встреча в Израиле

кулинарный фестиваль. заключительный этап. жаркий Израиль, уже порядком уставший от постоянного прилива гостей. теперь же, когда начался этот конкурс, туристов куда больше. только лучшие повара из лучших сражаются здесь и сейчас, на глазах у миллионов. среди них – Виктор и Елена. и им бы хотелось отвлечься готовкой, но в голове вновь и вновь прокручивается столь болезненный разговор, нехило ударивший по нервным системам обоих. они встречаются взглядами, полными скорби по упущенным моментам, лишь на миг, и тут же одновременно отводят глаза, стараясь больше не встречаться. с первого раза не выходит. и с третьего. и с пятнадцатого. — всё, Витя… время назад не вернёшь, — шепчет себе под нос Баринов, опуская глаза, и приступает к готовке блюда, которое, безусловно, приведёт его к победе. но какой ценой эта победа дана… неделю назад… три часа ночи. неуютная, холодная, холостяцкая берлога Виктора где-то на окраине Москвы. ох, сколько же он времени тратит каждое утро, дабы добраться на работу, даже с опозданием в час, но добраться. тем не менее, более выгодных условий не было, а в его положении даже это – роскошь. снова пустился в азартные игры. и миллиарды раз об этом пожалел. но не прекращал, нет. всё надеялся, что в какой-то день снизойдёт, и победа привалит. не снисходило. не приваливало. но не прекращал. звон мобильного телефона раздаётся на всю квартиру. еще бы: звук во время рабочего дня у него на всю, ибо же под шумящими сковородами и плитами, под гам и споры поваров, под вечные возмущения со стороны официантов, мол, где мой заказ – совершенно ничего не слышно. Баринов резко подрывается, неохотно стаскивая устройство с тумбочки. номер не определён. отвечать Виктор планировал только ради того, чтобы послать куда подальше, и лечь досыпать то, что осталось, однако, услышав предложение, резко передумал. — доброй ночи, Виктор Петрович, — обратился к нему приятный женский голос. — прошу простить за столь поздний звонок, распоряжение шефа. через неделю в Израиле состоится всемирный конкурс поваров, и… — девушка, милая, — перебил Баринов. — знаете, сколько я потратил лет на работу поваром? сам уже со счёту сбился. мне это не нужно, до свидания, — мужчина едва ли положил трубку. — Виктор Петрович, в конкурсе принимают участие ваши самые именитые коллеги. Артём Гребенщиков, Андрей Шмаков, Елена Соколова… не помню весь список, ей-Богу, но… — чего?! лицо Виктора вытянулось настолько, что разгладились морщины. сон отошёл на самый дальний план. теперь то он окажется в Израиле, чего бы ему это не стоило. пусть Элеонора увольняет за отсутсвие, пусть. у него открывается потрясающая возможность увидеться с любимой женщиной, лучше которой он так и не нашёл, и извиниться за… да за всё. и вообще, с каких пор она снова повар?! — ладно, я… перезвоню вам утром, идёт? — с некой опаской спросил Баринов. в кои-то веки боялся, что не примут. — безусловно. мы будем ждать вас, Виктор Петрович. спокойной ночи, — девушка положила трубку. три гудка, и мобильный вновь отправляется на тумбочку с грохотом, вызванным собственной злостью и неврозом. казалось бы – причём здесь девайс? однако, когда Баринов злой, об этом знает едва ли не весь мир. Виктор снова ложится на кровать, закрывая глаза. в голове целый рой мыслей. можно было бы сравнить их количество с населением Китая, не будь то намеком на расизм. — для кого как… с этим роем Баринову всё же чудом удаётся заснуть, но и это ненадолго – спустя полтора часа звонит будильник, оповещая о том, что пора возвращаться в реальность, работа ждёт. грязно выругавшись себе под нос, Виктор все же находит силы, и с тяжёлой головой поднимается с кровати. пятью часами позже. Баринов, доделав блюдо от шефа и отправив его прямиком в руки официанта, устало стягивает колпак с головы, и уже было направляется в свой кабинет, как вдруг Галанова, взявшаяся буквально из ниоткуда, хватает его за руку. повара, как и, собственно, сам он на Элеонору, смотрят ничего не понимающими взглядами. но, быстро собравшись с мыслями, Виктор кратко бросил: — работаем, бездари, — и потащил бывшую жену в свой кабинет. галантно открыв перед Галановой дверь, Баринов пропустил хозяйку отеля вперёд, на что она лишь фыркнула, и вошёл сам, закрывая за собой дверь. он скрепил руки за спиной, вскидывая бровь. — что ты творишь, Витя?! — прошипела Элеонора, хватая шефа за воротник формы. — ты кем себя возомнил? — аналогичный вопрос, Элеонора Андреевна, — невозмутимо ответил Виктор. на устах заиграла та самая улыбочка, которая так бесила Элеонору. знал. поэтому и делал всё назло. — никаких отгулов тебе, ясно? — я привезу России очередную победу и славу твоему идиотскому отелю, — Баринов опустился в мягкое кресло. — ладно. но в таком случае, две недели работаешь без прибыли, — категорично заявила Галанова. — а ты не обалдела часом? либо зарплата, либо увольняюсь сейчас же, — поставил перед фактом Виктор. — увольняйся. меньше убытков, — бросила Элеонора, громко хлопая за собой дверью. шеф тяжело выдохнул себе под нос: — что ж… подведём итоги. за моими плечами огромный карточный долг, неоплаченная нора в какой-то … Москвы, так я ещё и безработный. браво, Баринов. идиот, — Виктор хлопнул себя по лбу, закрывая глаза. в голове до сих пор не укладывалось, каким боком ему удалось это всё заполучить за короткий промежуток времени. но надо привыкать жить с этим, как бы там не было. два дня спустя. Баринов сидел в VIP-зале ожидания аэропорта «Шереметьево». он и подумать не мог, что всё это путешествие не выйдет ему в копеечку, и что спонсоры выделят такие средства. хотя, будто его деньги, то он послал бы и эту бедную девушку, и всех вообще причастных куда подальше ещё с первых секунд. а от мысли, что сделали для обладателя 16ти звёзд Мишлен – кружилась голова, поднималось давление, и прочие факторы, мешающие спокойной жизни. не хотелось думать вообще ни о чем. прям совсем. впереди долгий перелёт, и Виктор, безусловно, выдохнется по прилете. радовало одно – организаторы дают целый день на отдых после длительного перелёта. лучше бы билеты без миллиона пересадок выбрали, ей-Богу… Баринов мельком разглядывает в толпе людей знакомое лицо. такое родное, но такое недоступное. причём недоступное по собственной же глупости. глупостях, если быть вернее. сначала бросило в жар, затем в холод, и вот, ноги уже сами несут Виктора прямиком к этому "лицу". с абсолютно идиотской улыбкой он подходит почти вплотную. — Витя? — Елена поднимает на него свой напуганный взгляд. из-за разницы в росте, сделать это было куда сложнее. абсурдность ситуации не знает границ. кого-кого, а его она точно здесь увидеть не ожидала…