Мой любимый цербер

— Добрый вечер, Хэнк! Добро пожаловать домой.  — Мы тебя ждали! Чем бы ты хотел сперва заняться? Поужинать или принять ванну?  — И прежде чем ты ответишь, мы вынуждены признаться, что ужин мы сожгли.       Пять секунд. Всего пять грёбанных секунд потребовалось на то, чтобы Хэнк, не успевший даже переступить порог, уже впал в ступор и начал пытаться разложить сказанное по полочкам — это удалось с большим трудом. Все три фразы были сказаны абсолютно одним и тем же голосом — немного сиплым, но в целом счастливым. Однако, несмотря на идентичное звучание, принадлежал он абсолютно разным обладателям. Счастливым созданиям, размахивающим тонкими чёрными хвостами. Созданиям, что сейчас светились от нахлынувших чувств поярче утреннего солнца в Сан-Франциско. А хвосты продолжали синхронно метаться из стороны в сторону. Влево-вправо, влево-вправо. От этого неподготовленному человеку могло показаться, что у него просто троится в глазах от алкоголя или от усталости, а ведь если эта довольная орава полезет обниматься, Хэнку осталось бы только мечтать, чтобы это поскорее закончилось.  — Я это… лучше приму душ. — Хэнк настороженно вытянул руки вперёд, лишний раз пытаясь себя защитить от возможного нападения трёх довольных засранцев. И, чёрт побери, эта картина наверняка напоминала сцену из фильма «Парк юрского периода». Ту самую, где смелый человек, оказавшийся на территории опасных тварей, внимательно следящих за каждым его движением и готовых наброситься, если что-то пойдёт не так, одними только своими движениями держит ситуацию под контролем. Правда, если главный герой фильма рисковал своей жизнью, то Хэнк рисковал своей спиной. Потому что не дай Боже, если эта шайка со всех ног бросится обниматься — можно смело приветствовать отбитый копчик и шишку на затылке. Хэнк, конечно, был сильным мужчиной, но три таких откормленных тела он удержать на себе точно не смог бы. Каждое весит килограмм по шестьдесят. Суммарно это четыреста фунтов.  — Потереть тебе спинку? — спросил Коннор, склонив голову вбок и резво прижав тёмные уши. Сделал это он вроде как ненавязчиво и непринуждённо, но при этом с особым азартом.  — Помыть волосы? — Кеннет повторил жест своего брата, немного ослабив шипастый ошейник и спрятав руки за спину. Несмотря на это движение, Хэнк всё равно успел заметить на его пальцах порезы и ожоги, заработанные в попытке приготовить ужин.  — Или может помочь сбросить напряжение? — А вот это уже нахальство чистой воды. Хвост Ричарда дёрнулся из стороны в сторону, когда он только произнёс это, но братья, подобно стражам морали, тут же отвесили ему по подзатыльнику за слишком длинный язык. Первое негласное, но основное правило: «Не пытаться предлагать Хэнку всякие пошлости, когда он только вернулся с работы». Соблюдалось оно, конечно же, через раз.       А ведь полгода назад они не были такими уж активными. Наоборот, тихо-мирно лежали в самом тёмном углу клетки и периодически позёвывали. Такими они и должны были оставаться всю свою оставшуюся жизнь, но Хэнк потратил немало деньжат, чтобы набить голодные животы свежим мясом, которое братья с завидным удовольствием уплетали за обе щеки. Когда лейтенант только выкупил их из бродячего цирка, директор строго-настрого запретил как-либо привязываться к этим невинным мордочкам. «Это не милый пёсик для игр, а самый настоящий демонический цербер, — полушёпотом говорил он, поглаживая рукой один из прутьев клетки, в которой и сидела голодная троица. — Просто от сердца отрываю. Пять тысяч долларов за настоящего прислужника Ада — это сущая мелочь. Их можно поставить как украшение в какое-нибудь элитное заведение или заставить таскать тяжести. Но не кормите их слишком много, прошу. В противном случае, они наберутся сил и смогут на вас напасть. Эти ребята должны быть постоянно голодными, иначе беды не миновать».       Хэнк внимательно слушал. Хэнк кивал после каждого слова и даже делал вид, что записывает всю новую информацию в маленький блокнот, какой таскал с собой для подобных случаев. Правда, стоило ему забрать клетку с собой и привезти её в гараж, как три несчастных создания начали скулить и просить еды. Готовы были вылизывать Хэнку пальцы, когда почувствовали на них запах колбасы, оставшийся после сэндвича, купленного на обед. Пришлось вытащить из морозильника недавно купленную говядину, приготовить которую так и не дошли руки. Хэнк только разогрел её в микроволновке и швырнул в клетку к голодным церберам. Они жрали сырое мясо быстро и жадно, рычали друг на друга, как голодные звери, и рвали кусок на части острыми зубами. В этот момент Хэнк в очередной раз убедился, что никакие это не люди, а самые настоящие животные. Да, они выглядели как обычные парни. Да, они говорили на английском языке и даже носили некое подобие пиджачков и бабочек, но их демоническую сущность выдавали не столько собачьи уши и длинные чёрные хвосты, сколько дикий характер. Конечно, когда речь зашла о цербере, Хэнк изначально себе представлял огромную трёхголовую псину, но и этот вариант его совсем не разочаровал. Ох, как много разных эмоций выдавали их настороженные взгляды, которые впивались в Хэнка всякий раз, как тот заходил в гараж. Братья одновременно изучали своего нового хозяина, но никогда не шумели и не пытались выбраться наружу, словно уже смирились со своим вечным заточением.       «Не кормите цербера слишком много», — говорил директор бродячего цирка, и Хэнк правда хотел последовать его рекомендациям, но в какой-то момент начал замечать, что невольно увеличил порции. Троица не наедалась одним куском мяса, а потому приходилось покупать им ещё. «Пусть немного поедят, хуже ведь не будет», — думал Хэнк, нарезая огромным кухонным ножом очередной кусок свежей свинины, которая после отправилась в три разных салатника, — смотреть на драки за еду больше не хотелось. Но, как и было предсказано, в определённый момент случилось страшное — сытая и сильная троица церберов смогла ночью сломать клетку, перегрызть зубами железные прутья, а после подняться на второй этаж. Хэнк проснулся от чужого дыхания, а когда открыл глаза, то обомлел от страха. Две пары карих и одна пара голубых глаз смотрели на него неморгающим взглядом. «Они меня съедят», — подумал мужчина, сглотнув ком в горле, но кара оказалась в разы хуже. Вместо того, чтобы быстро съесть всё ещё сонного мужчину, парни начали лезть к нему со своими объятиями и удовлетворёнными звуками, забираясь под одеяло и прижимаясь к телу Хэнка. Вот с этой самой поры они и начали жить с Хэнком на равных, став ему настоящей семьей. Старались готовить, убираться и попутно не забывали ластиться при каждом удобном случае. Никто никогда не дарил бедным демонятам любви, а потому, почувствовав её от своего нового обладателя, они принялись делать всё, чтобы ни в коем случае не потерять обретённое.  — Насколько сильно вы сожгли ужин? — спросил Хэнк, стаскивая с плеч мокрую от пота рубашку и закидывая её в барабан стиральной машины. На самом деле, за еду он совсем не беспокоился, но израненные руки одного из братьев его сильно тревожили.  — Очень сильно, — виновато сказал Коннор, протягивая Хэнку банное полотенце, которое уже успел притащить из комода. — Мы хотели попробовать приготовить что-то новенькое и решили взять рецепт свинины в духовке, но…  — … но Кеннет всё испортил, — продолжал Ричард, дёрнув ушами вверх-вниз. — Я говорил ему, что запекать мясо нужно всего лишь час, но он настаивал, что оно будет сырым. В результате свинина пролежала в духовке три часа и превратилась в обгоревший мусор. Её теперь только на помойку и выбрасывать.  — Ты говорил, что лучший способ приготовления чая — это поедание заварки и запивание её кипятком, — обиженно возразил Кеннет, принявшись яростно махать хвостом из стороны в сторону и испепелять Ричарда взглядом. — Как думаешь, тебя вообще кто-то будет слушать? Я просто… немного ошибся.       Со стороны их препирания выглядели настолько комично, что нельзя было не улыбнуться. Несмотря на то, что братья были абсолютно разными личностями, каждый обладал своим именем и характером, иногда они могли заканчивать друг за другом фразы или выполнять одно и то же действие, никак друг другу не мешая. Хэнк очень удивился, когда увидел эту симфонию из, казалось бы, хаотичных действий, которая в результате откровенно поражала. Они никогда не сталкивались, не спутывали провода и ловко уклонялись от потенциальных угроз, вроде толчка локтём или случайной подножки. Демоны были одновременно и единым, и совершенно раздельным организмом. Именно это и объединяло их с тем самым цербером, которого изображали в книгах по мифологии.       Как бы то ни было, Коннор и Ричард продолжали осуждающе пялиться на бедного Кеннета, который покраснел от стыда, чувствуя перед Хэнком вину за испорченный ужин. Он боялся поднять глаза и посмотреть человеку в лицо, а израненные руки продолжал прятать за спиной, словно думал, что Хэнк может отругать его и за это. А у Хэнка не всегда хватало духу повысить на эту троицу голос даже за серьёзные проступки. На работе он был ещё тем ворчуном, но дома превращался в настоящего пацифиста, который смог пережить даже уроненную на пол плазму. Нет, пусть сперва он и хотел серьёзно наказать расшалившегося цербера за такую неосторожность, которая точно создаст дыру в бюджете, но когда три попы послушно уселись перед ним на кровать, а шесть глаз виновато принялись заглядывать чуть ли не в саму душу, Хэнк только и смог, что потрепать троицу по головам и приказать идти убирать за собой. Ну любил он этих ребят, что теперь поделать? И даже сейчас, несмотря на испорченный ужин и, скорее всего, испорченную духовку, Хэнк лишь смиренно вздохнул, а после, перекинув полотенце через плечо, с добродушной улыбкой спросил:  — Вы не хотите принять ванну вместе со мной?

***

      Поместиться вчетвером в одной ванне — не проблема. После длительного сожительства Хэнк понял одну простую вещь — несмотря на свою сущность, принимать душ церберы очень не любили. Приходилось прикладывать кучу усилий, чтобы искупать хотя бы одного. Однако братья всегда сами просились в ванну, когда её принимал Хэнк. А потому был сделан отличный шаг, — купить специальную угловую ванну, в которой спокойно могли поместиться четыре человека. Проблема с гигиеной решилась сразу, и братья-церберы теперь постоянно нежились в горячей водичке, но то и дело подползали к Хэнку поближе. Ещё одно негласное правило: «Хэнку нужно пространство, чтобы помыться». И мылся он в полном одиночестве, но наглые рожи знали, что стоило ему положить мочалку обратно на полку, как появлялась возможность для тесных обнимашек. А за обнимашками следовали поцелуи. А за поцелуями ненужные прикосновения. Хэнк же хотел хотя бы в этот раз дать себе небольшой перерыв. Спрашивается, а зачем он позвал мыться с собой всю компанию? Ну, во-первых, если их не пустить, то, подобно настоящим собакам, они будут обиженно сидеть у двери и скулить. Во-вторых, когда Хэнк закончит принимать душ, его не захотят принимать парни, как бы важно это ни было. Потому единственной альтернативой было совместное купание.  — Ну чего вы на меня смотрите? — Хэнк спросил это только через пятнадцать минут после того, как все же заметил заинтересованные взгляды. Он старался спокойно намылить длинные пряди, но сконцентрироваться на этом занятии было довольно тяжело, когда с разных сторон прожигали три взгляда.  — А я сегодня зашил твою кофту, — похвастался Коннор, дёрнув ушами вверх-вниз. Он сделал упор на руки и немного наклонился вперёд, отчего его пятая точка вынырнула из воды, а мокрый хвост вновь завилял из стороны в сторону, окропляя каплями и пол, и стены, и Хэнка.  — Я помыл полы. — Ричард не собирался отставать от брата и гордо вскинул голову, а его хвост только пробежался по глади воды, создав несколько маленьких волн.  — А я сжёг ужин. — Кеннет просиял вслед за всеми, но внезапно понял, что ляпнул немного не то, что хотел изначально. А потому он попытался реабилитироваться. — То есть, я хотел сказать, что погладил одежду.       Хэнк вздохнул. Красуются. Эти засранцы нарочито красуются, чтобы добиться желаемого. И, видит Бог, отказать им Хэнк не смог. Усмехнувшись собственной нерешительности, он вытер полотенцем голову, а после, подвинувшись немного вперед, одобрительно вздохнул:  — Ну идите сюда. Только ненадолго.       Услышав приглашение, все трое сразу придвинулись к нему. Удивительно, но было что-то невероятное и приятное в том, чтобы вот так вот сидеть в горячей ванне в окружении трёх тел, чувствовать чужое дыхание на своей коже и стук трёх сердец, наблюдать как рассекается водная гладь от движений хвостов. Раньше, когда Хэнк жил один, он успевал принять душ всего за десять минут. Теперь же на это уходила целая вечность, но он совсем не жаловался. Наоборот, Хэнк наслаждался этим временем и, если бы не последующий список дел, он готов был сидеть в этой ванне всю ночь. Иногда, если он слишком задерживался и приходил домой куда позже, братья-церберы в этой самой ванной начинали засыпать. Они складывали головы Хэнку на плечи и грудь и тихо посапывали. И, чёрт возьми, это было для ушей Хэнка приятнее любой музыки.

***

 — Это не самая лучшая альтернатива ужину, но другого варианта у нас нет.       Телефон с писком отключился. Из-за того, что дурашки-церберы сожгли сегодняшний ужин, Хэнку пришлось искать другие варианты. Идти и жарить что-то самому не было желания. Да и сил тоже. После горячей ванны хотелось просто завалиться на диван и спокойно поесть, да и голодный желудок периодически напоминал о себе низким урчанием. А потому Хэнк, взвесив в голове все "за" и "против", пришёл к наиболее удобному, по его мнению, варианту— заказал пиццу. Затратно, но зато быстро и без лишних заморочек. Да и компания церберов, что упустила попытку накормить Хэнка, тоже сидела голодная, пусть и пыталась не подавать виду.  — Мы могли переделать ужин! — Коннор запрыгнул на диван и, виляя хвостом, уложил голову Хэнку на плечо. — Пара пустяков. Ты мог просто подождать. — Просто садитесь и отдыхайте. — Мужчина протянул руку и потрепал парня по макушке. — Сегодня вы уже наготовились.       Вопреки своим характерам, церберы прислушались к совету и послушно улеглись рядом, впиваясь взглядами в телевизор. Ещё одна их странная особенность — любовь к каналам о природе. Те же Animal Planet или National Geographic они смотрели с особым удовольствием, а если видели там собаку, то буквально начинали пожирать экран глазами и виляли хвостами как ненормальные. Хэнк никогда не был фанатом программ о животных, но спорить со своими сожителями не мог, так что ему приходилось смотреть то же, что и они.       Через полтора часа лицезрения компанией жизни диких собак динго, кто-то позвонил в дверь. Церберы как один повернули головы в сторону источника шума и тут же поспрыгивали с дивана. Видимо, почувствовали запах еды. Стоило Хэнку распахнуть дверь, как молодая девушка, поправляющая кепку с логотипом пиццерии, приятно и широко улыбнулась.  — Добрый вечер. — Она протянула Хэнку четыре коробки, поставленные друг на друга и перевязанные лентой. — Приятного аппетита. Ваш заказ — четыре «Мясных».  — Большое спасибо. — Хэнк принял коробки, после чего передал их Коннору прямо в руки, а сам потянулся за бумажником. — Сколько с меня? — Знаете... — она кокетливо улыбнулась. — У нас сегодня акция. Красивым людям скидка на всю пиццу в двадцать пять процентов.       Хэнк улыбнулся в ответ. Конечно же, она просто шутила. А если Хэнк не ошибался, то сегодня у сети этих пиццерий был день рождения. Потому двадцати-пяти процентная скидка даровалась каждому покупателю. Эта же новость была и на сайте, так что Хэнк заранее знал о скидке. Знал, в отличие от церберов, которые шутку девушки восприняли как угрозу и посягательство на святое.  — Эй, а не попутала ли ты чего, подруга?..— прорычал Коннор, прижимая уши к голове и выглядывая из-за плеча Хэнка. Края коробок в его руках тут же смялись от силы нажима пальцев.  — А мне кажется, что попутала, потому что лезешь не в своё дело… — Кеннет обнял Хэнка за талию и злобно зыркнул на остолбеневшую гостью, по-недоброму сверкнув глазами.  — И если я ещё раз увижу тебя здесь, то откушу голову. — Подытожил Ричард, клацнув зубами и обнажив клыки. Он сложил руки на груди, тем самым говоря: «Верь моим словам».       Девушка замерла от страха. Она сглотнула, дрожащими руками приняла протянутые купюры, а после чуть ли не бегом рванула к велосипеду. Даже не стала пересчитывать общую сумму, но Хэнк её не обвинял. Когда тебе начинают угрожать три страшных ушастых демона в ошейниках, то забудешь обо всём на свете.  — Да они так шутят, не обращайте внимание, — только и успел крикнуть Хэнк вслед доставщице, но она уже была такова. Захлопнув дверь, мужчина медленно оглянулся и с неодобрением посмотрел на всё ещё злющую цербер-троицу.       Поймав взгляд Хэнка, братья виновато потупились вниз. Ещё одно правило — "никому не угрожать". Нельзя проявлять и выставлять напоказ свою демоническую сущность, иначе о Хэнке начнут ходить дурные слухи. А это ему, лейтенанту полиции, вот вообще никак не было нужно. Но он сразу пожалел о своей излишней серьёзности, потому что в ответ услышал то самое молчание и увидел виноватые лица, от которых Хэнку становилось всякий раз дурно. «Прости нас, Хэнк», — одновременно произнесли смущённые братья, после чего опустили глаза к полу. Собачья черта, кстати. Пытаться не смотреть в глаза человеку, который тебя ругает. Но ругать Хэнк не собирался. Он лишь устало вздохнул и спросил:  — Вы голодные?       Почему коробки четыре? Ну, каждому жителю по одной. Церберы были очень прожорливыми ребятами и ели больше обычного человека. Без еды они быстро становились вялыми и уставшими, а потому, стоило только каждому из братьев взять по коробке, как они сразу набросились на пиццу. Не ели кусочками, несмотря на специальные разрезы, а просто запихивали в рот всё, что могло там поместиться. Хэнк и оглянуться не успел, как их коробки оказались полностью пустыми и начисто вылизанными, а животы набитыми. Счастливые братья сидели на полу и удовлетворённо дёргали носами. Этот жест означал одно — у них начался прилив сил. Прилив сил, который скоро аукнется Хэнку совершенно обратным.

***

      В полицейском департаменте Детройта находились специальные душевые для работников. Ситуации могли возникнуть разные, а потому они обязательно должны были быть. Как-то раз Хэнку пришлось принимать душ именно там, а сослуживцы заметили множество царапин на его спине и несколько укусов на шее и плечах. Спрашивали: «Откуда это взялось»? Вот. Вот откуда. Вот от этих трёх засранцев. Засранцев, с которыми просто нельзя было заниматься сексом в миссионерской позе, потому что очень уж они любили царапаться и кусаться. При это издавали странное «ургх» и прижимали острые уши к голове.  — Коннор, сейчас моя очередь сосать Хэнку. — Хвост Кеннета неодобрительно шлёпнул того по бёдрам. — Двигай свою жопу! — Пе-ре-ёшься, — сказал Коннор, имея в виду «перебьёшься». Говорить с полным ртом — довольно затруднительное занятие.       В это время Ричард покусывал Хэнку ухо, обнимая руками за плечи. Что-то по-собачьи рычал, тёрся о макушку Хэнка и целовал его в висок. Один из бесчисленных плюсов подобного гарема — прекрасный секс. Хэнк и не думал, что его будет хватать сразу на трёх, но, как оказалось, он прекрасно справлялся с каждым.       Закончив со своим делом, Коннор довольно вскинул голову, вытирая влажные губы. Он облизнулся, а его карие глаза ярко засияли.  — Чур я первый! — его хвост заметался из стороны в сторону.  — Нет, я! Нет, я! — Кеннет присел рядом с коленом Хэнка и головой ткнулся тому в ладонь, чтобы Хэнк его погладил. — Я хочу сегодня быть первым.  — Не заслужил, — рыкнул ему Ричард, крепче обнимая лейтенанта за плечи. — Хэнк, сегодня моя очередь. Мы договаривались.       Не поспоришь. Какое-никакое мягкое наказание за сожженный ужин Кеннет должен был получить, а Коннор уже потратил право быть первым на минет. Потому логично, что пришла пора Ричарда.       Голубоглазый цербер лёг на кровать, раздвигая перед лейтенантом ноги и протягивая руки, упрашивая крепких объятий. Разочарованные братья бухнулись на кровать рядом с ним, с заинтригованностью и интересом оглядывая обнажённого Хэнка. Три пары глаз вновь с головой связали его, отчего сердце пропустило пару ударов. Хэнк любил этих мальчиков. Слишком любил. Он и не думал, что чистый интерес к демоническим тварям, разгоревшийся целых полгода назад, превратится в горячую страсть, что с каждым днём разгоралась всё сильнее и сильнее. Хотелось зацеловать каждое личико и сделать всех трёх счастливыми. Хэнк любил их, а они любили его больше всего и всех на этом свете.

***

— Андерсон, ты чего, простудился?  — Да. Горло чего-то болит.       Хэнк никогда не носил на работу кофту с высоким горлом. Обычно это были рубашки или футболки, но кофты — никогда. Хэнк бы и не подумал её надеть, не посмотри на него сегодня утром из зеркала задолбавшийся мужчина, чья шея была усыпана засосами. Увидят коллеги — обсмеют. А потому пришлось искать альтернативу, в роли которой выступила чёрная кофта. — Да придуривается он. — Рядом появился Рид, который, судя по голосу, уже успел высмеять всё, что у него было. — Наверняка бухал всю ночь, а горло прикрыл, чтобы после похмелья не першило. Спорим, оно у него в порядке?       Не успел Хэнк опомниться, как детектив дёрнул его за воротник. Его теория оказалась в корне неверной, а весь отдел увидел украшенную засосами шею.       Этим вечером церберы отдувались за это по полной.