Данзо Шимура и Камень Страсти

      — Звали, щищо? — в кабинет ввалился весь взмыленный после тренировки Данзо Шимура.       — Звал, — хмуро произнёс Тобирама, сцепив пальцы в замок и глядя на лежащее перед ним донесение. — У меня есть для тебя задание.       — Слушаю, — кивнул юноша, вытянувшись по струнке.       — До меня дошли слухи, что на границе со страной Земли творится какая-то чертовщина, — сообщил Сенджу. — Люди судачат, что местами вспыхивают пожары, видят блуждающие огоньки, а пара человек божится, что видели покойника… — он устало повёл плечами. — Не думаю, что там что-то серьёзное, но лучше сбегай и проверь.       — А если серьёзное? — хмуро поинтересовался Данзо.       — Подойди поближе и покажи язык, — приказал Тобирама, и ученик послушно выполнил такое странное поручение.       Наставник коснулся пальцами языка. На миг юноше показалось, что его рот обожгло чем-то холодным.       — Щищо, вы щё? — недоумённо спросил он, пожёвывая язык.       — Я тебя пометил, — пояснил Тобирама. — Если будет серьёзная опасность — прокуси язык и я примчусь.       — Понятно, спасибо, — кивнул Данзо. — Когда отправляться?       — С утра, и никому не говори куда, — казалось, Тобирама чего-то сильно не договаривает, но приказ есть приказ.       Данзо долго ломал голову, что же его ждёт на миссии. Поведение наставника с одной стороны вызывало сомнения, а с другой — гордость, что его одного отправили на такую миссию. К счастью, война закончилась, и сейчас на дорогах и на границе было относительно безопасно. А с разбойниками он как-то и сам справится. Ну, с помощью клонов и воздушных техник, само собой. Да и Баку призвать можно на самый поганый случай.       А вот был бы у него Шаринган, как у Кагами…       Интересно, а почему щищо не отправил туда Кагами? Ладно остальные, они на миссиях, но Кагами-то в деревне, и он во многом способнее Данзо…       С мрачными мыслями юноша уснул, надеясь, что утро вечера мудренее.       Проснувшись затемно и собрав с собой сумку с припасами, Шимура на рассвете покинул деревню, устремившись на северо-запад.       За двое суток ему не повстречалось ни одного разбойника, да и шиноби тоже. В основном — торговцы, писатели и путешественники. Пару раз встречались беженцы.       В деревнях тоже всё было спокойно. Не обходилось без пьяных драк в кабаках, но где без этого?       «Учих на них нет…» — беззлобно подумал Данзо, когда мимо пролетел стол и впечатался в окно. К счастью, стёкол в нём не было, лишь деревянные ставни.       В остальном — никаких происшествий, но он усиленно записывал все свои наблюдения. Чтобы потом похвастаться перед щищо своей внимательностью к деталям.       Наконец-то он прибыл в ту деревню, из которой и пришли жалобы.       Старейшина, плотный мужчина лет сорока, встретил его как родного и угостил плотным ужином.       — Вы представляете, господин шиноби, мы опять видели ночью огоньки! А ещё у нас курей подушили!       — Курей? — уточнил Данзо, поглощая вкусный ужин.       — Ну да, вломились в курятник, половина разбежалась, другую передушили и парочку уволокли, — пояснил старейшина. — Звери это. И пролезли через духовое окно. Коты, наверное, лисицы пока не научились лазать по стенам, даже с голодухи.       — Так что за покойники у вас?       — Самые натуральные! — всплеснул руками староста и подозвал к себе симпатичную девушку, примерно одного возраста с Данзо. — Эй, Хаюки. Расскажи господину шиноби, кого ты видела!       — Страшного покойника! — всплеснула руками девушка. — Я… пошла собирать редкие травы, которые цветут только в полночь, в паре километров от деревни. Там всегда было безопасно. А тут я собираю и чую — смотрят на меня. Нехорошо так, как дедуля Канамэ…       — А как он смотрит? — уточнил Данзо.       — Канамэ как пару лет уже положил глаз на мою дочь, — пояснил старейшина. — Но я давно её сватаю кузнечьему сыну. Девушка она уже в самом соку, осенью свадьбу и сыграем!       — Понятно, с вожделением? — уточнил Шимура.       Хаюки смущённо кивнула.       — В общем, поднимаю я глаза, а там за деревом стоит мужчина! В одних штанах! — с ужасом продолжила она. — Сам лохматый, как Они, и глаз горит красным!       — Глаз во лбу? — уточнил Данзо.       — Нет, второй под лохмами скрыт, — пояснила девушка. — Ну а потом, вернувшись в деревню, я вспомнила, что раньше видела этого дядьку. Он был моложе, приходил к нам как-то давно, я тогда ещё совсем ребёнком была. А потом мы слышали, что господин Сенджу его убил! Ну и на живого он не похож… — она поёжилась.       — Где это место? — уточнил Данзо.       — Я покажу, — произнесла Хаюки.       — Вот ещё чего! — выпалил старейшина. — Пусть твой женишок его сведёт, он часто тебе компанию составлял в твоих прогулках за травами.       «Ага, только за травой и ходили, конечно…» — понял «господин шиноби», глядя на выступивший на щеках девушки румянец.       Уже сгущались сумерки и старейшина настаивал на ночлеге, но Данзо хотелось найти этого Они, которого «убил господин Сенджу».       Одевшись в маскирующий плащ, Данзо вместе с кузнечьим сыном, здоровенным белоголовым Каджия отправились в низину у ручья.       — Ты тоже его видел? — спросил Шимура у провожатого.       — Н-нет… — парень отвёл взгляд.       — Да ладно тебе, я не осуждаю, если вы там что-то до свадьбы делали, — фыркнул Данзо и подумал: «Наивная деревенщина!».       — Ну… Я тогда отошёл в кусты, а Хаюки пошла к ручью умыться… Понятное дело, что мы удирали со всех ног, и ничего такого не сделали! — замахал он руками.       — Ладно, посмотрим, что у вас за чертовщина тут… — кивнул Данзо.       Непринуждённо болтая об оружии и коварных демонах, они дошли до места.       — Вот за этими деревьями он был, — указал Каджия через ручей. — Вы справитесь, господин шиноби?       — Постараюсь, — кивнул Данзо, доставая пару свитков и проверяя оружие с леской. Должно хватить для пары масштабных атак.       — Мне… ждать вас? — спросил юный кузнец.       — Иди домой, спи. Сам справлюсь, — махнул рукой юный шиноби.       Неуверенно ступая, парень рванул вниз по течению, а Данзо отправился в тёмный лес.       Да, определённо здесь были следы человека. Он ступал мягко, по траве. Примерно пятьдесят пять килограмм, рост под метр восемьдесят. В глинистой почве такие вещи только так читаются, сколько бы травы не росло…       Следуя за примятой травой и сломанными ветками, Данзо и сам не заметил, как ушёл глубоко в лес и обнаружил там пещеру. На стенках отражались блеклые отблески пламени.       «Примерно десять метров до источника света», — понял он, неслышно ступая за деревьями, чтобы глянуть, что за ёкай там в пещере сидит.       Раздался громкий мяв, шипение и глухой баритон вполголоса произнёс:       — Вы уже съели свою пайку. Хотите ещё — тащите ещё. А это — моя добыча!       «Кажется, вот и раскрылась тайна курятника», — подумал Данзо, подступаясь ближе.       Вход в пещеру был извилистым, и отсюда не было видно загадочного обитателя леса. Возможно, следовало познакомиться?       Он едва не выдал себя фырканьем, представив, как заходит в пещеру, где встречает «убитого господином Сенджу покойника» и говорит «Здрассте, это вы детишкам баловаться мешаете и научили котов кур воровать?».       Нелепее только спросить, как пройти в библиотеку в этой глухомани.       — Готово! — Данзо аж вздрогнул, как громко звучал голос. — Заходи, парень, отдохни с дороги.       «Вот чёрт! Он что, сенсор, как щищо?!» — с ужасом подумал Данзо, максимально скрывший своё присутствие, как учил Тобирама.       — Я знаю, что ты сидишь под клёном, не бойся, я не кусаюсь, — произнёс тот же голос. — Заходи давай.       — Я не голодный! — выпалил Данзо, косясь на листья укрывшего его дерева и стремительно продумывая, что делать дальше.       — Тогда погрейся, скоро начнётся дождь, — спокойно ответил мужчина.       Вздохнув, Шимура поправил амуницию и вступил в пещеру.       У огня, спиной к нему, сидел крепкий мужчина в одних чёрных штанах и плетёных сандалиях. Буйная чёрная грива спадала на голую спину.       — Добрый вечер… — поздоровался Данзо. — Тут люди на вас жалуются. Пугаете вы их, ещё у них в курятнике половину птиц передушили, ваших котов подозревают, — он уставился на трёх лесных красавцев, которые развалились на плетёной лежанке. — За покойника считают…       — А чего считать? Покойник и есть! — усмехнулся мужчина и обернулся к нему.       Последнее, что видел юный шиноби, прежде чем шлёпнуться в обморок — горящий красный глаз и блеклое пятно второго.       Очнулся он на том самом лежаке, на его животе сидел здоровенный кот, намывая ногу, а пещерный житель устроился рядом на заменяющем табурет чурбане.       — И это — новое поколение шиноби? — фыркнул он. — Сенджу должно быть стыдно!       — Да… стыдно… — выпалил Данзо, бросая резкие взгляды на сидящего рядом мужчину. — Наврали, что вас убили, и изгнали на границу…       — Не наврали, — тряхнул головой мужчина. — Один меня убил, другой в моём теле ковырялся, и не только руками. Но я вернулся.       — Мстящий дух? — подавился Данзо.       — Весьма ощутимый, — мужчина хлопнул его по плечу, и парень вскрикнул от тяжёлой руки одного из величайших шиноби. Если это его дружеский шлепок, то каков он в бою?!       — И… и что вы со мной сделаете? — осторожно переспросил он.       — А это уже зависит от твоего поведения, Шимура Данзо, — усмехнулся мужчина. — Какова твоя миссия?       — Узнать, кто тут пугает селян, и какие «покойники» ходят… — пробормотал парень. — А… а откуда вы знаете моё имя? Шаринганом считали? Погрузили в генджутсу? Хотя… тогда бы вы и остальное знали…       — Я помню тебя ещё мелким, ещё когда у тебя не было этого… — большой палец скользнул по подбородку Данзо, очерчивая перекрестье шрама. — И помню, как ты хотел его оставить, как доказательство своёго мужества, запрещая медику лечить рану.       — А… точно… — шиноби помотал головой, скидывая чужую руку, и попытался встать, но сидящий на животе кот впился когтями в его плоть.       — Рассказывай, что ты планируешь делать, — холодно произнёс мужчина.       — Если я вернусь и скажу, что здесь бродит воскресший Учиха Мадара — начнётся паника, — осторожно начал Данзо. — Драться с вами я не вижу смысла, вы прихлопнете меня как лягушку. Вероятнее всего, мне придётся отправить самого щищо к вам… — и тут он едва не прикусил язык. Но с другой стороны, ему хотелось больше вызнать о чудесном воскрешении великого противника.       — Щищо… Сенджу? — переспросил Мадара.       — Тобирама, — кивнул юноша.       Мадара усмехнулся и потянулся.       — Ну и что же ты сделаешь, малец? Думаешь, я тебя просто так выпущу?       — Не думаю… — буркнул Данзо. — Что вы хотите?       — Информацию. Расскажи, как теперь там живут, что делают… За те пять лет, что я скрываюсь, я мало новостей слышал. Лишь то, что война окончена.       Закусив губу, Данзо принялся бойко излагать хронологию после битвы у водопада.       Мадара хмурился, усмехался, удивлялся, слушая о поразительных изменениях в мире. Хороший же язык к нему в руки пришёл!       — Вроде всё… — выдохнул Шимура, жуя тушёную с кореньями оленину. Рассказ занял пару часов, он проголодался от переживаний и принял ужин.       — Ничему эти Сенджу и Учихи не учатся… — протянул Мадара, развалившийся рядом, прижимая Данзо своей рукой, вместо ушедшего по своим делам котяры.       — Вы же и сам — Учиха… — осторожно пробормотал Шимура.       — Я — другое дело! Я не просто Учиха! — он усмехнулся. — Я нечто большее.       — Как скажете… — пролепетал Данзо, едва не подавившись, когда пальцы на его животе инстинктивно сжались.       — И что ты думаешь по поводу всего этого? По поводу политики Хаширамы? — уточнил Мадара, усаживаясь на лежаке и обвивая второй рукой живот парня.       — Ну… Я считаю, что его политика слишком мягкая… В деревне тут и там беспорядки и несогласия, не хватает людей на миссии, Учих держат в деревне, от чего они тихо звереют… Да и до новой войны недолго. Вот щищо думает на эту тему, но ему не хватает рук и мозгов, даже с его клонами… — пробормотал он. — Структуры управления перемешаны. Это как заставлять кузнеца печь булочники, а булочника — плести обувь…       — Мне нравится, как ты рассуждаешь, — кивнул Мадара. — И что ты предлагаешь?       — Ду-думаю… Что надо каждого поставить на своё место. Управлять жёстко, но справедливо. Щищо подумывает о создании спецотряда, который будет наводить порядок из тени… — он повёл плечами. — Что вы делаете?       — Наслаждаюсь твоей юностью, — проурчал за ухом Мадара. — Знаешь ли, за последние годы я был так одинок…       — Вы… вы что, хотите меня… того самого? — ужаснулся Шимура, судорожно сглатывая.       — А ты как думаешь? — Мадара прижал юношу к себе, и тот спиной ощутил что-то твёрдое, а поясницу мазнуло тёплой липкой влагой сквозь тонкую рубашку.       — А… а потом? — Данзо инстинктивно отстранился.       — Посмотрим… — тёплое влажное дыхание обдало шею, руки скользнули под одежду, и парень не на шутку запаниковал. Он уже подумывал о том, чтобы вызвать щищо, но его что-то останавливало. Ощущение опасности, азарта, риска?       — Я… я не готов… — осторожно выпалил юноша, боясь шевельнуться. — Это же… это будет очень больно?       — Ну вот, и кто додумался пугать детишек такими страшными сказками? — усмехнулся Мадара. — Поверь, тебе не будет больно… почти. Немного потерпеть придётся. Но зато потом… тебе должно понравится… — он требовательно прижал юношу к груди, учащённо дыша и поглаживая носом его шею и плечи. — Я не животное, чтобы просто валить и брать… — он провёл пальцами по соскам Шимуры, вызывая неосознанный трепет во всём его теле. — М-м-м… — протянул мужчина. — Вижу, здесь у тебя уже очень даже подготовлено… — и он слегка ущипнул нежную плоть, наслаждаясь реакцией.       — М-мадара, что вы делаете? — Данзо задёргался, ощущая, как его собственный член твердеет и рвётся из штанов.       — Я хочу заняться с тобой любовью, — пояснил Учиха, ощупывая тело и поглаживая живот. — Я соскучился по страсти и единению…       Шимура вскрикнул, когда его шею накрыли чужие губы и прикусили плоть.       «В конечном счёте — если я окажусь хорошим любовником, может, он меня и не убьёт?» — мелькнула мысль в лохматой голове. — «Хотя какой из меня любовник? Так, детская нелепая возня наскоро, пока никто не видит».       — Я… я никогда не занимался… любовью… — сдавленно выпалил он, дрожа от смеси страха и возбуждения. — Я…       — Я тебе покажу… — страстно прошептал Мадара, проводя пальцами по бёдрам юноши. — И я очень надеюсь, что ты не наделаешь глупостей, малыш… Даже и не думай портить мне наслаждение попытками меня убить. Я брезгую трупами, даже тёплыми… — зловеще усмехнулся он.       — Не буду! — резко выпалил Данзо. — Но… я же ничего не умею… Мы же так… поцеловались, пообжимались, по быстрому в дырку и всё…       — Тогда готовься к тому, что не расслабишься до рассвета… — пообещал Мадара, решительно срывая с Данзо верхнюю одежду, оставляя его лишь в штанах и бинтах.       — А… а что мне делать? — испуганно спросил парень, подёргивая плечами от прохлады.       — Пока что — наслаждаться, — серьёзно заявил Мадара. — И не зажимайся ты так. Расслабься. Если тебе неприятна мысль обо мне, представь себе того, кто нравится… — он задумался. — Только не твоего любимого щищо! — усмехнулся он.       — Щи… що? — Шимура резко покраснел. — Почему вы?..       — Хватит мне «выкать», не выношу этого в постели! — прорычал Мадара, повалив парня на накрытый плащом Данзо лежак. — Да ты бы видел себя со стороны, как довольно лыбишься, когда говоришь о нём, какие восторженные интонации, как всё сказанное им тебе превозносишь в высшую степень…       — Правда? — удивлённо переспросил юноша и задумался.       Он всегда уважал Тобираму. Если Хокаге был кем-то вроде высшего существа, этакий небожитель и всеобщий отец, то Тобирама был земным, очень земным. Он всегда был рядом, всегда помогал своим непутёвым воспитанникам, никого не обделял вниманием, поддерживал любые начинания… Все девчонки по нему сохли, кроме тех, кто уже мечтал о недосягаемом женатом старшем брате. Ну а он… Конечно же он восхищался настоящим мужчиной, тот был его героем, но мысли о том, что щищо мог бы обнять его, как только что его обнимал Мадара, поцеловать, также, как его поцеловал Мадара, или даже в губы… От одной мысли он вздрогнул и застонал.       — Что, осознал свою влюблённость? — понимающе усмехнулся Учиха, слегка раздвигая ноги парня и устраиваясь на коленях посреди них. — А теперь — прополощи рот, я не хочу, чтобы волокна мяса и запах чеснока мешали нам, — он сам отхлебнул из бутыли, громко прополоскал рот и сплюнул в пустую деревянную чашку, оставшуюся от ужина.       — Даже так? — Данзо зачарованно принял флягу, послушно прополоскал рот и сплюнул в протянутую чашку.       — Всё, расслабься и постарайся получить удовольствие, иначе ты меня оскорбишь… — усмехнулся Мадара. — И не думай о том, кого действительно любишь.       — Ладно… не буду… — скорчил жалостливое лицо Данзо. — Вы… ты… тоже нравитесь…       — Кажется, пора заткнуть твой болтливый рот, чтобы ты ненароком не ляпнул ещё более нелепую глупость… — усмехнулся Мадара, резко падая сверху и зависая на руках, едва не касаясь своей грудью груди Данзо, и увлекая того в поцелуй…       Да…       Поцелуи с Мадарой отличались от его быстрых чмоков и страстных облизываний дёсен, к которым он привык. Данзо даже стало стыдно за свою неопытность, но, казалось, мужчину его нелепые попытки совершенно не смущали.       Вскоре Шимура понял, что нужно делать и как, чем вызвал одобрительное мычание у партнёра. Слегка расслабившись, юноша полностью отдался поцелую, сам не замечая, как подается телом вперёд и трётся членом о скрытую тёмными штанами громадину. Живот промок от смазки, стекавшей из торчавшей из-за пояса головки, и Данзо почему-то нашёл это очень волнующим и приятным. Ему начало всё нравиться, но он по прежнему боялся боли. Уж слишком яркими были воспоминания, когда он с Кагами напились до полуобморока и решили попробовать безумную идею — поменяться ролями, а потом Сару тырил у щищо лечащую мазь, чтобы Данзо залечил свои травмы. И всё равно же, на следующий день он показал себя довольно неуклюжим, а Тобирама, как бы невзначай, вспомнил, что у него «кажется кончилась целебная мазь, так что мальчикам стоит сходить за травами для новой порции». И всё он понимал, этот невероятно мудрый и справедливый человек!       Данзо полностью расслабился в опытных руках, неумело гладил чужое тело и думал только о том, какая же утрата для Конохи и какая находка для него — этот Учиха Мадара.       Сильные руки бесцеремонно сдёрнули с него штаны, и парень в ужасе зажмурился, уже готовясь к боли, однако то, что произошло дальше — полностью выбило его из колеи.       Великий грозный и ужасный Учиха Мадара стоял на коленях между его ног и скользил языком по члену.       Данзо и слова не мог молвить, с ужасом таращась, как острый шершавый язык скользит по его достоинству, принося безумное наслаждение.       Но спустя минуту этой любовной пытки, Шимура осознал, что есть вещи пострашнее.       — М-мадара… — жалобно выпалил он.       — М-м? — переспросил тот, практически уткнувшись носом в лобок. От звука глотка резонировала, ещё сильнее давя на головку.       — Мне… мне в туалет надо… — жалобно заявил парень. — Оч-чень…       — Ну иди, — выдохнув, Мадара уселся на колени. — Отойди на пару метров вдоль скалы, чтобы запах не шёл в пещеру, там есть хорошие заросли лопухов. И ручей, — вкрадчиво добавил он.       Выскочив на полянку, Данзо ойкнул — под босую пятку попал камушек. Единственное, что осталось на нём — бинты на икрах.       Осторожно пробежав по траве, он нашёл удобное место, сорвал пару лопухов и уселся, размышляя: что делать дальше?       В голове всё путалось.       История казалась настолько нереальной, что всё путешествие показалось ему очередным генджутсу щищо. Иногда тот проверял их без предупреждения.       Скорее всего, когда он коснулся языка и посмотрел в глаза, тогда и наложил.       Но что это за генджутсу такое? Он проверяет его способности и мышление? Это «исповедальня»? И наблюдает ли наставник за ним, или это личный кошмар Данзо? И почему именно Мадара?!       Ополаскиваясь, Шимура пришёл к выводу, что это больше похоже на управляемую иллюзию. Уж слишком хороши были его ощущения. В жизни он ничего подобного не испытывал. Никогда. Да и стал бы Мадара делать с ним такое? Хотя… кто его знает? Именно Учиха, то есть Кагами, показал ему все прелести орального секса… И то, куда ему до великого дяди?       А здесь… Здесь всё было хорошо…       И тогда он решился.       Если уж это генджутсу — то хуже не станет. Максимум — его ждёт разочарование в том, что он поддался искусу и провалил миссию. Отработает себе немного на каких-то чепуховых заданиях, да и только.       Вернувшись в пещеру, он решился на активные действия и сам обнял и поцеловал Мадару.       Тот был слегка удивлён, но виду почти не подал, осторожно укладывая парня на плащ, властно разводя его ноги и поглаживая рукой бёдра.       Данзо подумал, что если всё так хорошо, то боли и не будет, но ошибся, когда в его тело вторглись скользкие пальцы. Он жалобно застонал, мотая головой и пытаясь отстраниться.       — Потерпи немного, — прошептал ему в шею Мадара, покусывая и полизывая кожу. — Расслабься и не ёрзай. Потом будет хорошо.       — Как скажешь… — простонал юноша.       Поцелуи и поглаживания поясницы сводили его с ума, и вскоре пальцы уже не причиняли дискомфорта. Кажется, теперь он понимал, что именно нравилось его другу, когда он валил его носом в траву или подушку, смазывая жаждущий проникновения зад. Определённо, в этом было много приятного…       С новым пальцем появился новый дискомфорт, но вскоре и он прошёл и Данзо требовательно двигался навстречу узловатым пальцам воина, постанывая от накатывающего наслаждения.       — Ну что, малыш, готов? — горячо прошептал в ухо Мадара, и Данзо активно закивал, подаваясь задом навстречу.       — Так будет удобнее, — буркнул Мадара, переворачивая юношу задом кверху и подтягивая к себе за живот. — Быстрее привыкнешь… — и он плавно вторгся.       Данзо перепугался, что его сейчас разорвёт, ведь с Кагами было очень больно, а у него-то куда меньше был… Но почему-то ощущение было, словно он наконец-то обрёл то, чего ему сильно не хватало. Словно его тело наконец-то стало цельным.       — Мадара… — жалобно зашипел он, сжимая плащ в руках и закусывая губу, толкаясь навстречу.       — М-м? — выдохнул тот за спиной.       — Это… это чудесно… невероятно… — простонал Данзо. — Никогда так не было…       — Будет ещё лучше, — заверил Учиха, делая что-то внутри, от чего у Шимуры по телу пронеслись мурашки.       «Как он одним членом такое делает? Он обещал не спать до утра? Да я тут уже за минут десять кончусь в таком-то…» — тихо паниковал Данзо, полностью вытянувшись передней частью тела на лежаке и прогибаясь в пояснице, потираясь о бёдра мужчины.       Мадара медленно вышел и вновь скользнул внутрь, вызывая у юноши полный наслаждения и обожания вздох.       Ещё немного неторопливого привыкания, и Учиха ускорил темп, сильно вцепившись в бёдра любовника.       Данзо сам себя не узнавал. Будучи всегда сдержанным и властным, теперь он кричал, стонал, царапал мужчину, обламывая ногти, кричал что-то очень неприличное и требовательно лез с поцелуями. Тело болело от ударов о грубый лежак и каменный неровный пол, но ему было плевать. Он сам не заметил, как несколько раз кончил, да и судя по плавному скольжению внутри — Мадара тоже.       Генджутсу или нет — Данзо уже не думал. Он вообще ни о чём не думал. Он тянулся к Мадаре, желая сделать тому хорошо.       Безумие не прекращалось, но лишь опьяняло, заставляя желать ещё большего.       Обхватив Мадару ногами за талию, Данзо метался на спине по лежаку, признавался в любви и в вечной верности, ужасно краснея, но ничего не мог с собой поделать.       Мадара тоже шептал ему какие-то нежности, и общая суть была ясна, пусть все слова и сливались в рокот.       Единственное, что достигло ушей Шимуры, и запало ему в голову — восхищённое «из тебя получится прекрасный Хокаге».       Каким раком из него получится Хокаге, и как Мадара сделал такие умозаключения — Данзо не думал. Как-то не до этого было. Его поглотил жар страсти, он тянулся к телу напротив, желая слияния.       Краем уха он засёк удивлённый вздох, и тут же ощутил, как по его телу разливается густое приятное тепло. Величайшая сила, о которой он и думать не мечтал, теперь сама в него лилась, окончательно лишая рассудка и заполняя собой всё.       — Хорош… как же хорош… — хрипел в ухо Мадара, толкаясь быстрее и хаотичнее.       Данзо и сам не понял, как всё резко закончилось. Ещё миг назад они сплетались телом и духом, а сейчас — необычайно тяжёлое тело лежало у него на груди, отрывисто дыша и перебирая его волосы.       Несмотря на огромный объём полученной чакры, Шимура был полностью обессилен и даже поднять руку казалось непосильной задачей…       Немного придя в себя, юноша заметил, что в пещеру проникает яркий дневной свет.       Сколько же времени они предавались… любви? Назвать этот процесс как-то иначе язык не поворачивался.       — Что вы теперь со мной сделаете? — осторожно переспросил Данзо.       — Честно сказать — не знаю, — тяжело выдохнул Мадара. — Мне бы не хотелось тебя убивать, ты мне нравишься, — юноша густо покраснел от таких слов, — но если понадобится — убью без промедления.       — Думаю, я буду жить… — простонал Данзо, неосознанно потянувшись за поцелуем. Мадара сполз на лежак и прижал к себе дрожащее от осознания рассветной свежести тело.       — А подробнее? — уточнил Учиха.       — У меня голова не варит… — Данзо уткнулся носом в грудь. — Я уже сутки не спал, путешествуя и… вот это…       — Я сплю очень чутко, даже и не думай, — предупредил Мадара, нашаривая за лежаком одеяло из оленьих шкур.       — И не подумаю… — сонно пробормотал юноша.       — Какой же дурак… — усмехнулся мужчина, прижимая к себе сонного любовника.       Неловко обнимая его, Данзо прижался плотнее и тут же отрубился.       Проснулся он уже на закате, и тут же засуетился.       На огне кипел котелок с отваром, видимо Мадара поставил чай.       Самого его в пещере не наблюдалось, но двое громадных котов внимательно следили за Данзо своими пронзительными жёлтыми глазами.       — Всё нормально, — махнул им Шимура, поднялся, чувствуя боль во всём теле, и попытался найти штаны.       Одежда оказалась аккуратно сложена в стопку.       Натянув на себя походный костюм, Данзо перемотал лодыжки бинтами, и вышел на полянку, желая испытать своё мастерское владение Суйтоном.       Облегчившись и ополоснувшись, он вернулся в пещеру, отхлебнул воды из кадки с ковша, наскоро причесал волосы пятернёй и уселся ждать хозяина, анализируя вчерашнее.       Ему казалось, что это всего лишь шуточки наставника. Генджутсу, новые техники перевоплощения…       А если нет? Если он действительно нашёл воскресшего Мадару, и тот погрузил его в генджутсу?       Признавать всю минувшую страсть реальностью, Данзо отказывался. Он даже подумывал о том, чтобы прокусить язык и спросить щищо, что за абсурд тут происходит, но передумал, уловив смену дуновения ветра. Бесшумные шаги — бесшумными, а вот от ветра не ускользнёшь.       — Доброе утро! — с постной физиономией заявил Мадара, занося в пещеру оленью тушку. — Не знаю, что тебе снилось, но если ты и дальше продолжишь так лягаться и стонать во сне — продолжительных отношений тебе не видать. Любая женщина сбежит от такого обращения.       — Не помню… — нахмурился Шимура. — А… что теперь?       — Вот ты мне и скажи — что теперь, — язвительно фыркнул Мадара, скидывая тушку в угол пещеры, прихватывая два деревянных стакана и зачёрпывая в них отвара из котелка. — Вот что ты теперь сделаешь? Выпущу я тебя и…       — А если я захочу остаться здесь? — бесхитростно спросил юноша, скрестив ноги под собой и глупо улыбаясь.       — Очень умное решение, — саркастически фыркнул Мадара. — Учитывая паранойю и собственничество Тобирамы — он уже пометил тебя. День-два опоздания, и он примчится за тобой. Жив ты или мёртв — печать работает. Меньше всего я желаю увидеть Сенджу в своей пещере. Так что тебе так или иначе придётся уйти. Живым или мёртвым — зависит от тебя.       — Я… я же смогу вернуться? — осторожно спросил Шимура.       — Зачем? — недоумённо спросил мужчина.       — Ну… если вы захотите повторить вчерашнее… — Данзо задумчиво почесал плечо, едва не содрав коросту от вчерашнего укуса Мадары. — Вот я бы хотел…       — Если будешь вести себя хорошо — я подумаю, — неопределённо повёл плечами Учиха. — Так что ты думаешь делать?       — Первым делом — схожу в деревню и расскажу им об отшельнике, который тоже собирал те редкие травы. Заросший такой, с природой единится, на лицо ужасный — добрый внутри. Приютил меня на ночь, угостил… Может амулет какой смастачу, чтобы подтвердить…       — У меня есть, я тебе дам, — Мадара поймал недоумённый взгляд парня и прыснул. — Нет, никакой ереси. Мне тут скучно. Тренировки полдня. Охота, готовка… Ну и не одни тапки и лежаки плести, иногда нужно заниматься чем-то тонким. Вот и наплёл всякой мелочёвки. А что дальше-то?       — А дальше я вернусь в Коноху, расскажу щищо, что проблемы больше нет… Нет же, верно? Вы больше не будете пугать селян? — дождавшись утвердительного кивка, Данзо продолжил: — Ну… Я же не буду врать, если скажу, что воин в отставке решил жить жизнью отшельника, мирно живёт, единится с природой… Я просто не скажу ему, кто этот воин… Мадару я видел в детстве, потом только изображения. Да, похож, но Хаширама убил Мадару у водопада, так что просто похожий отшельник…       — И что дальше? — спокойно переспросил Учиха.       — Ну… Дальше я буду тренироваться, выполнять миссии… Хотелось бы и к вам заглядывать, за… этим… — он покраснел. — Ну и слушать, что вы интересное расскажете…       — Кстати об этом, — спокойно произнёс Мадара. — Будешь ли ты использовать полученные от меня техники, чтобы соблазнить своего щищо?       — А? Что?! — Данзо облился чаем. — Да как вы?! — он окончательно лишился дара речи от такого бесцеремонного предложения.       — В любом случае, передай ему это, — мужчина подошёл к Данзо и мягко поцеловал в губы. — Именно так и передай.       — Вы… вы хотите сказать, что он… он… Он будет не против? — от шока глаза Шимуры округлились и он не мог поверить в услышанное.       — Думаю — только за, — усмехнулся мужчина, возвращаясь на свой чурбан. — Ладно, ты можешь идти, когда захочешь. Но знай — если ты кому-то проболтаешься — тебе никто не поверит. Великий и ужасный Учиха Мадара занимается любовью с каким-то сопляком! Но… если ты кому-то сболтнёшь — тебе не жить, — буднично закончил он.       — Да не буду, не буду, обещаю! — замахал руками Данзо. — Но… если кто-то спросит меня, чего я такой умелый… Я же могу сказать, что научился этому у отшельника?       — Скажи, что ты медитировал на камне страсти, и на тебя снизошло великое знание, — серьёзно предложил Мадара. — Всегда вали всё на высшие силы, если не хочешь раскрывать правду.       — Кстати о высших силах… Как вы выжили? — осторожно поинтересовался Данзо.       — Вот так, — Мадара указал на бельмо на правом глазу. — Изанаги. Техника дарует временную неуязвимость. Можно активировать перед самой смертью и твоё тело вернётся к недавнему живому состоянию. Один Шаринган — не великая жертва, если бой был с Хаширамой Сенджу.       — Так вот что значит сказание о слепых Учихах… — протянул Шимура. — Они же это и использовали?       — Да, в междоусобице и борьбе за власть, многие слепли, стараясь превзойти соперника, — кивнул Мадара.       Данзо кивнул, завидуя такой способности. Вот ему бы Шаринганчик, на всякий… Ну и читать по губам за пару километров, наводить генджутсу… Великолепное приобретение!       Ещё немного поговорив о техниках и планах на будущее, Данзо покинул пещеру только в густые сумерки.       Через час он был в деревне, которая очень радостно его встретила.       — Это всего лишь отшельник, — заявил им Данзо. — Он тоже собирает редкие травы. Иногда в ночи танцует. Он слеп на один глаз, поэтому ему требуется больше света. Также он извинился за своих котов и обещал, что больше это не повторится. Он соберёт травы и дичь, чтобы возместить ущерб и оставит на той поляне, где его видела Хаюки. Приходите в полночь. И не ищите его, он не любит, чтобы его беспокоили.       — Всего-то? Значит, это не покойник? — обрадовался старейшина, поглаживая бороду.       — Нет, очень даже живой человек, — улыбнулся Данзо. — Он уже лет десять как покинул родные края и путешествует в поисках единения с природой и техник, которые сделают мир лучше. Очень серьёзный мужчина!       — Действительно, мы не будем его беспокоить! — кивнул старейшина и схватил Данзо за руки, вкладывая в ладони мешочек с деньгами. — Спасибо вам, господин шиноби! Вы нас успокоили. Да будут духи к вам благосклонны и ниспошлют крепкого здоровья и благосклонной силы!       — Спасибо, спасибо… — закивал Данзо, принимая дары — корзинку с едой, индивидуальный мешочек с монетами и расшитый шарф от дочери старейшины, который надевать в люди было стыдно. Разве что повесить в комнате и любоваться прекрасными шёлковыми букетами.       От ночлега он отказался, заверив, что с ним всё будет в порядке, что отшельник подарил ему оберег, и в деревне полно важных дел.       К утру он достиг города, но заходить не стал, обошел его кругом и направился к следующему. Еда у него была, воды было предостаточно в родниках, а спать не хотелось. Чакра Мадары бурлила в нём, вызывая желание как можно скорее вернуться в деревню, быстро наврать наставнику об отшельнике и далее жить спокойно, применяя изученное на практике.       В Коноху он пришёл около полудня. Первым делом направившись в лабораторию, чтобы сдать миссию.       Тобирама уже сидел у себя в кабинете, записывая что-то в свиток, периодически поглядывая на черновики и что-то бормоча под нос.       — Щищо, я вернулся! — заявил Данзо. — Миссия окончена успешно.       — Сейчас закончу, и расскажешь, — буркнул Тобирама, сверяясь с записями. — Попроси Хомуру сделать тебе чаю.       Облегчено выдохнув, Данзо отправился умываться, желая поскорее ополоснуться целиком.       Кагами был на миссии, и мысли о совмещении приятного с полезным потерпели грандиозный крах. Ему же так хотелось доказать другу, что он, Шимура Данзо, теперь такой крутой любовник, такой страстный! Ну и просто — доказать своё превосходство. А теперь… Не с Хомурой же ему отмокать?       — Послушай… — осторожно начал приятель, наливая чай в стакан. — Щищо там уже больше суток торчит. Не тренировался, не гулял… Ну и ты знатно воняешь с дороги. Может ты его… ну… отчитаешься в баньке? Я разогрею…       — Какая забота, — иронично фыркнул Данзо. — Ну, если уж разогреешь — попробую его уломать! — он отпил чай и нашёл его весьма слабеньким. — Только разогрей нормально, а не как эту мочу! — заорал он вслед Хомуре, исчезающему в дверях кабинета.       Пить такой чай было невозможно, и Шимура принялся изучать, что изменилось в лаборатории за время его отсутствия. Где какие свитки появились, где новые препараты в баночках…       Через пару минут Хомура вылетел из кабинета весь красный, как распаренный помидор, хитро подмигнул товарищу и помчался греть воду.       Взяв сменную одежду из личного шкафчика и оставив там сумку с отчётами, Данзо отправился во двор, подышать свежим воздухом, в ожидании, когда ванна будет готова.       За полчаса ничего интересного не произошло. Пролетела пара ворон, пробежало несколько котов, и с дерева упало двадцать три листа. Более ничего примечательного.       — Эй, ты идёшь, или как? — Хомура интенсивно тряс товарища за плечо.       — А? — Данзо пару раз моргнул, возвращаясь в бренный мир. — Кажется, я увлёкся медитацией, и сам не заметил, как потерял счёт времени…       — Дуй в раздевалку, шмотки в корзину, сам лезь в ванну, — напомнил Хомура на всякий случай. — Учитель тоже скоро подойдёт.       Шимура попёрся в баню, тяготимый мыслями о том, что недавно произошло. Всю дорогу он бежал как ненормальный, нигде не останавливаясь, и только сейчас, когда он вернулся в Коноху, его постигло осознание всего произошедшего.       Он провёл полную чувственности и наслаждений ночь с величайшим безумцем и самым опасным шиноби их времени. И ему понравилось. И теперь ему придётся как-то врать про каких-то отшельников, про камни страсти, и делать это очень убедительно…       Тёплая вода приятно окутала тело, и Данзо осознал, что именно этого ему и не хватало: хорошей ванной после всего!       Тело саднило и чесалось, всё-таки следовало основательнее ополоснуться в ручье.       Он с трудом выпрыгнул из водоворота мыслей, чтобы щищо не застал его врасплох с типичными конкретными вопросами в лоб.       Тот вошёл через пару минут. Совершенно обнажённый, полотенце было в руках.       «Ага! Видать тоже задница пропотела! Или не только она?» — подумал Данзо, машинально почёсывая ту самую часть тела, которая у него пала под подозрение.       — Рассказывай, — Тобирама уселся напротив в большой деревянной ванне и принялся слушать.       — Подробный отчёт предоставлю письменно, — заявил Шимура. — А устно: до деревни не было никаких происшествий. На месте встретили радушно. Дочь старейшины видела у водопада «покойника». Ну, она говорила, что травы собирала, но только кто ж травы в ночи с женихом собирает?       — Не поверишь, но жених — лучшая защита, — хмыкнул Сенджу. — И?       — И пошёл я по следам от той поляны, где его видели. Через полдня добрался до пещеры. Живёт в ней отрёкшийся от клана бывший шиноби, ныне — отшельник. С десяток лет назад отвернулся от войны и ушёл искать мира и единения с природой, — как ни в чём ни бывало продолжал Шимура. — Безобидный такой старикан, одноглазый.       — Как он выглядит? — с подозрением спросил Тобирама.       — Ну… повыше меня будет, плечистый… — Данзо старался не врать. — Длинные спутанные космы, ниже задницы. Прям как у Мадары на портретах, только раза в два длиньше и лохматее.       — Как у Мадары, говоришь? — нахмурился мужчина.       — Ну, портреты всякие бывают, — смущённо пробормотал Шимура. — В детстве мне казалось, что у него волос в пять раз больше, чем у этого отшельника!       — А как он назвался? — спросил Тобирама.       — Намонай (1), — ляпнул Данзо первое, что пришло в голову.       Что-что, а вот имя «отшельника» они с Мадарой не оговорили.       — Нандемонай? (2) — переспросил мужчина.       — Ну… Безобидный-то точно. С животными дружит, травки всякие готовит. Он за травой-то и приходил на ту же поляну, что и дочь старейшины.       — И к чему пришли? — ровно спросил Сенджу, расслабляясь в ванне и потягиваясь.       — Да к тому, что он больше не будет пугать селян, раз такой нелюдимый. Ну и он обещал возместить ущерб, который его животные учинили в курятнике, — выдохнул Данзо.       — Нелюдимый, а с тобой поговорил? — усмехнулся Тобирама.       — Не просто поговорил, а научил паре житейских мудростей, угостил своей стряпнёй, очень даже вкусной, и даже открыл мне такие тайны, о которых я и думать не мог! — восторженно округлил глаза Данзо и ойкнул. — Щищо… Вы мне ногой прямо в зад заехали! Прямо… — он покраснел.       — Правда? — алые глаза наставника невинно округлились. — Прости, я случайно… Так чему он тебя научил? Какие тайны? — с неподдельным интересом спросил он.       — Ну… — парень замялся. — В отчёте я это написал как «медитация на уникальном месте»… А вот если говорить начисто… — он вздохнул. — Эта штука называлась «камень страсти». Отшельник говорил, что давным давно Рикудо устроил в том лесу такую оргию, что нам и не снилась… Ну и напоил он меня, отшельник, а не Рикудо, каким-то отваром, усадил на камень и мне такие техники открылись… — он покраснел ещё пуще, надеясь, что его враньё прокатит.       — Полагаю, ты в ближайшем борделе и опробовал, — фыркнул Тобирама.       — Ну… Почему бордель? — обиженно протянул Данзо, чья брезгливость за последние пару лет стала нарицательной. — У меня, между прочим, есть отношения! — выпалил он.       — Твои отношения сейчас на миссии в противоположной твоему маршруту стороне, — спокойно заметил наставник. — И не делай такое удивлённое лицо, даже слепой бы заметил, как вы друг на друга пялитесь и ждёте окончания любого общественного собрания, чтобы уединиться.       У Данзо отпала челюсть. Вот тебе и мастера маскировки…       Тобирама заржал и примиряющее улыбнулся.       — Да нормально вы скрываетесь, но не забывай, что я неосознанно слежу за всеми важными людьми, и как-то подозрительно, что два ученика идут в разные стороны по своим делам, а через полчаса их чакра бурлит в одном месте…       Парень облегчённо выдохнул.       — Ну, если это не бордель, то ты набросился на несчастного старика, после того, что узрел в медитативном трансе? — продолжил допытываться наставник.       — Да с чего вы это взяли? — Данзо зябко почесал плечо.       — Ты свои плечи и грудь видел? Только не говори, что ты спал голый, тебя покусали комары размером с волка, и ты не залечил следы, — усмехнулся наставник.       Парень с ужасом опустил взгляд и увидал, как его торс густо покрывают весьма явные отметины — жёлто-лиловые синяки засосов, а также явные кольца коросты.       — Ну… — он замялся, понимая, что тут уже не спихнёшь на Кагами. За пять дней следы были бы менее явными. — Это дочка старейшины!       — Ну и пасть же у этой дочки! — веселился Тобирама, плюхая водой в лицо ученика. — Я же просил — не врать!       — Ну… ладно… — пробормотал парень. — Вы меня раскусили. Только не говорите ему…       — Да сам всё увидит… — вздохнул Сенджу и потянулся к юноше. — Давай подлечу, герой-любовник…       Данзо расслабился, чувствуя, как в его усталое тело вливается чужая сладкая чакра.       И тут он задумался.       Если у Тобирамы она сладкая и сочная, как персик, то какая была у Мадары? Тягучая, горько-сладкая, как вишнёвое варенье?       И тут его пробрал холодок. А если щищо почует в нём чакру Мадары?! Он же её знает не хуже, чем собственного брата…       — Будет время — запиши увиденные в трансе техники, — между делом добавил мужчина, едва касаясь кончиками пальцев груди. — Это тебе творческое задание. Я заплачу.       — Ну… — Данзо покраснел и тут понял, что вот и его шанс. — Мне проще было бы показать… Это поди сформулируй… — он скромно опустил глаза.       — Показать? — мрачно спросил Тобирама, останавливая лечение. — То есть?       — Ну… — парень сглотнул и выпалил: — Сделать это с вами, щищо!       — У тебя же — отношения… — ядовито произнёс мужчина, возобновляя лечение. — Хотя, видимо, ты не особо дорожишь ими… — и он ощутимо ткнул в след от самого сильного укуса, от чего парень зашипел.       — Вы говорили, что и слепому видно наши отношения… — буркнул он. — А тому слепому слышно было… Когда я рассказывал о вас, он меня спросил, как я давно в вас влюблён…       — И как давно? — безэмоционально поинтересовался Тобирама.       — Ну… пару лет точно… — убито произнёс парень. — Да кто в вас не влюблён-то?       — Тот, у кого есть вторая половинка, или уже сохнет по моему брату, — фыркнул Сенджу. — Ещё есть такие извращенцы, которые до сих пор пускают слюни на Мадару, теша себя сопливыми мечтами, что этот психопат будет с ними нежен и учтив, а не прибьёт в процессе изнасилования.       Данзо вздрогнул, когда услышал такое заключение. Но… Ведь Мадара был именно нежен и учтив…       Повисло неловкое молчание, лишь слышно было как вода стучит о стенки ванны и с улицы доносились чьи-то голоса.       — Всё, — заключил Тобирама, убирая руки. — От твоей раскраски не осталось и следа, — он вернулся на противоположный край, повернувшись спиной и опираясь предплечьями о бортик. — Потри мне спину.       — Д-да… — кивнул парень, взяв с полочки жёсткую мочалку и секкен.       Юноша привычно натирал спину мылом и мочалкой, но его терзали неприличные мысли… Их ноги были слишком близко, между задом наставника и его бёдрами было не больше ладони, да и само тело выглядело таким свежим, таким… нетронутым…       Данзо закусил губу, чтобы не выдать себя восхищённым вздохом, и тут же оказался по шею в воде, придавленным коленом в грудь и судорожно сглатывающим, глядя вовсе не в полные возмущения красные глаза, а в более приближённый и выдающийся орган, пусть и спокойный, в отличие от его обладателя.       — Вижу, тебе так и не терпится опробовать… — холодно отрезал Тобирама, нависая сверху. — Мой ответ — нет. Я не буду вступать с тобой в такие тесные отношения. Ни с кем не буду. Я до сих пор скорблю по своей усопшей любви, и не стану делать одолжения всякому желающему, — он отстранился и плюхнулся на свою половину. — Ладно, на этот раз я тебя прощаю, мало ли с чего встать мог. Но если ты ещё раз затронешь эту тему, в любом из её проявлений, то я тебя накажу, — с тихой угрозой пообещал он.       Данзо испуганно закивал, выбираясь из воды и потирая грудь от удара коленом.       — Но… зачем вам тогда все эти техники? — осторожно спросил он.       — Для архива, — пожал плечами мужчина. — Может, с братом поделюсь, чтобы жену удивил.       — Но… Мне нужно будет опять туда… — осторожно произнёс Шимура. — У меня в голове полная неразбериха. А так сяду на камень — помедитирую, и запишу. Я серьёзно подойду к этому вопросу! — заявил он.       — Как хочешь, — равнодушно бросил Тобирама. — Поворачивайся, помою спину.       Повернувшись, юноша непроизвольно слегка выпятил зад, ощущая себя кошкой во время течки. Прям счас хоть пятки отставь и завой попротивнее!       Казалось, Тобирама этого не заметил, спокойно приступая к мытью спины ученика.       Данзо слегка ёрзал, подставляясь мочалке и с наслаждением постанывал, когда жёсткая материя проходилась по его усталым мышцам.       То ли Тобирама за пару лет привык к такой реакции, то ли не счёл за новое домогательство, но тщательно вымыл всю спину от шеи и до копчика.       — Ещё… — выдохнул юноша, подаваясь задом. — Там тоже болит…       И тут получил основательный шлепок мочалкой по выставленному заду.       — Сам помоешь, — категорично бросил Тобирама, вылезая из ванны и направляясь к бочке с тёплой водой.       Вздохнув, Данзо кое-как натёр задницу, хотя болеть меньше она не стала. Всё-таки полночи он её елозил по тонкому лежаку на камнях…       На этом разговор был окончен и, ополоснувшись и переодевшись, Данзо покинул баню, с подозрением глядя на ошарашенное лицо Хомуры.       — Что такое? — резко спросил Данзо, на случай, если очкарик если и не подглядывал, то подслушивал.       — Да щищо это… — задумчиво пробормотал он. — Вылетел из бани, промчался в кабинет, нацепил доспех и… испарился. И куда он так умчался?       Данзо не хотелось думать, куда тот мог направиться. Совсем не хотелось…       Целые сутки его терзали тревожные мысли, пока наставник не вернулся. Он выглядел довольным, отдохнувшим и даже угостил учеников сладостями, которые водились на границе со страной Молнии.       Ближе к вечеру вернулись Кагами и Хирузен. Уставшие, они швырнули на стол отчёт и отправились отмокать в бане.       Данзо сидел как на иголках. Он так ждал возвращения друга, так надеялся, что наконец-то покажет ему новые вещи, и тут…       Зайдя в раздевалку, он услышал счастливый смех и ревностно прислушался.       — А ведь она хороша! — счастливо заметил Кагами.       — Так чего мимо прошёл? — фыркнул Хирузен.       — Моё сердце и душа уже заняты! — довольно заявил Учиха. — Да и к тому же мы с тобой уже так затрахались, что мне не до девчонок…       «Чего они?!» — Данзо едва не ворвался в баню, но удержался. Будет он ещё ревновать, как какая-то девственница? Ещё чего! Он поступит как взрослый человек! Сам даст повод для ревности, и потом будет долго строить недотрогу, пока Кагами не расколется!       Да, именно так он и сделает!       Подождав, когда парни пойдут одеваться, Шимура выманил Тобираму на улицу, под предлогом уточнения деталей трактата по сексуальным техникам.       — Вы понимаете, — с восторгом показывал на пальцах Данзо, — но вот так, оно ещё приятнее, чем вот так! А вот ещё можно напрячь сильнее, от чего будет ещё приятнее!       Тобирама слушал с каменным лицом, и Данзо не понимал, как он воспринимает все его попытки. Следовало как-то смутить его, заинтересовать, чтобы эти придурки застали их за чем-то неприличным… И тут его осенило!       — А вот знаете, можно же сосать не только языки и половые органы! Вам когда-нибудь сосали пальцы? — с горящими глазами спросил он, чувствуя, как эти копуши вот-вот выйдут.       — Чего? — нахмурился мужчина, но юношу уже несло.       — Ну вот же, просто сами испробуйте! — Данзо схватил учителя за руку, намереваясь обсосать его пальцы, любуясь их красотой, но тут что-то пошло не так…       Вышедшие из бани Кагами и Хирузен застыли в изумлении.       Вошедшая во двор Кохару уронила корзину с фруктами и овощами, которую несла из лавки.       Проходивший за забором Учиха Макива, резко ускорил шаг, отворачиваясь. Кагами был готов поспорить, что у парнишки от этого зрелища точно прорежется Шаринган.       Это всё случилось одновременно, но Данзо осознал это только на третьем болезненном шлепке по его голой заднице.       Закинув взрослого парня на колено, Тобирама спустил с него штаны и порол, как мелкого несмышлёныша!       Шимура стоически стерпел все двадцать ударов, а после спокойно, не теряя достоинства, натянул штаны и одарил всех торжественной улыбкой.       — Спасибо, щищо! — заявил он. — Я не мог попросить никого другого, кроме вас, чтобы опробовать хиратеучи-но джутсу (3) из тайных техник Рикудо!       — Обращайся, — с кривой усмешкой, подыграл Тобирама и отвесил подзатыльник. — Остальное жду в письменном виде. Можешь отправляться хоть завтра.       — Будет исполнено! — довольно выпалил Данзо и обернулся к товарищам. — А чего вы тут застыли? Это особая техника, стимулирующая нервные окончания. При должной дозировке чакры это даже приятно… — хитро подмигнув, он выпятил бёдра, демонстрируя свою положительную реакцию.       Хирузен ворчливо отвернулся, а Кагами заржал.       — Послушай, Учиха… — как бы невзначай, начал Данзо. — Я тут хотел с тобой кое-чего по миссии обсудить. Хочу кое-что показать…       — Завтра, — зевнул тот. — Я ужасно устал после миссии, хочу просто завалиться спать.       — Ну, хоть сейчас глянь своими шаринганами, — Шимура потянул его в строну, доставая из кармана оберег Мадары. — Вот видишь что-то?       — Завтра, — Кагами не стал даже смотреть, слегка подмигивая, чтобы Хирузен не видел. — Утром на тренировке, или вечером, после собрания.       — Тогда завтра, — буркнул Данзо и пошёл к наставнику, просить переназначить его миссию к «камню страсти».       Конечно, ему ужасно хотелось вновь встретить Мадару и продолжить «исследования техник Рикудо», но… это же Кагами! Он просто хочет поразить своего любовника, услышать от него восторги и благодарности, ну и немного потренироваться, чтобы… чтобы не ударить в грязь лицом перед Мадарой!       — Чтобы больше такого не повторялось, — ровно отрезал Тобирама, записывая что-то в график. — Хвалю за находчивость, но не потерплю больше никаких поползновений.       — П-простите… — понуро произнёс Данзо. — Я же просто действительно вошёл во вкус. Безо всяких задних мыслей… Да и эти вот-вот из бани должны были выйти… Я же не конченный дурак, чтобы приставать к кому-то на глазах своего партнёра?       — Ты — дурак хитрый, — не отрывая глаз от листа, констатировал наставник. — Твоей ревностью за версту несло. Думаешь, не понимай я твоего замысла, я бы подыграл? — он фыркнул он. — И то, только потому что ты трахаешься с Учихой.       Данзо аж поперхнулся от такой прямоты, и вспомнил далёкого и условно покойного Учиху, а не своего привычного и уютного.       — И оргию там устроил не Рикудо, а его сын — Индра, — как ни в чём ни бывало добавил Тобирама. — Тот самый, от которого Учихи и наплодились. В принципе, по неучтённым источникам, там было зачато более сорока потомков Индры, за те десять дней, что творилось это безумие.       — Вот оно как… — почесал макушку Данзо. — Ну, я не видел деталей… Но я обязательно постараюсь записать всё-всё.       — Запиши, а то история покрыта мраком, одни обрывки сказаний остались, — кивнул Сенджу и нахмурился. — Знаешь, ты осторожненько у Кагами вызнай, может у них в архивах что-то подобное есть…       — А почему сами не спросите? — Данзо опёрся на стол, глядя на покрытый светлой чёлкой лоб наставника.       — Да потому что он решит, что я ищу компромат. А тебе, постельному другу, может и растреплет, если покажешь ему какую-то особенную технику…       — Поверить не могу… — свистящим шёпотом прошипел Данзо. — Вы… вы меня вздули за такую малость, а сейчас буквально толкаете меня в постель к другому ученику и ещё советы непристойные даёте?!       — Именно ради того, чтобы не лез ко мне со всякими глупостями, — добродушно улыбнулся Сенджу. — Всё, дуй уже отдыхать, завтра у тебя тяжёлый вечер по добыче информации, — и он вновь углубился в график, занося какие-то числа и имена в одному ему известные колонки.       Ночью Данзо долго не мог уснуть. Его терзали мысли о том, что Мадара может покинуть пещеру, что за ним проследят и обвинят в сговоре, что Кагами откажется делиться информацией, а то и вовсе заревнует…       Утреннюю тренировку Данзо проспал. Никто не зашёл за ним, и выполз он из-под одеяла только в полдень.       Отрабатывая провинность в огороде Хаширамы, он всё не переставал думать о том, что ему снилось.       А снилась ему оргия на «камне страсти». Сначала был только Мадара, но затем из кустов выскочил Тобирама и набросился на него, покрывая поцелуями и глубоко входя. Затем появились товарищи по команде, и оргия уже была в самом разгаре. Следом из леса вышли старейшина, его дочь с юным кузнецом и бабка-служанка, и присоединились. Бабка лихо оседлала Мадару, и Данзо ощущал ревность, пускай его с двух сторон и ласкали Кагами и Тобирама.       Затем из леса появились новые действующие лица…       Данзо очнулся в холодном поту и в мокрых штанах, осознавая, что видевший вчера его позор Макива развратно и умело обсасывал его член.       Шимура старался не вылезать на улицы, чтобы ненароком не столкнуться с пацаном.       И чего ему все до кучи снятся? Не было же никакой оргии, никакого камня страсти, он просто вспомнил легенду, и то — неверно.       Его мучения закончились только через семь часов, когда Кагами наконец-то вошёл в заброшенную караулку, ныне находящуюся недалеко от городской свалки. Не самое романтичное место для свиданий, но с закрытыми окнами запах не пробивается. А ходят сюда мало, поскольку они не одни такие умные, и об этом месте ходят уже легенды о призраках, которые стонут в ночи.       Ну да, сегодня призраками будут они.       Данзо уже подготовился, расставив лёгкие закуски и две бутылочки сакэ.       — Привет, — в бывшую трапезную, а ныне — любовное гнёздышко, ввалился Кагами. — Ну и затрахали меня на собрании!.. — он плюхнулся на подушку, схватил персик и жадно впился в него зубами, по подбородку потёк сок.       — Прям так затрахали? — недоверчиво спросил Шимура, имитируя хмурый взгляд наставника, который тот использовал для пущего внушения.       — Ну да, — махнул рукой парень. — Все мозги вынесли! «Передай Тобираме то, а передай это, ты же его ученик!»… Тьфу, — он откусил ещё треть плода. — А как там у тебя? Что хотел показать?       — Ну… официальная версия — это, — и он показал соломенную завитушку. — Видишь чего?       — Мне лень пользоваться Шаринганом в бытовых ситуациях, — жуя, пояснил Учиха. — На первый взгляд, — он проглотил остаток и отложил косточку, — обычная безделушка… А чего ещё ты хотел?..       Данзо не дал договорить, набрасываясь на Кагами с поцелуем, жадно слизывая сладкий сок с солоноватого от пота подбородка и забираясь руками под одежду. Кагами мгновенно отреагировал, обхватывая любовника за плечи и сминая его рубашку.       — Я… скучал… — между поцелуями шептал Шимура, непроизвольно повторяя движения Мадары. — Я такое видел… потом расскажу… — он сорвал рубашку с Кагами, зацеловывая его шею и избавляя от штанов. — Готовься долго не спать! — промурлыкал он в грудь и лизнул сосок.       — Долго не выйдет… — выдохнул Учиха, теребя жёсткие лохмы любовника. — Завтра миссия…       — Вечно эти миссии… — прорычал Данзо, срывая с друга штаны и опускаясь ниже.       — Койши, что ты творишь? — вяло выдохнул Кагами, закидывая ноги на широкую спину партнёра, сжимая пальцы на подушках. — Ты же раньше…       — Заткнись и наслаждайся! — выпалил Данзо, заглатывая член целиком и радуясь, что у Учих не растут там волосы.       Кагами лишь застонал, сильнее терзая подушки и подаваясь бёдрами навстречу. Данзо в этот миг позавидовал выдержке Мадары. Он-то с трудом сдерживал рвотный рефлекс, лишь бы сделать приятное. А тот проклятый Учиха, казалось, совершенно свободно делал это и наслаждался не меньше, чем другими вещами…       Долго Шимура не вынес, покрывая поцелуями тело, он поднялся наверх и, слившись с удивлённым любовником в поцелуе, вошёл в незаметно смазанное во время ласк отверстие.       Кагами застонал, прижимаясь сильнее, и всхлипнул.       — Нежнее, койши… — прошептал он, прижимаясь к нему. — Я же… неделю как…       — А кто с Сару затрахался? — прорычал Данзо, прикусывая плечо и резко толкаясь.       — Фигура… речи… — выдохнул парень. — Ничего… не было… продолжай…       И Данзо продолжил! Вовсю используя заимствованные у Мадары техники, он доводил Кагами до совершенно бессознательного состояния, прекрасно понимая теперь всё с этой позиции. Управлять процессом, управлять телом партнёра, наслаждаться его реакциями… Ну да, банальное изнасилование и рядом не стоит с тем, чему его научил Мадара. Ох, не прав был щищо, ох, не прав…       Данзо окончательно потерял голову, целуя и лаская любовника. Тот уже вконец обезумел, шептал какую-то чушь, клялся в вечной любви и верности, обещал всё, что его койши только пожелает…       А Койши желал получить информацию про оргию.       — Мой милый Учиха, — промурлыкал он в ухо парня. — А ведь можно ещё лучше, ещё круче… Нужно только… — он сжал пальцы на груди, вызывая у того восхищённой вздох. — Только получить сведения о великой оргии прародителя Индры…       — Я… поищу… — простонал Кагами. — О, Данзо, не останавливайся! Прошу! — он всхлипнул, потянувшись за поцелуем и был щедро вознаграждён.       Свечи уже догорели, но любовники не унимались, продолжая извиваться и целоваться, хрипя и постанывая. Обе бутылочки уже валялись пустыми на полу, часть еды они жадно съели, кормя друг друга с рук и передавая кусочки изо рта в рот, а их жажда друг друга всё не унималась…       — Кагами, тебя ждать никто не будет! — раздался ледяной голос Тобирамы над головой.       Любовники вздрогнули и в ужасе уставились на нависшую над ними в полумраке фигуру в полном доспехе.       — Щи-щищо? — Кагами едва не упал в обморок, глядя на сердитого наставника.       — Вы чего так внезапно? — жалобно выпалил Данзо. — Так же и недолго остаться без… этого… от шока… Вы сами рассказывали, как перестаёт работать…       — Уже семь утра, — пояснил Тобирама. — Заказчик ждёт у ворот. Вижу, Кагами не в состоянии для эскорта, а латать его некогда. Сам справлюсь, а вам штрафные, — резко выпалил он и испарился.       — Я… я чуть не обделался… — побледнел Кагами, виновато глядя на друга. — Это ж… надо так внезапно-то?       — Я… я чувствую… — неловко произнёс Данзо, чмокая Учиху куда-то в щёку. — Пожалуй… достаточно на сегодня…       — Да, а я вниз… — нелепо закрывая рукой задницу, Кагами устремился вниз, краснея от позора.       Данзо проводил его мрачным взглядом и усвоил ещё один урок: нужно всегда учитывать всеобщее око Тобирамы. И если тот решит проверить его «медитации»… Быть может, у Мадары был какой-то барьер от Сенджу?       Дожевав остатки, друзья немного посмеялись с неурядицы и решили проверить назавтра, будет ли у них всё работать, не отнялось ли от испуга?       Кагами пообещал поизучать архивы и даже пытался напроситься с Данзо помедитировать в паре, но тот только покорчил страшные рожи и заявил, что щищо не пустит их, зная, чем они там будут заниматься…       Как показал следующий опыт — они отделались лёгким испугом, и всё работало прекрасно. Данзо применил ещё немного техник, и даже подумывал, как бы и самому насадиться на этот горячий и пульсирующий орган, но решил, что лучше пока не будет. Пусть Мадара пояснит, как сделать так, чтобы сразу было приятно, а не мучительно тесно и тянуще больно.       На сей раз они закончили спустя два часа, как только погасли свечи, и отправились по домам.       А наутро их ждал забавный диалог:       — Представляешь, призраки в заброшенной караулке неистовствуют! — на полном серьёзе заявила Кохару. — И щищо задерживается. Может, самому Хокаге сказать?       — Нет никаких призраков, — протянул Хирузен, начищая сюрикены. — Всё это байки.       — А кто орёт тогда? — настаивала девушка.       — Животные, птицы, пьяницы? — предположил Хомура.       — Да они молят о помощи, я сама слышала! — всплеснула руками Кохару. — Вон, Торифу тоже слышал!       — Ничего я не слышал, — пробормотал самый объёмный член команды. — Я так ухайдокался на миссии, что спал как убитый, меня утром едва растолкали…       — Слышал, слышал! Покраснел! — воскликнула Кохару. — Вот, слушайте, давайте мы ночью пойдём и посмотрим, что там происходит?       — Кошки учиховские орут, — предположил Хирузен. — Кагами, вон, говорил, что у них есть нинкены, которые на нашей речи балакают…       — Поздновато для кошачьей весны… — покачал головой Хомура. — Может, пьяницы какие?       — Или дурманом укурились или упились, — добавил Торифу. — Вон, у нас на клумбах такие цветочки растут, что можно улететь в такую страну, что вернуться не захочешь!       — Давайте пойдём и проверим! — решительно рубанула ладонью по столу девушка. Стол аж закачался.       — О, привет соням! — Хирузен махнул вышедшим из-за угла товарищам, которые решили встрять в разговор.       — О, мальчики! — обрадовалась Кохару. — Может, вы пойдёте со мной в старую караулку у свалки и узнаем, что там в ночи так ноет и кричит? Я полночи не могла уснуть… А одной идти — не по себе…       — Это его дядя, — на полном серьёзе заявил Данзо, кивая на Кагами. — Неупокоенный дух Учиха Мадары заперт нашим щищо возле свалки, и рыдает от вони!..       — Эй! — Кагами ткнул друга в бок. — Ты чего? Не шути так…       — Даже не смей его упоминать, у меня отец погиб при нападении Кьюби, — буркнул Торифу.       — Ладно-ладно, плохая шутка, признаю, — буркнул Данзо. — А чего мы тут сидим и не тренируемся? Где щищо?       — А фиг его знает… — пожал плечами Хирузен. — Как отправился с торговцем, так пока и не вернулся…       — Должен был быть с утра, но… его ещё нет… — пробормотал Хомура, виновато пожимая плечами.       Весь день шестеро шиноби пытались найти себе дела. Кагами наконец-то притащил из архива десять раз переписанные записи, и они с Данзо забрались в отдельный кабинет, где ломали головы.       — Вот чего тут сказано «он эм-хм её лепестки», — почесал макушку Данзо. — Он атаковал её дырку или обсосал?       — Ну, что поделаешь, переписывали раз пять, и наш клан не является мастерами каллиграфии, — покачал головой Кагами. — Думаю, можно и то, и другое попробовать…       — А это? «Она его опустошила» или «она о него потёрлась»? — закусил рукоять кисти Шимура. — Как тут читать, когда половина знаков спутана? И что это за знак такой? Если наоборот переставить ключи — будет «окно», но если так…       — Видимо это «любовное опустошение», то есть — абсолютный оргазм, — задумчиво пробормотал Учиха.       — Стоило мне уйти, а у вас тут оргазмы уже, абсолютные! И это-то в моём кабинете! — раздался по-хорошему раздражённый голос Тобирамы.       — А! Щищо! — подпрыгнули оба ученика. — А мы тут старые тексты разбираем!       — Что, всё имеющееся развлекалово уже перечитали, и перешли на раритет? — усмехнулся Сенджу, который был в весьма приподнятом настроении. — Так, дуйте отсюда, разбирайте свои непотребности где-то ещё. Например, в караулке у свалки. Говорят, там призраки водятся… — он подмигнул «призракам». — Хотя, учитывая, что вы тут начитали — будете погромче призраков стонать, в своих «любовных опустошениях», — еле сдерживая улыбку, он погрозил им пальцем.       Вечер пролетел в выполнении пустячных заданий, ночь прошла спокойно, а с утра и Данзо, и Кагами ждали миссии.       Шимура всё-таки ухитрился заскочить перед сном к Тобираме и слёзно просил его помочь вылечить все следы его любовных похождений.       — Я понимаю, почему ты не хочешь, чтобы твой любовник это видел, но зачем тебе скрывать их на миссии? Ну, увидит отшельник их, ему бы радоваться, что ты его науку на практике применяешь! — ворчал наставник, залечивая истерзанную кожу.       — Ну… Мне просто неловко… — вздохнул Данзо. — Приду весь искусанный и обсосанный, как шлюха…       — Как же мало ты знаешь о современных шлюхах, мальчик мой… — тяжело вздохнул Тобирама. — Всё, шлюха, я тебя вылечил, иди спать.       — Я не… — начал было Шимура, но осёкся.       А ведь в принципе-то да. Он трахается не за деньги, а чтобы получить привилегии, что лучше денег. И всё-таки он хотел соблазнить Тобираму, просто из принципа.       — Ну ты даёшь, — расхохотался Мадара, выслушав рассказа гостя. — Думаешь, мне было дело до писулек древней оргии? Поверхностно ознакомился, да и только.       — Но… теперь с меня требуют детали… — осторожно пробормотал Данзо.       Он уже два часа сидел в пещере Мадары, рассказывая ему, как всё прошло в Конохе. И рассказал всё. И как щищо ему пальцем в зад заехал. И как вздул. И как Кагами едва не осрамился со страху. И как они эти чёртовы летописи разбирали. И про призраков.       А ведь такой серьёзный прибыл, сидел себе на каком-то основательном булыжнике, сверкая голым торсом и натужно медитировал два часа, вспоминая ночи с Учихами, пока не пришёл Мадара и не отчитал его.       Как оказалось, тот «оберег» действительно содержал в себе некоторые интересные свойства.       — Это сенджутсу, — пояснил Мадара. — Да, Хаширама его использует, а больше — никто. Эта маленькая штуковина не даёт никому выяснить твоё местоположение. И даже если Тобирама пометил тебя и попытается перенестись к тебе — впечатается в дерево за пару миль отсюда. А там уже я его почую и мы успеем сделать вид, что ты тут познаёшь подробности величайшей оргии прародителя.       Шимура облегчённо выдохнул. А он-то так боялся, что за ним будут шпионить…       — А… как ты смог использовать сенджутсу? — осторожно спросил он.       — Единение с природой, — уклончиво усмехнулся Учиха. — Это не каждому по силам. Но, скажем так, я могу.       — А я смогу? — с детским восторгом поинтересовался Данзо.       — Возможно, если я буду тебе доверять больше, — фыркнул Мадара.       — Я договорился, что раз в месяц буду отлучаться сюда, — осторожно произнёс парень. — Ты же не против?       — Пока от тебя нет вреда — ты полезен, — спокойно произнёс мужчина, набрасывая шкуры на лежак. — Думаю, я узнал от тебя всё, что меня интересовало. Пора бы использовать твой рот по более приятному назначению, — притянув к себе Данзо, он жадно поцеловал его, выдавая довольный стон.       Парень только и ждал этого. Вмиг скинув с плеч Мадары плащ, он скользнул руками по спине и замер, разрывая поцелуй и прощупывая пальцами то, что вызвало у него подозрение.       — Ты же говорил, что ты уже много лет ни с кем, ничего, а это что? — юноша уставился на обкусанные плечи партнёра.       — Это?.. — Учиха широко улыбнулся. — Это не кто-то конкретный…       — Мне прост хочется знать, ты меня обманул, или как? — выпалил Данзо в лицо мужчине и тут же отпрянул, перепугавшись собственной наглости. Вот счас тот как свернёт ему башку…       Не свернул, только рассмеялся.       — Сам с собой, — уклончиво кивнул он. — Надо же куда-то девать переизбыток любовных соков! (4) — и расхохотался. — Ох уж этот архаичный язык!       Данзо ощутил, как внутри всё трепещет и пылает. Но любопытство возымело верх.       — Это же как ты умудрился свою спину так расцарапать? — он поглаживал пальцами глубокие царапины.       — Техника твоего обожаемого щищо, — усмехнулся Мадара, размыкая объятия и через мгновение скользя руками по бокам юноши.       Не успел Данзо осознать, как вторая пара рук обхватила его со спины и ладони скользнули по груди.       Дёрнувшись, парень обернулся и увидел идентичного Мадару, который довольно усмехнулся и тут же принялся самозабвенно целовать шею, поглаживая руками грудь через два слоя ткани.       Данзо тут же стало жарко и он потянулся к завязкам куртки, но руки оригинального Мадары его остановили.       — Я всё сам сделаю, нетерпеливый малыш… — он провёл рукой по челюсти юноши. — Ты же не против, если мой клон немного поможет? — клон прикусил шею сильнее и юноша застонал.       — Да, только два в одну не пихайте! — простонал он, вспоминая рассказы Хирузена о его похождениях.       — Это было бы неудобно и совершенно бесполезно, — промурлыкал Учиха, в четыре руки раздевая активно помогающего в этом юношу. — Зато сколько всего нового ты познаешь… — и он потянул к себе Данзо, властно целуя и сжимая его зад, пока клон облизывал и покусывал юношескую спину.       Данзо и не подозревал, насколько много разных вариаций можно сделать втроём. Чего там байки Сару, как он с другом развлекался с девчонкой, боясь коснуться друг друга. А вот когда оба партнёра уделяют внимание не только центру, но и друг другу… У него скоро потемнело в глазах, и он полностью растворился меж двух тел, даже не заметив, как одно исчезло, и он вновь прижат к мягким и приятно щекочущим кожу шкурам, полностью отдаваясь самому ужасному человеку в мире шиноби.       Как он вырубился — он тоже не заметил.       Проснувшись, Данзо увидел спящего Мадару и потянулся поправить упавшие на лицо волосы, но тут же встретил настороженный взгляд красного глаза, а запястье больно сдавило стальной хваткой.       — Я… просто хотел убрать волосы и полюбоваться… — пролепетал Шимура. — Правда, я ничего дурного не хотел…       — Смотри мне, — буркнул Мадара и закрыл глаза.       Данзо сходил ополоснуться в ручей, но одеваться не стал. Всё тело и саднило от довольно серьёзных ссадин и укусов, одежда бы только помешала.       Вернувшись, он лёг обратно, накрывшись одеялом из шкур, и размышляя о происходящем, машинально поглаживал талию мужчины.       — Ну что ты всё толчёшься на одном месте? — приоткрыв зрячий глаз (уже без Шарингана), буркнул Мадара. — Если хочешь — то делай!       — Хочу? У-у-у! — не успел Данзо уточнить, как очутился под одеялом, носом прямиком в паху. — Эй! Я не буду! Он же из задницы!       — Я давно уже сполоснулся, — раздалось сверху. — О моей брезгливости легенды ходили! Хотя это была просто осторожность.       — Как быстро всё забывается… — принюхался Шимура, ища подтверждение словам. — Теперь моя стала легендарн… ой! — договорить ему не дал ловко вошедший в рот член.       — Займи свой рот делом, а не пустым трёпом, — приказным тоном заявил Учиха, подаваясь бёдрами вперёд.       Данзо уже лучше справлялся, пусть его глотка по прежнему и отторгала инородное тело, но хоть не тошнило. Сверху слышались одобрительное мычание и довольные стоны.       Вскоре челюсть и губы настолько устали, что Шимура умоляюще замычал и отстранился.       — И этот мальчишка собирается соблазнять ледяного Сенджу? — усмехнулся Мадара. — Ладно, для начала вполне неплохо, — он утешающее потрепал лохматые волосы и подтянул юношу наверх. — Значит, с другой стороны закончим, — и он плавно вошёл в содрогающееся от предвкушения тело.       Конечно, было больно, с Мадарой всегда было больно. Но эта боль была такой сладкой и пьянящей, что Данзо ничего не мог с собой поделать. И прекрасно осознавал, что ни с кем другим он такого не испытает. Хотя… Кто знает щищо?       Мадара быстро закончил и блаженно растёкся на шкуре, а Данзо развалился у него на груди, обнимая и закинув на него ногу.       — Научишь меня делать клонов? — робко спросил он, когда оба наконец-то отдышались.       — А твой щищо тебя не учил? — удивлённо вскинул бровь мужчина.       — Нет, он считает, что эта техника в нашем возрасте ничего хорошего не принесёт, — проворчал парень. — Он заявил, что мы ничего приличного с ними не будем делать, и нужно полагаться на свои силы, а не на фальшивки.       — С другой стороны — неопытным бойцам лучше иметь страховку, — как бы невзначай проронил Мадара, поглаживая спину юного любовника. — Я научу тебя. Только сильно не калечь — развеется. Ну и чакры расходует много.       — А ты… сшаринганил его технику? — восхищённо спросил Шимура.       — Спрашиваешь! — довольно улыбнулся Учиха и помрачнел. — Что за дурацкое слово «сшаринганить»?       — А это щищо придумал, он постоянно так говорит Кагами «хочешь уметь — попробуй сшаринганить», а сам и печатей толком не складывает. Великий такой… — восхищённо протянул он.       Мадара сильнее помрачнел и прекратил ленивые ласки.       Данзо боялся пошевелиться, но бури не состоялось, Мадара просто встал и поставил котелок с водой на огонь.       Слегка понежившись, парень потянулся за одеждой, но тут же его остановила ловко брошенная ему в предплечье деревянная ложка.       — Сейчас будешь практиковать клонирование, — хмуро заявил Учиха. — Слушай, смотри и запоминай, — он на пальцах пояснил, что как и в каком порядке делается, сколько чакры нужно и как действовать.       Первый клон Данзо получился не очень похожим и не особо дееспособным.       Второй был более активным, и даже членораздельно доложил о своих ощущениях, но у него не было гениталий, да и визуальное сходство было ещё не лучшим.       На пятой попытке всё вышло. Данзо так обрадовался, что обнялся с клоном, а Мадара расхохотался, ядовито прокомментировав «трогательную любовь к самому себе».       — А теперь, раз уж ты ему так рад, то поцелуйтесь, — потребовал Учиха.       Целовать самого себя было странно, но на удивление приятно. Данзо жадно целовал свои же губы, ощущая, какие они обкусанные, сплетал пальцы с пальцами клона, тёрся грудью о грудь, чувствуя, как внутри разливается жар.       Дело было даже не в близости такого знакомого тела, а в том, что на них смотрел Мадара. Изучающее так, любовался, даром только в ладошки не хлопал!       Данзо понял, что ещё немного — и он опять захочет, но он был уже настолько выжат, что за утренний секс из него ничего и не вытекло, кроме пары капель смазки.       — Кажется… Я больше не могу… — смущённо признался он. — Но я многое понял…       — Тогда позавтракаем, наври чего-нибудь по мотивам в свой «трактат», и выметайся, — изложил дальнейший план Учиха, достав из ящика тонкие блины, овощи и тушёное мясо. — И никогда не ешь того, что мы сегодня будем есть, потому что это блюдо придумали мы с Хаширамой, и вряд ли Хокаге стал бы с тобой в походе есть что придётся, — отрезал он, выкладывая на блин ловко накромсанные овощи и присыпая мясом.       — Да, — коротко ответил Данзо. — Я могу уже развеять его?       — Валяй, — махнул рукой Мадара.       Всё-таки не дали шиноби вернуться в Коноху спокойно. Мадара перед самым уходом стянул с него штаны, прижал к столу и там же нежно и требовательно овладел. Данзо был совершенно не против такой позиции.       Вернувшись в деревню, Шимура выдал Тобираме «отчёт» с медитации, только вместо клонов были многочисленные любовники. Тот удивлённо просмотрел отчёт, пару раз закусил губу и поблагодарил за данные.       Ну а потом Данзо отмокал в ванне, как тут ввалились Кагами и Торифу.       — Это что за тварь тебя подрала? — воскликнул толстячок. — Неужто барс? (5)       — Это ты кого тварью обозвал? — воскликнул Данзо. — Это… Это следы любви!       — Ого, так у тебя есть с кем любовь крутить? — усмехнулся Учиха, скидывая полотенце и залезая в воду. — Прости, друг, но тут и двоим тесновато, — он виновато взглянул на товарища.       — Ладно, только долго не торчите, мне тоже кости пропарить надо! — проворчал Торифу и вышел во двор в одном полотенце на бёдрах, где тут же принялся спорить с Кохару о том, что никакая диета ему не нужна, и вовсе он не жирный, а вполне себе пухленький.       — И кто? — Кагами уставился на друга ледяным взглядом.       — Обещаешь не говорить щищо? — заговорщицки спросил Шимура.       — Неужто ты… с Хокаге? Или его женой?! — друг старался отшутиться.       — Не, но щищо по головке не погладит, а только настучит, если узнает…       — Ладно, выкладывай, — нервно бросил Кагами.       — Вообще, я хотел сделать сюрприз, но… Придётся так, чтобы ты поверил… — отвернувшись, чтобы друг не «сшаринганил» запретную технику, Данзо создал клона, который перегнулся через бортик, обнимая оригинал и страстно поцеловал его.       А ведь он не врал. По дороге обратно он пару раз практиковался с клоном, и тот добавил к отметинам Мадары и своих.       — Ни фига себе! — присвистнул Кагами. — И где ты этому научился?!       — Секрет, — улыбнулся Шимура. — И тут я даже тебе не могу об этом сказать, — он развеял клона, чтобы никто не заметил двойственности чакры. — Хочешь двоих?       — Очень! — сглотнул Учиха и стремительно скользнул к любовнику за поцелуем. — Я очень скучал… — он провёл руками по спине Данзо и ойкнул. — Ну… Будь осторожнее же, не калечь себя так!       — Я постараюсь, — кивнул Данзо, прекрасно понимая, что врёт. С Мадарой не избежать ранений, а медицинскими джутсу он не владеет. Мази же плохо помогали. Но не бегать же к Тобираме после каждой бурной ночи?       — Давай я потру тебе спину? — промурлыкал Кагами, поглаживая бёдра Данзо.       — А потом — уединимся? — с надеждой прошептал ему в губы Шимура.       — Конечно, Торифу-то ждёт… — Учиха скользнул языком по губам любовника и отстранился. — Разворачивайся!       С грехом пополам, они домылись, стараясь не прилипать друг к другу, оделись и за оградой разбежались в разные стороны, чтобы вскоре встретиться в заброшенной караулке.       Сегодня Кагами шёл коротким путём, и когда Данзо вошёл в старое здание — тот его уже ждал, лёжа под тонким пледом.       — Я всё думаю о последних ночах… — протянул Учиха, пока Шимура раздевался. — Раньше было иначе, а теперь… Теперь так хорошо… Я только и думаю, как скорее прильнуть к тебе, как раствориться с тобой…       — Я тоже, — признался Данзо.       Даже в полуобмороке с Мадарой, он думал о том, как сделает то или иное с другом.       — Двоих хочешь? — уточнил он на всякий случай.       Учиха только кивнул, зачарованно глядя на тело любовника и ревностно скользя взглядом по отметинам. Да, с ними надо что-то сделать…       Вскоре Данзо понял, что гений Учиха ничего не стоит по сравнению с ним, с простеньким парнем. Он и то дольше продержался меж двух Мадар, а этот за пару минут уже превратился в безвольную постанывающую тушку, раскинувшую ноги и молящую взять его. Он и взял! С обеих сторон, при чём. Хотя нормально работать ртом Кагами не мог, и его приходилось натягивать. И тогда он давился, кашлял, отплёвывался слюной и извиняющее смотрел в глаза.       Данзо решил интереса ради попробовать это с двумя клонами, чтобы не позориться перед Учихами. Вот будет у него миссия — тогда и опробует!       Закончилось всё на удивление быстро. Кагами полностью обессилел, а Данзо было мало. Едва дождавшись, когда они оденутся, Данзо нежно попрощался с любовником и отправился домой, где уже сполна отыгрался на клоне.       Ощущения после отмены техники были странными. Одно дело, когда ты либо отдаёшься Мадаре, либо берёшь Кагами. Но когда ты сам с собой такое творишь… Это слишком странно.       — Я конченный извращенец, — пробормотал он, потирая переносицу. — А щищо был прав, жажда клонов и отвлекает, и дезориентирует…       Вздохнув, он встал, выпил воды и вернулся на футон, закутавшись в одеяло и мигом вырубился.       И вновь его терзали эротические сновидения, от которых никак не сбежать. Даже будучи по колено во внутренностях и по локоть в крови, он думал только о том, что бы зажать Кагами, быть зажатым Мадарой, или облизать этот бледный торс Тобирамы, которым он бесстыдно сияет по дороге в баню или перед купанием в речке.       Ничего, скоро купания прекратятся, уже холодает, и их ждут только бани и источники.       Иногда Данзо хотелось, чтобы наставник поймал его с клоном. И либо сдался и заполнил его (6), либо наказал.       Но тот почему-то совершенно игнорировал его попытки зажиманий с клоном. Словно бы специально избегал, судя по потоку чакры.       Мадара посмеялся и сказал, что два параноика нашли друг друга, и будут долго избегать встречи, пока не состарятся, или не помрёт кто из-за неосмотрительности.       А вот с Кагами Тобирама ловил его часто. И всегда требовал от них каких-то сверхзадач, которые им приходилось выполнять.       А потом выяснилось, что Кагами скоро женится. И ему невесту уже подобрали. Как урожай соберут — так и всё. Вроде бы полгода — большой срок, а не такой уж.       — Как я женюсь, так… я же больше не смогу… — пожал плечами он. — Если жена заметит что-то… то это будет преступлением против супружества. Может быть скандал…       — Понял, ты предлагаешь и мне жениться, да? — проворчал Шимура.       — А почему бы и нет? Только Торифу из нас одиночка, но он на еде женат. У Сару уже есть невеста, тоже по осень свадьбу сыграют. Ну и Хомура с Кохару тоже уже не разлей вода… Пора и тебе найти себе достойную женщину и задуматься о продолжении рода.       — Род… что это даст? — фыркнул Данзо. — Ты посмотри, какой род у Индры выдался… — сплюнул он. — И Мадару ваши изгнали, а ведь главой был, никто и слова не вставил бы поперёк. А как пошёл против вашей долбанутой политики… — он сплюнул в траву.       — Это ты откуда ещё узнал? — насторожился Кагами. — Официальная причина другая…       — Мало ли кто болтает, — махнул рукой Шимура. — Давно ещё услышал!       Да, пара месяцев назад была давно.       Далее разговор не клеился, и Данзо казалось, что между ними пробежала чёрная кошка. Точнее — кот. Здоровенный такой, лохматый и с одним здоровым горящим глазом, который так и манил, так и утягивал с собой во тьму. И с каждой встречей в пещере он, Данзо, только и делал, что пил эту тьму, всё больше отравляясь революционными идеями о будущем, всё больше убеждаясь, в том, насколько шатка политика Хаширамы, и какие же Учихи недалёкие эгоисты, не видящие дальше своего носа…       Впервые за всё время они поругались. И раньше у них бывали перепалки и глупые обиды, но сегодня Данзо выпалил всё, что думает о любовнике:       — Ты только и умеешь, что брать и брать, а сам ничего не даёшь взамен, ничему не учишься! Ты просто блудливая девка, которая только и хочет, чтобы ей вставили, да и побольше! — прорычал он.       — А тебе только и нужно, чтобы кого-то оприходывать и хоть на время унять свой животный инстинкт! Грубое животное! Ты только и думаешь, как бы кого трахнуть, и ничего не смыслишь в любви!       — Это я-то?! — разошёлся Шимура. — Я не смыслю? Да я любил тебя всей душой!..       — Чёрная у тебя душа, если ты это считаешь любовью! В тебе нет нежности и заботы!       — А ты только и можешь, что слюни размазывать и так и не научился нормально сосать за столько-то времени!       — А ты часами можешь толкаться и так и не кончить, проблемы с мужской силой в раннем возрасте?       — Я растягиваю удовольствие!       — Задницу мою ты растягиваешь, а не удовольствие, скотина!       — От скотины и слышу! Кто сам как заведённый орёт «ещё, ещё»?! — пискляво передразнил Данзо.       — Да потому что я жду, когда ты кончишь, дубина несчастная!       — От дубины счастливой слышу! Я ж любя!       — Не нужна мне такая любовь!       — А мне не нужен такой слабак!       — Ну и прекрасно! — Кагами развернулся. — Тогда прощай!       — Скатертью дорога! — выпалил вслед Шимура. — Все вы Учихи одинаковые! Одного гения изгнали, и тебя прогонят скоро!       Кагами, не отвечая, скрылся за поворотом, и Данзо позволил себе перевести дух, краем глаза замечая исчезающие за забором шпильку, и две лохматые русые макушки.       Ну вот, раскрылись его тайные отношения, спустя полтора года, и на такой грязной ноте…       Не желая разбираться с товарищами, Данзо рванул в лес, где разревелся, разбил кулаки в кровь о дерево, но злость всё не находила выхода. Ему хотелось вырвать глаза Кагами, а затем, слепому, долго отрезать части тела и вести себя заботливо-заботливо… Но в то же время хотелось убить его резко. Или же убивать постепенно… или свернуть шею, когда будет драть его сзади… Или перерезать глотку.       Луна стояла высоко, когда неуловимая тень отвесила ему оплеуху, схватила за шкварник, и спустя минуту сильные руки его раздевали, усадили в ванну и вливали в горло обжигающую жидкость.       — А ну пришёл в себя, — раздался резкий голос наставника. — Разве шиноби может позволить себе такое настроение из-за какой-то детской влюблённости?       — А? — парень обнаружил себя сидящим в ванне, а рядом стоял Тобирама в штанах и водолазке.       — Всё, Данзо, кончилось детство, — Сенджу потрепал ученика по голове. — Вы оба были неправы, признайте хоть для себя. Оба погорячились, но жизнь не стоит на месте. Ему жениться нужно, тебе — делать карьеру. И ты не можешь метаться вечно между своим «камнем» и «дружком по футону». Пора уже определиться.       — Да что вы понимаете? — отчаянно воскликнул Шимура, ударив по воде и окатив наставника брызгами.       — Больше, чем кто другой, — Тобирама погладил его по плечу. — Иначе кончишь как Мадара!       Данзо подумал явно не о том, и ужасно покраснел.       — А… почему Мадара? — только и выдавил он, приблизительно понимая смысл.       — Да потому что он метался, метался, нигде не закрепился, сорвался и вот результат — помер в схватке с лучшим другом, — фыркнул через плечо Сенджу. — Я не хочу для своего ученика той же судьбы.       — А сами-то? — буркнул Шимура, всё ещё дрожа от распирающей его ярости. — Я вам признался, и я был готов закончить отношения, пока не развились, а вы меня отшили!       — Я сказал тебе — моё сердце уже давно занято, — перегнувшись через бортик, Тобирама тяжело вздохнул, отпил из горлышка и протянул парню бутылку. — Вот только я не имел смелости признаться… А теперь поздно…       — А с кем это вы дважды в месяц так проводите время, что возвращаетесь такой счастливый? — с подозрением спросил Данзо. — Есть же кто-то?       — Ладно, признаюсь, ты и сам такой же… — вздохнул Тобирама. — Раз мою любовь уже не вернуть, то я ухожу туда, где меня никто не найдёт и устраиваю себе свидание. Самообман чистой воды, сам понимаешь, каково это, потом смотреть на свою глупую рожу, болтающую всякие не менее дурацкие непристойности и клятвы, но временно это помогает. Мы словно вместе… — он вздохнул.       Данзо промолчал. Так вот почему щищо никогда не ловил его с клоном. Не хотел нарушать его «дурацкие моменты».       — Ты мне нужен, — внезапно произнёс Тобирама, забирая бутылку, делая глоток и морщась от крепости. — Только на тебя я могу оставить все свои дела. Сару… он многое не понимает. А ты не ставишь мораль выше всего. Ты готов выполнить всё, лишь бы оно было исполнено, не смотря на жертвы. Поэтому я и спокоен на своих… свиданиях… Я всегда знаю, что Коноха может спать спокойно.       — Благодарю за откровенность, — поник Данзо, принял бутылку и тут до него наконец-то дошло. Он скользнул языком по горлышку, надеясь в хмельной влаге обнаружить хоть немного вкуса Тобирамы.       Тот демонстративно не заметил, и даже потом спокойно отпил из намеренно обслюнявленной бутылочки, но губы рукавом вытер.       — Вот вы говорите о морали… А сами-то? Свидания с клоном… Почему не с живым человеком?       — А ты почему не завёл кого-то другого? Так и мотался меж двух точек. Я не настаиваю, чтобы ты женился, но определись уже! — мужчина решительно отвернулся.       — Лучше уж так, чем… с клоном… — буркнул Данзо. — Да и я тренировался. Некоторые вещи с человеком и делать неловко, а с самим собой… Вполне.       — Я сказал своё слово, — пожал плечами Тобирама. — Я твой наставник, твой начальник и твой друг, но и только.       — Раз друг — то полезайте сюда! — хмель неожиданно ударил парню в голову, и он понял, что предложение дружбы звучит очень заманчиво. Если уж не трахнет, то хоть поддержит. Или даст по башке. — Не буду я приставать! Правда!       — Ну смотри мне… — холодно прищурился Тобирама, раздеваясь.       «Да, клон определённо постарался», — про себя хихикнул Шимура, любуясь разукрашенным цветными пятнами торсом.       Чувствуя себя глупым и потерянным ребёнком, он уткнулся носом в грудь и разрыдался, бормоча о том, как же он ценил Кагами, как хотел доставить ему радость, как доставал для него редчайшие подарки, и как сильно хотел поддерживать этого дурня, и что получил?       — Учихи, они такие… неблагодарные… — Тобирама гладил влажные волосы ученика, то и дело, прикладываясь к бутылке.       — Ну… Ну почему он так со мной? И прилюдно?! — недоумевал Данзо.       — Видимо, хотел уже покончить с этим раз и навсегда… — пробормотал Сенджу, делая громадный глоток и кашляя. Пойло кончилось, и он наглотался остатков напополам с воздухом.       — Ма… Мадура тоже хотел так… кончить? — разомлевший от горячей воды и алкоголя поинтересовался Шимура, по-детски потираясь щекой о плечо.       — Да, — тяжело вздохнул Сенджу. — Давай больше не будем об Учихах?       — Не будем! — Данзо весело шлёпнул пяткой поводе и хихикнул. — А о чём будем?       — Давай просто подумаем о хорошем и светлом и помолчим?       Легко было ему говорить. В Данзо после сегодняшнего не осталось ничего хорошего и светлого.       — А… можно я завтра к камню отправлюсь? — осторожно переспросил он. — Ну… отвлекусь…       — Да пожалуйста! — хихикнул Тобирама. — Я как раз на днях был на «свидании» и миссий в ближайшую неделю не предвидится… И хватит уже сочинять эти сказки. Если первые пару месяцев они были забавными, а местами и полезными, то больше читать твои выдумки у меня сил нет! Повторения, стиль хромает, поэтические метафоры… Да и оргия с тремя клонами — это явно перебор… — выдохнул он.       — Почему? — недоумённо нахмурился Данзо. — Почему вы решили, что это — клоны?       — Потому что они все очень похожи между собой, ты не замечал? Ты и сам путаешь персонажей уже. Да и я знаю только троих шиноби, которые могут создать больше двух клонов. Один из них в данный момент об этом и рассуждает…       — А кто ещё два? — парень хихикнул. — Не говорите, что это ваши клоны!       — Нет, это мой брат, он спокойно может поддерживать пятерых. Ещё был Мадара, перенявший у меня технику, и тоже мог делать пятерых, которые автономно существовали неделями. А то, что ты описываешь — уже на грани фантастики… Ай! Ты чего кусаешься? — он отвесил ученику подзатыльник, и тот послушно разжал челюсти.       А укусил его Данзо чисто инстинктивно, чтобы не ляпнуть какую-то глупость.       — Проверяю, насколько вероятны грани фантастики… — потёр затылок парень. — Простите, оно как-то само…       — Пора уже вылезать, ты совсем разомлел, — вздохнул Тобирама. — Того и гляди вырубишься в воде или с поцелуями полезешь…       — Вырублюсь! — сурово заявил Данзо.       Тобирама вылез из ванны, наскоро обтёрся и принялся доставать нестоящего на ногах ученика. Уложив его на лавку и наскоро обтерев, он коротко спросил:       — Одеться сам можешь?       — Не думаю… — пробормотал парень.       — Голым спишь?       — Только в хорошей компании! — заявил он.       — Значит, сегодня компанию тебе составит Хикан, — усмехнулся Сенджу, натягивая одежду на влажное тело.       — Что? Огненный злодей? — не понял Данзо и заболтал конечностями, падая с лавки. — Вы мне труп Мадары положите?!       — Хуже! — злодейски усмехнулся наставник, поднимая ученика с пола и заматывая в полотенце. — Тебе повезёт, если я в стену не впечатаюсь, я хоть и держусь на ногах, но тоже набрался изрядно…       — Что за «хикан» такой? — задумчиво пробормотал Данзо.       — Ужасный! — округлил глаза Тобирама. Это действительно было страшно.       К счастью, техника перемещения сработала идеально, они оказались в прихожей Шимура, откуда учитель потащил пьяное тело на футон.       — Узковато здесь, — он тяжело опустился на колени, укладывая парня прямиком на одеяло. — У тебя есть юката? Или хоть бельё где лежит?       — Так что за хикан? — недоумённо спросил Данзо.       — А ты как думаешь? — учитель принялся выводить у парня на ладони линии, складывающиеся в знакомые знаки.       — Тобира… — пробормотал он и запнулся. — Вы… вы спать со мной будете? (7)       — Именно, что спать. Чтобы ты спьяну не натворил всяких глупостей, — не спрашивая разрешения, Сенджу полез в шкаф, в поисках белья, сетуя, что не прихватил сменное из бани. Было же.       Найдя какие-то штаны, он натянул их на всё ещё пребывающего в ступоре ученика, и, сняв верх, улёгся рядом, обнимая его.       — Вы… вы что делаете? Вот как вас не домогаться-то так?! — слабо трепыхался Шимура, не зная, куда деться от жара рук. — Щищо, вы щё? Я же только с Кагами и с… отшельником спал… Ну и… сами понимаете…       — Вспомни детство, как мы по вашей юности спали вповалку, — пробормотал в ухо Тобирама. — И спи… — он погладил его по голове и вскоре сладко засопел.       Данзо пару раз дёрнулся, проверяя, действительно ли тот уснул, а затем развернулся и поцеловал в давно желанные губы.       Губы были надтреснутыми от страстей, и, не смотря на весь выпитый алкоголь — сладкими. А ведь наставник сладкое не жаловал. Вот если бы от него рыбой несло — другое дело…       Но думать уже не выходило и, поводив языком внутри рта, он сладко вырубился, уткнувшись носом в шею.       Когда Данзо проснулся, Тобирама сидел в кресле и читал.       «Прямо как Мадара, тот тоже вечно читает или занят оружием», — сонно продумал парень, и тут до него стало доходить…       — Доброе утро! — поздоровался наставник. — Я приготовил завтрак и средство от похмелья, на всякий случай.       — Случай… ой… к месту… — Данзо едва успел выбежать во двор и забежать за ближайший куст. Его вывернуло.       Ну конечно, он же ничего не ел, только выпил полбутылки этой убойной дряни. И откуда такая взялась? Если бы щищо сам не пил из этой бутылки, Шимура был бы готов поклясться, что тот задумал его отравить.       Похлебав воды из источника, парень вернулся весь зелёный.       — На, выпей, — протянул ему стакан Тобирама. — Сразу полегчает. Я сам виноват, что довёл тебя до этого. Привык всё мерить по себе и брату, а для тебя вышло уж слишком.       — Спасибо, — слабо выдохнул Данзо и залпом проглотил приятный травяной настой. В нём различались нотки мяты и календулы. (8)       Слегка посокрушавшись, парень с трудом взялся за завтрак, и вскоре уплетал рис с овощами за обе щёки.       А потом Тобирама предложил его «подбросить».       — В смысле? — не понял Данзо, внутренне холодея.       — Думаешь, я такой дурак и не обследовал ту местность? — усмехнулся Сенджу. — Ходил я туда, только не нашёл твоего отшельника. Следы везде обрываются и приводят к деревне. Трижды около суток там торчал — и не нахожу, как будто генджутсу какое-то.       Генджутсу и было, те самые «летающие огоньки». Мадара насажал какой-то дряни по периметру, и она отводила глаза всем нежелательным гостям.       — В деревню тебя и закину. Через два дня могу забрать, — пояснил Сенджу. — Тебе же хватит двух дней, чтобы разобраться в себе?       — Более чем, — кивнул Данзо, ощутивший прилив возбуждения, не смотря на отголоски похмелья.       — Тогда одевайся и пошли, — коротко бросил наставник.       Наскоро одевшись в походный костюм и собрав сумку с необходимым оружием и провиантом, через десять минут Шимура был готов.       Закрыв все двери, он обернулся к наставнику.       Тот крепко обхватил его за плечо, и всё вокруг померкло. Пару раз Данзо видел леса, а после они оказались на окраине деревни.       — Через двое суток, в полдень, я заберу тебя. Если кто придёт раньше или опоздает — встретимся в таверне, — он хлопнул ученика по плечу. — Постарайся без глупостей, ты мне нужен!       «Самую большую глупость я уже совершил, куда уж дальше?» — печально подумал Шимура и ободряюще улыбнулся.       — Так точно, не опоздаю!       И тут Тобирама исчез.       Данзо пошёл знакомым маршрутом.       Голова гудела, утреннее солнце напекало, вода не спасала от жажды и путь казался бесконечным.       Наконец-то он достиг заветной пещеры и радостно ввалился в неё.       В холодное время Мадара занавешивал вход шкурами, и залеплял щели мхом, чтобы избежать сквозняков.       — Ты рано! — вместо приветствия, нахмурился Учиха, выглядывая из-за шкуры, заменяющей дверь. Тобиру, что б её! Везде одни двери! Да только в большую часть не войти. Например — в щищо…       — Обстоятельства, — Данзо замер у входа. — Или… у вас гости?       — Только завсегдатаи, — Мадара пропустил парня внутрь.       В зимнее время коты большую часть суток сидели в пещере, и покидали её только в моменты страсти. Как пояснял Мадара — у них была пещера поменьше, чтобы не мешать процессу. Говорил, что по-началу они пару его клонов развеяли, решив, что это какая-то новая игра и плюхаясь на спину всеми когтями, а там и на живот.       За неделю в пещере ничего не добавилось. Пусть за стенами и стоял март, так это в Конохе всё уже цвело, а здесь… здесь было ещё весьма промозгло.       Сняв верхнюю одежду, Данзо ополоснул руки в тёплом зимнем умывальнике и присел к огню.       Сначала они поговорили о новостях, о политике и о моде, и только потом Данзо рассказал о срочности своего визита. Мадара внимательно выслушал, изредка кивая, а затем зачерпнул чая из котелка и протянул Данзо полный стакан.       — Тоже целебный, и согревающий, — пояснил он. — Говоришь, даже сам сенсор «только земли коснусь и всех чую» запутан моими цветочками? — он довольно усмехнулся.       — Он так говорил. Думаю, если бы он нашёл Мадару — то не молчал бы об этом.       — Думаю, ему достаточно моего трупа в кладовке, — усмехнулся Учиха. — А то, что ты с моим племянником разбежался — это досадно. Ох уж эти традиционные женитьбы. Род можно продолжить безо всякой свадьбы. Я — прямое тому подтверждение. У меня достаточно наследников способностей, и ни разу и не женился!       — А Кагами — идиот… — буркнул Данзо. — Он же мне действительно нравился…       — В любом случае, со временем тебе пришлось выбирать. Вот он и решил, что раз не единственный — то избавит тебя от выбора.       — Выбирать… щищо тоже говорит — выбирать, — обиженно проворчал Шимура. — Из кого выбирать? Можно подумать, что мы можем вернуться в Коноху и начать там счастливые отношения! Я нужен Тобираме, как его теневая сторона. И я намерен стать Хокаге!.. — тут он хлопнул себя по колену. — Точно, стану Хокаге и заберу тебя в деревню. Издам особый указ!       — А если я опять её разнесу? — флегматично поинтересовался Мадара, глядя из-под ресниц.       — А зачем? Мы возведём новый порядок, и там всем будет место!       — Как же меня достала твоя поэтичная болтовня, ничем не хуже Хаширамы, хотя… Кое в чём у тебя есть положительные качества… — он хитро прищурился, усаживаясь рядом.       — Какие же? — с горящими глазами спросил Шимура.       — Тебя можно заткнуть не только кулаком в морду! — расхохотался Мадара и стремительно поцеловал гостя.       Данзо неуверенно откликнулся на поцелуй, переваривая происходящее, и понемногу втягиваясь в процесс. Подумает он потом, а сейчас… Сейчас время для любви.       Одежда вмиг слетела, Данзо тёрся всем телом о Мадару, целуя и лаская его, полностью теряясь в ощущениях. Он был готов сейчас на всё, лишь бы забыть о бедах и невзгодах, забыть о проблемах и просто окунуться в блаженство с этим гибким прекрасным телом, зарываться пальцами в густые длинные волосы и вдыхать аромат опасности и мужества. Неторопливые, но энергичные ласки вскоре довели обоих до предела и, закинув ногу парня на бедро, Мадара привычно скользнул в его тело до конца. Оба довольно выдохнули, и мужчина взял сразу резкий темп, не переставая ласкать грудь и живот любовника.       — Хочу… ещё… — выдохнул Данзо, вцепившись в руки партнёра и усаживаясь на бёдрах, припадая поцелуем к губам.       Сливаясь в едином ритме, обмениваясь чакрой, они самозабвенно целовались, словно цеплялись за последний вздох. Во рту был уже солоно от крови, когда Мадара с рыком кончил, опускаясь на крепкое тело под ним и прогибаясь в затёкшей пояснице.       — Я тебя вижу… — безумно прошипел он, после того как чмокнул ошалевшего Данзо в губы и слизнул кровь. — Я заметил тебя сразу же, как ты появился… — он обернулся, влажные от пота волосы скользнули на лицо ничего не понимающего любовника.       — Что, так и будешь стоять там в углу и таращиться? — усмехнулся Учиха. — Хотя… Мальчишку перепугаешь так. Ну, и как мне тебя приветствовать в таком положении?       — К-кто здесь? — Данзо не на шутку перепугался. — Это… это кто-то из котов?       — Нет, дорогой мой, это большой просчёт с твоей стороны. Но… возможно я тебя и пощажу… А может и сверну тебе шею прямо сейчас… — и Мадара провёл языком по щеке перепуганного парня.       — Отпусти его, он не виноват, я использовал его, — раздался до чёртиков знакомый баритон, от которого внутри всё переворачивалось. Шимура его ни с чьим другим голосом не спутает. Даже если и не узнает, а тело помнит…       — Только не говори, что публичное унижение тоже ты подстроил! — Мадара наконец-то поднялся, накрывая Данзо одеялом, сам же уселся скрестив ноги, совершенно не смущаясь своей наготы перед кровным врагом. — Ну, хорошо, узнал ты, что малец ко мне шляется потрахаться, и что делать будешь?!       — Ты… как? — только и смог спросить Тобирама.       Теперь Данзо видел наставника, стоящего возле шкафа с оружием. Очень удобная позиция.       — Как-как, затрахал ты меня, вот и воскрес я от возмущения! — хохотнул Мадара.       — А серьёзно? — спросил Тобирама.       — Да техника есть такая, задерживающая время, грубо говоря. Только для обладателя Шарингана. Если перед смертью активировать, то потом можно очнуться в состоянии за пару минут до того, как убили. Цена — один глаз. Но я и с оставшимся тебя размажу, ты на моей территории, — угрожающе пообещал он.       — Но… Я же на днях проверял твой труп! — воскликнул Тобирама. — Ты был мертвее мёртвого!       — Ещё одна техника, — пожал плечами Мадара. — Вон, убедись, все следы свежие. У трупов не бывает синяков и коросты, — он обернулся вполоборота и откинул волосы, демонстрируя исцарапанную спину с сухой коркой и свежими кровоподтёками. — Ну, малец меня подрал немного сейчас, и куснул пару раз, но если приглядишься — найдёшь много знакомого… — он усмехнулся.       — Ты хочешь сказать, что все эти годы, что я проверяю твой труп, ты… — Сенджу осёкся.       — Да-да, я лежу трупом, но всё слышу и всё чувствую.       — Учихи… Вечно от вас сплошные сюрпризы… — Тобирама обхватил голову руками. — И как ты столько лет провёл здесь?       — С твоими ежемесячными визитами — вполне удовлетворительно, — пожал плечами Мадара, — а ещё потом и малыш заглянул, и тут уже никаких техник не нужно было… Немного припугнул, чтоб расслабился, и пожалуйста… — он усмехнулся. — Зря ты его так отшивал ради моего трупа, он хорош…       — Что происходит? — пролепетал Данзо. — Мне снится кошмар? Я попал в генджутсу Кагами и мои страхи воплотились? — его губы дрожали.       — Нет, малыш, это реальность, — мрачно буркнул Мадара и продолжил более бодрым голосом: — Твой щищо воспылал сильной любовью к моему трупу. Уж не знаю, как у нас начался роман, этот отрезок я пропустил, но вот когда он впервые пришёл к гробу, в котором меня запечатал и вытащил меня на футон, заботливо раскатанный рядом, и шептал какие-то топорные поэтичные признания, тут мне и стало интересно… — он усмехнулся. — Что, не смотрите на меня так! Я поставил сигнальные печати, чтобы возвращаться на место и активировать технику летаргического сна. Всё слышу, всё чувствую, но тело парализовано и все показатели минимальны. Ну и позабавило меня поспорить с собой — сколько же мой заклятый враг будет затрахивать прощение!       Тобирама категорично кашлянул, а Данзо подавился слюной.       — Я даже хотел мальца тебе подсунуть, раз он такой влюблённый, а ты всё равно исправно таскался в ту пещеру, жалуясь на учеников, которые тебя домогаются, вместо того, чтобы жить своей жизнью! А твои клоны плохо меня изображают! И что теперь будешь делать, Тобирама? — он пронзительно взглянул на незваного гостя.       — Дай мысли собрать, всё так неожиданно… — выдохнул Сенджу. — Ты жив, мой ученик у тебя в постели… И я узнаю об этом только сейчас… Ну я и дурак…       — Тебе повезло, что парень забыл мою феньку, и ты смог найти его.       — Нет… — покачал головой Данзо. — Это моя кровь… Ты прокусил мне губу, кровь попала на печать щищо, вот он и…       — Да знаю я, — пожал плечами Учиха. — Твои вещи остались в бане, а потом у тебя голова не варила, чтобы забрать. Ты же всё это спланировал? — он уставился на Тобираму.       — У меня были подозрения, — кивнул тот. — Часть «техник оргии Индры» очень напоминало то, что я… делал с тобой… — нехотя выдавил он и отвернулся. — Я же не думал, что ты живой. Считал просто хорошо сохранившимся телом…       — Вечно от Сенджу проблемы… — фыркнул Мадара и раскинул руки. — Может, уже плюнешь на гордость и поцелуешь меня, а не клона?! — он слегка подался вперёд, высоко вскинув подбородок. — Давай же, кто хотел высказаться мне, будь я живой?       — Учиха… — зарычал Тобирама.       — Сенджу… — ещё ниже прорычал Мадара.       Данзо перепугался, что сейчас начнётся битва, а бежать пять часов по морозу с голым задом до деревни — не самое приятное занятие, но хоть жив останется.       — Как же я тебя ненавижу! — выпалил Тобирама. — Пока ты лежал и молчал — ты был так прекрасен!       — Так заткни меня! — с вызовом бросил Мадара.       Данзо ощутил, что, не смотря на страх, по его телу вновь растекается возбуждение. Слишком много в нём было Учиха Мадары… И предостаточно Сенджу Тобирамы…       И тут Тобирама резко переместился к изголовью лежака, едва не задев Данзо коленом, схватил Мадару за волосы и выпалил:       — Заткнись!       И поцеловал.       Шимура в смешанных чувствах глазел, как его наставник целует заклятого врага так, как никто никогда никого не целовал… И ведь тот же отвечает тем же…       Данзо хотелось испариться, оставить этих двоих наедине, но его придавило под шкурой двумя телами, и он с трудом мог сдвинуться, пока эти двое самозабвенно целовались, совершенно не обращая на него внимания.       Решив, что он может под шумок ускользнуть, парень предпринял попытку выбраться из-под шкуры, но тут же его накрыли две одинаково тяжёлые ладони.       — А ну лежать, — рявкнул Мадара.       — Знаешь, сколько тебе ещё отрабатывать за враньё своему учителю и начальнику? — яростно блеснули красные глаза Тобирамы.       — Ну… я вроде как лишний тут… — проблеял Шимура, смущённо отворачиваясь. — Может, я пойду в деревню?       — Ещё чего! — Мадара ухитрялся говорить, не прекращая терзать губы Сенджу. — Я чего тебя столько готовил-то? Опробуй его, а? — он увлёк Тобираму в новый стремительный поцелуй.       — Посмотрим, чему ты его научил… — разорвал поцелуй наставник. — Если что-то не так — переучу! — и он вновь приник к губам Мадары.       И тут Шимура осознал, что какое-то время Коноха будет без теневого контроля…       А эти двое, в итоге завалившись на лежак, всё нацеловаться не могли, и Данзо млел от прикосновения к двум желанным телам, перекатывающихся по шкуре, в ожидании его участия.       Даже если это и было какое-то генджутсу, то Данзо не желал, чтобы оно кончалось… _____________________________________________       (1) —поразительно, но буквально это «name no», что, видимо, не нуждается в переводе.       (2) — Простак, безобидный.       (3) — Банальная порка.       (4) — Дословно «генитальные выделения» и иже с ними пишутся канжи «любовь» и «сок».       (5) — Ну вот, и до классики плавно доползли…       (6) — «Хамеру» — заниматься любовью, от канжи «Ха» — заполнять.       (7) — «Хи+кан» другое чтение канжи имени «Тобира+ма».       (8) — Не повторяйте это дома! Это только нотки!