Депривация

      Бой выдался тяжёлым. Он истратил слишком много чакры, его спутник пал, и сейчас он еле тащился по лесу, стараясь избегать столкновения с врагом, отчаянно выискивая своих.       Своих не было. Лишь злобная чакра Учиха клубилась то тут, то там.       Они будут мстить.       Прислонившись к дереву, он вздохнул, и тут же насторожился, краем глаза уловив скользнувшую между деревьями тень.       Как бы он не устал, а это мог быть противник, а мог быть и свой, кто не распознал его чакру, поскольку он скрывал все те крохи, что остались после сражения.       Осторожно выйдя на поляну, он увидел худощавую субтильную фигуру с моном Учиха на одеянии.       — Иди сюда. Хорошая девочка, мы будем с тобой ласковы… — ворчала она. — Ща, будут они! Чёртовы Сенджу! Знаю я, какая у них «ласка». Ещё и за задницу лапали! Животные!       Ему стало жалко бедную девушку и ужасно стыдно за свой клан, поэтому он вышел с поднятыми в примирительном жесте руками, показывая, что у него нет оружия.       — Эй, я пришёл с миром! — заявил он. — Кто те подлецы, что посмели тронуть девушку? Скажи мне, и я их накажу!       — Смешно, Хаширама, очень смешно, — в ядовитом голосе мелькнули знакомые нотки. — Ну, что, пришёл мстить?       — Мадара? — охнул он, глядя в знакомую физиономию с синяками под горящими красным глазами. — Ты?       — А ты что думал? — фыркнул Учиха, разворачиваясь всем телом. Его расслабленная поза была обманкой.       — Я… я скрывал чакру… И ты тоже… — Хаширама подошёл поближе и уселся на траву.       — Хреново ты скрывал, — фыркнул Мадара. — И не накажешь ты никого, я их убил. Нечего было меня пытаться изнасиловать и обзывать девчонкой, животные! — с отвращением выплюнул он.       — Ну, может, это месть за то, что ваши изнасиловали Нэ?       — Нет, это не первый раз! — угрюмо проворчал Мадара. — Что на поле боя, что в мирном поселении — девушка, девушка, девушка… Вот стану я старше — никто уже не будет меня звать девушкой! — он гневно потряс кулаком.       Хаширама лишь удручённо вздохнул.       — Мадара, я на пределе. Мы же не будем сражаться сегодня?       — Не будем, хочу побить тебя, когда ты разойдёшься в полную силу! — спокойно бросил Учиха, откинув сильно отросшие волосы через плечо. И тогда меня признают мужчиной!       — Да-да, конечно же! — тепло улыбнулся Хаширама, похлопывая его по спине.       Немного отдышавшись, они разошлись каждый в свою сторону и встретились нескоро.       — Так, брат, я беру на себя Изуну, а ты — ту бешенную сучку.       — Кого ты сучкой назвал?! — на всё поле прогремел голос Мадары, схватившегося на мечах с Кимару Сенджу. — Хаширама! Ты не охренел?!       — Оставляю Изуну на тебя! — радостно выпалил Хаширама и рванул через всё поле к Мадаре, широко улыбаясь. — Всем разойтись! Это мой противник!       — Ну и идиот ты, Хаши… — проворчал Тобирама, внимательно следя за мечущейся по полю боя чакрой Изуны, разящим своим мечом его соклановцев. — Сучка, тоже мне… Да у него чакра мужественнее, чем у тебя… — тяжело взхдохнув, он ринулся наперерез Изуне, чтобы спасти ослабшего Тсуи.       Битва кипела, ни одна из сторон не желала отступать, не смотря на количество раненых…       Бой был окончен лишь когда Мадара и Хаширама. Полностью измотавшись, призвали к отступлению.       — Брат, ты идиот, — по-взрослому серьёзно констатировал Тобирама, делая тому примочки и смывая кровь с лица. — Ты на всё поле назвал будущего главу клана сучкой…       — Ну, перепутал я! Тощее такое, волосатое, гармоничное… Ну натуральная девушка… Я бы даже влюбился, если бы это не был Мадара… — мечтательно выдохнул он. — Да, пожалуй, я на миг влюбился даже…       — Оно и понятно, совсем голову потерял… — буркнул Тобирама. — А с ней — десять людей, и ещё семнадцать сильно ранено. А всё из-за твоей дурацкого языка… — он сплюнул на землистый пол в палатке импровизированного лагеря. — Брат, ну почему ты такой дурак, а?       — А сколько Учих мы?.. — трагически моргнул Хаширама.       — Дюжина мертва, двадцать два получили ранения. Половина из них сражалась со мной, пока вы там плясали… — мрачно буркнул он.       — Ну, что же… Может, какое-то время мы будем зализывать раны и будет покой? — задумчиво протянул Хаширама.       — Не будь таким наивным, брат! — покачал головой Тобирамка, слишком серьёзный для своих тринадцати лет.       — Но не может же всё быть так плохо! — глупо захлопал ресницами Хаширама.       Да, всё стало ещё хуже. Кланы методично истребляли друг друга, изредка давая друг другу передышки, пока сами зализывали раны. Хаширама, открывший у себя способности к исцелению, после боя совершенно выматывался, леча тех, кого ещё было можно вылечить. Тобирама был занят ловушками, а Мадара…       Этим спокойным летним вечером братья отправились в деревню неподалёку: расслабиться, закупить ткани и привозных товаров, и заглянуть туда, куда Тобираме ранее дорога была заказана, но ныне его ждали с распростёртыми дверями, руками и ногами.       Но мечтам было не суждено сбыться, поскольку только они вырулили на главную улицу, как грянул грохот, над одним из двухэтажных домов взметнулось пламя, и им навстречу ринулись перепуганные девушки и юноши, часть из которых была едва одета.       — Кажется, ты сегодня не сможешь стать мужчиной… — задумчиво протянул Хаширама, почему-то провожая взглядом скачущую по улицам козочку с пылающим хвостом.       — Если ты про неё — то спасибо, мне люди нравятся больше, — криво усмехнулся Тобирама, плеснув на перепуганное животное водой, чтобы потушить пожар. Коза припустила во все копыта, испуганно крича на всю улицу.       Когда братья подбежали к пылающему зданию борделя, то увидели субтильную фигуру в красном кимоно. Длинные тёмные волосы слиплись от крови, залившей шею и руки, держащие за волосы голову женщины, по выбеленному лицу с зачернёнными бровями которой разливалась кровь.       — Работать? Тут? Сколько раз повторять — я не девушка! — раздался знакомый хрипловатый баритон. — Что она о себе возомнила, продажная женщина?!       — Так вот по чьей вине я останусь девственником… — ворчливо фыркнул Тобирама, скрестив руки на груди.       — Простите, кто это сделал? — Хаширама подошёл к фигуре в красном. — Это печально, вы лишились работы… Несчастный случай? — он протянул руку, чтобы погладить изящное плечо, и тут же голова несчастной хозяйки отлетела в сторону, а руку Сенджу стиснуло стальной хваткой.       — Хаширама! — зарычал Мадара.       Тобирама лишь покачал головой и тяжело выдохнул, наблюдая за братом.       — Мадара? — изумился Сенджу. — Ты работаешь в борделе? А я как раз хотел сюда брата сводить, пора бы ему уже…       — Я. Не. Работаю. В. Борделе, — разделяя каждое слово, процедил Мадара. — Я пришёл сюда отдохнуть, а эта старая лиса мне с порога «Ой, девочка, работу ищешь? Мне как раз такие нужны!». Я и сам не очень понял, как это вышло… — он с сомнением окинул пылающее здание. — Кажется, придётся искать счастье в другом месте, если, конечно, твой брат не согласится помочь мне… — ядовито оскалился он, злобно зыркая в сторону Тобирамы.       — Я пришёл сюда за женщиной, — холодно отрезал он. — Не думаю, что этот обтянутый кожей скелет хоть в чем-то сможет уподобится ей.       — Спасибо, Сенджу! — раздражённо и дёрганно улыбнулся Мадара. — Ты хоть имеешь ум, чтобы не злить меня!       — И это даже не тактический ход, — усмехнулся юноша. — Спутать тебя с женщиной может только слепой или идиот, — он развернулся на пятках. — Пойдём, брат, деревня не место для боя. Дома отдохнём.       — Ну вот… — вздохнул Хаширама, поправляя волосы и глядя на Мадару. — Ты мог бы не рушить бордель. Я же обещал брату, что сегодня он станет мужчиной!..       — Не судьба! — ядовито фыркнул Мадара. — Но ты всегда можешь ему в этом помочь, — выпалил он и, вытерев руки об кимоно, развернулся и ушёл в противоположную сторону, а в пылающему зданию уже неслись пожарные и пара забредших отдохнуть шиноби с техниками воды.       — Мадара… — тяжело пробормотал Хаширама, и помчался догонять брата, в надежде, что тот не слишком сильно расстроился.       Годы летели, сражения стремительно сокращали армии воюющих кланов, новое поколение подрастало слишком медленно, и стычки со временем стали происходить реже и обходиться меньшим кровопролитием. Оба нынешних главы понимали, что люди слишком хрупкие, даже шиноби. Но сами люди того не понимали и жаждали крови, мести, превосходства над противником…       Хаширама ездил в столицу, чтобы предложить даймё свою политику, которая могла бы примирить воюющие кланы и прекратить бессмысленное кровопролитие.       Аудиенция прошла подозрительно гладко. Даймё со всем соглашался, предложил парочку своих идей и пообщал обсудить это с советом. Пришлось ждать три дня, когда же они придут к соглашению, и примут его повторно.       Прогуливаясь по улицам крупного города, Хаширама услышал подозрительные подвыпившие голоса из подворотни.       — Смотри, какакя дикая кошка! Люблю таких усмирять!       — Не бойся, красавица, я буду с тобой нежным! Буду же? — гоготнул бас.       — Погоди, я сначала хочу вылизать её пещерку, а потом пихайте сколько угодно! — раздался визгливый тенорок.       — Ну и валяйся, я ей сейчас в рот вставлю, и не вздумай кусаться. Стропти…       Хаширама, не раздумывая, ринулся спасать несчастную девушку. Подбегая к подворотне, он услышал глухой звук удара и возбуждённое рычание. Ворвавшись в подворотню он опешил:       В лунном свете стояла одинокая фигура с кунаем, а вокруг валялись пять тел: у двоих были перерезаны глотки, шея субтильного была свёрнута, толстяку вспороли пузо от ремня до горла, у у бородоча средних лет были спущены штаны и в паху зияла сплошная рана. Прищурившись, Сенджу заметил, что из его рта торчала плоть. Он мигом сложил одно с другим.       — Я не враг! Вы в порядке? — осторожно окликнул он фигуру. — Ужасно, такие скоты! Я не причиню вам зла, госпожа!.. — лепетал он.       — Хы…. Хы…. Х-ха! — раздался безумный смех и фигура развернулась, являя ему окровавленное бледное лицо в свете луны.       — Вам нужна помощь, госпожа? — Хаширама заморгал, пытаясь понять, почему странная девушка кажется ему такой знакомой.       — Ха… Ха…. Хаширама! — ржала жертва неудавшегося изнасилования. — Я тебе сейчас башку откручу, как этим!       — Мадара? — удивился Сенджу. — А что ты тут делаешь?       — Дела. А ты?       — Дела… — вздохнул Хаширама. — А эти?..       — Выпивохи привязались, когда я шёл в бордель, — мрачно фыркнул Мадара. — И как я теперь пойду туда в таком виде? — он брезгливо сплюнул натёкшую на губы кровь. — Мерзость какая! В деревне таких подонков не встречал, а тут — столица…       — Большие города притягивают больше людей… — вздохнул Хаширама. — Может… Может, воплотим нашу мечту? Создадим свою деревню?       — Чтобы туда тащилось такое же отребье и насиловало наших детей? — с отвращением процедил Учиха. — Нет, глупая детская мечта. Вокруг одна ненависть и люди не видят дальше собственного носа! Оставь глупые мечты и живи реальностью, Хаширама! — он похлопал его окровавленной рукой по щеке и вытер кунай о зелёный хаори Сенджу, а затем исчез в ночи.       Хаширама растерянно хлопал ресницами.       У него получилось. Но сколько же жертв было принесено, чтобы воцарился мир?       Новые дома поспешно строились, люди работали днём и ночью, стараясь сосуществовать в мире, а Хаширама с Мадарой сидели в импровизированном штабе и рассуждали, что они будут делать дальше.       После третьей бутылки, языки развязались, разговор с политики деревни перетёк в личное русло.       — Вот в толк не возьму! — буркнул Мадара. — Вот почему все во мне видят женщину? Мы с тобой почти одного телосложения, моё лицо многие находят пугающим, у нас у обоих длинные волосы… Так почему ты всегда «господин Сенджу», а я — «спутница господина Сенджу», а не «господин Учиха»? — недоумённо вопрошал Мадара, нависая над другом.       — Не знаю… Есть в тебе что-то такое… Удивительное… не знаю… — покачал головой Хаширама. — Может, дело в том, что у тебя маленький член?       — Он у меня давно вырос! — Мадара так ударил по столу, что пиалы подпрыгнули, расплёскивая сакэ.       — А я помню, маленький такой… — хихикнул Хаширама. — А не увидь я его тогда — я б тоже может… — он захихикал.       — Да не маленький у меня! Ща покажу! — Мадара вскочил, расстёгивая одеяние и путаясь в поясе штанов.       — Не надо, я помню… — замахал руками Сенджу. — А вдруг кто войдёт, а ты тут… со своим ростком? — заржал он.       — Смотри! Смотри, — Мадара, наконец-то победив в неравном бою с тугим поясом, схватил Хашираму за затылок, и практически ткнул его лицом к себе в пах.       — Оу… Что это? — глупо захлопал блестящими от алкоголя глазами Сенджу. — Похоже на колбасы из лавки… Мадара, зачем ты засунул себе в штаны колбасу? Компенсируешь? А если кушу?       — Я тебе!.. — начал было Мадара, но дёрнулся от внезапного дуновения ветра.       Его горячо обсуждаемый орган тоже дёрнулся и шлёпнул Хашираму по лбу.       — Вижу, вы заняты, — холодно отрезал Тобирама. — Я зайду позже, — он смерил взглядом картину, где Учиха держал его брата за голову и тыкал лицом в пах, и резко вышел, тактично закрыв дверь.       — Когда-нибудь я тебя убью, — прошипел Мадара, отпуская волосы, поправляя штаны, наскоро завязывая пояс. — А сейчас — пойду спать.       — И всё же, зачем ты засунул себе в штаны колбасу? — задумчиво протянул Хаширама, укладываясь на стол и отпивая то, что осталось в пиале.       Мадара ушёл, а Хаширама всё думал, как же наладить мир в Конохе. Отпив из пиалы Мадары, он устало застонал и уснул, где сидел, упав щекой на грубо обструганные доски.       — Брат, что это вчера было? — между делом поинтересовался Тобирама, удаляя пинцетом занозы, застрявшие в щеке Хаширамы.       — А что было? — непонимающе спросил тот.       — Ты и Мадара, — спокойно спросил Тобирама. — Я застал вас в неловкой ситуации. На случай, если у вас серьёзно — решил не мешать.       — А-а-а… — протянул Хаширама. — Да он опять сетовал, что все его с женщиной путают. Я вспомнил, какой у него был маленький, ну он мне и показал, что у него вырос. А мне спьяну показалось, что это колбаса из лавки Никуи. Ну не бывает же таких огромных!       — Так вот почему его чакра такая мужественная… — задумчиво протянул Тобирама, почесав нос. — И всё?       — А потом он обиделся, что ты его увидел, и ушёл. А я уснул. А ещё у меня идея, надо построить детский сад! Чтобы дети играли вместе и за ними наблюдала пара человек, пока взрослые работают! А то вчера трёхлетнего Юкки чуть не прибило упавшей балкой! Детям не место на стройке!       — Отличная идея, брат! — воодушевился Тобирама, смазывая щёки Хаширамы целебной мазью. — И, пожалуйста, больше не спи рожей на столе. Теперь ты лицо деревни…       — Мы ещё не решили, я хотел предложить Мадаре стать главой, ведь он… — протянул Хаширама.       — Только не он! — прошипел Тобирама. — Лучше ты… Ты более достойный лидер. Но не он!       — Но сколько же возни тогда с бумажками! — всплеснул руками Хаширама.       — Ты-то хоть их бережёшь, а он спалит, как ему покажется, что их полно в кабинете, — неопределённо протянул Тобирама.       — И то верно… — тяжело выдохнул Хаширама. — Ладно, нас ждут великие дела! — и он вскочил, решительно покидая спальню.       Тобирама лишь покачал головой.       За месяц деревня выросла, хлопот поприбавилось, и Тобираме пришлось зайти к Мадаре, чтобы обсудить с ним проблемы безопасности.       — Слушаю, — коротко фыркнул Учиха.       — Деревня расширяется, нужно больше сторожевых постов и людей, сейчас неподалёку лютуют банды разбойников, среди которых есть и шиноби. Нам нужно быть готовыми к нападению, год выдался неурожайным и голод толкнёт их на любое безумие, — спокойно сообщил он.       — Хаширама бы уже предложил встретить их с корзинками фруктов, накормить, спать уложить и даже выделил бы им пару девочек, чтобы спинку в бане потёрли, — фыркнул Мадара. — Что предлагаешь ты?       — Избавиться от них, у нас у самих мало продовольствия, — серьёзно произнёс Тобирама, усаживаясь на стол и разворачивая карту. — Смотри, предлагаю поставить посты тут и тут, — он ткнул в леса. — Нужно четыре сенсора на смену, или двое мощных, чтобы заранее почуять тревогу. Система сообщения — сигнальная печать…       — Убиваем? — коротко спросил Мадара, склоняясь над картой.       — По возможности, — кивнул Тобирама. Дыша Мадаре в макушку. — И брату — ни слова о том, что мы пришли к этому решению.       — Я сам пойду, — вызвался Учиха. — Всегда можно сказать, что они назвали меня женщиной…       — Соображаешь… — кивнул Тобирама и отстранился, внимательно разглядывая лицо Мадары. — Вот, хоть убей, но не понимаю я, почему все видят в тебе женщину?       — А что видишь ты? — злобно прошипел Мадара.       — Сильного шиноби, усталого воина, мужчину с грубоватыми чертами лица и хроническим недосыпом, — констатировал он.       — Так почему это видишь только ты? — с подозрением спросил Мадара. — Вот, скажи, что я женщина!       — Нарываешься? — нахмурился Тобирама.       — Нет, просто скажи мне это. Обещаю, я тебя не трону за это.       — Ты женщина, — равнодушно пожал плечами Тобирама.       — Нет, скажи ещё! Чего там им говорят, перед тем как оприходовать? — принялся распаляться Мадара.       — Зачем тебе? — недоумевал Сенджу.       — Скажи! — прошипел Учиха.       — Красотка, покажи свои персики, — фыркнул тот.       — Нет, серьёзно! — вскипел Мадара. — Вот… что ты там говоришь, когда приходишь в бордель или соблазняешь в баре?       — Ничего, — буркнул Тобирама.       — Что, ты так и остался девственником из-за моего погрома в борделе? — расхохотался Мадара.       — Нет, — буркнул тот. — Я ничего не говорю. Я даю деньги и говорю, что мне нравится.       — И как же? — допытывался Учиха, в глазах сверкнуло любопытство.       — Не раздевайся. Хочу тебя сзади, ничего не говори, только стоны, — буднично пояснил Тобирама.       — Какой ты скучный! — злобно зыркнул Мадара и встал из-за стола, подходя впритык. — Ладно, попробуй меня коснуться…       — Да зачем тебе это? — полные недоумения красные глаза уставились на Учиху.       — Хочу понять… потом скажу что… — загадочно протянул Мадара.       Покачав головой, Тобирама взял Учиху двумя пальцами за подбородок, расфокусированным взглядом скользнул по лицу, привычно провёл рукой по шее, поглаживая пальцами затылок и сглатывая.       Внезапно рука Мадары дёрнулась, и Тобирама перехватил её, сжимая пальцы на шее Учихи.       — И? Что за шутки?       — Шутки у тебя, Сенджу, — злобно фыркнул Мадара. — Всё уверяешь, что я мужик, а у тебя — что? Вот что это?! — он ткнул пальцами в живот Тобирамы.       — Что-что, прямое доказательство, — мрачно пожал плечами тот, поправляя неудобно улёгшийся член. — Меня совершенно не интересуют женщины. Никогда. Ни в каком виде. Так что моё тело подтверждает, что ты — мужчина. Доволен?       — И у тебя на всех мужчин так? — ядовито выпалил Мадара. — Или только на тех, кого ты видел без штанов, а?       — Не видел я ничего, — буркнул Тобирама и, скрестив руки на груди, отвернулся. — Мне неинтересно. И брату тоже. Он по девочкам. И только.       — Зря ты так… — растягивая слова, начал Мадара и мгновенно оказался у Тобирамы за спиной. — …поворачиваешься спиной к противнику… — возник он сзади, обхватывая шею Сенджу и предупреждающе похлопывая пальцами, указывая направление потенциальной атаки.       — Ты не свернёшь её мне, хоть и хочешь, — беспристрастно заявил Тобирама.       — Ты слишком спокоен… — разочарованно протянул Мадара прямо в ухо. — А я — ненавижу, когда ко мне подходят со спины…       — Знаю, слышал, брат рассказывал, — с тем же равнодушием ответил Сенджу. — Доволен? Возвращаемся к вопросу о постах?       Тихо рыкнув, Мадара отстранился и уселся за стол, рассматривая карту.       В застывшем в воздухе напряжении можно было развесить всю коллекцию оружия клана Учиха — висела бы как миленькая. Но Тобирама, словно ничего не замечал, увлечённо предлагая варианты дежурств, кандидатуры своих людей и спрашивал у Мадары, кого тот порекомендует, словно ничего и не было.       Мадару это бесило. Единственный человек, кроме Изуны, который не шутил по поводу его сходства с женщиной, внезапно оказался любителем мужских задниц, так ещё и в какой позе!       С каждой секундой Учиха всё сильнее напрягался, думая о том, как бы обезопасить свой тыл ещё сильнее, а то кто знает? Одного сильнейшего Учиху уже проткнул, а вдруг и второго захочет? И уж точно не холодным оружием, или…       Мадару передёрнуло, когда он вспомнил ледяные пальцы у себя на коже. Нет, это оружие тоже холодное.       Ёрзая и косясь на Сенджу, Мадара всё надеялся, что тот уже закончит со своими дежурствами и свалит, и можно будет вздохнуть свободно, но тот всё больше распалялся, его дыхание обжигало лицо Мадаре, любое движение рук вызывало паническую готовность к бою, а копчик Учихи покрылся липким холодным потом…       — Эй, ты слушаешь? — Тобирама пощёлкал пальцами перед носом у Мадары, ушедшего в свои мысли по обороне. Нет, не обороне Конохи от бандитов, а обороне своей идеальной задницы от этого любителя молчаливых задниц.       — Я устал, — признался Учиха. — Давай выставим первые два караула и дадим им инструкции, а завтра я принесу тебе список своих людей и уже сам распределишь дежурства?       — Как знаешь, — пожал плечами Тобирама, слезая со стола и разминая затёкшие от неудобного сидения мышцы. — Значит, завтра зайдёшь. И помни, брату — ни слова…       — О чём ни слова? — в кабинет впорхнул Хаширама, с кипой свитков в руках. — О чём это вы воркуете?       На секунду замешкавшись, Мадара открыл и закрыл рот, а потом выпалил:       — Что я нравлюсь твоему брату!       Тобирама густо покраснел и отвернулся, его веко задёргалось, Хаширама развёл руками и свитки с грохотом посыпались на пол.       — Брат! — на лице Хокаге читалось искренне детское удивление. — Ты… тебе же никогда не нравились женщины! Как же так?.. — он глупо хлопал глазами.       — Ты неисправим… — тяжело выдохнул Тобирама, прикрыв лицо рукой и качая головой.       — Так я ему нравлюсь-то и не как женщина! — ядовито прошипел Мадара, ловко пряча карту за пазуху. — Чего тебе, а?       — Да вот, принёс документы на согласование! — увлечённо заявил Хаширама, принимаясь собирать с пола свитки, путаясь в длинном одеянии. — Реформы, предложения и проекты. Там столько всякого надо обсудить!..       — Ладно, я пошёл, — буркнул Тобирама и покинул кабинет.       — Ты… ты правда ему нравишься? — Хаширама проводил взглядом прямую спину брата.       — Его тело не врёт, — усмехнулся Мадара. — Давай свои проекты сюда…       Сосуществовать в одной деревне с Сенджу было бы возможно, но не тогда, когда этот жопоёб дышит тебе в затылок, незримой тенью маячит неподалёку, а его красные глаза внимательно сверлят затылок, пока не обернёшься. Тогда он отворачивается…       Паранойя Мадары окончательно обострилась. Он боялся спать без защиты, он не мог расслабиться, пока Сенджу был в деревне, и даже уединиться в приятной компании для увеселения — и то было невозможно, ведь стоит ему снять штаны, как Сенджу примчится и повалит его лицом в пол.       А ещё ему казалось, что тот поставил на нём пометку, и сможет в долю секунды оказаться рядом с ним. За его спиной…       Мадара больше не мог. Он недосыпал, его ничто не радовало, и лишь вялая надежда старого пророчества согревала его прожжённое сердце.       Стоклнувшись в очередной раз с Тобирамой, он отшатнулся и принял решение — уйти из этой проклятой деревни…       — Мадара ушёл, сразу стало так тихо… — пробормотал Хаширама, заваливаясь к брату с выпивкой. — И что на него нашло?       — Возможно, его достало, что никто не видит в нём мужчину, и он отправился туда, где о женщинах и вовсе не слышали? — задумчиво протянул Тобирама.       — Думаешь? — Хаширама уселся рядом, доставая из рукава пиалы и наливая брату. — Хотя всегда догадывался, что вы из одного теста… То-то никогда не встречал его с женщиной…       — Не думаю… — пробормотал Тобирама. — Я следил за ним и ни мужчин, ни козочек с ним не видел…       — Дались тебе эти козочки! — оскорблено всплеснул руками Хаширама, едва не разлив саке, которое ему наливал брат. — Мало ли откуда бедное животное взялось, я просто посочувствовал ей, а ты всю жизнь будешь напоминать?       — Угу, — удовлетворённо хмыкнул тот. — И то, как ты стырил мои конфеты, когда мне было пять лет…       — Брат, ну ты ещё вспомни, как я тебе в подгузник перца насыпал по совету Токи! — едва не плача, Хаширама залпом осушил пиалу и подставил, требуя ещё.       — И вспомню! — угрюмо усмехнулся Тобирама. — И то, как связал меня и удрал к своему Мадаре!       — Я-то тебя связал, а он Изуну в генджутсу запихал! — признался Хаширама. — Тебе ещё повезло! — он хихикнул, пригубив саке.       — Вот не надо об Учихах, итак тошно… — толкнул он его в плечо. — Лучше обними меня, как в старые добрые времена… — смущённо попросил он.       — Иди сюда, братик, — отставив недопитую пиалу на стол, Хаширама растянулся на кровати, раскинув руки.       Тобирама вытянулся на кровати, потянулся и свернулся клубочком, прижимаясь к крепкому и сильному старшему брату.       — Я с тобой, братик, — прошелестел влажными от саке губами Хаширама. — Я всегда буду защищать тебя… Ты самое ценное, что у меня есть… — он прижался к нему, утыкаясь носом в шею.       — И Коноха, — сурово добавил Тобирама.       — И Коноха, — согласился Хаширама и, тяжело выдохнув, прижался ближе, вспоминая, как они всегда так лежали, и казалось, что в мире всё прекрасно, все мечты осуществятся, и Мадара совсем скоро вернётся… И больше он никогда не пошутит, что Мадара похож на женщину, ведь так сказал братик…