Will you help me?

Чонгук практически залпом осушает половину бутылки с водой, пытаясь хоть как-то унять пламенный жар по всему телу, создаваемый запахом Юнги, который лежит на заднем сидении, да ещё и непрерывно постанывает. Как назло именно сейчас на их пути образовалась немаленькая пробка и Чонгук, честное слово, умеет держать себя в руках, но ещё пара стонов от омеги, вкупе с его дурманящим запахом, который кажется пропитал салон машины настолько, что Чону придется проветривать её весь год, и он выебет его прямо посреди дороги. Тем временем с заднего сиденья раздается тихий плач и слышится голос омеги. — Чонгук… Мне плохо… Очень… Так жарко, господи… Знал бы ты, Юнги, насколько Чон тебя понимает… Он уже серьезно думает о том, чтобы проехать по тротуару, но зато добраться до дома, потому что напряжение в штанах, кажется, достигло максимума. — Детка, я знаю… Но придется немного потерпеть, скоро мы приедем домой. А пока что иди сюда, — Чон хлопает по переднему сидению и Мин послушно перебирается на него, — там где-то салфетки были, поищи пожалуйста. Примерно через минуту салфетки были уже найдены, а Чонгук расстёгивал штаны омеги, приспуская их вместе с бельём вниз. — Что ты делаешь? — Юнги, не понимая происходящего, пытается убрать от себя руку альфы, но как только тот касается члена, омега вмиг успокаивается и тихо постанывает. Ладонь Чонгука довольно большая, её хватает, чтобы полностью обхватить член Мина и начать медленно двигать ей, размазывая предэякулят по всей длине. Омега тихо постанывает, когда Чон проводит большим пальцем по головке, собирая естественные выделения, затем спускается вниз, размазывая их по всему органу, и немного играется с яичками, заставляя Юнги поскуливать от желания. Чонгук очень бы хотел видеть омегу в этот момент, видеть его лицо, которое, наверняка, пропитано эмоцией наслаждения, но к сожалению, ему приходится следить за дорогой, продвигаясь на какие-то жалкие полметра, каждые минут пять. Тем временем, Мин сам начинает вскидывать свои бедра, толкаясь в кулак альфы, на что тот усмехаясь ускоряет движения рукой, вынуждая омегу выгнуться в пояснице и довольно громко простонать. Когда Мин весь напрягается, закусывая губу и жмуря глаза, Чон понимает, что тот сейчас кончит, поэтому резко пережимает основание его члена. — Что? — Севшим, хриплым голосом, поворачивая голову на Чонгука, спрашивает омега.– Зачем ты это сделал?! — Тише, тише, если ты хочешь кончить, то тебе нужно всего лишь ласково попросить, ты ведь это умеешь, не так ли? — Чон всё же отвлекается от дороги на пару мгновений, чтобы взглянуть на Юнги и, как оказалось, очень даже не зря, раскрасневшееся, с потрёпанными волосами и жалостливыми глазами, личико омеги на долго останется в его памяти. — Чёрт… Я не буду этого делать! — Уверен? — Гук, не разжимая член омеги, проводит большим пальцем по головке, доставляя что-то между дискомфортом и наслаждением. — Ладно! Боже… Чонгук, пожалуйста, дай мне кончить! Я очень тебя прошу, Чонгук… Ну, а Чон, совсем не тиран, чтобы оставлять омежку без такого желанного и сладкого оргазма, поэтому разжимает кольцо из пальцев, снова пару раз проводя по члену, после чего чувствует, как его руку покрывает теплая сперма и слышит сдавленный стон омеги. После оргазма Юнги, как альфа и рассчитывал, стало немного полегче и, убрав все следы их безобразия он, поджав к себе колени задремал. Минут через десять Чонгуку всё же удалось преодолеть пробку и он доехал до своего дома. Выйдя из машины, он обходит её и берет на руки Юнги, который всё ещё в полусонном состоянии и приходит в себя лишь в лифте. Если выйти из машины и подняться на нужный этаж с омегой на руках не составило больших проблем, то, чтобы открыть дверь квартиры, Чону пришлось поставить парня на ноги и, придерживая одной рукой, второй наконец-то отворить эту несчастную дверь. Как только оба оказываются внутри, а дверь за ними захлопывается, Юнги оказывается прижат к стене и затянут в поцелуй. Наверняка, в своем обычном состоянии он бы воспротивился, но сейчас течка делает свое, заставляя ловить кайф и тихо постанывать от этого поцелуя. — Детка, идём в душ, а то ты весь перепачкался пока мы ехали. Юнги ничего не отвечает, потому что Чонгук и так сам всё знает. Занеся омегу в ванную, он усаживает его на стиральную машину, начиная медленно расстегивать рубашку, с гордостью осознавая, что надета она была сегодня специально для него. Пальцы альфы не приспособлены к таким мелким пуговкам, поэтому, не расстегнув даже до середины, Чон рвет на омеге вещь, отмечая, что потом обязательно купит ему новую. Со штанами же всё гораздо проще, поэтому их не постигает участь блузки. — Ну что, детка, поможешь мне раздеться или я сам? Мин неоднозначно кивает на эту реплику и тянет ручки к рубашке альфы, аккуратно и быстро расстегивая её, несмотря на своё состояние. Штаны и нижнее бельё Чон всё же снимает сам, после чего, включив воду, вместе с омегой заходит в душевую кабину, сразу же прижимая Юнги к себе, чтобы тот не свалился. Чон бережно водит ладонями по телу омеги, смывая естественную смазку в которой он перемазался буквально до ушей. Юнги, кажется, тоже пытается что-то сделать, судя по его ладоням, которыми он водит по груди альфы, на что Чон умиленно улыбается и разворачивает омегу к себе спиной, заставляя нагнуться и опереться ладонями о стену. Мин совершенно не понимает, что хочет сделать альфа, ровно до того момента, когда чувствует его ладони на своих бедрах и губы, оставляющие поцелуи на ягодицах. — Эй, Чонгук, что ты творишь… Не надо, я, — договорить ему не дают, Чон раздвигает ладонями его ягодицы, размашисто проводя языком по расщелине, собирая вытекшую из омеги смазку и заставляя его выгнуться, подставляясь под язык альфы. Другой реакции Чон и не ожидал, поэтому, недолго думая проводит языком между ягодиц ещё несколько раз, после чего, обводит кончиком языка по краю дырочки и надавливает, проникая внутрь. Благодаря течке мышцы очень податливые, что позволяет Чонгуку использовать только лишь язык, не подключая рук, которые сейчас были заняты более важным делом— удерживанием омеги, чтобы тот не свалился. Юнги довольно длительное время наслаждается языком своего альфы, который то проникает глубоко в него, заставляя постанывать, от чувства заполненности, то слегка касается входа, дразня возбужденного омегу и заставляя поскуливать, поддаваясь назад и пытаясь заполнить чем-либо пустоту в себе, то вновь размашисто приходится по его ягодицам, собирая размазавшуюся смазку. Наконец, в очередной раз проникнув языком в омегу, Чонгук чувствует, как тот напрягается, а затем стенки прохода периодично сжимаются и по бедрам Юнги стекает белесая жидкость. Улыбнувшись, Чонгук поднимается на ноги и, не удержавшись, оставляет шлепок на выпяченной попке омеги, после чего помогает ему принять стоячее положение, вновь прижимая к себе. — Ну вот и всё, теперь ты чистенький, можем продолжить в спальне, — Гук тянет руку, чтобы выключить воду, но Юнги его останавливает, не давая этого сделать. — Ты уже два раза заставил меня кончить, а сам всё ещё возбуждён… Это как-то не честно… — Правда? И что же ты предлагаешь? — Чонгук правда ожидал чего угодно, но не того, что Юнги прямо сейчас опустится перед ним на колени, обхватывая пальчиками толстый, увитый венками альфий член. Недолго думая Мин проводит язычком по всей длине органа, а затем обхватывает губами головку, играясь язычком с ней. Чонгук прикрывает глаза, откидывая голову назад и нервно сглатывая. Если бы за ним не было стены и прямо сейчас он бы не опирался на неё спиной, то абсолютно точно бы упал, потому что от ощущения того, что твой член прямо сейчас находится в горячей узости омежьего рта, да ещё и не в чьём-то непонятном, а твоего омеги, просто крышесносны. Юнги тем временем уже смело заглатывает орган альфы более чем до середины, абсолютно сосредоточенный на том, чтобы взять его в рот полностью, до самого основания и поэтому не сразу замечает, что Чонгук укладывает руку на его макушку, впутывая пальцы в его влажные волосы. Это заставляет омегу напрячься, ведь если его прямо сейчас заставят заглотить член целиком он вряд-ли сможет и скорее всего его стошнит. Но Чонгук ничего такого не делает, а лишь убирает с лица омеги влажные волосы, прилипшие ко лбу и поглаживает по голове, словно приободряя. Через несколько минут Юнги всё же удается заглотить орган альфы целиком и, довольный собой, он, подняв глаза на Чонгука, чтобы посмотреть на его реакцию, встречается с ним взглядами, от чего тот тихо стонет. — Продолжай смотреть мне в глаза… Ты даже не представляешь, как это красиво, я сейчас позорно спущу только от этого вида… Юнги хочет улыбнуться, но член во рту мешает это сделать, поэтому он лишь продолжает заглатывать его до основания, не разрывая зрительного контакта с альфой. — Боже, как же ты охуенно выглядишь… Я сейчас уже кончу… Слыша об этом Юнги выпускает орган из рта, заменяя его своей ладошкой, которая с довольно быстрым темпом дрочит альфе. Сам же Мин тем временем открывает рот, высовывая язык и размещаясь так, чтобы когда альфа кончит всё попало ему в рот. Зрительный контакт они всё так же держат, что окончательно доводит Чонгука и тот, запрокинув голову и тихо матерясь, кончает. Сперма попадает в большинстве своем на язык омеги, но несколько капель всё же остаётся на его лице и губах. Чон опускает голову вновь глядя на Мина и, о господи, он рассчитывал, но то, что омега просто выплюнет его семя, смыв остатки с лица, но этот засранец проглатывает всё, облизнувшись словно кот, наевшийся сметаны. — Ты меня до могилы доведешь, Юнги… Омега ничего не отвечает и, улыбнувшись, смывает со своего лица сперму, после чего Чонгук наконец выключает воду и закутывает омегу в большое махровое полотенце, предварительно обтерев себя. За доли секунды они оказываются в спальне, чего Юнги совсем не замечает за беспорядочным поцелуями, которыми альфа осыпает его лицо. Откинув полотенце куда-то в угол комнаты, Чон валит омегу на кровать, нависая сверху и закидывая его ноги себе на плечи. Целовать Мина ему хотелось бесконечно, поэтому начав с ключиц и шеи, Гук медленно спускался поцелуями к ребрам, а затем и к выпирающей тазовой косточке — Хватит меня уже облизывать, — тяжело дыша и поскуливая от вновь прилившего возбуждения, хрипит Юн, — если ты сейчас же не вставишь мне, я найду другого кандидата на твою роль. Чон усмехается и, подняв корпус выше, приставляет пальцы ко входу. Даже несмотря на то, что у омеги течка и естественной смазки, казалось бы, хватит, чтобы затопить всю квартиру, подготовить его стоит. Эластичные стенки легко поддаются, когда Чонгук проникает двумя пальцами, поэтому он без труда начинает двигать ими, разводя на манер ножниц, чтобы третий палец вошёл так же легко. Возбуждение омеги всё нарастает от чего смазки становится всё больше и она начинает стекать на простыни. Когда мышцы перестают так плотно сжимать пальцы, альфа добавляет третий палец, продолжая осторожно подготавливать омегу, что того, кажется, совсем не радует. — Чонгук, хватит… Боже, пожалуйста, вставь уже, — Юнги изнывает, пытаясь насладиться на пальцы ещё больше, но их однозначно мало. — Я не хочу делать тебе больно… — Если ты прямо сейчас не засунешь свой член мне в задницу, я сам сделаю тебе больно. Чон улыбается, глядя на умилительно злого омегу, но всё же выполняет его просьбу, вынимая из него пальцы и, раскатав по члену презерватив, приставляет головку ко входу. Несмотря на огромное желание засадить в одно движение и по самые яица, альфа проникает медленно и осторожно, не желая доставить боли, но уже на половине, по сморщившемуся лицу омеги, становится понятно, что Чонгук был прав и трёх пальцев недостаточно для полноценной растяжки. — Я же тебя предупреждал… Сильно больно? Если хочешь отвлечься можешь покусать или поцарапать меня, — кажется Юнги воспринимает эти слова слишком буквально, потому что сразу же его ногти впиваются в плечи альфы, заставляя его мышцы на спине сжаться от дискомфорта. В этот момент Чон искренне рад, что у Юна нет таких же длинных ногтей, как у его однокурсниц, так бы он точно без спины остался. Однако, вида альфа не подает, давая омеге немного привыкнуть, после чего резко входит до основания и Мин, желая отомстить, кусает его за плечо, оставляя фиолетово-красный след от зубов, если и вовсе не прокусывая кожу. Наконец, когда омега заметно расслабляется, Чон делает первые пробные толчки и, поймав сладкие стоны, продолжает в том же темпе. Юнги уже полностью потерян в ощущениях, не понимая что именно происходит вокруг, осознавая лишь то, что наконец-то он проводит течку не в одиночестве с таблетками и своей рукой, а с альфой и его прекрасным, для Юнги на тот момент, членом. Чувство заполненности прекрасно, но размеренные и медленные толчки очень быстро надоедают, хочется глубже, быстрее, больше… И чего Чонгук с ним как с фарфоровым? Не сломается же… Единственное на что хватает опьяненного мозга омеги и, отказывающегося подчиняться ему, речевого аппарата— беспорядочные слова с просьбой быть грубее, что собственно Чон и делает, ускоряя темп и заставляя омегу чуть ли не визжать, от того насколько часто его член попадает по простате. Чонгук уверен, что ещё немного и Юнги раздерет его спину до костей, но сделать ничего не может, поэтому останется лишь терпеть и немного вредничать, то ускоряя темп, то замедляя до невозможности, но, кажется, омегу это ни капли не раздражает, а наоборот доставляет ему ещё больше удовольствия, поэтому через пару таких фрикций омега весь сжимается и кончает, громко простонав и снова укусив альфу за плечо, после чего похоже и вовсе отключается. Через пару толчков альфа изливается в презерватив, выходя из омеги, и, стянув резинку, несёт её в мусорное ведро, захватывая по пути влажное полотенце, которым обтирает омегу, а затем отправляет испачканный кусок ткани валяться к первому полотенцу в угол. Уложив омегу нормально на подушку и укрыв одеялом, Чон ложится рядом, обнимая его и так же отключаясь. Ночью, на третий день течки омеги, Чонгук просыпается и не находит парня рядом с собой. Первой мыслью было то, что этот вредный омега всё же сбежал, но немного подумав Чон решил, что ночью с течкой он вряд-ли бы куда-то пошёл, а значит скорее всего где-то в квартире. Поднявшись с кровати и накинув бельё, которое нашел на полу, Гук выходит из спальни и пройдя по коридору замечает, что на кухне горит свет, значит Юнги там. Мин действительно находится возле холодильника из которого достает молоко и, продолжая не замечать альфу, облокатившегося на дверной косяк и с улыбкой на лице наблюдающего за голеньким омегой, который в отличие от него не удосужился надеть даже белье, начинает открывать ящики в поисках чего-то, что можно было бы употребить с молоком, но очень расстраивается, не найдя даже обычных хлопьев, после чего пугается, почувствовав руки на своей талии. — Можешь не искать, сухие завтраки закончились на прошлой неделе, не успел купить… Я думал, что ты от меня сбежал… Почему не разбудил? Я бы покормил тебя, — Чон трется носом о шею омеги, наслаждаясь его запахом, который сейчас, в разгар течки, наиболее сильный, и потихоньку возбуждаясь от него. — Ты меня напугал… Я не хотел тебя будить, думал, сам что-нибудь найду, — Юнги поворачивается к альфе, укладывая руки ему на плечи и прижимаясь. — Хорошо, но в следующий раз обязательно разбуди меня, — Чон, не дожидаясь ответа, затягивает Юнги в поцелуй, подхватывая его под бёдра и усаживая на кухонный стол. — Ты же не хочешь сделать это здесь? — Юнги пытается увернуться от нежных поцелуев альфы, но выходит очень плохо, ведь тот слишком настойчив. — А почему нет? — Практически в губы омеге шепчет Чон. — За этим столом вообще-то едят! — Мне будет очень приятно вспоминать это каждый раз, когда я ем, — Чон смеется, стягивая Юнги со стола и нагибая, развернув к себе спиной. Стол очень холодный по сравнению с ладонями альфы, гуляющими по телу омеги. Такой контраст температур заставляет тихо стонать, сводя мозг с ума. — Знаешь, Юни, ты такой бесстыдник, — Чонгук проводит ладонями по бедрам омеги, слегка сжимая, — ты даже не надел белье, пошел прямо так, ничего не стесняясь… — Я… Я просто, — когда Юнги говорил о том, что голос альфы весьма высок он явно ошибался, потому что сейчас его голос звучит весьма грубо. — Ты просто что? Детка, формулируй свою мысль до конца, ты же не маленький, — Чон берет омегу за запястья, скрещивая его руки за спиной и не давая ими двигать, — хотя, дай я сам угадаю. Ты просто хотел, чтобы я тебя трахнул, не так ли? Да, так есть, разишь на всю квартиру своим запахом, ещё и виляешь перед моим носом своей попкой. Разве я не прав? — Да… То есть, нет… В смысле, — Юнги уже окончательно запутался в своих мыслях, а виной всему горячее дыхание альфы возле его загривка. — Нет? Так ты не хочешь, чтобы я тебя трахнул? Не ожидал, — Чон немного отстраняется, делая вид, что хочет уйти — Нет! Хочу! Я хочу! Пожалуйста, Чонгук… — Ну раз ты так просишь, — Чон стягивает с себя бельё, прижимаясь членом к ягодицам омеги. За три дня тот уже был достаточно растянут, чтобы войти сразу же и начать двигаться, но альфе хотелось немного подразнить парня, отыгрываясь за все его выкидоны. Гук медленно начинает входить, сразу же слыша тихий, недовольный скулеж. Юнги явно ожидал что его сейчас выдерут как последнюю суку. Такой податливый Мин, абсолютно точно нравится Чонгуку, поэтому он не войдя даже на половину, резко выходит, слыша уже более громкий скулеж. Проделав подобное ещё несколько раз Чонгук слышит ругательства в свою сторону, но такая реакция его всё ещё не устраивает, поэтому он без единого зазрения совести продолжает. Наконец всё доходит до того, что со стороны омеги скулеж заменяется тихими всхлипываниями. — Чонгук… Пожалуйста, хватит… Я хочу… Очень хочу… Пожалуйста, трахни меня… — Ох, детка настолько хочет получить член в свою задницу, что даже расплакалась? Юнги уже не может ответить ничего внятного, поэтому лишь тихо всхлипывает, что-то мыча, но Чону большего и не надо, он добился всего, чего хотел, поэтому резко входит до основания и начинает двигаться, заставляя омегу вскрикнуть. Теперь уже Юнги, будучи возбуждённым и раздразненным до предела, не требуется много времени и он кончает через пару минут, заливая край стола и пол своей спермой, а Чонгук, не выдержав долгожданной узости омежьей дырочки, еле успевает выйти, чтобы излиться омеге на бедра. — Не двигайся, я сейчас тебя вытру, — Чон берет салфетки, лежащие на столе и убирает ими сперму с омеги, стола и пола, чтобы тот мог нормально встать. — Я вообще-то хотел поесть и отдохнуть от секса, — в шутку ворчит Мин, прижимаясь к альфе. — Хорошо, можешь пока идти в спальню, я приготовлю и принесу тебе всё, — Чонгук целует омегу в макушку. — Не-а, в спальне я сразу усну. Подожду здесь, — Юнги высвобождается из крепких объятий парня, усаживаясь на стул. — Хорошо, только накинь что-нибудь, а то так и не поешь за ночь. Вся течка для Юнги прошла как в раю, Чонгук буквально пылинки с него сдувал, ему даже не приходилось ходить самому, еду Чон приносил в постель, а в ванную носил на руках, потому что обычно в эти моменты Юнги был почти без сознания. Даже сейчас, проснувшись и сладко потягиваясь, Юнги замечает Чонгука, который что-то, с ярко выраженным, приятным ароматом кофе, ставил на тумбочку. — Доброе утро, ты уже выспался? Я заказал нам завтрак. Кофе и какую-то выпечку, ты голодный? — Альфа садится на кровать и омега пододвигается ближе к нему, обнимая. — Если ты будешь меня так закармливать, то я растолстею, — смеется Мин, толкая альфу в грудь и заставляя лечь на спину. — Не волнуйся, в последнюю неделю у нас было столько активностей, что ты точно не растолстеешь. — Да? Тогда нам стоит прямо сейчас отработать всё то, что мы собираемся съесть, — Юнги взбирается на бедра альфы, стягивая с него домашние штаны вместе с бельем. — Детка, не забудь презерватив, — Юнги кивает и хватает с тумбочки серебристый квадратик, разрывая упаковку и, раскатывая резинку по члену. Не долго думая он насаживается резко до основания, запрокидывая голову и закусывая губу. Осторожно приподнимая бедра, Юнги начинает двигаться, но с непривычки выходит не очень, поэтому Чонгук укладывает ладони на его бедра помогая омеге двигаться. Медленные толчки не доставляют того же дикого удовольствия, что и их соития в разгар течки, но для утреннего секса в самый раз. Наконец Юнги просто ложится на торс альфы, продолжая движения лишь бедрами и сжимая член Чонгука в себе для большего удовольствия. Когда оба уже почти на пределе, Гук начинает подмахивать тазом, что значительно ускоряет темп, заставляя омегу сжаться и кончить, утыкаясь лбом в плечо альфы. Чон вскоре тоже кончает, но не спешит выходить, давая узлу завязаться и сцепить их на ближайший час. — Эй, зачем ты это сделал? — Юнги приподнимается, ощущая узел альфы глубоко в себе и улыбаясь. — А что? Я в резинке, так что не залетишь, — Чон берет салфетки, которые были положены к заказу явно не для подобного, но никого это сейчас волнует, — да и даже если залетишь, я не против ребенка. — А на что ты растить то его собираешься? — Насмешливо спрашивает Мин. — Ты верно забыл про то, что я практически владею компанией отца, осталось лишь несколько формальностей ввиду корки о моём образовании. Но думаю, папа будет только рад внукам и с радостью отдаст мне бразды правления до окончания университета. Так что ты можешь в принципе всю жизнь посвятить малышу, ты ведь учишься на преподавателя? Выходит, любишь детей? — Вообще, на этом настояла бабушка, но я и сам не особо был против, детей я и вправду люблю, они милые, — Юнги мечтательно задумывается об их будущем, но быстро приходит в себя, вспоминая изначальную тему, — нам же теперь долго придется так сидеть… — Ну и что? Я думаю, мы найдём чем занять это время. Ты ведь хотел поговорить, я прав? А ведь и правда, с этой течкой, постоянным сексом и чрезмерной лаской со стороны альфы, Юнги уже построил себе в голове идеальные отношения и семью, совершенно забыв про то, что Чон в нем, вроде как, не заинтересован. Неужели он переспал с ним только потому что у него течка и теперь они разойдутся как в море корабли? Но зачем тогда вся эта забота, ухаживания, завтраки в постель и разговоры о детях? — Перестань думать и спроси что хочешь. Эта функция для вас, омег, слишком плоха, — Чон приподнимается, подкладывая под спину подушку, чтобы можно было выпить кофе, и берет оба стаканчика, протягивая один омеге. — Да, ты прав… Я хочу спросить, кто мы? Ну, то есть, кем мы теперь будем? Просто ты вроде… — Пара. Мы пара, если ты конечно этого хочешь… — Хочу, — Юнги радостно улыбается, обхватывая теплый стаканчик кофе обеими руками и прижимая к себе. — Так значит, ты признаешь меня как своего альфу? — Ага, — Юнги смеется, отпивая теплый напиток, — но только… Разве вы с Тэхёном не вместе? Мне показалось… — Я же говорил, что вам омегам лучше не думать. У нас с Тэ ничего нет, он мой друг с самого детства, наши родители давно дружат. Да, когда-то мы пытались встречаться, но ничего не вышло, мы настолько близко росли, что стали буквально братьями, но точно не любовниками. То что ты видел и то что я тебе говорил в последние дни— обычная игра на твоей ревности, и кажется весьма удачная. — Что? Ты совсем офигел? Какая ещё ревность? Ты что специально это всё подстроил?! — Ну да, а что мне оставалось делать? Ты меня в упор отказывался замечать, это был единственный способ! И кстати, твои друзья охотно мне помогали, потому что как сказал Чимин, он за любой движ, в котором у Юнги появляется нормальный член и он перестает быть недотраханной сучкой. — Чего? Это я то сучка недотраханная? Да он сам кабель со спермотоксикозом! Вот же! А я считал их друзьями! Предатели! — Ну, если так подумать, то это именно они отдали заботу о твоей течке в мои руки. Так что скажи им спасибо! Юнги закатывает глаза, понимая, что проиграл эту битву. — И кстати, помнится, ты говорил, что чтобы переспать со мной потребуется две бутылки, — омега ехидно улыбается, ерзая на пахе альфы, намекая на то, что прямо сейчас его узел находится в нём. — Так я и выпил, две бутылки ледяной воды, пока ехали, иначе бы я выебал тебя прямо посреди дороги или мы бы сгорели заживо от того, насколько там было жарко. Ты спросил сколько бутылок нужно выпить, так? Я и сказал, что две, не уточнял ведь чего, — Чон, улыбается, глядя на раздражённое лицо омеги. Естественно изначально эти две бутылки были рандомно брошенными словами, которые альфа сказал лишь для того, чтобы позлить Мина, но, когда всё получилось связать, он не стал упускать случая. Понимая, что больше претензий у него не осталось, а значит в войне он потерпел поражение в сухую, Юнги молча допивает свой кофе и, дождавшись, когда альфа уберет свой стаканчик, прижимается к нему. Молчание порой говорит намного больше, чем слова. В объятиях Чона Юнги чувствует себя безумно уютно, а грубые ладони, поглаживающие его талию, вкупе с тем, как нежно альфа целует его шею, заставляют чуть ли не сходить с ума. Неожиданно Мин чувствует, что Гук кусает его шею, явно оставляя там след. — Эй, ты чего творишь?! Больно же! Ещё и на шее, я же теперь ничем его не закрою! — Ой-ой-ой, кто бы говорил! Забыл, что сам то натворил? — Поймав на себе непонимающий взгляд омеги, Чон понимает, что тот действительно ничего не помнит, поэтому просто стягивает с себя футболку. Ключицы и плечи альфы покрыты засосами и укусами, а кое-где даже виднеется запекшаяся кровь. — Это что, я тебя так? О боже, я даже не помню когда сделал такое… Кошмар… Ты ведь их обработал? Сильно больно? — В одно мгновение Мин превращается в заботливую жёнушку, осматривая «раны» альфы. — Успокойся, ничего страшного тут нет, на спине всё намного хуже, — смеется Чонгук, вновь обнимая омегу, — но знаешь, мне это даже нравится, не каждый сможет довести омегу до такого состояния, это льстит, я был весьма неплох для своего первого опыта, не так ли? — Не льсти себе, я просто… Подожди, что? Ты же не хочешь сказать, что я у тебя первый? — получив утвердительный кивок, Юнги утыкается лбом в плечо альфы тихо завывая.– Ужас, теперь я чувствую себя бревном… Выходит, ты всему на порно учился, извращенец? Ну не может быть, чтобы я у тебя первым был, что даже гон ни разу ни с кем не проводил? — Не-а, разве что на выпускном мне отсосала одноклассница, но не думаю, что это можно считать за полноценный половой опыт, тем более, у тебя вышло намного лучше. — Господи, ты что и правда святой? Ещё скажи, что делаешь все задания от преподавателей… — С моим положением по другому никак, если моя успеваемость упадёт, мои родители об этом узнают в обязательном порядке, так что приходится играть примерного мальчика. Жалко, что ты не видел меня в школе, там я был настоящим плохим парнем и даже прогуливал уроки! — С трудом верится, — смеется Юнги, — а вообще, я думал, что это круто, когда мама ректор… Я думал, тебе оценки по блату ставят… — Нет, к сожалению, я в отличие от других даже взятку дать не могу, так что приходится ходить на все пары… — Ну хорошо, это я могу понять, но зачем ты носишь костюм с очками и так глупо укладываешь волосы? — Я думал, что так я выгляжу солиднее и умнее, разве нет? — Нет, придурок! Ты выглядишь глупо! Так что, если хочешь, чтобы я между парами дарил тебе свои драгоценные поцелуи, одевайся пожалуйста нормально! — Как тогда в клубе? — Усмехается Чонгук, поглаживая голову омеги, что покоилась на его плече. — Нет! Не хватало ещё, чтобы всякие первокурсницы на тебя засматривались! Просто, одевайся, — Мин на пару секунд задумывается, — во что-то между этими двумя крайностями, идёт? — Хорошо, я постараюсь. Стану самым желанным альфой университета, чтобы все тебе завидовали, согласен? — Хм, мне нравится эта мысль, пожалуй, при таком раскладе я даже буду не против целоваться с тобой прямо посреди коридора. Минджу тогда точно от зависти сдохнет! — Минджу? Тот парень, который хотел, чтобы тебя выперли? — Да! И кстати, что такого ты сказал своей маме, что она решила меня оставить? Я точно знаю, что она хотела меня исключить! Неужели ты пообещал ей месяц мыть посуду дома? О, или может ты сказал, что всегда-всегда будешь убираться в своей комнате? — Юнги поднимается с торса альфы и смотрит ему прямо в глаза, пытаясь сдержать рвущийся наружу смех. — Нет конечно, я пообещал ей, что когда мы с умным и образованным Мин Юнги официально станем мужьями, ты подаришь ей минимум трех внуков, — теперь уже Чонгук сдерживает смех, глядя на то, как улыбка сползает с лица омеги. — Ты серьезно? А ты меня спросить не забыл? Это мне их вообще-то рожать предстоит! Я может вообще детей не хотел! Троих? Ты с ума сошел? — Юнги, корчит агрессивную моську, начиная колотить альфу кулачками в грудь, на что тот лишь смеется, перехватывая его руки и прекращая насилие над собой. — Тише, тише, я просто шучу, ничего такого не было. Я просто рассказал ей всё как было! Ну и ещё я рассказал о том, что мы истинные, и что если она выгонит тебя я уйду следом. — Ты прямо как принц, спасающий свою принцессу из лап злого дракона, — Юнги улыбается, вновь ложась на плечо альфы, — только теперь мне ужасно неудобно перед ней… Как мне теперь официально знакомиться с твоими родителями? Она знает о всех моих грехах, какой кошмар… — Не волнуйся, она сказала, что если закрыть на некоторые моменты глаза, то ты вполне милый омега. Только вот пить придется меньше, она переживает за здоровье внуков! — Хорошо, я постараюсь, — Юнги аккуратно перебирает волосы Гука, удивляясь тому какие они мягкие, — тебе так идет блонд… — Правда? Спасибо, тебе тоже светлый очень идёт, сразу на ангелочка становишься похож. — Угу, хотя темный тебе тоже шёл… Тебе, кажется, пойдёт вообще всё… И почему ты такой красивый? — Ого, какие комплименты, не думаю, что я такой уж красивый… Ты выглядишь ничуть не хуже! — Ну, возможно, — задумчиво тянет Юнги, — Хотя, ты прав, тебе чертовски повезло со мной, я у тебя очень красивый! — Никто и не сомневался… Эй, что ты делаешь, щекотно же! — Кубики, — Юнги водит пальчиками по оголенному торсу альфы, — это так красиво… Мне очень нравится, у тебя красивое тело, — Юнги ещё пару раз проводит ладошкой вдоль мышц, после чего молча убирает руку, — прости, веду себя, как малолетка… У всех эти фетиши на тела проходят ещё в пубертатном периоде, когда гормоны перестают шалить, а я… Как дурак… — Эй, почему как дурак? Что в этом такого? Трогай сколько угодно, я готов не выползать из зала, лишь бы тебе нравилось трогать моё тело и ты улыбался! Поверь, это очень приятно, –Чонгук берет руку омеги, возвращая её себе на живот. — Хорошо, но если ты не будешь выползать из зала я не буду тебя видеть и не смогу трогать, так что не надо, — Юнги радостно продолжает трогать тело парня, — это так… Классно? Я не знаю… — Делай со мной что хочешь, главное не переставай улыбаться… Юнги кивает и прижимается к альфе, вдыхая его запах, который за неделю течки перемешался с омежьим. — Кстати, я хотел ещё кое-что спросить… Тогда в клубе, я же разрешил тебе меня лапать… Почему ты этого не сделал? Тебе правда не нравилось меня трогать? — Голос омеги становится заметно тише и грустнее. — Боже, детка, забудь всё, что я говорил тебе тогда, прошу. Тем более, ты ведь сделал это не по своей воле, ты хотел насолить Тэхёну, я прав? Я не хотел пользоваться ситуацией, мне намного приятнее трогать тебя, когда ты сам этого просишь, поэтому я ничего не сделал. И не переживай, если тебе станет от этого легче, то я еле сдерживался, чтобы не опустить руки ниже положенного. — Спасибо, — Юнги и сам до конца не понимал за что он благодарит альфу, но это и не важно, — знаешь, а ты ведь был прав… — Что? О чём ты? — Тогда, возле моей квартиры ты сказал, что мне нужен тот, кто будет меня любить, прикрывать в университете, когда прогуливаю пары, укрывать одеялком по ночам после пьянок, и кормить после возвращения из участков… Ты был прав, мне действительно нужен близкий человек рядом, который позаботится обо мне… Я много думал над твоими словами и понял, что безумно боюсь остаться один… — Я рад, что ты это понял и я буду безумно счастлив стать для тебя этим человеком и, — Чон не успевает договорить, чувствую влагу на своём плече и слыша тихий всхлип. — Поэтому пожалуйста, не оставляй меня… Я тебя очень прошу… — Тише, Юн~и, тише… Маленький, я никогда не оставлю тебя, слышишь, никогда… Ну всё, всё, успокаивайся… Какое-то время они сидят в тишине, Мин потихоньку успокаивается, а Чонгук нежно поглаживает его по спине. В какой-то момент ему даже кажется, что Юнги заснул, но это опровергает тихий шепот. — Гуки… Я люблю тебя, — омега говорит это еле слышно, но для Чонгука эта фраза словно громкий крик, отзывается в голове эхом. Поначалу альфа и вовсе теряется, ведь это первый раз, когда Мин говорит ему слова любви, но быстро придя в себя и не давая глупым мыслям забираться в омежью голову он отвечает. — Я тоже люблю тебя, Юн~и, — Чонгук берет ладонь Юнги переплетая их пальцы и совмещая метки с именами друг друга.