Проблема-лебедь: та_самая_ошибка ведьмака

Заброшенный сад, укрытый вуалью тёмной ночи, пышет прохладой и дурманящим ароматом диких роз. Неухоженный и неприветливый, он грозно шуршит кронами деревьев, готовый завести в свой лабиринт любого, кто неосмотрительно ступит на истёртые временем каменные дорожки, заметённые сухой опавшей листвой, закрытые вьющимися тут и там корнями, торчащими из земли. И повезёт путнику, если одичавший сад проводит его до развалин старого замка, полного старых гобеленов, погрызенных молью бархатных штор и бесконечных лестниц, а не до обрыва, ведущего к озеру, поросшему по краям острой осокой, полному ледяной воды, в которую войдёшь и сгинешь под траурный вой плакучих ив. «Ну, так было когда-то», - с тоской думает Юнги, окидывая взглядом свои владенья. Поправив капюшон на голове, ведьмак неторопливо спускается по широкой лестнице к самому озеру и останавливается. Дикий сад вокруг, полный роз-шептунов и коварного вьюнка, служит живой стеной между руинами замка и всем миром. Сам замок, прикрытый иллюзией, кажется старыми развалинами, на которые даже смотреть страшно, когда как на деле половина его вполне себе жилая и уже очень долгие годы является домом Юнги, убежищем. Виды из окон замка открываются великолепные: на горы, озеро, сад и бескрайнее небо, сейчас полное звёзд. Ветер окончательно сносит завесу туч, и показывается луна. Полная и яркая, смешавшая в себе золото с серебром, она опускает лунную дорожку на водную гладь, омывает всё вокруг мистическим сиянием, при виде которого у Юнги каждый раз перехватывает дыхание. Так красиво... - Ну, наконец-то! Думал, с ума сойду, пока дождусь! Чёртовы тучи! Прекрасный миг разлетается вдребезги. Стиснув зубы, Юнги резко оборачивается и видит быстро плывущего в центр озера лебедя: наполовину белого, как первый снег, наполовину чёрного, как самый тёмный час перед рассветом. Объективно, это очень красивый и грациозный лебедь, которого какой-нибудь художник с радостью бы поместил на своё полотно. Субъективно, Юнги с радостью поджарил бы этому пернатому зад, потому что за те пять месяцев, что они в некотором смысле живут в этом замке бок о бок, границы терпения ведьмака начали трещать по швам, а ведь он и так их расширил из-за сложившейся ситуации! Начиналось всё многообещающе. Юнги нужен был один редкий артефакт, а богатею из соседнего королевства - власть. Старо, как мир, но тем не менее. Сделка показалась Мину лёгким заработком. Всё, что ему было нужно сделать, это похитить наследного принца и придержать у себя до тех пор, пока его суженый - в лице сына богатея - не явится, чтобы вызволить пленника. Дальше всё должно было протечь в духе романов, написанных исключительно для наивных душ: признания в любви, клятвы быть вместе до мраморной плиты и всё в этом духе. Хорошо, что артефакт Юнги с помощью хитрости сумел выменять до того, как выполнил свою часть договора, иначе жизнь его была бы совсем невыносима. Не по плану всё пошло быстро и стремительно. И начались проблемы ведьмака даже не с потерявшегося где-то по дороге будущего женишка принца. Всё началось с самого принца, который оказался тем ещё пронырой. Юнги сначала запер его в камере в подземельях, чтобы не мешался под ногами, но наследник как-то сумел выбраться. И нет бы попытаться сбежать, так он начал ползать по замку, распугивать семейства летучих мышей, бить антиквариат - совершенно случайно, без шуток, исключительно благодаря своей кривожопости - и громко ныть о том, чтобы чудовище ему наконец-то показалось, а то в мрачных стенах совсем скучно. Юнги, укравший наследника в своей форме огромной летучей мыши, в который раз убедился в правдивости поговорки: «Не всё то золото, что блестит». Наследный принц, Пак Чимин, оказался сущей катастрофой. Общительный и шумный, он наполнил замок Юнги хаосом. Запирать его не было смысла, только натягивались собственные нервы от криков и воплей негодования, поэтому ведьмак решил схитрить и превратить принца в лебедя, зависимого от света луны, выпустить в озеро и позабыть о нём до поры до времени. Не вышло. Мало того, что колдовство отчего-то не повлияло на разум наследника, так тот ещё и начал преследовать Юнги, раздражая лебединым криком, щипаниями за несчастную задницу и ударами на удивление мощных крыльев до тех пор, пока Мин не вернул ему хотя бы способности говорить. - Где твоё гостеприимство? - укорял его после Чимин, продолжая ходить хвостом, несмотря на крутые лестницы и узкие проходы, не очень-то пригодные для лебединых лап и крыльев. - Там же, где и совесть, - ехидно отзывался раз за разом Юнги, уворачиваясь от чужого клюва. А после и вовсе выпроводил лебедя на озеро, как и хотел в начале, поставив на весь замок защиту от проникновения. Чимин очень долго и очень возмущённо кричал со стороны озера ему вслед ругань, недостойную наследника королевских кровей, а потом ещё дольше игнорировал все попытки Юнги накормить пленника, когда на небо поднималась луна, превращая того обратно в человека. В настоящем всё ещё хуже. Или лучше. Юнги совсем запутался, потому что не знает, радоваться ему происходящему или нет. Проблема в том, что Чимин его игнорирует. Совершенно. Он не разговаривает с ведьмаком, не отвечает на вопросы и вновь отказывается составлять ему компанию за ночным ужином. И ладно бы это, долгожданная тишина! Но помимо всего прочего Пак совершенно отказывается обсуждать сложившуюся ситуацию и план по его возвращению в отчий дом. Раз уж сынок того богатея по каким-то причинам решил своего суженого-ряженого не спасать, Юнги нужно с наследным принцем что-то делать. Он бы и сделал, если бы в пылу раздражения не наложил на принца это дурацкое проклятие. Теперь дорога к спасению у Пака только одна: либо признание в вечной любви, либо пойти под венец с самим ведьмаком. Не подумайте, что Юнги этого хотел, ладно? Не он придумывал эти идиотские правила с их идиотскими «запасными выходами для чайников». - Ох, наконец-то! Дёрнувшись от счастливого вскрика, Юнги выныривает из полных уныния воспоминаний о том, как влез во всё это болото, что привело к полной потере покоя, и вскидывает взгляд на озеро и лебедя. Точнее, человека, в которого тот превратился, омытый лунным светом. Поднявшись с колен, Чимин встряхивает ногами и широко счастливо улыбается. Да, лебедем ему явно несладко приходится, несмотря на явную любовь к воде, озеру возле замка и плаванию. Наложенное на него заклинание защищает Пака от утопления в человеческой форме, и тот легко скользит босыми стопами по водной глади, как какая-нибудь водная нимфа. Налетевший ветер треплет светлые волосы принца и полы его одежды. Шёлковая чёрная туника едва ли греет, как и свободные штаны, не скрывающие босых ног, но Чимин не обращает внимания на холод. Он встряхивается всем телом, потягивается, встав на носки, а после... Начинает танцевать. Это ещё одна проблема. Танцы. Точнее, то, как они даются Чимину с его гибкой лёгкой фигурой. Юнги не в первый раз приходит для «серьёзного разговора», давая себе слово, что вот на этот раз точно решит свою проблему с украденным наследником, и не в первый раз планы его рушатся, стоит увидеть танцующего Чимина. Слишком прекрасное зрелище, как бы Мин это ни отрицал. Слишком завораживающее. А Пак танцует. Танцует, не обращая на него особого внимания. Танцует, будто нет у него более желанных вещей, чем иметь человеческие ноги, чтобы двигаться, и не нужны наследнику ни отчий дом, ни возвращение на родину, ни десятки слуг, готовые угодить любому требованию в отличие от Юнги. Стоит луне обратить последствия проклятия, пусть и на время, Чимин со звонким смехом начинает носиться по озеру, прыгать и кружиться, кататься по водной глади, принимая немыслимые позы. Чёрный шёлк вьётся вокруг него змеями. На щиколотках, поблёскивая серебром и золотом, в свете луны показываются тонкие рунические браслеты, надетые на пленника проклятия магией. Но Чимин не боится их. Чимин как будто не боится ничего: ни заброшенного жуткого сада, ни руин, наполненных воем, ни ведьмака, вокруг которого всегда клубится тьма и остро пахнет серой и кровью. Чимин будто и не думает ни о чём. С мечтательной улыбкой он лишь танцует, поднимает серебряные брызги воды вокруг себя, раскрытыми руками пытается, желает обнять весь мир. Принц-лебедь выглядит счастливым. «Нет, не так», - вдруг понимает, осознаёт за доли секунды Юнги, хватаясь пальцами за капюшон, не позволяя налетевшему порыву холодного ветра сдуть его с головы. - «Он выглядит счастливым, находясь здесь. Пока я следил за ним, следовал за ним тенью по коридорам отчего замка, он не был и вполовину счастлив так, как счастлив теперь здесь, вдали от своего дома и семьи». В какой-то момент, как и всегда, Чимин замечает его. Закончив очередное вычурное па и встав в изящную позу с выставленной вперёд правой ногой, принц отбрасывает со лба чёлку и вскидывает на ведьмака пристальный взгляд. Улыбка с его губ тут же исчезает, а сами губы сжимаются в тонкую линию. Скрестив руки на груди, Чимин отворачивается и застывает белоснежной мраморной статуей на водной глади, укрытой чёрным тончайшим шёлком, украшенной серебром и золотом. Такой тонкий и хрупкий. Невообразимо красивый в льющемся с небес лунном свете. Настолько, что Юнги в какой-то момент осознаёт: у него перехватило дыхание. «Этого ещё не хватало. Нет! Никаких пернатых в доме», - в ужасе думает ведьмак и громко прочищает горло, чтобы привлечь внимание. - Долго ещё будешь там вытанцовывать в одиночестве? - А что, соскучился? - громко фыркает принц, но всё же разворачивается к нему лицом - прогресс. - Чего надо? Юнги давится предложением перестать упрямиться и пойти нормально поужинать. Не то чтобы он переживал о том, ест принц или нет, разумеется. Он ему не мать и не нянька, чтобы волноваться. Просто иметь настолько выпирающие ключицы явно ненормально! Не то чтобы Юнги разглядывал чужие ключицы в распахнутом вороте этой совершенно вульгарной не греющей туники. Нет! И не об этом сейчас вообще речь! Раз в жизни Мин решил хоть немного о ком-то позаботиться - в конце концов, принц его пленник, нужно проявить хоть какое-то гостеприимство - а тут, поглядите-ка, ему ещё и хамят! - Слушай, ты... - тычет в его сторону пальцем Юнги, делая решительный шаг вперёд. И не договаривает, потому что совсем забыл о воде. Никакого постепенного спуска в озеро от подножия лестницы нет. Раз и огромная глубина, полная ледяной воды. С позорным паническим вскриком, достойным нежной барышни, Юнги падает в воду, тут же уходя под неё с головой. Одежда промокает моментально. Плащ опутывает ноги, утягивая на дно, но Мин упрямо борется с толщей и всё-таки всплывает, отфыркиваясь и отплёвываясь от пропахшей тиной и водными лилиями воды. И оказывается нос к носу с присевшим на корточки Чимином, который лишь секунду выглядит испуганным, а в следующий миг уже сладко улыбается. От этой улыбочки у Юнги дрожь бежит по позвоночнику. Не к добру. - Так что ты хотел сообщить мне? - мило улыбается Чимин и поправляет облепивший голову ведьмака капюшон плаща. Вскинув подбородок, будто это хоть немного поможет восстановить чувство собственного достоинства, Юнги разворачивается, подплывает к лестнице и взбирается на нижнюю ступень. Поднявшись и встряхнув полами плаща, он угрюмо зыркает из-под мокрой чёлки на явно потешающегося над ним принца, прикрывшего будто невзначай улыбку ладонью, и вновь тычет в его сторону пальцем. - Ты, - шипит, будто рассерженный кот или змея, коих полно в саду вокруг замка. - От тебя одни проблемы! Жил я один и бед не знал! А тут появился ты и всё испортил! Никакой тишины! Никакого покоя! Наглый, избалованный, высокомерный! Теперь понятно, отчего твой женишок не явился тебя забрать! Одумался в последний момент, вероятно! А ты упал камнем на мою шею, ни дня покоя! Собирайся немедленно, Пак Чимин! Верну тебя в родные пенаты, и наплевать, человек или лебедь! В Тридевятом королевстве наследная принцесса вообще огр! И ничего, живёт себе припеваючи, даже мужа нашла! И ты себе найдёшь потом какого-нибудь крылатого, который сломит проклятье! А не сломит, вместе улетите на юг, и будет у вас двадцать лебедят! - Всё сказал? - уточняет Чимин, легко шаркая правой стопой по воде будто в жесте стеснения или застенчивости. А в следующий миг оказывается вплотную к Юнги и хватает его за массивную застёжку плаща, рывком притягивая к себе и решительно заглядывая в широко распахнувшиеся глаза ведьмака, гипнотизируя потемневшими каре-янтарными радужками. - А теперь слушай сюда, Мин Юнги, ведьмак северного леса, - шепчет жарко в самые губы, зажав между собой и широкими мраморными перилами, пожелтевшими от времени и обвитым засохшими колючками, одна из которых больно впивается Юнги в ягодицу. Ауч! - Ты меня из отчего замка выкрал? Выкрал. Моего мнения на этот счёт не спросил? Не спросил. По-хорошему со мной обращаться не хотел? Не хотел. В лебедя меня превратил? Превратил. Вот и расхлёбывай теперь: сам виноват. Я из дома мечтал сбежать с тех пор, как обрёл хоть какую-то сознательность. С глубокого детства я мечтал о приключениях и о том, как стану танцором, а не о том, как заработаю геморрой, просиживая задницу на троне, наблюдая за тем, как один за другим подыхают мои дегустаторы. Днями и ночами я молил небеса о милости, и, когда меня вдруг похитила летучая мышь размером с дракона, счастью не было предела. Так что ни в какой отчий дом ты меня не вернёшь, Мин Юнги. Я останусь здесь, с тобой. На этом прекрасном озере. В этом прекрасном замке. Надолго. Возможно, навсегда. - Не смей мне угрожать! - рявкает на принца Юнги. Ну, пытается, по крайней мере. Не май месяц на дворе: от купания в ледяной воде зуб на зуб не попадает. Выходит, скорее, жалкое сипение. Похожее на задушенный писк кота, которому наступили на хвост. Осознав это, Юнги пламенеет щеками. Чимин даже не пытается больше держать лицо, улыбается от уха до уха, отчего его глаза превращаются в две узкие щёлочки. Красивый, сволочь. И раздражает Юнги до белого каления. - А я и не угрожаю, Юнги-я, - сладко тянет Чимин и отпускает его, отступает на воду, причудливыми пируэтами скользит к лунной дорожке, широко раскрыв руки, будто крылья, готовые оторвать тело от земли. - Я делюсь с тобой радостной вестью. Разве не чудесно? Тебе наверняка было так одиноко в этом огромном пустом замке наедине с летучими мышами и бродячими котами. Но не волнуйся! Теперь у тебя есть я! Просто прекрасно, верно? И никуда я от тебя не денусь! И ты от меня тоже никуда не денешься! Застыв в лунном круге, Чимин оборачивается к застывшему не то в шоке, не то в ужасе от столь жарких обещаний ведьмаку, игриво подмигивает, а после срывается на бег и уносится прочь, скрываясь в саду по ту сторону озера. Заторможено проводив его взглядом, Юнги отмирает лишь тогда, когда очередной порыв ветра дёргает его за мокрую одежду. Передёрнув плечами, ведьмак чертыхается и спешно возвращается по лестнице обратно в замок, с грохотом захлопывая за собой дверь и проклиная тот день, когда жадность заставила связаться с тем богатеем. - Одиноко мне. Мыши его не устраивают. Никуда я от него не денусь. Нет, вы только поглядите на него! Нашёлся, тоже мне, предсказатель доморощенный, - цедит сквозь стиснутые зубы ведьмак, пока греет себе воду для ванны и ищет сменную одежду, попутно насыпая в бадью столько сушёной мяты, что все местные кошки - всего-то семь! - вскоре собираются вокруг неё, будто вокруг ритуального костра. - Не дождёшься, Пак Чимин! Я душу Дьяволу продам, но найду способ обойти проклятье и спровадить тебя ко всем чертям из моего озера и замка! Ещё долго, очень долго Юнги, разомлев в горячей ароматной воде, ворчит и ругается, попутно чихая, кашляя и проклиная родню Чимина до десятого колена. И не знает, даже не догадывается, что в каменной беседке в глубине сада Чимин, сплетающий венок из диких роз, с мечтательной улыбкой смотрит на единственное освещённое окно замка, принадлежащее купальне, вспоминая тёмно-карие глаза своего неудачливого пленителя, белоснежную, словно первый снег, кожу и бледно-розовые губы; вспоминая терпкий запах трав, пропитавший чужую одежду, кривые усмешки и тепло цепких пальцев на своих запястьях. - И разрушит проклятие только признание в истинной любви или венчание с тем, кто наложил его, - почти поёт Пак и негромко смеётся. Отводит взгляд от жёлтых бликов свечей, запрокидывает голову и смотрит на яркую луну. - Так что никуда ты от меня не денешься, Мин Юнги. Это не у меня, это у тебя теперь одна дорога. - Под венец с принцем-лебедем, - шепчут розы-шептуны справа. - Полюбить принца-лебедя в ответ, - шепчут розы-шептуны слева. - Всегда нужно читать мелкий шрифт в книгах заклинаний, - шепчут розы-шептуны позади Пака. - Всегда нужно читать мелкий шрифт, - соглашается с тёмно-синими розами Чимин и водружает на голову венок, всё ещё посмеиваясь с воспоминания о промокшем насквозь Юнги, разом ставшего похожим на своих любимых пушистых питомцев. Пусть ведьмак хоть душу Дьяволу продаст, чтобы от него избавиться, а никуда от Пака всё равно не денется. Если Чимин в их первую встречу лицом к лицу решил, что этот удивительный мужчина, спасший его от дворцовой жизни и приворожившийся своей красотой и магическими способностями, будет принадлежать ему, то тому лучше смириться. Пак Чимин, наследник королевских кровей, всегда получает то, чего хочет. - Хозяин сам виноват, - шепчут розы-шептуны нестройным хором. - Сам виноват. Сам. Со смешком, Чимин спрыгивает с каменных перил, мягко поглаживает несколько льнущих к пальцам бутонов по лепесткам и неторопливо возвращается к озеру. Ступает босыми ногами на мокрую зеркальную гладь, скользит по ней к центру озера и замирает, вскинув руки. Невидимый оркестр вновь начинает играть для него самую сладкую музыку: музыку безграничной свободы, музыку незамутнённого счастья. Отчий дом далеко. Впереди ждут открытые во все стороны дороги и приключения. Чимин широко улыбается и делает первый взмах рукой. Он счастлив. Очень счастлив. И от этого ему хочется танцевать.

|End|