Система "Спаси-Его-Сам"

Зайдя в дровяной сарай, Лю Цингэ увидел ребенка, подвешенного за руки к потолку, на открытых участках тела которого виднелись многочисленные ушибы и ссадины. Некоторые из них были особенно устрашающими и внушали серьезное опасение своим внешним видом. И хоть в глубине души Лю Цингэ радовало плачевное состояние дрянного мальчишки, он был удивлен жестокостью методов, которые Шэнь Цинцю использовал на своем любимом ученике в начале обучения. Они мало чем отличались от системы, используемой на пике Байчжань, если то, что там творилось, вообще можно было таковой назвать. Все там было устроено по принципу «Кто выжил, тот и молодец». Не горя желанием отвечать за поступки прежнего владельца тела, Шэнь Цинцю лишь отвел глаза от вопросительно смотрящего на него Лю Цингэ, намереваясь сразу приступить к основной цели своего появления здесь. Побитый и истерзанный Ло Бинхэ всколыхнул в нем целую волну чувств, которую он не сразу смог подавить, прежде чем одним движением руки перерезал державшую его в воздухе веревку. С глухим стуком мальчик упал на земляной пол, закашлявшись от поднятой им самим пыли. Тем не менее он нашел в себе силы встать и с почтением поклониться Шэнь Цинцю. — Ученик приветствует Учителя, — прозвучал его чистый хрустальный голос, от звука которого по телу мужчины побежали мурашки. — Ло Бинхэ, — торжественно обратился он к главному герою, сразу перейдя к делу, — я пришел сказать, что ты успешно прошел испытание. С первого дня твоего пребывания в школе Цанцюн, я увидел в тебе необыкновенные способности к совершенствованию. Ты можешь стать великим заклинателем, но прежде, чем начать тебя по-настоящему обучать, я должен был убедиться в чистоте твоей души и помыслов. Выдержав все, что было с тобой до этого момента, ты смог это доказать. А значит ты достоин доверия с моей стороны и Лорда пика Байчжань. — Шишу Лю? — недоверчиво спросил Ло Бинхэ, когда, обойдя его со спины, перед ним появился Лю Цингэ собственной персоной. — Тебе повезло. Я и Лорд Шэнь с этого дня будем твоими наставниками, — подтвердил он сказанное Шэнь Цинцю. — Мне теперь вас тоже звать Учитель? — робко спросил Бинхэ, не смея поднять глаза на двоих могущественных заклинателей стоявших перед ним. — Ни за что! — сердито воскликнул Лю Цингэ. — Бинхэ, твое физическое состояние сейчас оставляет желать лучшего, поэтому сегодня ты переедешь в пристройку моего дома, а Нин Инъин поможет тебе залечить раны. Мы приступим к твоему обучению, как только ты наберешься сил, — сгладил ситуацию Шэнь Цинцю, чувствуя себя коварным и хитрым, ведь он сейчас убивал разом двух зайцев. С одной стороны, в глазах Ло Бинхэ он останется добрым и справедливым Учителем, который с самого начала видел в нем потенциал и развивал его, что есть мочи. С другой стороны, он сможет максимально приблизить к нему представительниц его гарема, чтобы мальчик направил свои сексуальные аппетиты на противоположный пол. А так как Нин Инъин души не чает в своем Учителе, то вариант его казни руками Ло Бинхэ однозначно отменяется. Конечно, открытым оставался вопрос с падением в Бездну, но, зная настоящий характер Бинхэ, Шэнь Цинцю посчитал, что ему не составит труда обыграть и этот фрагмент истории в свою пользу. Пребывая в самом благостном расположении духа, заклинатель широко улыбнулся витающим в голове радужным мыслям, не заметив, как Лю Цингэ и Ло Бинхэ резко перестали дышать, глядя на него во все глаза. Когда он все-таки узрел ошеломленный взгляд своего ученика, то принял его за растерянность от новостей, так неожиданно на него свалившихся. Он уже было потянул к нему руку, чтобы по старой памяти погладить ребенка по макушке, но был предусмотрительно перехвачен Лю Цингэ. — Ты хочешь взрастить из него мужчину или нежную деву? — усмехнулся мужчина, удерживая Шэнь Цинцю за запястье. — Кого же еще, как не мужчину, — неловко пробормотал Цинцю, внутренне радуясь, что взял Лю Цингэ с собой. Благодаря его особому гетеросексуальному чутью, тот предотвратил одну из многочисленных допущенных им в прошлом ошибок. Хотя было искренне жаль, что он больше не сможет почувствовать мягкость этих восхитительных волос. — Куда теперь? — невозмутимо спросил его Лю Цингэ, словно у него не было иных дел, как шататься весь день вместе с Шэнь Цинцю. — Тебя там, случайно, на пике Байчжань не потеряли? — уточнил тот, прежде чем выйти из сарая. — В отличие от твоих учеников, мои в состоянии сами о себе позаботиться, — закатил глаза заклинатель, идя следом за ним. — А что им остается делать, когда ты на своем пике появляешься раз в сто лет, — парировал Шэнь Цинцю, с трудом сдерживая желание оглянуться на Ло Бинхэ. Сейчас он чувствовал сожаление об утрате той близости, что связывала их когда-то, а теперь безвозвратно ушедшей в небытие. Но для них обоих это было к лучшему. Ах, если бы так же сильно его полюбила какая-нибудь красивая и нежная шимэй! — Идем на кухню, — тяжело вздохнул Шэнь Цинцю, чувствуя необходимость сделать еще один шаг к разрыву с прежним образом Ло Бинхэ. — После стольких дней без сознания я проголодался. Оставшийся в дровяном сарае, Ло Бинхэ долго смотрел вслед уходящим мужчинам. — Что это было? — вопрошал он пустоту, как только они скрылись из виду. Накануне Ло Бинхэ заснул в своем дворце с мыслью о том, как ему все наскучило. В мире для него не осталось ни достойных противников, ни достойных женщин, способных устоять перед ним и не пасть к его ногам. Собственное бессмертие и невообразимая сила стали его тяготить, заставляя все чаще вспоминать человека, который до самого конца так и не признал его. Все стало хуже, когда благодаря Синьмо он случайно попал в параллельную реальность, где узнал, что Шэнь Цинцю может быть и другим. Тот благородный наставник, относящийся к своему ученику, как к величайшей драгоценности, запал ему в душу. Он тоже хотел узнать, каково это быть окруженным теплом и заботой только потому, что ты есть на свете. Любовь его женщин была не в счет. Они любили его, потому что он красив, обладал властью и был чертовски хорош в постели. Но Шэнь Цинцю полюбил своего ученика тогда, когда он еще ничего из себя не представлял, что делало его чувства особенными. И вот сейчас, он видел перед собой человека, которого собственными руками убил много лет назад. Человека, который говорил ему о том, что он лучший из всех, что во всех тяготах и лишениях, был смысл и они теперь закончились. Человек, который улыбался невообразимо светлой и теплой улыбкой и шутил с Лю Цингэ так, словно они были закадычными друзьями. Видя такого Учителя, Ло Бинхэ не мог не думать о том, сон ли все это? Возможно ли, что эта реальность не так хороша, как кажется на первый взгляд? В это время ни о чем не подозревавший Шэнь Цинцю шел на кухню, морально готовясь вкусить творения местного повара. Что ни говори, а Ло Бинхэ знатно разбаловал его своими деликатесами. Даже самое простое блюдо в его исполнении было достойно небожителей. Увы, в этот раз он не мог позволить себе такую оплошность, как есть пищу, приготовленную руками главного героя. Из этого следовало, что для его желудка наступали темные времена. Со смешанными чувствами он смотрел на то, как Лю Цингэ несет ему чашу с дымящейся кашей. А когда он почувствовал ее аромат, ему и вовсе стало тоскливо. — Ешь, — велел мужчина, поставив перед ним изящную чашку, наполненную бурдой из риса, гордо именуемой кашей. Задержав дыхание, как перед прыжком на глубину, Шэнь Цинцю захватил палочками немного риса и положил его себе в рот. Заклинатель посерел лицом, всем своим видом выражая печаль по ушедшим временам, когда его ждали завтрак, обед и ужин наивысшего качества. К сожалению, у его свободы оказался весьма дрянной вкус. Сидевший рядом Лю Цингэ, заметил эту перемену в лице соратника. Он выхватил палочки из рук Шэнь Цинцю и попробовал рис из той же посуды, игнорируя торжественный голос Системы: [Поздравляем! Вам начислено 100 баллов за непрямой поцелуй!] Мужчина уже не обращал внимания на странный подбор Системой слов и выражений. Например, сейчас было совершенно очевидно, что никого он не целовал. В данный момент его больше волновало расстроенное выражение лица Шэнь Цинцю, словно он только что жену похоронил. Решив, что дело в том, что каша была горячей, он закатил глаза, поражаясь изнеженности Лорда пика Цинцзин. — Если горячо, то просто подуй, — наставительно бормотал Лю Цингэ, осторожно дуя на палочки с маленькой порцией риса. Шэнь Цинцю не знал, смеяться ему или плакать, глядя, как его грозный шиди остужает ему еду. Есть уже не хотелось, но он не мог отвергнуть старания Лю Цингэ, поэтому послушно открыл рот, чтобы съесть предложенную пищу, на полном серьезе опасаясь, что, если он это не сделает, тот этими же самыми палочками выколет ему глаза. Мир между ними воцарился совсем недавно и был еще слишком хрупок, чтобы рисковать по таким пустякам. [Вам начислено 30 баллов за создание образа заботливого партнера.] «Да иди ты!» — подумал Лю Цингэ, продолжая самозабвенно кормить Шэнь Цинцю, словно тот был капризным ребенком. — Ты видишь то же, что и я? — осипшим голосом спросил Му Цинфан, щипая себя за руку, чтобы убедиться, что он не спит. — А я тебе о чем говорил! — еле сдерживая панику, ответил Юэ Цинъюань. — Дело серьезное! Мы их теряем! Му Цинфан перевел ничего не выражавший взгляд с главы школы обратно на сладкую парочку за столом. Сам факт того, что Лорд пика Байчжань самолично принес Шэнь Цинцю чашу с кашей и даже туда не плюнул, уже было само по себе очень странным. Когда Лю Цингэ, в открытую утверждавший, что если выпить воды из колодца, из которого хоть раз пил Лорд пика Цинцзин, то обязательно умрешь в страшных муках от яда, ел еду с тех же палочек, что и Шэнь Цинцю — мир Му Цинфана перевернулся и грозил больше никогда не стать прежним. Но к превращению Бога войны в заботливую мамочку ни один из свидетелей готов не был от слова совсем. Поражало и то, как спокойно Шэнь Цинцю принял еду из рук шиди, не откусив их ему по локти. — Их еще можно спасти? — с робкой надеждой обратился к нему Юэ Цинъюань. — Сделаю все, что смогу, — ответил лекарь, сам не веря в свои слова после всего увиденного. С этого момента на пике Цинцзин ничего уже не будет как прежде.