Как будет угодно королю

В ушах у Алины стучала кровь. Сердце грохотало так, словно собиралось выпрыгнуть. Она уже отвыкла от бесконечной гонки, преследования –королевы не бегают. Но иногда выхода нет. Придет ли за ней Дарклинг, освободит ли ее? После возвращения с переговоров отношения с соседями только натянулись. Конечно, ему не до своей королевы, он ей воспользовался и бросил, чего ещё ждать от столетнего монстра. И плевать, что она пожертвовала всем, потому что, как дура, поверила ему. После возвращения он даже не пришел в их общие комнаты, сразу направившись в зал заседаний. Какие интересные мысли приходят, когда у тебя уже почти нет надежды. После всего, что произошло, смерть не кажется такой уж страшной. Алина бежит по пыльной темной улице, еле освещенной фонарями, луны ещё нет. По бокам высокие деревянные и каменные дома, но на дверях крепкие замки, никто и не подумает помочь, спасти королеву. Ей остаётся только бежать. Поворачивая за угол Алина видит одного из преследователей и наугад проводит разрез, но промахивается. Арбалетная стрела врезается в стену в миллиметрах от ее ноги. Алина кидается в сторону – маленький аппендикс среди строений. Прежде, чем за ней повернули, она заскакивает в обветшалый двухэтажный домик и бросается наверх, затаивается у перил. Ее преследователи умны и медленно, чтоб не скрипели половицы, проходятся по первому этажу. Если б можно было их увидеть... — Выходи, Синнед Санкта, — говорит один из них с жутким фьерданским акцентом. «Согрешившая Святая». Именно так ее назвали противники Дарклинга. — Никто не будет искать мертвую королеву, Синнед Санкта, — говорит другой голос. Алина внимательно вслушивается. Оскорбления ей слышать не впервой, главное как близко голоса. А они близко.  Она не успевает среагировать прежде, чем арбалетная стрела влетает в огромную, проеденную древесными жуками щель, и до крови царапает ей икру левой ноги. Она стискивает зубы, чтобы не закричать. Но на лестнице уже шаги. В поисках опоры она облокачивается на какую то стену и чувствует чей-то железный бок, хватает это и с силой бьёт по движущемуся предмету на лестнице. Слышится ругань и удар. Алина замирает. Нельзя использовать свет, нельзя, иначе ее точно вычислят и убьют, надо разобраться с этими и поскорее вернуться во дворец, чтобы… Чтобы что? Эти мимолётные мысли мешают сосредоточиться, один из арбалетчиков проламывает гнилое дерево перил, Алина успевает отскочить и снова бьёт железкой, удар за ударом, пока не слышит хруст и не чувствует влагу липкой крови. Тело падает с лестницы вниз. Алина ждёт, что случилось с тем, первым? Он без сознания или выжидает. Алина чувствует дрожь в коленях, липкость крови на руках и холодное железо. Ни звука. Она встаёт и направляется к лестнице. Шаг, два. Сердце буквально замирает, и нервы сдают. Она резко поворачивает на лестнице и пускает луч света, он освещает, сжигает. Но на темной лестнице всего один труп. Алина успевает пригнуться, когда слышит треск арбалета, стрела бессовестно мажет, попадая в стену в метрах от нее, человек оглушен, он не попадет. Но это не мешает ему продолжать стрелять. Алина пригибается и ползет по лестнице, нога отдает ноющей болью. Дверь впереди и, если она вырвется на улицу, у нее будет шанс. Она делает рывок к двери, но дверь закрыта. Арбалетная стрела лишь по счастью попадает рядом с раненой ногой. Алину берет злость, да что ж ей сегодня так не везёт! Она бьёт кулаками об дверь и не сдерживаясь, пускает луч в сторону, человек издает негромкий птичий крик, и все затихает. Алина не шелохнется, слушает. Но никто вроде не бежит. Она дёргает ручку двери, но та заперта. Стон бессилия вырывается из груди и она, сжав зубы, становится на лестницу, чтобы через крышу попасть на соседнее здание. Может, её считают мертвой? Может, она может не возвращаться во дворец? Уедет куда-нибудь в деревню и спрячется от всех, от народа, от Дарклинга, которому плевать на неё. Она убежит и спасётся. Пышное платье испачкалось в пыли и грязи, а сейчас собирает кровь охотника с лестницы, пока она пытается подняться. Но в какой-то момент нога соскальзывает и Алина валится назад. Валится и кто-то ее ловит, но не удерживает и падает с ней. Кровь холодеет в жилах, она резко поворачивается, намереваясь ударить первой, но не успевает, слышит до ужаса, до боли, до зуда в сердце знакомый голос: — Почему ты не пришла ко мне? — даже на пыльном полу Дарклинг выглядит по-королевски. — Ты был занят, — со всем холодом отвечает она, пытаясь подняться с пола, но нога подворачивается и она шипит от боли. — Для тебя я всегда свободен. Почему ты не обратилась к охране, опричникам? — спрашивает он, садясь. Во тьме, которая только начала рассеиваться лунным светом, виден лишь его силуэт. — На меня напала моя же охрана, — рявкает она. Теперь не убежать, он приведет свою собачку домой, как напроказившую. — Ты королева, у тебя есть Свет, почему ты им не воспользовалась? — спрашивает он, продвигаясь к ней и касается ее ноги. Алина чувствует его холодные руки и мурашки ползут по телу. Он мягко поднимает ткань до колена, неприлично оголяя ногу, касается голой кожи, испачканной кровью. — Как они посмели на тебя напасть… — словно сам себе говорит он. — О, они делают это с завидной периодичностью, — буркает она. Но не сводит глаз с его длинных бледных пальцев, которые оторвали ткань от платья и бережно обвязывают ее ногу. Но услышав, он останавливается. — Это не первый раз…? Алина фыркает, чувствуя злость и немного злорадства, хоть чего-то великий король не знает. Дарклинг снова прикасается к ноге, заканчивает бинтовать. — Почему ты не написала мне? — Потому что что бы ты не сделал, они будут продолжать! Может не на виду, за спиной, но будут. Поэтому не… — Ты мне не доверяешь, — перебил он. — А как ты вообще сюда попал? — Я тебя чувствую, Алина, мы с тобой одно целое. «Вот уж не думаю» — Не делай из меня дуру, наша связь закончилась с ошейником Морозова — не задумываясь говорит она и пытается скинуть его руку, переворачивается, но он грубо удерживает ее. Луна выходит на небо и светит в единственное окно. Белый свет льется ровно, но мутно, из-за большого пыльного слоя. Глаза из серого кварца сияют во тьме злостью. — Ты считаешь, что я позволю охотиться на мою королеву? — спрашивает он. Его рука скользит по ее ноге до колена и останавливается. Сила потекла по телу, взрывая нервные клетки. — Считаешь, что я позволю тебя обидеть? — Она и не заметила, как он наклонился к ней. Вся ее сущность замерла. Такие родные глаза, бархатистый голос, мягкие губы, холодные, нежные пальцы. Ощущение, что он ее гипнотизировал. Она скучала. Скучала по нему все дни, что он отсутствовал, она скучала по силе, наполняющей ее, когда он ее касался, скучала по страху, который зарождался в ней, когда она смотрела на его творения. — Считаешь, что я не способен защитить тебя? — спросил он, замерев напротив в нескольких сантиметрах, а вот рука скользнула выше, под платье, заставив Алину задохнуться. — Нет, — шепнула она совсем беспомощным голосом, и без следа той злобы, что испытывала. Дарклинг усмехнулся, но она видела, как блестят его глаза, рука скользнула еще выше. Другую он облокотил на пол и медленно подвинул к ней, нависая над ее хрупкой фигурой. — Так запомни, что никто и никогда не посмеет заставить бежать, — сказал он и его рука оказалась у Алины на бедре. В пыльной комнате словно растопили печку, стало жарко. — Никто не заставит кричать, — Алина от такого напора подалась назад и оказалась опрокинутой на пол. — Никто не заставит бояться, — он наклонился совсем близко, свет бил ему в спину, освещая его контуры. —  Мы все ещё связаны, моя королева, и я скучал по тебе. А затем Дарклинг коснулся её губ и мгновенно перехватил контроль, он своевольно раздвигал, гулял языком, посылая дрожь. Он поймал её за руки, которые моментально взлетели ему на плечи, и жестко вскинул за голову. Алина задрожала, вся боль в ноге пропала, как не бывало. Она жадно ловила его губы, пока он не спустился ниже, на шею, рисуя невероятные рисунки, оставляя собственнические следы. Его рука скользнула к внутренней части бедра и он не стал ждать и томить её, Алина выгнулась в струнку, испуская стон. Дарклинг медленно отпускает её запястья, скользя по рукам, шее, опускаясь к груди и разрывая корсет. Она задыхается, цепляется за деревянный пол ногтями, пытаясь удержаться от его рваных резких движений. Но Дарклинг уже доходит до голой кожи ключицы, живота, покрывает поцелуями все, до чего достает. Алина хочет быть ближе. Руки испачканы, но это не останавливает её, она распахивает его кафтан, пуговицы рубашки, Дарклинг забавляется, прижимается ближе, не отвлекаясь от своего занятия. Алина вся мокрая, разгоряченная и дрожащая, когда она наконец-таки добирается до его оголенных плеч, мягкой нежной кожи, выглядящей мраморной при лунном свете, он словно в отместку ускоряет тепм и доводит её до пика. Из глаз летят искры, а с губ срывается слишком громкий неприличный стон. Но Дарклингу мало. — Что ж ты, моя святая, я только начал, — хищно бросает он, но голос все выдает, хриплый, низкий, Алина чувствует его каждой клеточкой своего организма. Ему не удастся выйти безучастным из ситуации, она не позволит. Словно с его разрешения, она переворачивается, возвышаясь над ним. Луна так же освещает его, как секунду назад её красное лицо. Он бесподобен, красив, невероятно сексуален. Она чувствует все его напряжение, ему как будто не нравится. Но она знает на какие кнопочки жать, но не торопится. Педантично стаскивает с его рук уже испачкавшиеся тряпки, и лишь потом, как кошка зависает над ним, позволяя рассмотреть все, что видно из разреза платья. Дарклинг теряет терпение, накрывая её рот поцелуем, грубо прижимает к себе за талию, но Алина сбрасывает его руки, прокладывает дорожку по острым, таким, что можно порезаться, скулам, накаченной, но такой нежной шее, выпирающей ключице, напряжённым мышцам груди. Он буквально рычит, когда она расшнуровывает завязки штанов и касается там где он хочет и так, что у него закатываются глаза. Он буквально сияет при холодном свете луны, только сейчас она замечает кровавые следы на груди, кровь охотников, что размазали те самые руки, которые сейчас доводят короля. Но Алина замедляется, стаскивая ткань ниже и придвигается тазом ближе, наблюдая за Дарклингом. Но она не уловила момент, когда надо заканчивать игры, в нем проснулся зверь. Именно он управляет им, когда король резко переворачивается, так, что ударяет Алину об пол, и широко раздвинув её колени, качается вперёд. Её протяжный стон раздаётся на всю комнату, заглушая его, еле слышный (но все же слышный!) и больше похожий на рычание. Король был безжалостен и искусен, она отлично помнила, что он может делать. Но сейчас… Он изголодался. По женскому телу, запаху, по её вкусу и стонам. Обычно он вполне мог бы дождаться, пока они вернулись бы во дворец, но не сейчас, не сегодня. Дарклинг возьмёт её здесь, на деревянном пыльном полу, в заброшенном тёмном доме, рядом с разлагающимися трупами убийц. Ему ничто не помешает заняться своей королевой, ничто не помешает ему в очередной раз довести её до истерики. Что ж, как будет угодно королю.