Tom Walker — Leave a Light On
За стеной дождя не различить, машины проносятся мимо или силуэты чудовищ. Отчаявшись дождаться автобус, Мэтт натягивает на рюкзак с ноутом дождевик и решительно выходит из-под крыши остановки на обочину. Чудовищем оказывается следующая же фура — его окатывает с ног до головы раньше, чем он успевает поднять руку. Мэтт не выпаливает вслед ублюдку весь запас ругательств на итальянском только чтобы не набрать полный рот воды. Пока он, яростно сопя, вытирает лицо ладонью, рядом с оглушительным рёвом тормозит ярко-красный спорткар. Мэтт не раздумывая открывает дверцу и садится на единственное свободное место. Ноги обдаёт жаром от печки и работающего мотора. — Привет, я Мэтт, еду в… — начинает он, перекинув мокрые волосы через плечо, и забывает, как называется этот грёбаный институт, до которого даже трансфера от аэропорта нет. — О. Случайно или нет, красавчик за рулём проводит пальцами вверх по рычагу и так сжимает его, что кожаная перчатка натягивается на костяшках. Мэтт делает единственное, чему научился у Широ в спортзале, — отводит плечи назад, чтобы мокрая футболка как можно сильнее облепила грудь и затвердевшие от холода соски. Взгляд водителя предсказуемо падает с лица на шею, скользит ниже и останавливается в районе паха. Пользуясь моментом, Мэтт рассматривает классный пресс под чёрной водолазкой в облипку. Ну да, ну да, этот ходит в качалку явно не для того, чтобы делать селфи. — Так куда тебя подбросить? — хрипло спрашивает хозяин тачки и, всё-таки совладав с собой, снова уставляется Мэтту в лицо — но его руки на рычаге и руле всё ещё стиснуты. — Ты не договорил. Мгновение Мэтт выбирает между подкатом в духе «куда угодно, где мы перепихнёмся» и «к Калифорнийскому технологическому институту, пожалуйста, с меня сколько угодно, я не хочу опять мокнуть на обочине». Мокнуть на обочине, скорее всего, придётся в любом случае, поэтому Мэтт идёт ва-банк. Бросив рюкзак под ноги, он снимает футболку. С волос капает на живот и грудь, кожа мгновенно покрывается мурашками. На контрасте ладонь водителя, повторяющая маршрут взгляда — от ключиц до пояса джинсов, — кажется обжигающей. Мэтт накрывает его руку на рычаге своей и медленно обводит губы языком. Громко сглотнув, водитель наклоняется ближе; Мэтт в последний момент упирается ему в грудь. — Если не скажешь своё имя, во время оргазма я буду кричать «какой огромный, о боже», клянусь. — Кит, — выдыхает красавчик и усмехается самым уголком губ. — Но я не настолько самовлюблённый, чтобы заставлять тебя это кричать. — Кит, — повторяет Мэтт и закусывает губу. — Мне нравится. Продолжая смотреть ему в глаза, Кит ведёт ладонью ниже и решительно сжимает твердеющий член. Мэтт разводит колени и стонет от удовольствия — его обдаёт горячим воздухом. — Я ещё не начал, — весело шепчет Кит и прижимается губами к уголку его рта. Мэтт нетерпеливо целует в губы, проводит по нижней языком, тянет вниз собачку на молнии джинсов. Кит помогает — придерживает пуговицу, и, едва расходятся последние зубчики, засовывает под них пальцы. Вцепившись в его плечо, Мэтт подаётся навстречу и закидывает голову. Жаркое дыхание тут же обжигает горло; Кит проводит языком под челюстью, целует в шею сбоку, кусает за плечо — и, подхватив под лодыжки, заставляет Мэтта подтянуть колени к груди. Охнув, Мэтт сдвигается ниже по спинке сиденья, и Кит аккуратно ставит его ноги на панель под лобовым стеклом. Пластик жалобно скрипит, но Кита такие мелочи, похоже, не волнуют. Подсунув пальцы под пояс мэттовских джинсов, жёстких от воды, он аккуратно стягивает их, пока они не скручиваются ниже колен. Возбуждённо ёрзая, Мэтт как может разводит бёдра — едва ли на ладонь, — и тянется к Киту. — Потом, — говорит Кит и кладёт его руку себе сзади на шею. Он перегибается через рычаг, подныривает Мэтту под колени, жадно обцеловывает бёдра. Затянутые в тонкую кожу пальцы мягко сжимают мошонку, играют с яйцами. От непривычной позы возбуждение только обостряется — кажется, что вся кровь в организме прилила к члену. Когда Кит добирается с поцелуями до ягодиц, Мэтта уже потряхивает. Что Кит делает, ему не видно, но перчатки сводят его с ума. Он подаётся к руке, толкается в ладонь и почти бессознательно стискивает в кулаке длинные чёрные волосы. Крепко сжав ствол ближе к головке, Кит трёт его подушечкой пальца, пока облизывает яйца и прихватывает губами чувствительную кожу. Достаточно, чтобы застонать в голос, — вопреки угрозам, Мэтта хватает только на что-то абсолютно нечленораздельное. Кит отстраняется за секунду до того, как он кончит, и горячий ветерок от печки превращает оргазм в феерию. — Господи, блядь, — хрипит Мэтт, уткнувшись в колени, и бессильно падает обратно на кожаную спинку сиденья. Самодовольно ухмыляясь, Кит выпрямляется, стирает со щеки белые капли, вытащив из бардачка влажные салфетки, обтирает перчатку, стаскивает её и небрежно бросает рядом с рычагом. Мэтт спускает ноги на пол и смотрит на него исподлобья. На то, чтобы натянуть джинсы, сил пока не хватает. — Даже не знаю, что предложить в обмен на такое, — тянет он. — Вариантов немного — минет или подрочить, — добродушно фыркает Кит. — Если бы я планировал ебаться в машине, взял бы джип. От возбуждения его голос ещё притягательнее — в него вкрадываются манящие, вибрирующие нотки; сердцебиение ещё не пришло в норму, а Мэтт уже чувствует себя так, будто недели три даже не дрочил. — Как насчёт предварительных ласк? — подмигивает он, скручивая мокрые волосы в жгут. Кит смотрит недоверчиво. — Или не любишь такое? — Наверное, люблю, — Кит пожимает плечами, всё ещё хмурясь. — Смотря что ты имеешь в виду. Согрев ладони под печкой, Мэтт проводит вверх по его животу, через тонкую ткань трёт соски, обхватывает шею. Кит с рваным выдохом прижимается губами к его запястьям. О. Так ему нравится, когда его трогают. — Иди сюда. — Мэтт прижимает его лицом к своей груди, с силой проводит подушечками пальцев вниз вдоль позвоночника. Кит торопливо целует его между ключиц, кусает, явно пытаясь справиться с ощущениями. Запустив пальцы под пояс его джинсов, Мэтт вытягивает край водолазки, рисует ладонью круги на пояснице, поднимается к лопаткам, мягко прищипывает кожу, сжимает плечи. Кит часто-часто дышит, вцепившись в спинку сиденья. — Расслабься, — шепчет Мэтт, — будет хорошо. Он размашисто гладит под водолазкой, наслаждаясь тем, как Кит дрожит и липнет к рукам, становясь всё мягче. Боже, он как карамелька, нужно только согреть, чтобы слепить из него что угодно… …или чтобы основательно влипнуть, но об этом Мэтт, памятуя о своей влюбчивости, старается не думать. — Уже хорошо, — признаётся Кит; голос у него срывается — похоже, этот красивый мальчик на быстрой тачке и себя привык считать железным. Может, кто-то ему даже верит, но когда Мэтт приподнимает его голову и нежно обводит подбородок, глаза у Кита потемневшие, длинные ресницы трепещут, и он сразу размыкает губы навстречу поцелую. Плавится с первого касания, как Мэтт и думал. — Будет лучше, — обещает Мэтт и толкает его обратно на сиденье, — только мотор выключи. Стёкла уже запотели; такими темпами через минуту здесь дышать будет нечем. Кит послушно поворачивает ключ в замке зажигания и расстёгивает джинсы — учитывая его стояк, дело нелёгкое, но Мэтт не собирается помогать. Он беззастенчиво любуется, закусив губу; сколько бы над ним ни стебались за его почти гипертрофированную любовь к большим членам, ему есть, что предложить в ответ. И он умеет впечатлять. — Предложение подрочить ещё в силе, — поймав его взгляд, смущённо говорит Кит. — Я знаю, что это… слишком. Вздёрнув бровь, Мэтт переворачивается на сиденье, встаёт на него коленями и опирается на бортик рядом с рычагом. — Испытай меня, — ухмыляется он и, облизнув ладони, сжимает ствол, плавно проводит вверх и вниз. Кит крепится, только дышит так, что ноздри раздуваются, — но, стоит взять в рот, неглубоко, только на пробу, как он снова впивается в руль. В зеркале заднего вида мелькает нежный румянец на щеке. Медленно поглаживая ладонями от основания до своих губ и обратно, Мэтт опускает голову чуть ниже. Скользкая от слюны головка проскальзывает в горло, и, стоит немного напрячь связки, Кит превосходит самые смелые фантазии. Он вскрикивает и хватает Мэтта за загривок — но не давит, только немного поворачивает. — Ты… ударишься… — хрипит он и в месте наибольшего риска прикрывает руль ладонью. — Осторожнее… боже… Он краснеет сильнее, прикрывает глаза — и Мэтт выпускает его член изо рта, только чтобы поцеловать и повторить: — Расслабься и смотри. Ему уже почти хочется, чтобы Кит трахнул его в рот. Кто только приучил его сдерживаться? Мэтт встречал парней с приборами и побольше, и единственной их проблемой была безосновательная гордыня. Настало время впечатлять. Убедившись, что Кит смотрит, Мэтт заглатывает его член почти целиком. Хорошо, это не так легко, как ему казалось сначала, и ближе к основанию он всё-таки давится, но это не повод тормозить. После короткой передышки становится проще — вот он, лучший момент. Так приятно дарить удовольствие и получать в ответ восхищение и благодарность. Не обязательно в виде ответных ласк или слов, блеска в глазах или улыбки вполне достаточно. Кит дарит ему то и другое — и всё ещё не двигается, позволяя Мэтту всё контролировать самому. Оплётка руля скрипит в его хватке. Мэтт возбуждённо думает о том, какие синяки на бёдрах и плечах эти руки способны оставить в какой-нибудь другой позе. Он бы проверил; жаль, у этой тачки нет заднего сиденья… — Мэтт, — шепчет Кит, его голос ещё ниже и кажется теперь почти беспомощным; заведённый ещё сильнее, Мэтт заглатывает до основания, двигается вверх-вниз, раскачиваясь на локтях. В горячке он пару раз прикладывается головой о ладонь Кита. Не удержавшись, Кит всё-таки перехватывает его за плечо, удерживает — и со сдавленным криком толкается ему в рот. На корне языка становится горьковато-солоно и очень горячо. Тяжело дыша через нос, Мэтт позволяет сперме стекать по языку — проглотить сейчас он всё равно не в состоянии, — и косится Киту в лицо. К его разочарованию, Кит смотрит в окно за его задницей. Только теперь Мэтт тоже это слышит. Настойчивый стук в запотевшее стекло. — Это полиция, — слабо говорит Кит и, сжав зубы, застёгивает джинсы. Стоя на четвереньках, Мэтт утыкается носом ему в колени, чтобы натянуть свои, и плюхается на своё сиденье — в точности на влажную майку. Можно только гадать, где у него на лице может быть сперма, но Кит в любом случае опускает стекло раньше, чем Мэтт успевает заглянуть в зеркало. Молоденькая полицейская смотрит на них очень внимательно. — Офицер О’Коннелл, ваши документы, сэр, пожалуйста, — вежливо требует она. Мэтт натянуто улыбается ей и всё-таки вытаскивает из-под задницы футболку. Вместе с документами Кит достаёт из бардачка влажные салфетки, бросает Мэтту на колени. — Простите, — говорит он; судя по тому, как быстро сумел выровнять дыхание, спортом он действительно занимается регулярно, — мой друг себя плохо почувствовал. — Меня укачало, — подыгрывает Мэтт и по очереди прикладывает салфетку к щекам. Кит вынимает ещё одну и аккуратно вытирает ему нос и подбородок. — Простите, что я так долго. Не мог показаться кому-нибудь в таком виде. Он прикрывает губы ладонью и строит самую печальную гримасу, на какую только способен. — Здесь запрещена парковка, — сдержанно напоминает полицейская, но в её взгляде мелькает сочувствие. Мельком просмотрев, она возвращает документы. Огромный зонт в её руке раскачивается на ветру. — Будьте добры, сэр, освободите место для автобусов. — Мы уже уезжаем, — с облегчением кивает Кит. — Спасибо, офицер. Хорошего дня. Он поднимает стекло и надевает перчатку. — Калифорнийский технический институт, — говорит Мэтт. — Мне туда. — Поехали. — Кит поворачивает ключ в замке зажигания, и Мэтт со священным ужасом слышит под капотом нарастающий утробный рёв. Колени снова обдаёт жаром. — Мне в ту же сторону. Дворники разбрызгивают воду с лобового стекла — и лучше бы они этого не делали. Может, тогда Мэтт бы не увидел, как тачка ныряет в точности между двумя фурами. Сердце падает куда-то в бездну и остаётся парить там вместе с самим Мэттом, пришпиленным к спинке переднего сиденья. Какие здесь вообще перегрузки? На спидометр даже смотреть страшно. — Не пугайся, на поворотах будет небольшой дрифт, — продолжает Кит; его лицо не выражает ни единой эмоции, он сосредоточен только на дороге, будто намерен прожить в этом красном чудовище дольше трёх секунд, — это особенность модели. Трясущейся рукой Мэтт отцепляет ремень безопасности, перетягивает через грудь и кое-как пристёгивается. Мокрые тачки, автобусы, фургоны и фуры мелькают мимо, как в видеоигре, и каждую секунду Мэтту кажется, что очередной дрифт — последний в его жизни. Если он умрёт после такого секса, будет, конечно, не так жалко, как если бы он умер до, но у него ещё были планы. — Не знаю, может, ты здесь не впервые, — тоном экскурсовода продолжает Кит, — но перед нами одна из самых сложных развязок в Америке. Мэтт смотрит на путаницу бетонных петель, темнеющих над ними, словно уродливая роза ветров, и на всякий случай всё-таки прощается с жизнью. Он не доживёт до своего выступления на конференции. Точно не доживёт. Красный «додж вайпер» боком входит в первый поворот, и Мэтт, сдавшись, всё-таки закрывает глаза. Шины визжат по мокрому асфальту. — Я буду осторожен, — обещает Кит и кладёт руку ему на бедро. Видеть, как он бросает тачку в следующий вираж, руля одной рукой, Мэтт не хочет. Он клянётся, что так и просидит, пока это орудие дьявола не остановится, — но всё же открывает глаза на светофоре. Алые блики подсвечивают лицо Кита, подчёркивают острые скулы и тонкую линию носа; дождь утихает, и Мэтту становится почти жаль, что они не успеют познакомиться поближе. Где-нибудь за пределами этой безумной тачки, желательно. — Калифорнийский технический институт, — указывает Кит, медленно сбрасывая скорость. Тачка катится вдоль ухоженных газонов и мокрых пальм, между которыми виднеются белые стены. — Тебе ведь сюда? — Сюда, — кое-как совладав с пересохшим горлом, кивает Мэтт. — Я должен выступить на конференции. Рассказать про новую технологию для аккумуляторов. Мы с семьёй занимаемся их разработкой. — Холт? — наклонив голову к плечу, спрашивает Кит. — Мэтт Холт? Мэтт растерянно моргает. — Ты меня знаешь?.. — Я выступаю в предыдущей секции. Практические испытания двигателей в экстремальных условиях. — Кит… Когане?.. — неуверенно предполагает Мэтт. — Серьёзно? Тот самый? — Видимо, да. — Кит с усмешкой разводит руками. — Моё фото на сайте тоже не похоже. Идём, покажу тебе, где всё будет проходить, ты ведь из Аризоны прилетел? — И из Флоренции до того, — подмигивает Мэтт и, подхватив рюкзак, выходит из машины. — Чёрт. Вот чёрт! — Что такое? — спрашивает Кит, нагнав его. — Теперь шансы в тебя влюбиться выросли в сотню раз! Это шутка — как минимум наполовину, — но Кит задерживает на нём внимательный взгляд и пожимает плечами. — Ты ещё не слышал мой доклад. Может, меня в пух и прах разнесут. — Какая разница, если мне нравится, как ты целуешься. Теперь Кит смущается всерьёз, отворачивается, облизывает губы, — но ему приятно, Мэтт видит, и с улыбкой цепляет его под локоть. — Нет, серьёзно. Я видел, какие результаты ты выжимаешь из двигателей. Мой отец хотел тебя пригласить в качестве независимого эксперта. Одно из наших подразделений занимается двигателями. Ты мог бы… Он не успевает договорить — на них набрасываются волонтёры конференции, студенты, вольные слушатели, журналисты, словно взявшиеся из ниоткуда, и, отвечая на вопросы, Мэтт надеется только, что достаточно тщательно вытер лицо. Кит теряется в толпе, но на конференции Мэтт намерен встретить его ещё раз. Выступление заканчивается позднее, чем Мэтт планировал. После доклада задают по меньшей мере два десятка вопросов, после набрасываются с предложениями и расспросами другие докладчики. Обычно Мэтт с удовольствием задерживается поболтать, но на этот раз хочет отделаться побыстрее. Приметной фигуры Кита нигде поблизости не видно, и, едва удаётся со всеми распрощаться, Мэтт удирает из корпуса. Кажется, где-то в почте его бронь на отель; пролистывая мэйлы, он идёт к дороге. Где-то здесь должны быть автобусы, такси… что угодно, на чём можно доехать на другой конец города. Он наконец поднимает голову, чтобы осмотреться, и почти без удивления видит красный «додж вайпер». Дверца со стороны пассажира открыта. — Подбросить? — спрашивает Кит. После его доклада Мэтт уже не думает, что распрощается с жизнью в автомобильной аварии. За рулём этой мощной и сложной в управлении тачки один из немногих людей в мире, кто действительно знает своё дело. — Да, — улыбается Мэтт и садится в разогретый салон. — Но сначала… Он закрывает дверцу, стаскивает футболку, и Кит выключает мотор. Мэтту всё ещё катастрофически нужна его экспертиза по двигателям, над которыми работает Пидж, но намного важнее другое. Киту нравятся, когда его гладят.4-14.10.2020