Анамнез.

      В столовой пахло сыростью, никак не связанной с заплесневением стен, или с протекающей крышей над головой. Настроение пациентов, а также не менее опечаленные лица работников больницы, пропитали помещение липкой, эмоциональной отрешённостью. Пол под ногами отвратительно скрипел. Вся эта сцена напоминала Суге фотографии тюремных заключенных, таких же безразличных, уже давно потерявших надежду на освобождение.       Суга не знал, куда себя деть. Казалось, стоило бы сесть вместе со своими соседями по комнате. Однако они все разбрелись по столовой, кто куда, исчезая в толпе серых людей. Даже взбалмошного Нишиною трудно было заметить. Тогда у Суги не оставалось других вариантов, кроме как подсесть к кому-то, кого он ещё не знает. Его глаза забегали по столам, высматривая свободное место.       На его удивление, за одним из столов практически никто не сидел. Места занимали двое парней, увлеченно обсуждавших что-то между собой. У парня, что активно жестикулировал руками, были каштановые волосы и такого же цвета глаза. Второй отличался ярко-желтым цветом волос, и довольной ухмылкой. Суга бы даже сказал — пугающе довольной ухмылкой, особенно для такого места. Пространство вокруг них словно посветлело, излучая нотки тепла. Привлекательная атмосфера комфорта завлекла Сугу, не дав тому и минуты, чтобы понять, когда он успел оказаться перед их столом.       Парни, переглянувшись между собой, замолчали, недоуменно посмотрев на новенького, что так бесцеремонно вторгся в их личное пространство, если можно было назвать таковым стол, стоящий впритык к стене, среди десятков других столов. Ну, или именно это себе напридумывал Сугавара, в очередном приступе тревоги. В реальности же, никто не смотрел на него с осуждением, лишь с интересом и толикой возбуждения.       — Ты новенький? — улыбнулся блондин. Он подвинулся к краю, словно без этого действия, Суге не хватило бы места за этим огромным, как ему казалось, столом. Коуши сглотнул, медленно кивнув на вопрос, и устроился рядом с блондином, едва не опрокинув свой поднос на деревянную поверхность. Блондин рассмеялся. — Аккуратнее, горе новичок.       — Горе новичок? — неловко улыбнулся Суга в ответ, понимая что слова блондина не далеки от правды. — Я настолько плохо выгляжу?       — Держишься бодрячком, уже хорошо, — улыбнулся шатен напротив. — Давно у нас не было новичков.       — Пока что первый, кто к нам подсел.       Если эти слова и насторожили Сугу, то долго в его голове они не задержались, сметаемые приятным впечатлением от нового знакомства.       — С вами больше никто не сидит? — тихо спросил он, ковыряясь ложкой в своей тарелке. Еда выглядела на удивление съедобно.       — Неа, — в очередной раз улыбнулся шатен, — больше никто не сидит. Иногда правда с нами ужинает Акааши-сан, когда подают онигири, но это бывает очень редко, — произнося это, улыбка шатена стала только ярче.       — Да и Тобио-чан больше не обедает в общем зале, — слегка разочаровано сказал блондин, расстроив этим фактом своего друга. — Такая досада. Мне нравилось с ним обедать. Он всегда такой милый когда хмурится.       — Ну, ничего не поделаешь, — грустно вздохнул шатен, отведя взгляд, напряженно буравивший стол. — После того как его забрали к мирным, я его практически не вижу.       Блондин сочувствующе взглянул на своего друга, подбадривающе похлопав его по плечу, как бы говоря, что он рядом.       Сугавара не знал, что стоит делать в такой ситуации. Ему было жаль, что он испортил обед своим новым знакомым, одним только вопросом, но он не мог не отметить, что получил больше новой информации. Да и кто бы ни был этот Тобио, он видно был близок шатену. Почему им тогда не дают видеться?       — Забрали к мирным? — спросил Коуши, как бы повторяя слова парня.       — «Мирные» — так называют детей. Ну или точнее, ребят которые отстали в развитии, и походят на детей, — пояснил блондин, стараясь аккуратно подбирать слова, для столь деликатной темы. — Чаще всего к мирным забирают неразумных. Тобио-чан тоже один из них. Раньше, конечно, некоторым мирным позволяли жить в общем корпусе, смотря на обстоятельства, но после того инцидента…       — Что за инцидент? — не удержав своего любопытства, спросил Суга.       Парни переглянулись, прежде чем один из них ответил:       — Хинату чуть не убили.       Сугавара ждал чего угодно, но не этого. Его успели посетить самые ужасные мысли, о том зачем это могло кому-то понадобится, и почему убить хотели именно Хинату. Потом к нему закралась мысль, что человек пытавшийся это сделать, всё ещё мог быть среди них. Кажется, это отпечаталось на его лице, раз один из парней решил рассказать больше.       — Не бойся, того, кто это сделал уже заперли, — на этих словах, блондин помрачнел, так же как до этого его друг. Но если в глазах шатена плескалась грусть, то у его соседа во взгляде горели огни злобы, чистой ярости, адресованные тому человеку, что пытался это сделать. — Он сейчас в изоляторе. И надеюсь просидит там ещё долго.       Шатен сглотнул, заметно нервничая. Он приложил ладонь ко лбу, прикрыв глаза.       — Хината, это, м-м, девочка с рыжими волосами. Хината очень яркая личность, но у неё очень низкий уровень IQ. Ей иногда разрешают посещать главный зал, но так она живёт с мирными.       — Она ваша подруга?       — Конечно, — ответил блондин, слегка успокоившись. — У меня нет никого дороже Хинаты. А ещё она присматривает за братом Ойкавы, так что она ему тоже близкий человек.       — Брату Ойкавы?       — Совсем забыл, — шатен поднял голову, протянув руку что до этого покоилась на его лбу, Суге, представляясь, — Ойкава Тоору, рад познакомиться.       И улыбнулся. Ярко-ярко, совсем как в начале разговора.       — Мия Атсуму, но можно просто Тсуму, — также представился блондин.       — Сугавара Коуши, — не отставал от них Суга.       — Не хочешь пожать и мою руку, а, Сугавара? — Атсуму хитро улыбнулся, дожидаясь ответа, в то время как Ойкава просто закатил глаза. Суга пожал плечами, не понимая подвоха, до тех пор, пока Атсуму не протянул свою руку, и лишь при рукопожатии, Суга понял что было не так.       — У тебя… протез, — уставился он во все глаза на искусственную руку Мии. Парень рассмеялся, привлекая недовольные взгляды окружающих, и легкую полуулыбку Ойкавы. Суга быстро опомнился, нервно вздрогнув, и поклонился, ударившись головой об стол, заставив Атсуму смеяться ещё громче. — Простите, — сказал он, потирая ушибленный лоб, — я не хотел…       — Не обращай внимания на этого идиота, — сказал Ойкава, получая возмущенное «Эй!» в свою сторону. — Ему нравится издеваться так над новенькими.       — И ничего я не издеваюсь!       — Поговори мне тут.       Суга поражался взаимодействию этих парней, что вели себя как лучшие друзья. Ну, возможно так и было. Выглядели они комично, но на своём месте. Как два кусочка пазла, идеально дополняющих друг друга. У них даже была своя шутка, какие бывают только в определенных кругах близких друзей, которой они, ну или Тсуму, поделились с ним. Однако, Сугаваре было интересно узнать, что случилось с рукой Мии, но он итак сегодня был достаточно невежлив. Хотя, их это, кажется, совсем не заботило.       — Сейчас досмеёшься, и тебя опять заберут на разговор! Мне уже хватает таблеток по горло, не хочу получить ещё одну дозу из-за тебя, — прошипел Ойкава, выглядя весьма обеспокоенно.       Атсуму принял его слова в серьёз, и в последний раз хмыкнув, принялся себя успокаивать. Получалось у него плохо.       — Ты нас прости, не хотели навлекать проблем, — смущенно улыбнулся Ойкава, оправдывая поведение своего друга. — Ему собственные же шутки хуже делают. У него маниакальный синдром. Такие перепады настроения небезопасны.       — Сказал клоун с эмоционально неустойчивым расстройством личности, — тяжело произнёс Атсуму, пряча покрасневшее лицо в своих руках. — Дайчи не видно на горизонте?       Ойкава обернулся, пересчитал всех врачей, и повернувшись обратно, отрицательно покачал головой.       — Его нет, наверное пошёл отнести обед Яку.       Всё больше незнакомых имён.       — Господи спасибо, — облегченно выдохнул Атсуму, на которого накатила усталость. — Ненавижу эти таблетки, я от них больше похож на психа, чем без них.       — Разве ваши препараты не должны помогать вам с контролем эмоций? — Суга был в недоумении. У Атсуму и Ойкавы были проблемы с контролем эмоций. Получается, и таблетки им должны были давать соответствующие. Как и Суге давали препараты, помогающие избавиться от галлюцинаций.       — А тебе какие дают? — поинтересовался Ойкава.       — Я… не знаю, — честно признался Суга. Ему до этого и не приходило в голову, спросить о том, чем его пичкают. — Но они помогают от галюцинаций.       — Галюцинаций?       — У меня болезнь шизофренического спектра, — повторил Суга слова своего лечащего врача.       Ойкаву это почему-то рассмешило, но он тут же проглотил свой смешок, не давая ему и шанса на свободу.       — Тогда тебе надо было сесть вон за тот стол, — Тоору указал пальцем на один из столов, за которым, к удивлению Суги, сидел Тсукишима, в окружении незнакомых ребят. — Правда, они не особо любят новичков, так что, может это и к лучшему, что ты сел к нам.       — Я заметил, — отозвался Суга, припоминая знакомство с Тсукишимой.       — Хмм, — промычал Атсуму. Коуши и Ойкава повернулись к нему.       — Что?       — Весьма странно.       — Ты можешь нормально сказать? — Ойкава фыркнул, сердито посмотрев на Атсуму.       — Кенмы нет в столовой, это странно.       — С чего бы это вдруг стало странным, — Тоору это почему-то очень сильно раздражало.       Сугавара внимательно следил за их разговором, понимая что из своих соседей он сам информацию не вытащит. Если Нишиноя ещё выглядел как человек, что мог бы проболтаться о какой-нибудь тайне, то точно не Кенма и Тсукишима. Эти двое были как ящик Пандоры. Столь таинственные, и в то же время опасные. Сокрытые в них тайны были страшнее смерти, которая наступила бы в скорый миг. Именно такое впечатление они создавали.       — А ты не знаешь? Кенма уже четыре раза за этот месяц посещал морг. Ещё одна осечка, и его посадят в изолятор. Он итак под присмотром у Дайчи, ещё и нас в эту яму затянул.       — Если ты сейчас не замолчишь, то и новичка в эту яму засунешь, — шикнул Ойкава, оглядываясь по сторонам. Потом он повернулся к Сугаваре, схватив его за руку, которой он до этого сжимал пластиковую ложку. — Сугавара, да? — Суга кивнул. — Слушай и запоминай. Атсуму Кенму не упоминал, и ты ничего не слышал, ладно? — тихо шептал он, выглядя очень напугано.       Вид Мии напоминал побитого щенка. Он выглядел едва ли не виновато.       — Хорошо, — также тихо произнёс Суга, стараясь не обращать внимания на боль в руке, от хватки Ойкавы.       Шатен, наконец заметив что причиняет боль новичку, опустил его руку, и быстро извинившись, взял свой поднос, и скрылся из вида. Атсуму не долго думая поспешил за товарищем, также извинившись перед Сугой и вкинув что-то вроде «приходи ещё поболтать».       Оба парня оставили за собой туман вопросов, и в очередной раз, никто не собирался объяснять Суге ничего. Они рассказали большую часть, дали ему чуть больше информации, которой можно было пользоваться, только, пока что неизвестно как. Но оставались такие детали, которые не имели для него пока никакого смысла.       Ойкава и Атсуму явно не хотели привлекать к себе внимания, и теперь, когда Суга думает об этом, они и правду говорили не особо громко, едва слышно, пока не стали срываться, вероятно, из-за своих болезней. От кого бы они не скрывались, а Суга подозревал некого «Дайчи», что скорее всего был врачом, то они его ужасно боялись, и упоминали как вестника смерти. Эти их нервные движения, надрывающийся голос. Каждый знак снова указывал на то, что здесь небезопасно, и как бы Сугу не пытались в этом переубедить врачи, он им не верил. Семи-сан говорил что он ему помогает. Но ни Тсукишима, ни Атсуму, не выглядят как люди, которым здесь лучше.       Да и этот комментарий про таблетки? Суга стал пить свои, когда ему надоело бороться. Надоели врачи, что вталкивали их ему в глотку. Надоели ехидные слова, напоминающие про его галлюцинации. А теперь… стоит ли ему пить эти таблетки? Не похоже что Ойкава был рад своим лекарствам.       Суга сделал себе заметку в голове, чтобы спросить их или Нишиною, как избавиться от столь нежеланных препаратов. Почему-то ему казалось, что они помогут.       Ещё есть «морг», про который ничего не известно. Но если попав туда, отправляют в изолятор, значит Суге нельзя туда попадать. Ему хватило того времени, что он провёл в одиночке. И он не хотел выяснять, чем изолятор может быть хуже.       В столовую, спустя долгое время, зашёл Кенма, на которого было обращено внимание каждого в комнате. Но стоило ему посмотреть на них в ответ, все тут же сделали вид, что его тут нет.       У Кенмы были сильно выраженные мешки под глазами и потрепанные волосы. На руках его были завязаны бинты, подчёркивая худобу его тела, до этого скрывающуюся под слоями одежды.       У Суги были только вопросы. Один из вопросов стоял перед ним.       Что такого опасного в Кенме?