - удивлённо пробормотала Эпонина. - Удивительно, как вы сами себя не завели в ловушку, мадемуазель. И да, вы все верно поняли. Я на дух не переношу официанток и Шартрусс. Раздался выстрел. Эпонина завизжала, хотя инспектор всего-навсего пустил пулю в стену. - Довольно. Что все это значит? - спросил Жавер. - Что в городе орудует другой вампир, - терпеливо объяснил Кролок. И лениво повёл плечом. - Но это уже не мои проблемы. "Станут твоими, если хотя бы одна из жертв восстанет из мёртвых", - подумал он про себя, и задумчиво поглядел на Эпонину. Она торопливо отвела взгляд. Возможно, ему не следовало вникать в эту милую историю. - До рассвета уже недолго, так что я вынужден удалиться. Приятно было встретиться, инспектор Жавер. Вам стоит подумать о публикации. Что-нибудь о раскаянии преступников пред ликом Божьим, - сказал Кролок. - А я обязательно прочту. Одним взмахом плаща он заставил комнату погрузиться во мрак густой, как деготь. Под потолком захлопали крылья летучей мыши, и Эпонина вновь закричала, лицом вжавшись в диванную подушку. Инспектор прицелился и выстрелил, но лишь вдребезги разбил оконное стекло. Постепенно тьма рассеялась. Эпонина осторожно приподняла голову. Она подумала о том, что сейчас самое время дать деру и попытаться улизнуть тем же способом, каким она явилась сюда, тем более, что её леска все ещё должна была прицеплена к пожарной лестнице... Но её локоть мёртвой хваткой стиснула рука инспектора. - Куда ты собралась, Тенардье? - прошипел Жавер, рывком ставя её на ноги. Черт возьми, для одного дня её слишком много швыряли туда-сюда разъяренные мужчины. Быть может, мизогиния существует. - Я безоружна и я не проявляют сопротивление, - монотонно произнесла Эпонина текст, который знали, пожалуй, все цветные дети Парижа. - И я собираюсь хранить молчание до появления адвоката. - У тебя нет адвоката, Эпонина, - Жавер заломил руки ей за спину и уверенно повёл к выходу. - Я так и сказала, - девушка зашипела от боли и чертыхнулась, - до появления. - Неужели тебе так нравится быть таким же гниющим куском дерьма, как твой отец, - сквозь зубы пробормотал инспектор. В коридоре ждало ещё несколько полицейских и медиков. После небольшого кивка со стороны Жавера, они ринулись в квартиру, чтобы начать сбор улик. Эпонина шагала вниз по лестнице, едва замечая ступеньки. Ещё одна ночь в участке. Просто замечательно. - Ну, сколько мне светит? - выдохнула она. - Давай, скажи. Ты же дрочишь на фантазию обо мне за решёткой. Он сильнее заломил её локоть, и, несмотря на боль, у девушки вырвался смешок. Все легавые одинаковые. И все вампиры, наверное, тоже. - Я бы скорее умер, чем прикоснулся к такой, как ты, Тенардье. - Ты так не думал, когда мы переписывались в приложении для одиночек, - напомнила Эпонина. Это на мгновение заставило Жавера замереть, но он быстро совладал с собой и продолжил спуск по лестнице. - Ты выдавала себя за кого-то другого, - ответил инспектор. - Всё, хватит. Поговоришь в участке. Когда они вышли на улицу и приблизились к полицейской машине, Эпонина вдохнула холодный ночной воздух. Да уж, не скоро она теперь прогуляется по этим улочкам. И подонок Гаврош наверняка заложит её стерео за дешевку. Гадство. Инспектор заставил её закинуть голову, влезая в машину, и на мгновение Эпонина уловила движение на противоположной крыше. На фоне луны выделялся тёмный человеческий силуэт. По спине девушки пробежали мурашки, но она не успела даже осознать свой ужас. Она прошмыгнула на заднее сидение машины, и за ней глухо захлопнулась дверь.