Резкий удар в спину. Острая, пронзающая насквозь боль. Поворот лезвия в мягких тканях, алая жидкость брызнула изо рта. Вкус железа на губах, холодный металл оставил уже почти бездыханное тело в покое. Оно упало наземь тяжко дыша, моля хриплыми вздохами о помощи, захлёбываясь в собственной крови. Но кто поможет в этой пустоте? Его как зарезали в неизведанной темноте, так он и умер, не зная, где он и кто его убил.
Холод. Перед глазами деревянный потолок родной спаленки. Осенний ветер из открытой ещё с вечера форточки пронизывал ледяным воздухом тело до самых костей. Каждая попытка сдвинуться с места после пробуждения заканчивается страшной паникой. На грудь словно кто-то давит, кажется, ты куда-то проваливаешься, но продолжаешь лежать абсолютно неподвижно. Ты парализован, а где-то под ухом звенит будильник, который ты каждое утро не можешь выключить ближайшие несколько минут. Именно эти чувства, эмоции и страхи испытывает Россия каждое утро. Именно такие сны ему видятся каждую мучительную ночь, передавая все ощущения его собственной «смерти».
Россия живет в квартире один уже как два года. Кошмары и сонный паралич стали его преследовать после гибели отца полгода назад. Всю жизнь Россия был и без того весьма стройным парнем, но после такой психологической травмы он не смог оправиться, и сильно сбросил вес, сам того не заметив. В глотку толком ничего не затолкаешь, почти от всего к горлу подступает тошнота. Мало того, что за эти траурные полгода Россия совершенно изменился внешне и психологически, он обрёл парочку вредных привычек.
Наконец парализованное тело начало понемногу откликаться на сигналы мозга, заставляя некоторые конечности двигаться. Паника постепенно отпускала его, позволяя спокойно вздохнуть и осознать, что всё это было лишь сном. «К сожалению, я всё ещё жив» — говорил себе Россия после каждого пробуждения от подобного рода снов. Суицидальные мысли посещали его не раз, но он всё никак не мог решиться на лишение собственной жизни.
Подъём. Утренние процедуры. Жалкая попытка нормально позавтракать. Неудача. Россия, понимая, что в очередной раз он выбросит продукты в никуда, достал бутылку спиртного янтарного цвета. Когда-то по утрам он пил кофе, теперь же его заменил виски.
— От самого себя тошно… — пробормотал Россия осипшим голосом и залпом выпил очередной стакан жгущего горло напитка. Уже привычная дрожь, спиртное тепло разлилось по телу, немного расслабляя мышцы.
Полвосьмого утра. России пора на учёбу. Учится (если можно так сказать) он довольно далеко от своего дома. Когда-то он был отличным учеником в школе, благодаря чему успешно сдал экзамены и попал на бюджет. Первый год учёбы прошёл успешно, но всё переменилось после смерти отца. Россия стал практически беспросветно пить, курить, соответственно о толковом посещении занятий и речи быть не может. Одевшись в свою излюбленную чёрную мантию с джинсами и берцами, Россия, глядя на себя в зеркало, решил надеть пирсинг. Обычно он ходит без него на учёбу, но сегодня было совершенно другое настроение.
— Вообще похуй на людей, пусть любуются. — застегивал он на своих ушах приличное количество металлических украшений. Веснушчатое лицо оставалось не проколотым, за исключением языка, на котором он никогда не снимал пирсинг. Всё это дополнялось коротким каре цвета холодного блонда, отлично сочетающимся с серо-зелёными глазами. Наконец, собравшись, Россия вышел из дома к автобусной остановке. Жил он достаточно далеко от неё, однако быстрым шагом можно добраться за минут пятнадцать-двадцать. Как говорит сам Россия — «живу в тех ещё ебенях, но за меня на учёбу никто не выйдет».
Дождь. Слякоть. Туман. Россия идет вдоль длинной дороги, окружённой лесом, по которой то и дело, размывая грязь по сторонам, проезжали машины. Густая белая пелена окутала трассу так, что машины было только слышно, но не видно. Под ногами вода, редкие яркие осенние листья покрытые мокрой холодной глиной. Тошнотворный запах болота где-то в лесу. До остановки еще где-то четыреста метров, Россия закурил родной «мальборо». Вдруг на дороге, слева от него, он увидел какое-то мелкое животное, медленно идущее, промёрзшее. Наконец он смог распознать существо: маленький котёнок с мокрой, слипшейся от чего-то шерстью дрожал, сидя на разметке двухполосной трассы. Вдруг с другой стороны кто-то выбежал на дорогу и схватил животное, тем самым уберёг его жизнь. Однако он сам подверг себя опасности. Водители явно не разбирали, что и кто находится в тумане, поэтому ехали без остановки.
И тут у России в голове что-то щёлкнуло. Бросив тлеющую сигарету, он стремглав бросился навстречу горе-спасителю животных, оттолкнув его с котёнком на руках с дороги, тем самым сам попадя под машину. Резкий удар в грудь. Острая, пронзающая насквозь боль. Россия отлетел от бампера автомобиля на несколько метров, сильно ударившись головой. Щиплющая, режущая боль, алая жидкость брызнула изо рта. Водитель машины оставил уже почти бессознательное тело без должного внимания и безнаказанно уехал с места происшествия. Россия с хрустом упал наземь тяжко дыша, моля хриплыми вздохами о помощи, захлёбываясь в собственной крови, но уже через пару минут последние силы его покидают. Его встречает неизведанная темнота.
Без сознания он пробыл недолго, как ему казалось. Открыв глаза, Россия встретился в первую очередь с отвратительно ярким белым светом и ужасно громкими писклявыми звуками больничной техники. Какое-то время он адаптировался к окружающей среде. Наконец, звуки и свет стали тише и спокойнее. Голова болела так, будто её что-то сдавливало. Постаравшись пошевелиться, его тело ответило слабым откликом и мучительной болью. Россия глубоко и часто задышал от неприятных ощущений, но бросать попытки встать с кровати он не стал. Наконец он приподнялся, но тут же упал от резкой боли в груди и спине. Вообще по всему телу.
— Блять! Вот сука-а… — кричал Россия будучи готовым заплакать от этих мучений.
Вдруг дверь в палату открывается. Россия не видит, кто зашёл — сил на очередное движение не осталось.
— Здравствуйте, Российская Федерация. Не думали, что Вы проснётесь так скоро. Я Ваш лечащий врач, меня зов-
— Оптимистично было бы заметить, что лучше бы я помер с такой болью. — недовольно перебил его Россия.
— Так, хорошо, что болит? Есть тошнота, головокружение? — Врач подошёл к России и посмотрел ему в лицо серьёзным взглядом, ища что-то у себя в карманах на груди. Высокий голубоглазый брюнет навис над ним. Приятные черты лица, довольно острый длинный нос и густые, но аккуратные тёмные брови. Проверив реакцию зрачков на свет, он продолжил что-то делать за пределами поля зрения России.
— По ощущениям я сейчас сдохну… — Россия скривился в от болезненных ощущений, но врач сильной хваткой вцепился в него и уложил прямо.
— Лежите спокойно, сейчас позову медсестру.
Стараясь не двигаться и терпеть неприятные ощущения по всему телу, Россия вслушивался в разговор за дверями. Кажется, врач кричал на кого-то.
— Ты совсем сдурела что-ли? Как ты попала сюда, если не можешь банально каждые несколько часов вкалывать обезболивающие?! Бегом в палату!
Уже через пару минут над Россией суетилась взволнованная молодая медсестра. Поставили новую капельницу. Спустя некоторое время стало легче, боль утихла. Девушка куда-то ушла, а врач продолжил допрос.
— Что Вы помните? Какие последние воспоминания у Вас?
Сначала парень долго думал туманной головой, втыкая в одну точку, потом перевел мутный взгляд на смотрящего ему в глаза врача.
— Я…я вроде шёл на остановку, увидел котёнка…
— Что за котёнок? Вы помните, где конкретно это происходило? Какого числа? В каком часу? Какой сейчас год?
— Нет, не помню. Просто по дороге к остановке за городом шёл, там и кот и парень какой-то… Вроде это был понедельник, октябрь. Две тысячи двадцатый год.
— Значит, последние события Вы помните. Хорошо, Вы что-то употребляли в тот день?
Парень смутился такому вопросу.
— Как Вас понимать?
— В Вашей крови в тот день было столько алкоголя, сколько я в полгода пью. Мне нужно знать, почему Вы были тогда в таком состоянии.
— Ну, я выпил немного…
— Нормальные люди с утра так не бухают, скажу я так.
Россия молчал, вновь апатично глядя куда-то в сторону и осторожно отвернул голову набок, хоть и далось ему это с большим трудом. В ушах немного звенело.
— Российская Федерация, кажется, Вы пьёте систематически. Я прав?
Россия молчал, игнорируя вопрос.
— Ладно. У Вас есть какие-то вопросы?
— Просьба.
— Конечно.
— Идите, пожалуйста, нахуй. Но сначала принесите мне мои вещи. Буду искренне благодарен Вам.
Врач мягко говоря был в шоке.
— Вам нельзя вставать, у Вас сломаны четыре ребра и ушибы по всему телу.
— Я пока и не собираюсь уходить. Просто дайте мне мой рюкзак.
Врач не стал перечить и молча исполнил просьбу. Осторожно приподняв пациента, он поставил его вещи на стул рядом с постелью.
— Благодарю. Уйдите, пожалуйста.
— Через полчаса я вернусь проверить Ваше состояние.
— Да мне поебать, хоть пузыри мыльные дуйте здесь. Уйдите. — Россия вцепился в свой рюкзак. Врач ушёл, оставив парня наедине с вещами. От одной мысли, что он сейчас достанет из своего рюкзака по коже пробежали мурашки. Россия достал трясущимися руками со дна рюкзака под конспектами старую фляжку, полную до краёв какой-то жидкостью. Его мучила страшная жажда; он коснулся сухими губами горлышка фляжки так, словно не пил целую вечность. Да вот только пить ему хотелось далеко не воду, и во фляжке его ждал виски. Вскоре ёмкость была опустошена. Россия довольно улыбнулся своему пьяному состоянию и достал ещё одну прелесть — сигареты. Быстро сообразив, где примерно и что находится, он осторожно, медленно двигаясь сел на край постели, содрал с себя датчики и капельницу, недовольно морщась. Поставил рюкзак на пол, а сам с огромным трудом перевалился с постели на стул. Аккуратно двигаясь, он, цепляясь за окружающую его мебель, шипел от боли, но по итогу сел на подоконник и открыл форточку, после чего закурил. Дым чётко уходил в окно, поэтому запах не должен был остаться в палате. За десять минут Россия скурил три сигареты. Руки не переставали дрожать, тошнота подступила к горлу. Виски заставил это пьяное тело расслабиться окончательно, лучше всяких обезболивающих. Выкинув очередной окурок в форточку, он обессилено повалился на широкий подоконник, где и остался лежать до прихода врача; почувствовался болезненный ушиб на затылке. Ждать его, собственно, пришлось недолго.
— И снова Здравс… — Врач остановился и в шоке смотрел на Россию на подоконнике. — Российская Федерация! Вам нельзя двигаться ближайшие две недели минимум!
— Похуй. Я хочу уйти отсюда.
— Простите? Мне Вас к кровати привязать, как особо опасных преступников?
— Да мне поебать. Делайте, что хотите. — Россия достал ещё одну сигарету из пачки и положил её себе в зубы.
— Курить на территории больницы запрещено! — громко заговорил врач приятным низким голосом.
— Говорю же, по-е-бать. — спокойно говорил он и поджёг конец сигареты. Врач в ярости и какой-то растерянности наблюдал за происходящим беспределом, но отбирать сигареты не стал, а взял стул и сел к подоконнику. Россия не обращал внимания на него, безучастно лежал, пустым взглядом изучал вид из окна и потягивал густой дым, бросая пепел сигареты на пол. На улице темнело.
— Я думаю, Вам нужна помощь психотерапевта.
— Никто мне не нужен. Смотрите, что Вам надо и уходите. — Россия кинул пол сигареты в форточку и тихо чихнул. Врач добро вскинул брови и ухмыльнулся такой скромности, обычно в таких случаях говорят «чихает, как котёнок». Он молча поднялся с места, аккуратно взял Россию на руки и переложил в постель, после чего стал обратно цеплять на него датчики. Поднял парня так, будто каждый день таких балбесов берёт, будто Россия весил всего ничего.
— А можете меня так отнести еще и домой? Удобно, а главное не больно. — усмехнулся пациент, но тут же скорчился от боли из-за напряжения мышц живота, которые буквально несколько дней назад травмировались.
— Не намерен. Выздоровеете, сами пойдете домой. — уставший врач расстегнул больничную рубашку осмотрел наложенные швы на груди парня, затем начал копошиться у каких-то аппаратов.
— Крайне печально. Оставаться здесь у меня нет никакого желания. — Россия не отводил взгляда от лица посерьёзневшего врача.
— И у меня тоже нет никакого желания Вас здесь оставлять, если Вы продолжите себя так вести. Но у меня нет на это полномочий, а у Вас не осталось родственников, которые могли бы позаботиться о Вас. – перевёл он взгляд на пациента.
— Я сам о себе великолепно позабочусь.
— А как же. Думаете, я не чувствую запах спиртного от Вас? Вы же сопьётесь. Или того хуже, через год-два вернётесь к нам с раком лёгких.
Россия тихо рассмеялся, стараясь не напрягать мышцы.
— Не говорите глупостей. Я требую, чтобы меня отпустили. — парень хотел было снова подняться, но тут же упал без сил на постель обратно. Врач ушёл не ответив. Россия снова остался один. За окном совсем стемнело, вскоре он и вовсе отключился то ли от усталости, то ли от спиртного.
Наутро Россию ждал очередной мучительный сонный паралич, отвратительный завтрак, который он по итогу выбросил, затем прокрастинация в течение оставшегося дня. Приходила медсестра: осмотрела раны, перевязала голову, наложив плотно бинт где-то у затылка, затем Россия снова остался один. В палате не оказалось ни его сигарет, ни фляжки, ни рюкзака. На тумбочке он обнаружил конверт, внутри лежала записка. Длинным размашистым, но разборчивым почерком было написано:
«Уважаемый Российская Федерация!
Вчера Вы были в невменяемом состоянии, поэтому я не решился давать Вам подписывать заявление о досрочной выписке. Ваши вещи находятся в хранилище.
Напоминаю, что курение и распитие алкогольных напитков на территории больницы запрещены!
Если Вы всё-таки надумали выписываться, то можете попросить меня в трезвом уме и рассудке сегодня дать Вам подписать заявление. Буду у Вас в два часа дня.
С уважением,
Ваш лечащий врач США»
— Ох, США? Я видимо прослушал его имя во время пустой трёпки. Полапал швы и гордо ушёл в закат, называется. До чего же сильный мужик…
На тумбочке он также обнаружил ручку. Взяв в руки ручку и записку, на обратной стороне бумаги он решил порисовать. Да, очень неудобно это делать практически на весу и не двигаясь с места, но вскоре Россия приноровился и начал делать уверенные штрихи синей пастой. Когда-то парень ходил в художественную школу, но потом забросил и начал развиваться дальше самостоятельно. По отзывам друзей, получалось у него это фантастически. От обилия детализации рисунка чернила ручки дали специфический запах, но результат получался достойным. На удивление России, руки начали уставать от такой (казалось бы) привычной нагрузки.
Раздался скрип двери. Знакомое лицо появилось в палате и, очевидно, оно опять было чем-то недовольно.
— Добрый день, Российская Федерация. Лягте, пожалуйста, прямо, горизонтально.
Россия вдруг уловил нужный для себя момент.
— Стойте! Посмотрите снова вправо!
— У меня мало времени на Ваши шуточки. Ложитесь.
— Всего на минуту. Повернитесь туда, пожалуйста. — Россия большими серо-зелёными показал ему направление.
Врач на секунду остановился и боковым зрением заметил, что пациент что-то чиркает.
— Всё, у меня мало времени. — Врач подошёл к нему, Россия в свою очередь перевернул бумагу запиской кверху и отложил в сторону, давая себя спокойно осмотреть.
— Так Вы надумали выписываться? — Врач что-то помечал в каких-то своих бумагах.
— Если я окажусь после больницы сразу у себя дома, то да. Я просто не знаю, как я запрыгну на девятый этаж по лестнице, как я делал это раньше.
— Лифт не вариант?
— Сломался ещё пять лет назад. Чинят какие-то рукожопы, страшно зайти туда снова.
— Я бы рекомендовал Вам всё-таки две недели отдыхать тут под надзором врачей.
— Переживу. Несите заявление.
Врач молча исполнил просьбу. Вскоре Россия уже был досрочно выписан и забрал свои вещи.
***
Аккуратно переодевшись обратно в свою мантию с черными джинсами, он достал телефон и начал набирать чей-то номер.
— Кому звоните? — неожиданно послышался голос врача в дверях освобождающейся палаты.
— Уйдите, Вы уже не обязаны таскаться за мной. — с каким-то раздражением в голосе сказал Россия.
Врач сел напротив переодетого больного, слушая вместе с ним бесконечные гудки телефона. Смотря друг другу в глаза, они будто не услышали, как звонок был переадресован. Этот момент длился будто вечность.
— Как, ещё раз, Вас зовут?.. — спросил Россия, всматриваясь в глубокий ярко-синий оттенок его глаз.
— Америка. — напомнил он, разглядывая необычайные веснушки, спокойные серо-зелёные глаза и пирсинг на ушах. Врач опомнился и резко выбежал за двери, вернувшись уже с инвалидной коляской.
— Я такие только в фильмах видел. — усмехнулся Россия, как его тут же аккуратно пересадили на него.
— Я отвезу Вас до дома, ты только скажите куда ехать.
Россия рассмеялся.
— Что, прямо на этой херне довезёте?
Америка вывез его за пределы больницы к своему автомобилю. Довольно крупный чёрный внедорожник. Врач открыл дверь на пассажирское место рядом с водителем, отодвинул сиденье и отогнул спинку назад. Усадил Россию так, что он почти лежал в машине, чтобы было удобнее. Сложил кресло, положил его в багажник, затем сел за руль.
— У Вас уже закончилась смена?
— Ещё утром. Давайте на «ты», раз уж на то пошло.
— Хорошо, уважаемый врач-Америка. Зачем ты мне помогаешь?
— Говори, куда ехать. — врач тронулся с места и выехал на основную дорогу.
— На следующем перекрёстке налево. Так почему?
— Хочу и помогаю. Если бы не я, ты бы скорее всего уже на том свете развлекался.
— Уж лучше сдохнуть, чем снова на пары в таком состоянии ходить. Налево.
— Я так и не понял, почему ты пьёшь как не в себя? — Америка развернул руль влево.
Россия замолк. Несмотря на попытки врача развить диалог, он отвечал коротко и сухо, в основном отвечая «не важно» и «не знаю». По итогу они ехали до дома России молча, каждый думая о своём.
— Заворачивай тут направо, дальше во двор. — сказал Россия и собирался вставать с места, как ему тут же строгим тоном приказал врач:
— Лежи спокойно, больной. — припарковался он у подъезда и вышел из машины.
— Сам ты больной!.. — огрызнулся парень, но ответа со стороны Америки не дождался. Открылась дверь с его стороны и его неподвижное тело было поднято с места без единого колебания. Россия всмотрелся в лицо врача: холодный уверенный взгляд, абсолютно спокойный, но одновременно будто чем-то обеспокоенный.
— Взял ключи хоть? — донес Америка его до подъезда. Россия достал звонкую связку ключей и разблокировал домофон, после чего врач занёс его в здание.
— Скачи на самый верх.
— Я помню, девятый этаж.
На удивление России ни один мускул не дрогнул на лице Америки, пока он нес его наверх. Парню всегда раньше казалось, что он довольно тяжёлый, но сегодня начал убеждаться в обратном.
— Было бы, конечно, проще, если ты хотя бы одной рукой взял меня за шею, но я боюсь твои швы разойдутся. На кой чёрт тебе домой так рано? — вдруг заговорил врач. Россия упрямо продолжил лежать сложив руки перед собой.
— Терпеть не могу больницы. Лучше сдохнуть дома, чем лежать там так долго.
— Да чего ты сразу сдохнуть-сдохнуть-то?
— На, лучше сам открой, мне больно двигаться. — Россия дал ему ключи. Раздражённо вздохнув, он аккуратно, держа на себе тело выскомерного идиота, открыл дверь. Занёс тело домой и снял обувь.
— Где тебя положить можно?
— Где угодно. Просто уйди потом.
Америка наугад понёс его в дальнюю комнату и не ошибся — там оказалась спальня. Оставил на постели, а сам молча удалился из квартиры. Послышался щелчок входной двери — она закрылась. Россия вздохнул с облегчением.
— Наконец-то. — Парень осторожно развернулся и достал из ящика маленькую бутыль коньяка. — Прав ты был, докторишка, сопьюсь. — Россия приложился к бутылку с блаженным напитком. Любой другой человек бы скривился от неприязни, ведь пить это залпом невозможно, если ты, конечно, совсем уже ничего не чувствуешь. Однако печень ни у кого не вечная.
— Да что с тобой не так?! — в дверях внезапно оказался Америка.
— Ты ж вроде уш-шё-ол… — тоскливо посмотрел хмурый Россия в дверной проём, допивая остатки из бутылочки. Врач подошёл и отобрал у него ёмкость.
— Где твои остальные заначки? — Америка скрестил руки на груди, глядя на расстроенного парня.
— Если конфискуешь мой спирт, то не скажу.
— Дурень ты последний! Анализы своей печени видел? А я вот видел!
— Тебе ли не похуй, а. Уходи уже, затянул ты прощание.
— Я тебе обезболивающее и антибиотики принёс. — кинул он на стол пакет с множеством препаратов.
— Ага. Давай уже, пиздуй. — Россия зазевал и закрыл глаза. — Я спать лягу.
Америка закатил глаза и вышел из комнаты.
«Придурок, каких ещё поискать надо. Действительно, чего я за ним увязался?» — думал он про себя и пошёл на кухню. Первым делом он открыл холодильник, сразу послышался стук стекла: из еды пара банок тушёнки да вкусовые добавки какие-то, остальное — алкоголь. От банальной водки до шампанского. Всё пространство было заставлено чем-то спиртным.
— Ты вообще что-то ешь?.. — сказал он шепотом мысли вслух. Америка в шоке отшатнулся от спиртного уголка, начал открывать шкафчики. В них ситуация не лучше: в основном бальзамы с виски да коньяком занимали практически всё пространство. — Откуда у тебя столько алкоголя, дурень?..
Решив, что нужно передохнуть от такого зрелища, он зашёл в гостиную. На первый взгляд всё было в порядке: аккуратно расставленная мебель, уютный пушистый черный ковёр под ногами, в центре деревянный стол с ноутбуком и конспектами на нём, а в конце комнаты стеллаж с тёмным стеклом. Заинтересовавшись, Америка подошёл ближе и открыл дверцы, за которыми стояли рамки с фотографиями. Увиденное сначала удивило его, затем ужаснуло. На первых фотографиях счастливый парень празднует своё шестнадцатилетие с семьёй и друзьями с улыбкой на лице. Совершенно не похоже на него сейчас. Затем не менее радостное фото его с призовым кубком в руках «первенство республики… по шахматам». Далее фото, на котором ему его друг прокалывает уши, а сам Россия смеётся с чупа-чупсом в зубах. Оборванная фотография, где улыбчивый Россия с гитарой в руках сидит рядом с какой-то девушкой, чьё лицо было оборвано. Затем фотография с мужчиной в возрасте, очевидно его отцом: очень похожи друг на друга, оба лучезарно улыбались. Ещё одно фото с ним уже на рыбалке, где оба смеются, держа крупный улов в руках. А дальше… всего три рамки с фотографиями, скромно стоящие на самом верху. Девушки, какого-то парня и отца России. Все рамки с чёрной лентой в углу, у которых стояла погасшая свеча. Америка не знал, как реагировать на увиденное. Примерно описав ситуацию России для самого себя, Америка понял, что состояние пациента наверняка связано с теми людьми на фото. Тихо закрыл стеллаж, вышел из гостиной, вернулся на кухню и начал собирать алкоголь в одно место, чтобы убрать его на некоторое время подальше от России.
Вдруг в квартиру врывается маленькая молодая девушка, в истерике кричащая на весь дом.
— Руся! Русенька! Где ты, Руся?! — брюнетка не снимая обувь побежала, но тут же ударилась лбом о грудь Америки.
— Позвольте поинтересоваться, кто Вы такая? — в недоумении смотрел он на низкорослую незнакомку, которая, судя по всему, открыла дверь своим ключом.
— ГДЕ РОССИЯ, МАТЬ ТВОЮ?! — девушка сорвалась на крик.
— Он отдыхает. Я врач. — спокойно отвечал Америка. Россия тихонько чихнул где-то в квартире.
— Где он?! — в истерике задала она вопрос, но не дожидаясь ответа побежала в спальню России. Америка пошёл за ней. Девушка сидела на краю кровати и судорожно гладила парня по щеке с раной.
— Господи, Русенька, мой хороший, прости, что не ответила на звонок! Что случилось? — незнакомка положила свою ладонь на его грудь и Россия тут же зашипел от боли. Америка отодвинул её и усадил на стул рядом.
— У него только недавно были сломаны рёбра, Вы могли разорвать швы.
— Почему он не в больнице?!
— Выписался под мою ответственность, несмотря на сказанные мною риски.
— Россия, дорогой, что случилось?
Лицо Америки на секунду скривилось от слова «дорогой», но никто не обратил на это внимания. Россия хоть и лежал в почти неподвижном состоянии, но стал выглядеть куда увереннее при девушке. Незнакомка взяла парня за руку, поглаживая тыльную сторону пораненной ладони второй рукой.
— Не драматизируй, Гер. Был несчастный случай. Я просто хотел, чтобы ты с братом помогли мне добраться домой, и-
— Он не дозвонился до Вас и я отвёз его. — перебил Америка Россию. — Прошу Вас навестить его позже, сейчас он должен отдыхать.
Хмурая девушка гордо встала перед врачом, который был чуть ли не в два раза выше неё и, задрав носик, огрызнулась.
— Да как Вы, непонятный мужик в доме моего друга, смеете мне указывать, что делать?!
