Путь Нефилима.

«Сильней страдают те, чье горе молчаливо.» Жан Расин. В конечном итоге я буквально на себе таранила Эльзу к выходу. Джерар после своей выходки не оставил ей никаких моральных сил, она бы так и осталась там сидеть, как статуя. Конечно, её можно было оставить, но я уже взяла на себя ответственность за неё, к тому же мне просто не позволяла совесть совершить подобное. И я таранила отрешившуюся от всего девчонку на своем горбу. Несмотря на усталость, несмотря на то, что Эльза была тяжелее меня и это притом что её «броню», чугунный лист непонятно чего на веревочках, я выбросила в первую очередь, меч правда оставила, да и Эльза вцепилась в него мертвой хваткой. За всё, то время что я тащила её, мироздание услышало о себе много нового, да что там даже Эльза слегка отошла и теперь вполне уверенно переставляла конечности, опираясь правда на мое плечо. Мы шли в абсолютном молчании, Эльза все еще пребывала в себе и реальность её интересовала слабо. Я же давала ей время «отойти», подумать о произошедшем. Потом она все равно со мной заговорит, на неопределенное время она стала моей спутницей, с которой мне предстоит уйти из Райской башни. Что поделать Джерар был довольно резок и сроки поставил конкретные, никакого желания дразнить его, да и вообще пересекаться у меня не было. Поэтому я собиралась свалить отсюда как можно быстрее, все равно здесь меня ничего не держало и Эльзу прихватить раз уж ей по пути. Сама она вряд ли куда-нибудь соберется ближайшие денька два. Ко всему прочему у меня был транспорт. Таллен был оптимистом, но это не мешало ему быть законченным параноиком, зачем иначе он увел небольшое суденышко с пирса. Его чутье оправдалось на сто процентов, не знаю как, но я уверена, что к вечеру на пирсе не останется ни одного целого корабля, должен же Джерар их как-то удержать в начале? На кого он это свалит даже, и думать не приходилось, вот идет со мной заранее виновная, что самое обидное я была уверена, что ему поверят, такой как он сможет запудрить мозги. Сейчас же наша скорбная процессия шла туда, где Таллен начал свое последнее приключение. Печально, я старалась не думать о нем, хватит нам и одного отрешенного овоща в компании. Мое чувство направления меня не обманывало и я, довольно уверенно, взяла курс на ту бухточку. Где и была то всего один раз. Как ни странно бывших невольников мы не встретили все, скорее всего, празднуют у кораблей. Внезапно мелькнула мысль, что Сопротивление не знает, что произошло с нами, мужиков было искренне жаль, но Шрам битый старый волк быстро смекнет что почем, поэтому желание предупредить их затихло, в конечном итоге я хотела жить. Наконец мы подошли к лодке, двигались мы в темпе старых парализованных черепах, так что уже давно было за полдень. Я облегченно вздохнула когда увидела это суденышко, мне казалось что судьба вознамерилась мешать мне во всем и я бы не слишком удивилась бы не найдя лодку там где её оставили. Но после стольких шикарных подлянок от жизни должно же хоть в чем-нибудь повезти. Я затолкнула абсолютно индифферентную ко всему Эльзу в судно, а сама, напрягаясь, толкала лодку куда поглубже. Сил у меня было мало, да и усталость, наконец подняла свою голову, но у меня получилось и я забравшись, развалилась на днище аккурат рядом с Эльзой. Прощай Система R. Впрочем, долго разлеживаться я не стала, нужно было сделать еще много вещей. Благо парус Таллен не стал снимать, оставив его развернутым, но меня напрягало плыть по велению ветра. Таллен упоминал, что в походную сумку он положил помимо всего прочего компас, а еще он говорил, в какой стороне находится Фиоре, так что надо было хотя бы повернуть корабль в эту сторону. Лодка, несмотря на свои небольшие габариты имела, даже не знаю как назвать, каюту… рубку управления так было бы точнее. Небольшое крытое помещение, в котором располагался штурвал, и где своего часа дожидалась заначка Таллена. Найти компас в довольно плотно упакованной сумке было просто, он лежал на самом верху. Немного разобравшись с управлением, ничего сложного даже в такой мелочи была лакрима, я поняла, что идем мы не на северо-запад, а на восток, это меня не устраивало и я, с помощью штурвала, подкорректировала курс. Почему Фиоре? А почему бы и нет? Таллен о своей родине отзывался неплохо, да и знала я об этой стране куда как больше чем о других. Ко всему прочему Фиоре единственное место, куда я хотя бы приблизительно знаю путь, так что особого выбора у меня не было. Закончив с «навигацией» я бросила взгляд на попутчицу, та слегка изменила положение и теперь сидела, опираясь спиной о мачту, ну хоть об относительном комфорте беспокоится и то хлеб. А сама начала распаковывать сумку, все-таки интересно, что Таллен туда положил. На свет был вытащен простой кожаный пояс с прикрепленным длинным ножом в ножнах и кармашками для разной мелочи, я тут же его приспособила на себя. Небольшой походный котелок со встроенной магической функцией кипятить воду. Несколько брикетов со «сжатой» магическим методом едой, чтобы эти «кирпичики» вновь стали съедобными надо бросить их в горячую воду, Таллен называл их «завтраком приключенца», а потом упоминал, что по вкусу они напоминают бумагу, но очень сытную. Бурдюк с водой и небольшая фляга видимо для того чтобы приспособить у пояса, а не ползать каждый раз в сумку за водой. Несколько небольших пакетиков с маленькими кристаллами лакримы внутри, три из них были с синими, а одна с красными. Таллен объяснял что синие созданы для того чтобы делать из морской воды пресную, а красные чтобы вскипятись воду и те и другие одноразовые. Зажигалка была, пожалуй, самой дорогой вещью, так как была оборудована огненной лакримой которая не только проводила магию, но и восполняла заряд, а также довольно вычурная гравировка и полноценная сталь корпуса, не удивлюсь что Таллен свистнул подобную вещь из каюты капитана. Фонарик, тоже работающий на лакриме только обычной и запасных кристаллов к нему не наблюдалось. Больше всего по объему занимал спальный мешок абсолютно немагический, но незаменимый даже здесь, на проклятой лодке койки были не предусмотрены. И наконец, кошелек, в котором приятно захрустела валюта. Фиорские «драгоценные» их было много примерно две сотни тысяч вот только много это или мало я не знала, Таллен мне о расценках ничего не рассказывал. Рядом с кошельком было два небольших мешочка с драгоценными камешками, как говорил Таллен тоже своеобразная валюта Фиоре, впрочем мне светить их было рановато насколько я поняла, стоили они довольно дорого. Разобрав вещи я немного поигралась с зажигалкой и фонариком, после чего пристроила их в поясные карманы, прикрепила флягу к правому боку и долго думала, куда деть кошелек, так ничего и не надумав, тоже убрала его в поясной карман. А потом игралась с кристаллами, найдя на лодке довольно вместительную кастрюлю, я наполнила её морской водой и утопила в ней синюю лакриму. Никаких спецэффектов просто спустя минут пять кристалл растворился, а вода стала пресной, я даже была несколько разочарована. То же самое произошло с красной лакримой и спустя примерно столько же времени я получила кипяток, в котором недолго думая утопила «кирпичик». Скажу по правде ту жижу, что я получила сытый человек есть бы не стал. Но мне было по боку, на вкус этот кулинарный шедевр действительно был несколько безвкусен, я даже не решилась угадывать, что это было изначально, зато голод довольно неплохо утоляет. Я наполнила миску этой, пусть будет, кашей, и направилась к Эльзе. Та так и не сменила позиции по- прежнему тупо глядя на море, она никак не отреагировала на мое появление. Я же с легкой улыбкой протянула ей свое варево. - Поешь, я знаю, что ты голодна. – Ноль внимания, даже не посмотрела на меня. – Как хочешь. Я оставлю миску здесь, но лучше поешь у тебя магическое истощение, если не хочешь упасть в обморок восстанови силы. Я положила тарелку рядом и ушла обратно. Такой открытый игнор меня не злил, я знала, что сейчас Эльзе надо побыть одной, а я была слишком явным напоминанием о произошедшем. Потом, когда она немного придет в себя можно будет попробовать наладить мосты. Сейчас я не получу от неё ничего кроме грубости. Время шло, был уже вечер, солнце заходило за горизонт, а от острова остался лишь неразличимый силуэт. Лишь водная бесконечная гладь была всюду. Мне нравилось смотреть на море, оно меня успокаивало, наполняло меня своей невероятной стойкостью и спокойствием. В какой-то мере море для меня ассоциировалось со свободой, приятное чувство. Джерар называл эту свободу «мимолетной» что ж, если это действительно так, то за подобные эмоции можно биться хоть всю свою жизнь. Эльза кстати мои кулинарные изыски съела, что не могло не радовать. Я же доблестно боролась с наступающим сном, мне не хотелось сбиться с курса и выйти в мировой океан. Внезапно в наступающей ночи раздался стон, учитывая практически полную тишину, этот звук буквально пронзил застоявшуюся атмосферу. Я, вытащив нож, вышла из «рубки», для того что бы мгновенно его убрать. Эльза расположившаяся прямо на холодных досках умудрилась заснуть. Вот только спокойным её сон было сложно назвать, она металась и что-то беззвучно шептала, из её закрытого глаза текли слезы. Короче понятно, что девочке снились кошмары и не надо быть пророчицей, чтобы понять о чем. Первым делом я ногой отодвинула клинок Эльзы как можно дальше от рук, не хватало еще, чтобы меня прирезали, не разобравшись где сон, а где явь. И только потом я осторожно потрясла девочку за плечо. Глаз распахнулся, являя мне картину отчаяния, ужаса и печали, очень насыщенный коктейль получился, а чуть позже я порадовалась своей предусмотрительности, так как первым делом руки Эльзы зашарили по днищу в поисках оружия. Не найдя там ничего похожего на меч ничего не соображающая Эльза, невероятно быстрым рывком бросилась на меня чудом не сбив с ног. Мне пару раз досталось по ребрам, а потом её невероятно сильные руки сошлись у меня на горле в бешеной попытке придушить ту тварь, которую разум Эльзы представил вместо меня. Впрочем, она быстро опомнилась, в её глазах блеснул разум, а руки разжались, утихнувшее было рыдание возобновились. Но мои мучения не были закончены, так как меня, еще не успевшую отдышаться резко прижали к себе, намереваясь раздавить и параллельно используя мое плечо как полотенце. Не сказать что я была в восторге так как кроме трудностей чисто физиологических испытывала трудности чисто моральные. Ну не знала я как утешать при подобных истериках, да и моральные травмы лечить не умела. Впрочем, Эльзе нужен был не столько собеседник, сколько свободные уши. Она рассказала мне многое, беспечная жизнь в деревне, атака бандитов, пленение, новый рабский статус, друзья, появившиеся там, дедуля Роб заменивший ей родителей, довольно глупая попытка побега, провал и пытки, Джерар, начало бунта и дикая круговерть схватки, а под кульминацию самопожертвование Роба. - Достойная смерть. – Оценила я. – Но твоих попыток взвалить на себя ответственность за этот поступок не понимаю. - Да как ты смеешь! – Сразу взвилась Эльза, сейчас выговорившись, её апатия приказала долго жить. - Если бы не мои действия то дедуля бы еще жил, я виновата в его смерти! - По-моему ты просто запуталась. – Где-то в чем-то Эльзу я понимала, но уничтожать себя было просто глупо. – Роб был мудрым, повидавшим мир человеком, и за что или за кого умирать прекрасно решал сам, ты же его не подталкивала на линию огня, это был его выбор. Вместо того чтобы лить слезы и заниматься самобичеванием, будь благодарна за его жертву. - Ты… - Эльза сбилась на натуральное шипение, оно и понятно правда глаза колет. – Ты… не понимаешь. Тебе никогда не понять, что я чувствую! Сердце резко кольнула и я ощутила подступившую злость, это мне то «не понять»! Перед глазами как живой встал Таллен. Эльза внезапно осеклась, встретившись со мной взглядом. Я же резко вскинув голову к зажигающимся звездам, что бы сдержать подкатившиеся слезы. Начала тихо рассказывать Эльзе свою историю. - Знаешь, ты тут многое о себе рассказала, будет справедливым, если и я поделюсь своим прошлым. Не беспокойся моя история куда как меньше твоей. Она началась на этом проклятом острове, я не помню ничего, что происходило ДО рабства. Это называют амнезией. Так вот меня ничего не соображающую, взял под свое крыло один невольник Таллен. Не знаю, что он во мне такого увидел, но очень скоро он стал относиться ко мне как к дочери. Единственный человек, которому было не все равно на потерявшую память девчонку. А во время бунта он умер… Погиб прикрывая меня, его смерти я не видела, зато вдоволь порыдала над трупом. Скажи Эльза, ты до сих пор считаешь что я ничего не понимаю? – Эльза слушавшая мой голос медленно покачала головой, видно моя короткая биография произвела на неё впечатление. – Что же я вижу сейчас? Тебе нужно, чтобы кто-нибудь важно покивал головой и согласился что ты корень всех зол. Чтобы у тебя и дальше была причина сидеть в этом коконе отчуждения которым ты весь день мой взор услаждала. Хрен тебе, ты не виновата Эльза. Единственная твоя вина в том что ты абсолютно не ценишь жертвы обвиняя во всем себя. - Так что мне делать? – Голос Эльзы звучит потерянно, ну хоть спрашивает, а не дерется, не все потерянно. - Ценить, понять, перестать обвинять себя. Поверь мне, Роб в последнюю очередь хотел бы, чтобы ты убивалась по его жертве. Что я поняла, когда рыдала над телом отца это то, что их не вернуть, но можно чтить их память. Скорбь и печаль никуда не денутся, просто перестанут тормозить, а наоборот станут той силой, что будет двигать тебя дальше. Главный урок состоит в том что бы понять испытывать надо не боль, но гордость. На словах и в мыслях говорить не с горечью «их нет», но с гордостью «БЫЛИ». Эх, хорошо сказала, даже самой понравилось. После моей речи образовалась тишина, Эльза смотрела будто внутрь себя, усиленно размышляя. Наконец она решив что-то подняла свой взор. - Спасибо… - она замялась, вопросительно глядя на меня, я поняла немой вопрос. - Тэнши. – Представилась я. - Спасибо Тэнши. – поблагодарила меня Эльза, на её лице промелькнула слабая, но теплая улыбка. Рубикон был пройден после этой ночи нас еще нельзя назвать друзьями, но мы уже точно не чужие люди. Конец ночи мы провели у мачты, я притащила спальный мешок и Эльза задремала, используя так полюбившееся ей плечо в качестве подушки. Я же долго не могла заснуть, смотря на звезды и размышляя. Общее горе очень быстро сближает людей. Эта ночь даст Эльзе одну невинную привычку на многие годы вперед. Привычку, которую она не сможет, да и не захочет перебороть. И эта привычка аукнется уже мне, когда я стану старше. Жизнь вообще любит мне подлянки устраивать.