Сотри его из memori

«Солнце. Такое нежное, тёплое и лучезарное как... Так, стоп! А где Чуя?» - Дазай с закрытыми глазами ведёт рукой по предполагаемому и ещё недавнему местонахождению супруга на кровати. Сегодня выходной, поэтому он хотел поваляться с любимым подольше, но что-то пошло не так. Осаму прислушивается, только детей не слышно. «Видимо, спят ещё. Зачем тогда подорвался куда-то?» - парень переворачивается на спину, потягиваясь. Белоснежно-белые простыни в комнате с тёмными оттенками смотрятся прекрасно. Они живут вместе уже почти год. Все из-за появившихся в их жизни маленьких смышлёных человечков, которые сделали и так насыщенные работой будни ещё более загруженными. Правда, радости принесли с собой намного больше. - О, ты уже проснулся? Думал, ты будешь спать до обеда, пока Фамия на тебя не запрыгнет. - Чуя вышел с полотенцем на голове и кружкой чуть остывшего кофе в руках. Обычно в выходные он спал до упора, как и шатен, а потом счастливый и солнечный, потому что наконец выспался и никуда не надо, готовил на всех завтрак и предлагал куда-нибудь сходить. Но сегодня... - Ты помнишь, что дети на тебе? - А? - сонно бормочет тот. - Чу, пошли спать... - Дазай перекатывается по кровати ближе к рыжему, но его тотчас отпинывают обратно. Накахара тяжело вздыхает. - Пожалуйста, давай без этого. Ты же прекрасно знаешь, что сегодня... Глава мафиози ставит чашку на тумбочку и отворачивается к шкафу с одеждой. Через секунду он уже стоит в тёплых объятиях. Горячее дыхание со спины обжигает шею и оставляет поцелуй. Ровно шесть лет. Ровно шесть лет назад множество людей, друзей погибло за действующий мир. Чуя никогда не пропускал этот день. Каждый год парень ходит на кладбище, навещая старших и младших товарищей, в особенности Кое и Мори. Дазай же никого не навещает, кроме первого друга, но не это не сегодня. - Мне пойти с тобой? - шепчут у уха. Длинные тонкие руки кольцом сцепились на талии. На них нет ещё той шершавости бинтов, ведь дома можно не прятать шрамы. - Нет. Кто с детьми тогда будет? Акеми так хотела в парк аттракционов сходить, своди их. - Накахара откидывает голову назад, чтобы заглянуть в еле открывшееся карие глаза, и лаского улыбается. - Я все равно каждый раз встречаюсь там с Кекой, так что не переживай. Повеселитесь хорошенько, ладно? - Осаму наигранно нахмурился. - Без тебя не весело. - недовольно пробормотали в ответ. Шатен наконец отпустил парня и упал обратно в постель. - Они все равно пока спят, и я тоже воспользуюсь моментом. Чуя усмехнулся и продолжил собираться. Чёрный классический костюм поверх белой рубашки и портупеи чем-то напоминал образ, в котором он любил ходить во времена, когда был исполнителем. Дазай наблюдал, лёжа на боку и завернувшись вновь в одеяло, прищурившимися от лености утра глазами. Прямая спина, немного узкая, как для мужчины, талия и слегка загорелая кожа, на которой были видны старые шрамы. Не так много, как у шатена, но все же. Накахара не переставал привлекать к себе внимание ни на секунду. Осаму готов поклясться, что может смотреть на своего супруга вечность и ни разу не скажет, что тот не прекрасен, будь даже рыжий в каких-нибудь лохмотьях. Лишь потухший взгляд голубых любимых глаз заставит Дазая отвести взор, но только чтобы придумать, как вернуть Чуе былую радость и жизнь. Стоит Накахаре закончить, как лежащий тут же притворяется спящим. Пусть и мастерски, но мафиози уже с закрытыми глазами может определить, когда тот лишь играет роль. «Ну, и ладно», - улыбается тот, хватая с тумбочки ключи и телефон. В доме по-прежнему тихо. - Люблю тебя, скумбрия. - тихо бросает рыжик из дверного проема спальни. - А я тебя, коротышка. - летит ему в спину ответ. Парень беззлобно фыркает. Да, рост у него - слабая, но в то же время весьма привлекательная черта. Чуя завязывает шнуровку туфлей в коридоре, когда из детской раздаются еле слышные шаркающие шаги. Парень поднимает голову, тут же расплываясь в тёплой улыбке (пусть во взгляде виднелась толика грусти), легко маня рукой ребёнка к себе. Акеми, в бирюзовой пижаме с облачками и босиком, ускоряется и подбегает к взрослому. Она выросла за прошедший год и теперь была на пару сантиметров выше брата. Дети ходят в школу, как и все их нормальные сверстники. Новые документы, стертое прошлое, проложенная дорога в будущее - заслуга приютивших их парней. Пусть жизнь ребят сильно изменилась, но характеры у них остались те же. Фамия непоседлив, наивен, смышлен, правда, быстро отвлекается, если дело не сильно его заинтересовало, поэтому и учеба хромает. Его сестра наоборот спокойна, рассудительна, трудолюбива, хоть и немного прямолинейна, отчего ее речь иногда кажется грубой. У них много друзей, да и в принципе новых знакомых как в Агентстве, так и в Мафии. Ещё бы! Дети главы сильнейшей преступной организации и хитрейшего гения. Но при всем при этом они может и не самая, но обычная семья. Они по-настоящему счастливы. - Доброе утро, Акеми! Выспалась? - Накахара целует девочку в лоб, треплет по спутавшимся ото сна волосам. - Фамия ещё спит? - Угу. - кивает она и зевает. - А ты куда? - По делам. Сегодня Осаму с вами пойдёт в парк, ты же давно хотела, верно? - парень отпускает малышку и заканчивает начатое. - Присмотришь за ними? Знаешь же какие твой брат и папа сумасбродные! - они смеются. - Я приготовил блинчиков на завтрак, они на столе накрыты тарелкой. - С клубникой? - загоревшимся взглядом Акеми посмотрела на рыжего. «Все-таки ты очень красивая. Интересно, какая ты будешь взрослая? Хотя, нет. Не надо вам ещё взрослеть - побудьте подольше такими же крохами». - С клубникой. Она в холодильнике. - Чуя встаёт, последний раз проверяет все ли взял, накидывает на голову шляпу и открывает дверь. - Ну, я пошёл. - Пока-пока! Возвращайся пораньше. - она машет ему на прощание. Дверь закрывается, и Накахара тяжело вздыхает: «Что ж, проведаем старых друзей...»

***

Ветер дул в спину холодным потоком. Почему-то на кладбищах всегда ветрено. Ну, хоть дождь не идёт и уже хорошо. Тёплое солнце начала лета плавно поднимается по небосклону. Сзади над головой шелестит листва. Несколько сделанных в одном стиле ухоженных могил получили новые букеты белых Азалий. К уже лежащим присоединяются асфаделусы - красивые белые цветы с тонкими, полупрозрачными лепестками. Кека оборачивается. - Накахара-сан? - Приветик. - парень присел у основания могилы Озаки, приложив головной убор к груди, и что-то тихо прошептал. Возможно, это была молитва. - Давно же это было... - Да, самой не верится. - Идзуми сегодня была в темно-синим платье чуть ниже колена. На талии слегка свисал тонкий чёрный пояс, а в волосы была вплетена заколка сестрицы. - Много же с тех пор прошло. Как там Акеми и Фамия? Все так же учатся? - Ага. У Акеми трудности с математикой, а у Фами - с литературой. Чистый технарь и чистый гуманитарий, а вроде бы брат с сестрой! - усмехнулся он, проводя рукой по мраморной поверхности камня. - Думаю, они б понравились сестрице. Кстати, как у тебя дела? Слышал, что ты снова в невестках? - Неужели, уже до всех долетели слухи... - смущенно произнесла она. Щеки девушки покрылись легким румянцем. - Эрих же мне всего два дня назад кольцо подарил. - Не забывай, что я, как Босс Мафии, должен знать все и о всех. - пару минут царит тишина. Чуя печально улыбается портретам на темных камнях, улыбается доброму лицу Озаки и спокойному рассудительному Мори. Они, можно сказать, вырастили парня, дали ему смысл жизни после жёсткого предательства семьи Овец. - Кека-чан, не хочешь прогуляться к морю? Девушка кивает. Сегодня не жарко, но и не холодно - самое то для прогулки. К тому же ветер способствует улетучиванию плохих мыслей. Почти год прошёл с тех пор, как она рассталась с Ацуши. Тяжело ли ей было? Да. Безусловно. Ведь Кека любила его всей душой. «Но все когда-нибудь пройдет, она поплачет - время успокоит. Найдётся тот всегда, кто сердце не зажмёт, и тот, кого опять полюбит». Таким человеком стал Ремарк. Случайная встреча на улице в дождь, как по канонам романтики, когда парень приглашает на разговор в тихом кафе. Тогда Идзуми смогла рассказать все, что накопилось на душе. Она сама до сих пор гадает, как так легко смогла раскрыть душу практически чужому человеку. Но что вышло, то вышло. Скажу ещё, что Эрих и сейчас действует по девизу с детства: «Не люблю, когда девочки плачут». Кека не помнит, чтобы за прошедшее время плакала из-за него. Пусть парень и младше ее, но разве у них с Накаджимой не была разница больше, хоть и в обратную сторону. На набережной гуляют люди, бегают спортсмены на специальной полосе, смеются дети, лают собаки. Жизнь идёт своим чередом. Не хочется представлять, чтобы было, если б Достоевский победил. Сейчас так мирно и спокойно в город приходит лето. - Давай присядем вон там. - Чуя кивает в сторону закрытой лестницы и пологого склона вниз с зелёной травой - ковром. Молчаливая, но не от смущения и зажатости Кека кивает. Там действительно тише. Все люди останутся чуть позади, не будут отвлекать. Негласно Идзуми считает Накахару старшим братом. Она прекрасно знает, что может обратиться к тому за советом, помощью и тот никогда не откажет. Ей нравится играть с Фамией и Акеми, Дазай тоже всегда добр к ней. С Ацуши девушка осталась друзьями, без ссор, без истерик и конфликтов, ведь решила она все сама. И ей правда тепло на душе, когда Накаджима счастливо улыбается рядом с Рюноске. Неужели, ее жизнь вновь наладилась? - Здесь красиво, не правда ли? - Чуя тихо вздыхает и достаёт откуда-то бутылку вина и стаканы. Похоже он давно заприметил это местечко. Небольшая ниша с видом блестящую водную гладь. Где-то вдалеке проплывает торговое судно. - Я иногда выбираюсь сюда со скумбрией вечером, если Акутагава согласится посидеть с детьми. - Кека тихо усмехается. - Ты будешь очень красивой в белом, я уверен. Будешь? - Спасибо. - она взяла протянутый бокал алой жидкости. - Накахара-сан... - взгляд синих глаз опустился вниз. Идзуми сняла обувь, потому чувствовала, как трава колышется и слегка покалывает кожу. - Что такое? - парень удивленно посмотрел на собеседницу. Вино приятно обжигало горло, из-за чего рыжик довольно ухмыльнулся. - Доведёте меня до алтаря?.. Обычно это делают отцы, но... - Почту за честь. - отвечал он, а после упал спиной на траву. Небо сегодня чистое, лишь пару белых комочков одиноко плыли по нему. Чуя лениво потянулся руками вверх, прикрыв один глаз и ловя в треугольничек из ладоней одно из облачек, - Теперь же мы все будем счастливы, да? - Конечно. Мы же все нашли то, чего нам не хватало. - она улыбнулась. Сделав глоток, Кека поставила напиток рядом с собой и легла рядом. «Мне давно не было так хорошо...»

***

Тонкие пальцы быстро стучат по клавишам ноутбука, набирая строчку за строчкой, пока есть вдохновение. Акутагава сидит на полу в позе лотоса, а на нем преспокойно улеглась мохнатая серая морда, именуемая Сарой. Ноги уже жутко затекли, но беспокоить даму не хотелось. Все-таки с ней каким-то необъясним образом приходили нужные мысли. «Что бы Эми могла сделать дальше? Уйдёт, наверное... Стоит позвонить и спросить у неё самой», - Рюноске писал очередной рассказ. За шесть месяцев он написал уже две небольшие книги про Мамору с его сестренкой и отдельно про Викторию. Парень решил создать серию, где опишет счастливую жизнь каждого ребенка, но главные персонажи одной книги будут также являться второстепенными в другой. Такой вот мир с разных сторон. Акутагава часто спрашивал у настоящих прототипов, чего бы они хотели. Наверное, поэтому истории получались живыми, с настоящими эмоциями и трудностями, которые переживают герои, пусть и слегка приукрашенными. Горячий чай приятно растекается по организму. Дома хорошо, вкусно пахнет свежеиспеченным пирогом с яблоком и корицей, до ушей доносится мерное мурчание кошки, а так везде тихо...

Грохот.

Ну, или было тихо. Из зала по всей квартире разлетелся звук падающей тяжелой литературы, крик и болезненный стук об пол упавшего. «Снова...» - Рюноске тяжело вздыхает и встаёт. Сара от неожиданности резко подскочила, воткнув когти прямо в бёдра парня, и пулей вылетела куда-то. Скорее всего на кухню, в свой безопасный уголок под столом у стенки. - Ты там живой? - Акутагава на всякий случай нажимает кнопку сохранить, закрывает крышку подаренного Накаджимой ноутбука, а после неспешна двигается по направлению недавнего шума. - Вроде... - скулит Ацуши. Великолепная картина: пепельноволосый в белой рубашке, галстуке, домашних шортах посреди груды томов различного содержания потирает ушибленное колено, локоть, да и поясницу. Наверное, им стоит все же переставить опасное чтиво пониже. Если и скинут вновь, то хоть гранит науки и культуры не собьёт с ног. - Ты куда такой нарядный собрался? Сегодня же выходной. - Рюноске помогает старшему встать, раскладывает книги на место. - Это, ну... Дела есть. - он неловко потёр шею. - Какие дела? - черноволосый элегантно изогнул бровь. Ацуши всегда удивлялся, как он этому научился. - Я с тобой. Все равно концентрация после твоих полетов сказала мне: «Пока». Кстати, как ты умудрился? - Я хотел кое-что достать сверху, а в итоге вот... - он усмехнулся. - Но тебе со мной нельзя. Я.. как подрастешь тебя отведу. Акутагава замер. Он медленно обернулся через плечо, холодно-насмешливым взглядом смотря прямо в лицо Ацуши. Если б тот не жил и не знал б его так долго, то непременно бы испугался. А так, просто чуть вздрогнул. Со стороны даже незаметно было. - Впервые слышу, чтобы ты считал меня ребёнком! Напомнить, кто уже был в плену, кто убил Босса целой организации? Мне шестнадцать, я уже вполне могу присутствовать везде, где ты. - последняя книга встала на полку. - Ты так уверен, что ко всему готов? - с ноткой грусти спросил детектив. Рюноске скрестил руки на груди, самодовольно подняв подбородок. «Я не дитя! Он ещё смеет сомневаться в моих силах? Вот от кого, а от тебя, Ацуши, не ожидал. Даже обидно как-то...» - Конечно. Накаджима делает шаг, другой. Он молчит. Лицо его не выражает ничего, кроме уверенности, но не понятно в чем. Акутагава невольно отступал назад. Ещё пару шагов, и он оперся в стену. Тень старшего нависла над ним, отчего парень почувствовал себя неуютно. Тело непроизвольно сжалось. Он первый раз видит Ацуши таким... Страшным. Рюноске не может понять, что произойдёт дальше. Пепельноволосый склоняется к тонкой шее. Ведёт по ней губами, одновременно пальцами лезет под футболку, спускаясь ниже, задевая края шорт. Одной ногой он упирается в пах пойманного, чуть надавливая. Внутри у младшего неприятно заныло, а в глазах мелькнул неподдельный страх. Его руки безвольно висят где-то, ноги становятся ватными. Воспоминания того самого дня резко проносятся перед глазами. - П..прекрати.. Отстань! - Он резко отталкивает Ацуши и сползает на пол. Детектив отстраняется, вздыхая. На его лице - маска грусти и облегчения. Он быстро накидывает чёрные джинсы и уходит, не смотря на дрожащего любимого. Рюноске слышит хлопок двери и поворот ключа. Взгляд, уставленный в одну точку, постепенно отмирает. «Что это было?» - он озирается по сторонам. Такое поведение Ацуши, которого он считал, что знал вдоль и поперёк, сбило его с толку. «Он хотел показать мне, что я не готов?» - очевидная мысль пробегает в голове, но он ещё не до конца верит. Это ли его Ацуши? Стал ли он так делать? - Я действительно испугался... Но... Черт!!! - Акутагава с силой бьет кулаком об пол. Ему совершенно не хотелось признавать, что Накаджима прав. Что он не был готов к такому. И... Его просто отбросило в прошлое. Воспоминания перекрыли настоящее, а с ним и ощущения. Сейчас же, что он чувствует? Акутагава касается шеи подушечками пальцев, ведёт также, как это делали губами. Другой проводит по животу, затем через ткань ниже, где заныло вновь, только уже не неприятно. По-другому. Спустя пару минут тишины, приведения мыслей в порядок парень наконец понимает: Ацуши не сделал бы ему больно. В отличии от Неттела, он ни за что не будет мучать, издеваться. Ох, если б мозг работал правильно сразу! - Он сам виноват, что так неожиданно напал! - хотел было взорваться Рюноске, но вдруг замолчал. - Да, это же он и планировал... Никогда б не подумал, что тигры хитрецы похуже лис! - он тихо усмехнулся. Сейчас его тело, как на повторе прокручивало все тактильные ощущения, будто специально мучая и говоря хозяину, мол, дурак ты, что испугался. Ребёнок... «Так, отставить!» - скомандовал себе Акутагава: «Я найду его и извинюсь. Надо показать, что я не против и не... боюсь». Он накидывает первое попавшееся на себя и выбегает. - Надеюсь, я успею его догнать.

***

Гул машин, цветные вывески. Запах различных букетов, что продают на каждом шагу, и выпечки из любимой кондитерской Кеки, которая скоро отпразднует день рождения. Город живет, расцветает вместе с приходом лета, словно чувствуя радость своих жителей, что уже представляют скорые отпуска и долгожданный отдых: кто у моря, кто у родственников, а кто в спокойствие дома. Ацуши шёл, опустив голову. Он совершенно не разделял радости окружающих, но не потому что до оплачиваемых выходных ещё месяц. Его мучала совесть. - Я переборщил?.. Да, конечно же! Какой я дурак! Зачем же было так его пугать?! - парень вскинул голову вверх. Несколько прохожих косо посмотрели на него, отчего тот сделался чуточку тише. - Накахара-сан был прав, говоря, чтобы я не слушал советов Дазай-сана. Я не такой, как он! Я не умею давить на людей... Нужно было все объяснить словами, Акутагава точно понял бы все. Наверное... «И как бы я объяснил Рю, что иду на могилу к его прошлому?! Он бы принял меня за сумасшедшего! Хотя так тоже скорее всего... А?» - Накаджиме показалось или его и правда звали? Звук прекратился слишком быстро, потому он решил не обращать внимания и ускорить шаг. Ацуши мог, конечно, поймать такси и доехать, но что-то он решил, что лучше будет проветрить голову, а значит пройтись пешком. Идти все равно минут двадцать не более.

***

- П..привет. - Ацуши-кун, приветик. Накаджима тихо приблизился к могиле, где стояла старшая Акутагава, лаского улыбаясь. Ее темные волосы растрепал ветер, а легкое платье стремилось за ними. Она повернулась к пришедшему и слегка удивленному парню. - Не ожидал тебя здесь увидеть. - чуть смущенно произнёс он. Гин рассмеялась. Смех у неё был легкий, тихий, как у брата. - А я тебя. - Ацуши удивился сильнее. Он чуть склонил голову в бок, стараясь незаметно глянуть, какие цветы лежать на надгробии. Сакура. Белая. - Думала, раз Рюноске с тобой, то ты больше не придёшь... - Они разные люди. - Я тоже так считаю. - продолжала улыбаться Гин. Она в последнее время стала делать это чаще и не только дома. Даже на работе, что не могла не заметить Каори - заместитель черноволосой. - Гин, а где?.. - Сакура? Она с Мичидзу. «Можно было и догадаться!» - выругался про себя детектив. Сакура Тачихара - малышка, что появилась на свет не так давно, где-то полтора месяца назад. У неё глаза, как у отца блестят золотом, а волосики тоненькие и темные, как воронье крыло. Старшая Акутагава, ныне взявшая фамилию наконец-таки-спустя-уж-сколько-времени супруга. Она выпросила Чую - крестного отца малышки (кстати, мамой стала Кека) - разрешить ей вернуться на работу сразу, пусть тот и настаивал на обратном. Ей тяжело сидеть в четырёх стенах дома, но и безумно одиноко без дочки. И как, думаете, они решили проблему? Гин сидит в офисе с Сакурой, которая уже обзавелась кучей друзей среди детей-мафиози, и выслушивает доклады Экуни, что теперь бегает и за себя, и за начальницу. Ну, в принципе, Каори не против. - Я пойду. - сказала девушка и пожала плечами. - Пусть я и доверяю своему мужу, но не уверена, что он выдержит столько времени. Все-таки Сакура характером в него пошла. - снова легкий смех колокольчика. Она прошла мимо Ацуши, чуть задержавшись около него, и шепнула на ухо, - Скажи ему. Гин подмигнула. После того, как Ацуши кивнул ей в ответ, она скрылась за забором, где чёрная машина уже ожидала ее. Накаджима дождался, когда транспорт отъедет, и глухо выдохнул. Он достал из кармана письмо похороненного здесь - пожелтевшие листвы бумаги с красивым почерком и следами от пролитого на них - и положил к цветам. - Можешь выходить. - из-за дерева вышел человек, спокойно смотря собеседнику в лицо. - Сестра сказала? - Нет. Я ещё давно заметил, что за мной следят. Почему сразу не догнал? - Думал, что прогонишь. - холодно отвечал Акутагава. У него план: не показывать смущения, прошедшего страха и вообще действовать так, будто ничего не произошло. По крайней мере, пока. - Чья это могила? Ацуши стоял спиной к черноволосому, закрывая собой надпись на камне и фотографию. Он молчал. Стоит ли говорить? - Моей первой любви. - голос был тих, но не печален. - Прости меня за то, что было утром. Я погорячился. Тут даже взрослый испугался б, поэтому признаю - ты не ребёнок. - Замолкни. - грубо, но также без крика ответили ему. - Ты все ещё любишь этого человека? - Я не буду врать тебе. Люблю. - Ацуши развернулся. Он подошёл ближе, смотря прямо в чёрные глаза. В их темноте детектив видел собственное отражение, небо и плывущие маленькие тучки. - Но его уже нет. Сейчас у меня есть только ты. И больше мне никто не нужен! Поэтому прости меня!.. - Прекрати. Тебе не за что извиняться. - Рюноске сделал шаг навстречу. - Я не хочу знать, кто был похороненный здесь. Мертвецы вернуться не могут, поэтому на наши жизни не повлияют. - Ты уверен в этом, милый? Акутагава притягивает старшего за ворот рубашки и целует. Не робко, стараясь подражать всем тем движениям, которые делал Накаджима, когда вёл. Они уже неоднократно целовались, но этот поцелуй был особенный. В нем Рюноске хотелось доказать, что он полностью доверяет, что не боится, что готов сделать все, чтобы любимый был счастлив, пусть он и говорит, что его жизнь и так самая счастливая из всех. Просто потому что они любят. Листья шумели за спиной. Две тучки пробежали мимо солнца, закрыли, а затем вновь оставили его господствовать в небе. Золотой луч пал на лицо черноволосого, из-за чего он зажмурился. Ацуши усмехнулся сквозь поцелуй. - Чего ржешь? - прерывисто дыша, спросил Акутагава. - Просто ты очень милый. - младший фыркнул, отворачиваясь. Показывать румянец на лице он не любил ни раньше, ни сейчас. - Пошли домой? - Накаджима неожиданно поднял парня на руки. - Ты чего творишь?! - дернулся тот. Не сказать, чтобы ему было неприятно, но... - А разве не ты только что разрешил мне делать все, что захочу? - Я такого не говорил. - пробурчал Рюноске, оставляя попытки вырваться. - Вслух. - А мне и не надо. Просто будь со мной всегда, хорошо?

Стереть из памяти прошлое, забыть... Ацуши не хочет забывать. Если он оставит прошлое, уберёт воспоминания о Рюноске, свои переживания, свою прожитую боль - то перестанет быть собой. И он не забудет. Оставит, заберёт с собой все, что было и двинется дальше. Вперёд. Где все... Абсолютно все его друзья, вся его семья и он сам будут счастливы.