~
— И что ты только там интересного нашёл? — морщится Диана, отправляя в рот вилку с насаженными картофелинами. Сэму даром время терять не нравится, поэтому он в долгих странствиях полюбил читать. Вот и сейчас, дожевав свой обед, младший Винчестер открыл книгу и с удовольствием в ней пропал. Что угодно, лишь бы только не смотреть на сестру, постоянно облизывающую пальцы и стонущую уж слишком неприлично от вкусной еды после долгой голодухи. Сейчас в руках — одна из частей знаменитой саги про престоловские игры, что само по себе уже какое-то божье наказание. Чистой воды мазохизм, в его-то ситуации: читать интересно, книга затягивает, но вот постоянно мелькающий на страницах Лев душу когтями рвёт на лоскуты. Сэм любовь Ланнистера к родной сестре понимает. Ненавидит себя за это, но понимает. Вот только сдаваться напору чувств не собирается и потому всё отчаяннее и отчаяннее старается забыться любым сторонним делом. Вот только сестра, как назло, отсвечивает в каждом из них. Никуда ему от неё не деться. — И как тебя ещё не стошнило? — морщится Диана, руку от руля отнимая и прибавляя громкость на магнитоле. Вредничает, зараза. Изводит всю дорогу, мешая читать. Сэм с одной стороны и рад бы сестру развлечь — понимает ведь, что долгий путь на настроении сестрицы сказывается не слишком хорошо, если та скучает, но поделать ничего не может — тут либо смотреть в сухие страницы книги, перечитывая порой по паре минут один и тот же абзац, либо пялиться на Диану, которая, изнывая от летней жары, оголилась на едва прилично допустимый максимум — короткие рваные шорты, сделанные из когда-то ещё более рваных джинсов, и майка с глубоким вырезом. Неуместно глубоким вырезом. Чёрт бы её побрал — про себя ругается Сэмми, совершенно того на самом деле не желая, и, насупившись, снова старается в чтение углубиться.~
— И куда ты, придурок, полез без меня? — отчитывает сестрица как ребёнка малого за то, что в одиночку к вампиру полез, раны да ссадины обрабатывая. Речь её — нескончаемый поток забористой ругани, а в невозможно-зелёных глазах тревога плещется да любовь бесконечная, которую видеть физически больно. Не той любви Сэмми желает, и от этого удавиться хочется ещё сильнее. А сестра, ни о чём не подозревая, сидит рядом, после душа разгорячённая, снова в одной только его футболке и нижнем белье, синяки его вонючей мазью мажет, чтобы проходили быстрее. А Сэм сквозь едкий запах медикамента всё равно различает ошеломительно сладкий аромат сестры и с ума сходит. Прогнать бы её, из номера выселить, все свои футболки забрать да штанов пижамных накупить, вот только все пункты заведомо обречены на провал — без боя сестрица не сдастся, всю плешь проест ненужными вопросами, а штаны так вообще из окна выбросит или машину оботрёт — тесно ей, видите ли, с самого детства по дому разгуливать в одежде. — Да какого хрена ты руками машешься, лежи давай! — приказывает она, стоит Сэму попытаться её хотя бы с кровати спихнуть, когда горячее бедро, к его боку прижатое, совсем уже с ума сводить начинает. Да только и это у большого и сильного Сэмми не получается — сестра руку его прижимает коленом к кровати, полностью забираясь на постель, и лечить его продолжает, сама не понимая, что только хуже делает, ведь младший брат как дышать забывает и бессильно покоряется, глаза закрыв и лишь о том молясь, чтобы не возбудиться. Получается плохо, поэтому вспоминать приходится о самых мерзких моментах их работы. Вроде помогает. И даже сестра, отчего-то вдруг ставшая такой заботливой, с постели встаёт, не найдя больше того, что полечить можно. Сэм с облегчением выдыхает — пронесло. Открывает глаза и видит сладко потягивающуюся Диану, стоящую у кухонной тумбы. Футболка длинная задралась, оголяя прелестную подтянутую задницу. Не пронесло. И даже её смешные мишки на белье не спасут от наваждения. Кошмар какой-то.~
— Сэмми, ты там не умер? — завела привычку через дверь в ванную комнату кричать Диана, когда младший брат как-то уж очень долго, по её мнению, там находится. Кричит и тем самым только сильнее отвлекает. Сэму и так дико плохо и неловко за то, что он так часто наедине с собой стал делать. Слишком долго он старался терпеть, слишком долго из головы мысли о сестре гнал прочь, вот только толку с этого, как с козла молока. Сестра чересчур хороша, чтобы её игнорировать. Вот и приходится решать проблему самым безобидным из допустимых способом. — Тебе бы, братец, хоть иногда девчачьи задницы тискать, — смеётся Диана над вышедшим из ванны всклокоченным Сэмом, настроение которого, и без того поганое после подобных развлечений, падает пуще прежнего. Ежу понятно, чем он там занимается, а уж ей и подавно. Сэм это понимает, но сделать ничего не может — никакие его задницы не интересуют, кроме той, что постоянно прикрывать да спасать приходится.~
— Сэмми, прекращай, дай порезвиться перед смертью, — возмущается Диана, когда брат в очередной раз пытается отговорить её от похода в бар. Он часто зол и почти всегда недоволен и не может понять, что в данный момент бесит его больше: то, что сестра снова собралась напиться и кого-нибудь снять, или всё-таки то, что он не в силах её спасти. С тяжёлым вздохом он отпускает сестру на сомнительный для него, но такой необходимый для неё досуг, а потом всю ночь не спит, изведённый ревностью, и перебирает по сотому кругу в голове всевозможные способы и варианты спасения Дианы. — Сэмми, не грузись. Что сделано, то сделано, — в кои-то веки спокойно говорит Диана, горячей ладонью касаясь щеки брата, и улыбается, но не насмешливо, а тепло и утешительно. Сэму противно от самого себя — это он её должен успокаивать, он должен её гладить и потакать любой прихоти. Но вместо этого — постоянные ссоры, разгорающиеся на пустом месте. Сэмми понимает, прекрасно понимает, что ему стоит реагировать мягче и спокойнее, ведь Диане, при всей её толстокожести, хуже куда сильнее, чем ему самому. Но как можно сохранять невозмутимость, когда сестра, которую бесконечно любишь во всех возможных смыслах, вот-вот уйдёт? Отправится в саму преисподнюю из-за его, Сэма, оплошности. А страшный час меж тем неминуемо близится. И чем скорее встреча с ним, тем больше в глазах обоих Винчестеров боли и отчаяния, которые под конец уже невозможно скрывать. И вот Диана умирает. Испускает последний вздох, разорванная адскими псами, а Сэм теряет если не всего себя, то большую часть точно. Он всё так же не спит, стараясь найти лазейку, хоть какой-нибудь выход, но ничего не получается. Сэм Винчестер выставляет себя посмешищем в глазах всех демонов перекрёстков, но не добивается ровным счётом ничего.~
— Привет, Сэмми. — Однако вот она, любимая сестрица, спустя четыре долгих месяца стоит на пороге его номера и ухмыляется в своей уникальной, ни в ком не способной повториться манере, а в зелёных глазах самое уютное в мире тепло, в котором Сэм с восторгом растворяется. Никто не знает, каким чудом выбралась из могилы Диана, но Сэмми, если честно, срать на это хотел, ведь вот она, живая и здоровая, сидит перед ним. Снова издевается, как обычно подтрунивает, а после обязательно похлопывает по коленке, извиняясь невербально за обидную шутку, а Сэма от этого обыденного и привычного для них обоих касания молниями прошивает насквозь во всех направлениях. И сразу становится невыносимо стыдно за отчаянные ночи с Руби… — Ты какой-то напряжённый в последнее время, — замечает Диана его вернувшуюся вместе с сестрой сконфуженность, а Сэм, сославшись на озабоченность охотой, снова берёт в привычку держаться. Он сдерживается из последних сил, даже с Руби меньше общаться начинает, хотя тут бы наоборот — окунуться в неё с головой, чтобы из мыслей сестру восставшую выкинуть. И ведь даже получается вполне сносно, пока сестрица, в случайно выпавший им свободный вечер, не плюхается рядом за стол с грустным лицом и не делится переживанием: — Кас меня всю починил, — вздыхает она, а Сэм не видит в этом ничего плохого. Нет, сестру не испортит ни один шрам, будь то царапина на пальце или дыра в боку с пожёванными краями, но всё же Диана девушка и наверняка иногда переживает за свой внешний вид. — Нет, дурак, ты не понимаешь. Он меня всю починил, — пытается обходными путями довести брата до истины Диана, но снова получается туго: ну, хорошо, всю, так всю. И неудивительно это ни разу, было бы наоборот странно, если бы ангел ещё и выбирал, что убрать, а что оставить. И потому Сэм, обременённый мыслительным процессом, лишь хмурится-морщится и смотрит на сестру с видом «ну, скажи уже нормально, не понимаю я тебя», на что Диана закатывает глаза и, повысив от нетерпения голос, выдаёт: — Девственница я! Снова! — и негодования в её тоне столько, сколько не бывало даже у Бобби. А Сэма то в жар, то в холод бросает от этой мысли и переставшего вдруг подчиняться здравому смыслу воображения, что тут же начинает вырисовывать занятные картинки. Хладнокровие хотя бы изобразить пытаясь, он, запинаясь, спрашивает, с каких пор это для сестры проблема, ведь трудностей в выборе подобных развлечений она не испытывала никогда. — Да не хочется первому встречному… отдаваться, — притихнув, морщится она. — А секса хочется. Вот незадача-то, да? — наигранно вздохнув, ухмыляется Диана, уже ожидая от брата привычных просьб не держать его в курсе подобных своих желаний и проблем. Но Сэмми удивляет молчаливостью, ещё больше в мысли погружается и хмурится так, что брови в одну большую вот-вот сольются. Фантазия разыгралась не на шутку, хрен теперь успокоишь, хотя Сэм и пытается. Понимая, что проигрывает приземлённым желаниям, он, решив рискнуть, даёт волю внутреннему льву. — Что ты?... — в глазах Дианы плещется чистейшее изумление, разбавленное, однако, и чем-то тянуче-соблазнительным, пока Сэмми, придвинувшись ближе на стуле, ласкает её губы своими и крепкой рукой талию сжимает. Сестра поддаётся мгновенно: целуя страстно, прижимается теснее, короткими ноготками царапая плечо. Стискивая округлые бёдра, то и дело подающиеся навстречу, Сэм ещё колеблется — незашедшая слишком далеко ситуация пока ещё позволяет всё остановить и свалить недоразумение на стресс и выпитый накануне алкоголь. Да, сестра потом проходу не даст своими шутками, но ведь и сама она сейчас творит невообразимое, а значит, есть шанс, что они оба просто забудут об инциденте. — Осмелел наконец, — жаркий шёпот опаляет шею, сводя на нет все сомнения и дилеммы. С лёгкостью приподнимая и усаживая Диану на стол, Сэм, устраиваясь меж её разведённых ног, допускает мысль об их порочном сходстве с Ланнистерскими львами. Но стоит ему ощутить горячую ладошку, проворно скользнувшую за ремень джинсов, как все до единой мысли мгновенно улетают из головы, позволяя Сэму утонуть в безумно неправильных, но таких страстных и давно желанных объятиях.