Никогда не поздно

Пять лет спустя Касу казалось, будто он попал в ад. Время замерло, стрелки часов никак не двигались с места, даже воздух, кажется, стал густым и тягучим. Кастиэль моргнул. Не помогло. Моргнул еще раз и еще. Тряхнул головой, отказываясь верить в увиденное. Нет. Он не может быть здесь! Просто не может! Это несправедливо! Неправильно! Больно! За что?! Касу хотелось кричать, хотелось бежать отсюда как можно дальше, хотелось проснуться. Проснуться, зная, что это все просто очередной бредовый сон. Один из тысячи подобных. Но, нет. Он не спал. К сожалению. Дин действительно был здесь. И как бы Кастиэль не хотел видеть, как бы не хотел вспоминать, чувствовать, пытаться прогнать морок – он оставался здесь. Стоял прямо перед ним. Кастиэль не желал замечать радость в его взгляде, новые лучики морщинок в уголках глаз и губ, усталый потрепанный вид. Но он заметил. Все заметил. До мельчайших деталей. И та боль, что, казалось, стихла с годами, вернулась вновь. Она обжигала его изнутри, опаляла языками пламени истерзанную душу. Почему именно сейчас? Почему он не оставит его в покое? Не даст жить нормальной жизнью без вечной дороги, демонов и спасения мира? Кастиэль не хотел всего этого. Он изменился, стал другим, а Дин словно живое напоминание об его ошибках, проступках и предательствах. Об его былых силах, об ангеле, который возомнил себя всесильным. Так невыносимо больно, так страшно видеть его снова. Слова сами срывались с его губ, он знал, что они ранят, что, возможно, не стоит говорить этого, но и молчать он тоже не мог. Дин все испортил. Сломал хрупкую преграду, которую Кастиэль столько времени старательно выстраивал. Он не должен был найти его. Не сейчас. Никогда. К снам Кас привык, но к реальности он оказался не готов. Больше всего на свете он хотел, чтобы Дин ушел. Пропал, исчез, будто и не было никогда. Но это оказалось невозможным. Винчестер ушел. Непонятый, растерянный и разочарованный. Но мысли о нем остались. Осталась горечь давно забытой жизни, страх, что все опять повторится. Борьба возобновилась, замки открылись, распахнулись двери, чтобы выпустить то, что долго хранилось в закоулках души, в самых темных ее уголках. Старые чувства, сильные, не померкшие ни на йоту, слишком яркие. Ослепляющие. Они не были нужны Касу. Он так устал… В тот день, вернувшись домой, Кастиэль по новой ощутил свою никчемность. Опять начал жалеть себя, винить, ругать. Трясущимися руками он достал бутылку из шкафа, смутно осознавая, что в ней. Вино, виски, водка – какая разница. Если он сейчас не выпьет, хоть немного не расслабится, то просто сойдет с ума. В тот день Кастиэль впервые за долгое, очень долгое время напился. Напился так, что не помнил, как дошел до комнаты. Причем не своей, а Сары. Он плакал, рыдал как ребенок. Воспоминания смешались, прошлая жизнь, настоящая жизнь – границы стерлись. Пустота повсюду, гнетущая тяжелая тишина. И он лишь жалкое подобие человека. Он лишь один из миллионов, миллиардов подобных. Он никто. Он чужак в этом мире. Его место проклято, он сам проклят. И казалось, звезды падают с небес. Снова. И снова он всему виной. В пьяном бреду Кастиэль многое пережил заново, перестрадал, переболел. Только не вспомнилось ему ни одного счастливого момента – лишь черный скорбный цвет тяжелых воспоминаний преследовал его до тех пор, пока он не уснул беспокойным сном. *** Кастиэль проснулся, когда за окном уже вовсю светило солнце. Он нехотя разлепил тяжелые веки и перевернулся на другой бок. Голова болела нещадно, а еще безумно хотелось пить. Но на то, чтобы встать с кровати, сил не нашлось. Поэтому, страдальчески вздохнув, мужчина снова закрыл глаза, правда тут же распахнул их. Он нервно огляделся, облизал губы и сухо сглотнул. Комната Сары. Кас не заходил сюда больше месяца. Почему он здесь? Память медленно, обрывками возвращалась к нему. Картина вчерашнего дня складывала неохотно, словно сознание пыталось заблокировать ненужные, причиняющие боль воспоминания. Но они все же вернулись. Кастиэль закрыл лицо ладонями, свернулся калачиком на постели, едва сдерживая рыдания. Дин. Он здесь, в городе, он видел Каса. Он нашел его. Он… он был слишком близко. Непозволительно близко. Мужчина вдохнул и выдохнул, пытаясь успокоиться. Но та боль, что проснулась вместе с появлением Винчестера, оказалась невыносимой. Вот если бы Сара была сейчас рядом, если бы она смогла, как раньше, обнять его и, перебирая пальцами волосы, уверить, что все пройдет. Не сразу, не через день, но обязательно пройдет. И Касу станет легче. И все встанет на свои места. Он забудет Дина. Забудет прошлую жизнь. А Сара будет рядом. И она поможет, поддержит и пожалеет. Только ее не было. Почти три года прошло, как она умерла. И что теперь делать, как справиться с собой, усмирить внутренних демонов, Кас не знал. Понятия не имел. Чувства настолько захлестнули его сознание, что ни одной здравой, более-менее рассудительной мысли не приходило в голову. Хотелось выть от безысходности, кричать. И сегодня Кастиэль впервые пожалел о том, что он больше не ангел, о том, что бессилен перед воспоминаниями. Если бы только крылья вернулись к нему, он бы стер их и улетел бы далеко отсюда, спрятался и выждал бы пару веков, чтобы не видеть того, чей образ сейчас стоял перед глазами. Он бы смог не чувствовать, закрыться от всего. Смог бы стать прежним – равнодушным, бесчувственным существом. Но его желанию не суждено сбыться. Судьба, она вообще та еще сука, это Кастиэль знал не понаслышке. Она никогда не позволит изменить уже свершившееся. Она игрок, и игра ее жестока. В раздумьях и страданиях Кастиэль провел весь день. Он так и не вставал с постели. Укрывшись с головой одеялом, он вспоминал, вспоминал, вспоминал… Перебирал обрывки, всплывающие в памяти, словно мазохист, выискивал те моменты, которые причиняли наибольшую боль, периодически забываясь сном. Немного легче ему стало только ночью. Да и как легче, просто он устал. Устал думать обо всем этом, устал от себя и от Дина. Устал жить вот так, урывками, устал бояться. Он понял, что не сможет заснуть, и внезапная мысль о начатой книге, помогла ему прийти в себя. Наконец-то покинув спальню Сары, он спустился в гостиную и, взяв в руки оставленный на журнальном столике ноутбук, принялся писать. Правда рассказа не получалось. Оборванные на полуслове предложения, ничем не связанные друг с другом фразы – он изливал свою боль, не пытаясь сложить ее в историю. Просто писал, просто нажимал на клавиши, рисуя свою, только ему понятную картину из слов. И боль отступала, дышать становилось легче, плечи распрямлялись, словно бездушная электроника смогла принять на себя часть его ноши. К утру Кастиэль чувствовал себя намного лучше. Работа, кое-какие дела в городе – отвлекли его от переживаний. Некогда было задумываться о Дине, о чувствах к нему, о том, как не смотря ни на что ему хочется снова увидеть его. Хотя бы мельком. Сколько бы бед он ни принес с собой, сколько бы отчаяния ни вызывал. Да, Кастиэль знал, что будет больно, едва успокоившиеся чувства, снова вспыхнут ярким пламенем, он вновь и вновь будет проживать те моменты, проведенные с Дином, но... Может, оно того стоило? И словно кто-то свыше услышал его. Дин пришел снова. Нелепые попытки что-то сказать, что-то исправить. А Кас никак ему не помогал, хотел простить, попытаться понять и не смог. Стоял, стараясь оставаться равнодушным, хотя внутри все пылало. Он больше всего на свете сейчас мечтал плюнуть на те обещания, на клятвы, которые он давал сам себе, и просто впустить Дина в дом, просто сесть и поговорить. О том, что было, рассказать новости прошедших лет, выпить пива, посмеяться над совершенными ошибками. И может тогда все стало бы по прежнему, может… Но, нет. Дин не смог бы полюбить Кастиэля. Ловелас, любитель женских прелестей, он никогда бы не посмотрел на себе подобного, а на сверхъестественное существо и подавно. И Кас не промолчал, как делал это всегда, не сдержал минутного порыва высказаться. Он вспомнил все обиды, что копил долгие годы, которые хранил где-то под сердцем, где-то вместе с клятвой – не оборачиваться назад, данной когда-то. И Дин опять ушел. И на этот раз, мужчина не сомневался, что навсегда. Винчестеру тоже причиняли боль слова Каса, но тот говорил их нарочно, нарочно старался зацепить, ударить в незащищенные места, заставить страдать так, как страдал и он сам. Месть – плохой выход. Ненужный, грязный, неподобающий. Но слишком уж хотелось отомстить за боль такой же болью. И это разочарование в зеленых глазах, дрожащий голос и опущенный в пол взгляд говорили о том, что месть удалась. Тогда почему же Касу не стало легче? Не стало проще жить, а даже наоборот – вернулось чувство вины. Несколько раз он пытался набрать номер, который издавна хранился в записной книжке, на самой последней ее странице, спрятанной под уголком обложки. Но так и не набрал. Не смог, не хватило смелости. Зато гордости нашлось с избытком. *** Страшная трагедия, о которой ему сообщил Сэм, неизвестно как нашедший способ связаться с бывшим ангелом, заставила Каса передумать. Он мчался в больницу, нарушая все правила, не в силах поверить в то, что снова может потерять близкого человека. Самого близкого и родного. Любимого, незаменимого. Глупо конечно, но Кастиэль ничего не мог с собой поделать. Он любил, а любовь, как известно, слепа. Те дни, что он провел в тесной палате, глядя на обездвиженное тело Дина, слушая писк аппаратов, показались ему вечностью. Самой страшной мукой, самым сильным горем. Он просил его очнуться, вернуться в этот мир, умолял, стоя на коленях, проливая крупные, горячие слезы, молился вновь и вновь всем известным ему богам. И забылись в тот момент обиды, неважны стали проступки, ошибки и все остальное – только Дин. Только его здоровье. Только его жизнь. Кастиэль знал, что Сэм всегда рядом, чувствовал его молчаливое присутствие, и не обращал на него внимания. Пусть смотрит, слушает, да что угодно! Наплевать! На всех и вся! Пусть хоть весь мир будет объят пламенем ада, лишь бы Дин пришел в себя, лишь бы выжил, лишь бы не сдавался. Долгие дни, бессонные ночи, наполненные беспросветной тоской, отчаянием и мольбами, горем и слезами. Кастиэль почти сдался, когда Дин вернулся. Когда открыл глаза и позвал его. Не Сэма, а Каса. Радость, сердце готово было вырваться из груди от нахлынувших чувств, а потом потянулись тяжелые будни восстановления. Как для Дина, так и для самого Кастиэля. Он много думал, размышлял над тем, что сказал ему старший Винчестер на следующий вечер после пробуждения. Истерический смех изредка срывался с губ мужчины, а мысли перескакивали с одного на другое. Дин любил его. Да уж, смешно. Точнее, до смешного глупо. Получается, что Кас сам все это время бежал от него, осмысленно, придерживаясь цели никогда не встречаться, забыть, стереть из памяти образ того, кем дорожил больше жизни. И все зря. Зря! Так просто и так сложно одновременно. Что делать-то теперь? Черт, на самом деле Кастиэль больше всего желал видеть Дина рядом. Всегда и навечно. Но словно что-то не позволяло мужчине сделать простого шага навстречу. Страх, проснувшийся вместе со смертью Сары, мешал ему совершить необходимый поступок, заставлял тщательно взвешивать все «за» и «против», по сотне раз передумывать и снова не приходить ни к какому решению. Правда в конце-концов оно, решение, отыскалось. Стараясь ни о чем не думать, чтобы не дай бог не испугаться опять, не дать страху взять верх, Кас отправился в больницу после долгого перерыва. *** Это все было странным. Очень странным и новым. А еще неловким и каким-то неправдоподобным. Кас миллионы раз представлял себе подобные моменты, и они были до безумия похожи на сегодняшний, но так же и отличались. Тот же Дин, то же стеснение и робость, первое признание, и, казалось бы, вот оно - счастье. Только если бы все было так просто. Переезд Дина и неприятный для него, хоть и им самим же затеянный, разговор. О Саре. Кастиэль не очень любил вспоминать про ту жизнь, когда девушка еще жила. Не потому, что жизнь была ужасной, нет, совсем наоборот. Просто слишком больно рассказывать о ней в прошедшем времени, осознанно говорить о той, что стала ему семьей, «умерла». Но Дин не понял его. Впрочем, они вообще плохо понимали друг друга. И страх вернулся к Кастиэлю. Он чувствовал, понимал, что не ладится, хотелось опустить руки и ничего не делать. Закрыться в комнате и просто знать, что Дин рядом - две двери и узкий коридор и это… близко. Для Каса оказалось даже слишком близко. Он избегал мужчину, но не нарочно, просто боялся разрушить эту иллюзию воссоединения, иллюзию того, что они вместе и влюблены. А вот Дин напротив всеми силами пытался выйти на контакт. Кас старался, честно, пытался перешагнуть через себя, преодолеть страх, как тогда, перед поездкой в больницу, но не получалось. Он уходил рано утром, а, возвращаясь поздно вечером, брал в руки ноутбук и писал. Продолжал бессвязное повествование, лишь электронным страницам доверяя свои сокровенные тайны, мысли и переживания. Он не считал дни, сбился давно, постоянно находясь в напряжении, и едва не потерял Дина снова. Он помнил туман перед глазами, бешено бьющееся сердце и дыхание, с присвистом срывающееся с губ. Дрожащими руками, не решаясь прикоснуться, он водил над телом Дина, звал его – снова, как в прошлый раз, молил вернуться. Ему даже в голову не пришла мысль о том, что нужно позвонить в неотложку, что он сам может не справиться, слишком сильно он был напуган. Но мужчина очнулся. *** Кастиэль не привык ссориться, да и вообще ругаться. Но тут он сорвался. То, что они оба говорили друг другу, то, что вспоминали, то, какие чувства при этом испытывали – безумие. Этого не должно было случиться, Кас совсем не так представлял себе их совместную жизнь, они должны, обязаны были стать счастливыми. После всего, что им пришлось пережить, иного исхода он не видел. Ошибся. В который раз. Только эта ошибка обошлась ему слишком дорого. Потом, обдумывая сказанные в запале слова, он понимал, что на самом деле во многом прав, что, наверное, стоит отпустить, забыть, перечеркнуть прошлое и начать все с начала, в очередной раз надеясь, что теперь уж точно получится. И он отпустил. Поверил, что так будет лучше, что все пройдет, он реабилитируется, ведь почти смог сделать это ранее. Только вот одного не учел. Тогда у него была Сара, а теперь… только пустой дом, где все напоминало о той жизни, которой у него никогда не будет, о счастье, которое потерял, упустил, о страхе, который скрылся за пеленой новой, еще более оглушающей, чем прежде, боли. Кастиэль взял отпуск, закрылся от всего мира в своей комнате, ругая себя, проклиная и периодически напиваясь. В те моменты он брал в руки телефон, набирал номер, собираясь молить о прощении, но ни разу так и не решился нажать на кнопку вызова. Нужно было прекращать это все. Находясь где-то на грани сумасшествия, еще не полностью протрезвевший, Кас покидал в небольшой чемодан самое необходимое, прыгнул в автомобиль и поехал знакомой прежде дорогой. Он и не думал, что когда-то снова направится туда, что когда-то опять увидит металлическую дверь бункера, где в прошлые годы часто бывал. Сильный ливень, практически нулевая видимость и гул в голове. Бешеная скорость, и плевать, что он может разбиться, лишь бы поскорее исправить сделанное, исправить последнюю, но самую серьезную ошибку - вернуть Дина. Промокший до нитки, он стоял перед дверью, набираясь смелости для того, чтобы постучать. Он понятия не имел, что будет говорит или делать, да и вообще, застанет ли Дина дома. Сейчас ничего не имело значения. Он добрался, он жив и больше не боится. Он готов измениться – стать прежним или же кем-то новым – неважно. Для Дина, ради Дина он сможет все. Дверь распахнулась, и… - Здравствуй, Дин. - Кас?