что ты такое, Ричард?

— То есть… мы теперь коллеги, верно? — Коннор размазывает арахисовую пасту по хлебу таким тонким слоем, что Ричарду становится физически дурно. — Да, — он отворачивается к стеклянной стене, за которой их отец с самого утра разговаривает по телефону с очередными бизнес-партнёрами. — Поверить не могу, что он не взял тебя в компанию, — Коннор кидает взгляд в сторону мужчины, и его самого будто прошибает волной холода, хотя за окном уже стоит душный август. — Ты же окончил Кембридж! И был лучшим студентом! Старший из близнецов так смешно шевелит ноздрями — и откуда он только взял эту привычку? — что Ричарду хочется прыснуть в кулак, но он продолжает смотреть на мужчину за стеной и думает, как бы правдоподобнее соврать собственному брату: — Я сам отказался от предложения, — ложь сама приходит на ум. — Хочу всего добиться сам. И безумно доверчивый Коннор кивает, наслаждаясь своим ужасным сандвичем: — Справедливо. Так… мы поедем на работу вместе? — Разве у тебя нет служебной машины? — Там… долгая история, — Коннор тут же замолкает и начинает жевать молча. /// Возвратиться в Детройт — бесперспективный умирающий городишко — после учёбы в Лондоне, вероятно, не самое умное решение для прагматичного и опережающего всех на несколько шагов вперёд Ричарда. Застегнув серебряную запонку на белой рубашке, он смотрит на Коннора в серой хлопковой футболке: когда-то они одевались одинаково, но это «когда-то» утекло ещё три года назад. Коннор вылетел из колледжа, год потерял, бегая по мелким поручениям отца вместе с курьерами, ещё один год был оставлен в полицейской академии, затем долгих восемь месяцев службы в гордом звании стажёра-кофевара в отделе дознания, и только сейчас, с приездом Ричарда, Коннора наконец-то повысили до офицера. Ричард без особого труда получил эту должность, пройдя двухнедельный экспресс-курс под непосредственным руководством самого комиссара. Да, младший брат удивительным образом всегда на несколько шагов впереди, и, кажется, каждый шаг у него размером с целую Миннесоту. Но всё-таки возвращаться в Детройт… странно. Непривычно. Три года в Кембридже, в туманной Англии, с бессонными ночами, бесконечной зубрёжкой, литрами кофе и тёмно-зелёным свитером, который, вообще-то, принадлежал до самого отъезда Коннору — и всё это ради сомнительной карьеры в полиции Детройта? Ричард протягивает брату шлем для поездки. А ведь в Англии не было того тёплого солнца, старого байка, арахисовых сандвичей и Коннора. /// Капитан Флаулер нависает, как прямая угроза, прямо над Ричардом, явно высматривая в нём то ли скрытые недостатки, которых нет, то ли что-то ещё, что кембриджский юрист ни за что не покажет. Ричард предельно спокоен, как спокоен последние десять лет своей жизни. — Итак, — наконец сдаётся мужчина. — Ещё один Коннор. Ричард не скрывает самодовольной улыбки: — Можно сказать, что я улучшенная версия. Флаулер пробегает глазами по личному делу нового офицера, снова ища зацепку. Со старшим всё было проще — вылет из колледжа за проникновение на частную территорию и мелкое хулиганство: случай этот, конечно, сразу замяли и не стали раздувать скандал, но тот факт, что мелкому пацану пришлось возвращаться из Нью-Йорка в Детройт, чтобы ещё год просто «искать себя», по его словам, всё-таки что-то да говорил о Конноре. — Почему не пошёл учиться дальше? — Хочу заниматься реальными делами, а не прикрывать их, — Ричард смотрит на капитана так, будто это у него в руках чужое личное дело со всеми подробностями личной жизни начальника. — И поэтому ты в Детройте? — И поэтому я в Детройте, — чересчур самоуверенная, но расслабленная поза, идеально ровная осанка, выглаженная рубашка и идеальная стрижка. Нет, Ричард и Коннор совсем не походили на близнецов или хотя бы на родных братьев: до того они разные. — Учти, мне порекомендовал тебя комиссар Джонсон, но я не буду делать тебе поблажки, — предупреждает Фаулер, хотя всё же немного лукавит. Ричард производит впечатление пусть и самодовольного, но всё-таки очень перспективного работника. Такие обычно выбиваются в лейтенанты в самые короткие сроки. — Итак, улучшенный Коннор, можешь быть свободен. Пока что. /// — И это твой брат из Англии? — Хелен размешивает эспрессо, напополам разведённый с виски, пластиковой ложкой и взглядом указывает на высокую фигуру в белой рубашке. — Симпатичный. — Мы буквально идентичны друг другу, — напоминает Коннор, тоже наблюдая, как Ричард пытается отыскать свой стол среди десятков других столов. — Да ты гонишь, — женщина делает большой глоток и облизывает тонкие губы, не желая терять ни капли спиртного. Вообще-то, пить на рабочем месте запрещено и такое нарушение карается на всех уровнях, но Коннор — слишком хороший напарник, чтобы сдавать её вот так. Она что-то кликает на клавиатуре допотопного компьютера, и соседу по офису тут же приходит оповещение из рабочего чата. — Мне кажется, или он выше? — Ничего подобного, — офицер переводит взгляд на сообщение, висящее в диалоговом окне. — Лейтенант Андерсон, Вы серьёзно? «Талон на понимание сарказма»? — Он многоразовый, — довольная собственной шуткой, Хелен откидывается на спинку кресла. — Пользуйся, разрешаю. Наступают прекрасные две секунды тишины, которые приходят каждый раз, когда кто-то — в основном Андерсон — удачно пошутит, и все могут позволить себе расслабиться среди рабочего дня. Август ведь уже обещает быть нескучным, потому что на столе у Коннора лежат две папки с новыми делами, а Ричард… направляется прямо к нему. Ох. — Кажется, мы действительно теперь коллеги, — произносит новоиспечённый офицер. Соседний стол, который пустовал ещё со времён, когда Коннор бегал по отделу дознания, кажется, теперь занят одним очень — ну очень — самодовольным Ричардом.