Мелодия сделки

Когда Бесс шла от Мэг к Хаммелям, чтобы отнести лишнюю еду, что передала ей старшая сестра, такую сытную и ароматную, всё ещё горячую, да букет из разноцветных гвоздик, что она собрала заранее с большой любовью и заботой, с чем ей охотно помогла Джо накануне, ничего не предвещало беды — солнце светило ярко и мягко грело, небо было невероятно голубым и без единого облачка, так что Эми с утра, сразу после завтрака, отправилась к лесу рисовать, захватив с собой всё необходимое. Но, выйдя из дома бедных соседей, Бесс попала под сильный холодный ливень — она не услышала стук тяжёлых капель из-за смеха и громких бесед счастливых детей и их матери, — под которым ей пришлось бежать, медленно, ибо быстро это делать она никогда не умела, так ещё и ноги скользили по влажной земле — удивительно, что обошлось без падений, — а вода попадала в глаза и роняла на лицо мокрые пряди потемневших волос, мешая обзору, так что девушка чуть не врезалась в миссис Кэррол, спокойно идущую под широким зонтом. Вернувшись домой, Бесс крупно дрожала, а с подола её платья текли на потёртый пол родного дома чуть ли ручьи, и разволновавшаяся Джо тут же кинулась к ней, рассыпая листы своей новой рукописи, которые она только-только разложила по порядку. Старшая раздела младшую прямо в прихожей, довела её в одном нижнем белье до дивана в гостиной, бережно уложила, торопливо притащила сменную одежду и несколько тёплых лоскутных одеял, по пути уронив не убранную кем-то со стола чашку, почти наполовину наполненную остывшим кофе, однако, к счастью, не разбив, а затем разожгла камин, наказала сестре лежать и пообещала, что как можно скорее принесёт горячего медового молока и лекарства для профилактики. Все эти действия сопровождались очень обеспокоенными возгласами Джо, бесконечной заботой и таким необъятно любящим взглядом серых глаз, каким темноволосая смотрела лишь на Бесс, что невольно вызывало у последней слабую улыбку и желание крепко обнять и поцеловать девушку. Уже вечером, как и ожидала и боялась Джо, у Бесс поднялась температура, нос заложило, горло заболело, а тихий кашель постепенно нарастал с хрипотцой в лёгких и голосе — она снова заболела. Марч старшую очень пугало слабое здоровье любимой сестрёнки, посему она откладывала все свои дела и игнорировала дедлайны, отдавая всю себя уходу за младшей. И этот раз не стал исключением: разлетевшиеся листы рассказа Джо собрала и кое-как положила в ящик на чердаке, благополучно забыв о неплохой сумме, которая за него намечалась, сдай она его со дня на день; немногим менее обеспокоенный Лори, приехавший, как обычно, на выходные, скучал по лучшему другу, но понимал, что ничего поделать с этим нельзя, ведь та горячо любит Маленькую Безмятежность, так что приходилось коротать время с Эми, помогая ей с её новым творческим увлечением, то бишь выжиганием по дереву, что было очень даже ничего. Через пол недели, как и в день, когда пошёл тот злополучный нежданный ливень, Бесс дремала на диване в гостиной под толстым слоем одеял, еле чувствуя запах тягуче горящих дров да угля и приятный аромат всё того же молока, приготовленного для неё большими неловкими руками Джо. Родителей дома не было — работа, Ханна отправилась в город за провизией, Мэг и Джон были поглощены друг другом и не намеревались сегодня вылезать из «голубятни», поскольку у мужчины, наконец, случился долгожданный выходной, а Эми пребывала в роскошном особняке юной мисс Элиот — та праздновала день рождения. Джо, остудившая сладкий целебный напиток до нужной температуры, отнесла его пробудившейся от дрёмы сестре, аккуратно передала его в слабые, пугающе бледные и немного трясущиеся ручки, а затем опустилась на пол возле дивана, тепло наблюдая и чувствуя удовлетворённость и облегчение, надежду на скорейшее выздоровление и то, как любовь переполняет её, словно пару минут назад молоко маленькую кастрюльку, — уголки удивительно розовых и наверняка очень мягких и нежных — Джо была уверена, что это так — губ приподнимаются после нескольких глотков вкусного лекарства-угощения. Бесс то пила, то ставила чашку на старую тумбочку Мэг, что приволокла Джо со второго этажа специально для неё, и глядела на дорогую робкому доброму сердцу сестру, которая, казалось, с головой ушла в газету, читая первую часть своего рассказа, отданную в «Парящего орла» около трёх недель назад, но почему-то напечатанную только сегодня. В ней, непривычно для вечно трагично-романтического стиля Джо, была всего капля драмы и много юмора да азарта с громкой ноткой страсти, коими и преисполнилась маленькая женщина при увлечённом прочтении своего очередного шедевра. Ричард Хичкок, или Рич, как его звали друзья-однокурсники — главный герой «Мелодии сделки», был тем ещё озорником и ловеласом, прогульщиком и талантливым пианистом. И вот однажды, после своей новой невообразимой выходки, приведшей в бешенство директора университета, юноша подвергся выговору и условию, что если он завалит предстоящий экзамен, то ему грозит отчисление. В страхе разочаровать дедушку и выглядеть круглым идиотом перед товарищами, Ричард, переступая через свою гордость, обратился с мольбой к Мэри Бремер — абсолютной отличнице, но не менее баловливой девчонке, которая согласилась помочь с подготовкой горе-студенту, но только если тот научит её одной мелодии. Рич, у которого не было иного выхода, согласился. Девушка оказалась строга и требовательна, а их занятия длились долго и давались пареньку тяжко, но за две недели он сумел освоить все нужные темы и понять, какая Мэри потрясающая и как же красивы, однако, её огненные пышные волосы и задорные веснушки на лице. Экзамен был сдан на отлично и остался позади, так что теперь настала пора платить по счетам. Рыжая бестия училась быстро и легко, и мудрённая мелодия собственного сочинения Ричарда далась бы ей ещё проще, если бы она не трепетала от рук «хромоногого петушка» на своих, направляющих, на какую клавишу надо нажать в определённый момент, и если бы его грудь не прижималась так тепло к её лопаткам, а дыхание не щекотало бы краснеющее ушко. Сюжет был навеян одной из историй Лори, но Джо не знала, как продолжить, билась над финальной главой, которую нужно принести в редакцию «как можно скорее и сразу без лишней чепухи», несколько дней, но идеи так и не приходили. Ни одной. Пока сегодня Бесс, вновь обратно очнувшись от дрёмы, не подтолкнула её на занимательную мысль, сипло прося: — Джо, почитай мне вслух. Темноволосая перестала хмуриться, морщинка на её челе разгладилась, когда она подняла голову и в её поле зрения попалась младшенькая, сделавшая её глаза опять такими мягко блестящими: — А ты мне что? — ухмыльнулась она по-мальчишичьи, заботливо и невероятно бережно поправляя одеяло на замёрзших ножках сестры, которая была очарована этим контрастом; ей так не хватало старой доброй озорницы Джо с её замашками мальчика, колкими фразочками и безумными, но забавными затеями, поэтому, когда эти не до конца убитые временем и взрослением черты пробивались сквозь ужасающе широкую толщу норм и правил общества, радость вспыхивала в груди Бесс, и она думала, что сделала бы что угодно, лишь бы это длилось как можно дольше; конечно же, она неизменно горячо любила Джо, но прежние её особенности были поистине бесценны. — А чего бы ты хотела? — поинтересовалась юная пианистка, и, пусть голос её и звучал тихо, Джо явно прочувствовала в нём некий энтузиазм. — Хм-м-м... — задумалась старшая, придерживая подбородок указательным и большим пальцами, — О, знаю! — она стукнула кулаком по ладони так неожиданно, что Бесс вздрогнула, но после улыбнулась шире, чем обычно, заставляя сестру сделать то же, — Научи меня одной мелодии! Когда поправишься, разумеется. — Любой? — спросила светловолосая, и по ней, пусть больной и бессильной, было видно заинтересованность, но в том, чтобы увидеть Джо за пианино, а вовсе не в том, что же нужно сделать, чтобы получить свою часть сделки. — Да. Но твоей. Именно твоей, — отвечала со страстью старшая, поднимаясь с пола и становясь на колени прямо над Бесс, которая сказала с новой улыбкой: — Хорошо. Думаю, всё получится. У тебя пальцы пианиста: такие длинные и тонкие, — бледная кисть накрыла смуглую, огладила её фаланги. Джо просияла и, не удержавшись, поднесла слабенькую ручку к своим покусанным сухим губам, чтобы поцеловать тыльную сторону чужой ладони, а после удовлетворённо и любяще негромко воскликнула: — Ты ж моя девочка! Старшая села назад, прочистила горло и начала, как и всегда, превосходно, благодаря её актёрскому таланту. Когда она читала за автора, Бесс, закрыв глаза, вслушивалась в дражайший голос, тембр которого ниже, чем девичий, порой отдающий хрипотцой и такой прекрасный. Закончив последний абзац и с бумажным шорохом положив газету рядом с собой, Джо услышала тихое сопение больной. Тогда она, опять приподнявшись на коленях над сестрой, нежно поцеловала её горячий лоб, а после встала, только для того чтобы помыть освобождённую от молока чашку и вернуться в прежнее положение, принимаясь за перепрочтение завершённой недавно новой трагичной истории любви. Она не любила создавать несколько рассказов сразу, но порой вдохновение накатывало на неё огромной всепоглощающей волной, поэтому приходилось отбрасывать свои принципы и творить, надев «писательский костюм» и забывая о еде и воде, сне и отдыхе, домашних обязанностях и обещаниях.

***

Полторы недели спустя Бесс выздоровела полностью и была бодрее, чем ожидали все домашние, так что их, а особенно Джо, радости не было предела. Ещё через пару дней их запал поутих в рутинной работе, и вот дома вновь остались две маленьких женщины и Ханна, храпящая возле камина. Старшая развалилась на постели в комнате младшей, где возжелала спать и в принципе проводить практически всё своё время, дабы быть ближе к любимой сестрёнке и, не дай Бог, если что-то вдруг случится быть рядом и помочь, пока сама Бесс устраивала Джоанну на миниатюрном стульчике, сооружённом для неё Лори и Эми, возле окна, чтобы несчастная кукла насладилась умиротворяющим утренним сентябрьским пейзажем по ту сторону стекла. — Настала пора платить по счетам, мисс Хичкок, — с незначительным изменением цитировала Джо свой рассказ, принимая сидячее положение, — Советую скорее отвести меня к пианино, о, мои руки горят. — Что ж, тогда мне стоит окатить Вас холодной водой, мистер Бремер, перед тем как мы начнём наше занятие, — улыбаясь, Бесс отвечала тем же, подходя к своему пианино-крошке и поднимая его блестящую крышку, открывая миру — сейчас миром Элизабет была её милая Джозефина — вид на чёрно-белые клавиши, — Ты попросила меня об этом, чтобы закончить «Мелодию сделки», Джо? — Совершенно верно, Бесс! — вскочив с кровати так шустро и громко — шкатулка с пуговицами была задета острым локтём и оказалась на полу — подлетев к сестре, темноволосая, поцеловав её в затылок и сопроводив это действие словами «моя ж ты догадливая», задвигала пальцами над музыкальным инструментом, представляя, как будет на нём играть, и Бесс показалось, что это выглядит зловеще, особенно с жаждущей искрой в серых глазах и жадной улыбкой на устах, на которых задержался взор Марч младшей, — Давай поскорее начнём. Не могу больше ждать! — Моя ж ты нетерпеливая, — повторила в тон Джо светловолосая и продолжила мягко, — Садись пока, я найду ноты. Выполнив сказанное, долговязая Джо поняла, что пианино ещё меньше, чем казалось ей — колени длинных ног упёрлись в гладкую поверхность, поэтому пришлось отодвинуть табурет подальше, из-за чего тянуться к клавишам оказалось не очень удобно, но «сойдёт». Бесс вернулась с несколькими большими листами, новыми — догадалась Джо, по тому как они были не пожелтевшими и почти не потёртыми, — встала позади сестры, хотя спокойно могла бы подойти сбоку, перегнулась через острое плечо и поставила ноты на нужное место, делая вид, что не заметила, как Джо вздрогнула от её щекочущего открытую шею дыхания, пробудившего мурашки на смуглой коже протянутых вперёд в ожидании рук. — После того, как ты прочла мне первую часть своего рассказа, мне пришла идея этой песни, — нежно говорила младшая на полутоне, и не думая отстраниться, — Я назвала её «Мелодия сделки». Специально для тебя, моя дорогая Джо. Ты вдохновила меня и, надеюсь, я смогу вдохновить тебя. — О, Бесс! Это потрясающе! — радость, гордость и благодарность ещё больше согрели и без того горячее от любви к сестре сердце Джо, и она, повернув голову, поцеловала девушку в уголок губ, — Спасибо тебе! Уверена, эта мелодия прекрасна, и она, вместе с твоей помощью в этой сценке, непременно вдохновит меня! А теперь, давай же сделаем это! — длинные и тонкие пальцы мягко легли поверх клавиш, не смея нажать; серые глаза блестели, устремясь на непонятные закорючки, значение которых Джо не знала, и которые были написаны аккуратной девичьей рукой. Бесс повиновалась, молча кладя свои ладони поверх её и перемещая их в нужное место, проскользила фалангами по чужим, устраивая на необходимых клавишах, и Джо поняла, что чувствовала её героиня Мэри в тот момент, когда Ричард тепло прижался к ней сзади, случайно опаляя ушко своим дыханием, из-за чего то вспыхивало жаром невольно. Младшая слегка надавила, и Джо создала первые аккорды, тут же напрягаясь от восторга и, в отличие от младшей, не замечая, как поверхность кожи её рук захватывают новые мурашки. Бесс улыбнулась и отпустила Джо, говоря так ласково, что у той приятно кольнуло в сердце, которое после пустилось вскачь: — Повтори, милая. И Джо повторила правильно, как и последующие такие маленькие части, и спустя несколько часов игры с небольшими перерывами уже смогла самостоятельно воспроизвести четверть мелодии практически безупречно. Она так увлеклась этим занятием, что даже забыла о своей истории, ради которой всё это и планировалось. К слову о ней: редактор дал больше времени, так как первая часть разлетелась с большим успехом, а значит, спустя ожидание, и вторую продадут быстро, но он поторапливал Джо, которая всё равно позволяла себе расслабляться. — О, Бесс! Я вымотана, но это было нечто! — выдохнула уставшая, но довольная Джо, откидываясь назад и вскидывая голову, лёгкой тяжестью упираясь ею в грудь Бесс, которая смотрела на неё сверху с гордостью и вечной нежностью: — Я верила, что у тебя получится, и так оно и вышло. Вот она: моя гениальная Джо, — она переместила руки на смуглые плечи под приятной тканью большой рубахи, что старшая, как выразилась она сама, «отжала» у Лори. — Это я-то гениальная? Ты сочинила такую красивую мелодию! Хочу услышать её целиком. Сыграешь? Я слишком неловкая и тупая, чтобы быстро освоить её и сыграть с чувственностью, — одновременно восхищалась сестрой и фыркала на себя Джо, чувствуя, как чужие тёплые ладони опускаются с её плеч ниже ключиц и остаются там, согревая. — Это совсем не так, дорогая. Эта мелодия не похожа на те простые, с которых начинают юные пианисты и пианистки. Для первого раза ты сделала всё более чем хорошо. Если бы мы учились и дальше... — О, я бы этого хотела! А ты, Бесс? — Да, Джо! Ох, когда я научу тебя, мы сможем сыграть в четыре руки. Всегда хотела попробовать. — Ты могла бы попросить Лори. Он добрый мальчик, ты же знаешь, и очень любит тебя. — Знаю, конечно, знаю. Но его игра такая.. дерзкая, страстная. Моя же более плавна и спокойна. Мы бы с ним не сошлись в этом. — Вот как... — Джо слушала внимательно и очень заинтересованно, — А что насчёт нас? — Думаю, мы идеально подходим друг другу, Джо, — улыбнулась Бесс и чуть склонилась, а её ладони перекачевали на щёки сестры с прежней невообразимой нежностью. — Полностью согласна с тобой, дорогая, — Джо ответила тем же жестом, побуждая Бесс наклониться ещё ниже. Большие пальцы смуглых рук огладили щёки, на которых играл розовый румянец, что так радовал старшую. У Бесс заболело сердце, но не так, как с ней порой бывает — то колко и остро, то ноюще, а приятно; в груди что-то защекотало. И она, преисполненная любовью к своей дражайшей Джо, подарила ей поцелуй, чувствуя в эти пару секунд улыбку сухих покусанных губ. — Девочки! Что за дела?! — раздражённо и упрекающе, но с толикой изумления и любопытства, с порога завопила Эми, врываясь в комнату без стука. — Христофор Колумб! — вздрогнула Джо от неожиданности, да так сильно, что чуть не ударилась челом о подбородок Бесс. — Что такое, Эми? — невинно поинтересовалась Бесс, выпрямившись довольно быстро, чтобы избежать столкновения с Джо. — Звонок к обеду прозвучал уже четыре раза. Четыре! А вас всё нет. Ханна чуть ли не плачет у камина, думая, что её завтрак был отвратителен, и теперь вы не станете есть её еды. — Не раздувай из мухи слона, Эми. Мы не слышали звонка из-за музыки пианино. Но мы уже идём, верно, Бесс? — говорила Джо, вставая с табуретки и подходя к любимой сестре, чтобы взять за руку — знала, что она тут же начнёт переживать за старую Ханну и чувствовать вину. — Верно, Джо, — её маленькая пухлая рука сжала в ответ тонкую большую, и старшая заметила, как девушка расслабилась рядом с ней. — Замечательно. Тогда идёмте, — и Эми вышла из комнаты первой, и слыша, как двое идут за ней, сменила тон на спокойный, которым поинтересовалась, — Чем вы занимались? — Бесс обучает меня игре на пианино, — важно ответила Джо. — Тебя? С твоей-то неуклюжестью? — усмехнулась Эми. — У Джо получается! И если продолжать в том же духе, её игра будет хороша, — горячо выпалила Бесс. — И мы сможем сыграть в четыре ноги. — Руки, Джо, милая, — мягко поправила старшую сестру Бесс, а та молвила бодро: — Да-да, руки. Один чёрт конечность! — Никакой элегантности, — запыхтела Эми, и Джо разразилась хрипловатым хохотом, который подхватила Бесс своим тихим и робким, но не сдержанным, а затем и сама Эми не смогла не засмеяться. И этот звук радости и любви сопровождал сестёр, пока они спускались по лестнице к обеду.