Слышишь, как плачет душа?

      Что вы знаете о суициде? Ничего. Абсолютно ничего. Но вы скажете, что это не правда и вы знаете многое. Нет. Вы это не делали, так откуда вам знать? Откуда вам знать эту душевную, медленно поедавшую тебя изнутри боль? Когда ты смотришь в глаза любимого человека, фальшиво улыбаешься и говоришь, что все хорошо. А он верит. Верит, и знает что Минхо ему никогда не соврет.       Вот только проблемка. Мин уже пол года ходит с мыслями о суициде. И мучается. Мучается от омерзения к своим действиям, мыслям и совести. Ведь эта совесть назойливо шепчет ему: «Расскажи Хани, он поможет». На что Ли старательно затыкает уши никого не слушая. Ему никого не жалко. Ему наплевать на то, какие чувства будут испытывать люди после его поступка. Ему наплевать какую он может причинить боль близким, семье. Он устал настолько, что ему даже в какой то степени наплевать на чувства своих друзей. Ему не наплевать только на Джисона. На этого солнечного ребенка.       Каждый божий день на протяжении этого гребанного полугодия он сдерживается, чтобы не сорваться и не побежать к Хану. Чтобы не лечь к нему на коленки, свернувшись в комочек, и не рассказать всю правду. Не рассказать, как ему плохо. Как он устал от этой боли. Как он устал просыпаться ночью в холодном поту, не различая где реальность, а где сон. Не рассказать, что он медленно, но верно умирает изнутри. Вместо всего этого Минхо сдерживается, в очередной раз побеждает совесть и нагло врет своему малышу в глаза.       А Сон даже не подозревает, что его хен, постепенно сходит с ума. Что уже завтра его не будет рядом. Что уже завтра он останется один. Что уже завтра он будет проклинать себя за не внимательность. Но всё это будет завтра, а сегодня Джисон наивно слушает брехню Ли и верит. Верит в каждое слово, делая Мину больнее.       А Минхо уже все решил. Сегодня ночью, во время очередной посиделки с друзьями, он пойдёт на крышу. И спрыгнет. Это самый лучший и верный вариант. Если он решит порезать вены его могут найти, остановить и спасти. А если утонуть, то у самого просто не хватит храбрости на это.       Но сейчас об этом никто не думает (кроме Ли). Мин вроде весело проводит время в компании друзей и Джисона. И никто не подозревает что этот весельчак со стороны, внутри постепенно рассыпаясь в прах, собирается покончить с собой.       Никто и не подозревал, даже когда наступил момент икс. Хо сказал что ему нужно пойти на крышу, под предлогом забрать какую-то хрень. И аргументировал это тем, что эта хрень им точно нужна для веселого вечера.       Но перед уходом он, под недоверчивые и непонимающие взгляды друзей, сказал тост про, то как ему дороги его друзья. Он с улыбкой просил чтобы Сынмин научил Хенджина нормально фотографировать; просил, чтобы Феликс почаще улыбался своей фирменной ослепительной улыбкой, а Чанбин оставался таким же милашкой; просил, чтобы Чонин побольше слушался хёнов и впринципе был послушным, а Чана попросил следить за старшенькими, чтобы те поменьше издавались над макне. А буквально минутой позже, сказал отдельно Джисону, совсем тихо, чтобы услышал только он:       — Я тебя очень люблю, малыш. Ты же знаешь это, правда? — и сквозь боль он постарался вложить в свои слова, в свой взгляд, в свои объятия всю любовь, нежность и ласку котрую испытывал к Хану.       На что получил счастливейшую улыбку в ответ и тысячи ответных нежных слов неугомонного и иногда через чур громкого Хана.       На прощанье нежно поцеловав парня, Минхо ушёл. Ушёл навсегда.Больше он никогда не вернется в эту уютную квартиру, которую считал домом. Больше никогда не побывает на их с друзьями тусовках. Больше никогда не увидит этих самых друзей, а друзья для него была самая настоящая семья. Больше никогда не дотронется до Джисона. И больше никогда не увидит улыбку этого солнечного малыша. А этот малыш для него, являлся смыслом жизни, именно для него он прожил эти ужасные пол года.

***

      Страх и нерешительность постепенно овладевают телом, каждый следующий шаг даётся Мину все труднее, ноги будто бы наливаясь свинцом тяжелели и слабели.       Поднимаясь по лестнице, Ли прокручивал в голове счастливые и важные для него моменты. Вспоминал как познакомился с Чанбином, убегая от каких-то хулиганов. Вспоминал как Бин потом познакомил его с другими парнями и как весело им было. А какие «чудеса» они вытворяли! Вспоминал, как Чонин привел и и втянул Джисона в их чокнутую компашку, сделав её еще более безбашеннее.       Он счастливо улыбнулся, вспоминая момент, как Хан громко орал и убегал от злого Хвана, с изрисованным лицом рано утром. Он продолжал улыбаться, когда стоя на краю по его щекам начали течь слезы. В голове промелькнула мысль «А может, всё еще наладится?». Но сразу же была откинута в дальний угол. За эти пол года ему стало только хуже. Он устал.

***

      Холодный воздух обжигал лицо, проникая через нос в легкие, заставляя закашляться. Парень стоял на краю крыши и любовался городом, думая о том, что Джисону точно понравился б такой вид. Высокие многоэтажки красиво горели разноцветными огнями. Молодежь внизу развлекалась и весело проводила время. — Я обожаю вас, ребята…--прошептал шатен тихо смеясь. И сделав шаг вперед, одними губами сказал — Я люблю тебя, Хани… Прости меня… В этот день, не стало одного молодого парня по имени Ли Минхо. В этот день, все перевернулось с ног на голову для одной компании друзей. А в особенности все перевернулось, рухнуло и сломалось для Хан Джисона…