Крылья радуги

Сначала представление шло как надо, по сценарию и всем правилам: из палатки вылетел первый чемпион — Виктор Крам. Сходу зафигачил в морду дракону Конъюктивитусом, отчего бедняга взвился штопором, воя, как военный аэродром по сигналу «Боевая тревога!», и в пляске боли давя свою же кладку. Почуяв же запах подавленных яиц, дракониха окончательно слетела с тормозов и начала поливать огнем всё вокруг себя… Витенька укрылся от огня за соседней горушкой и спокойно переждал драконий психоз. Когда огненный запал иссяк и осиротевшая мамаша горько зарыдала над погибшими яичками, Витя выбрался из укрытия, хладнокровно подошел и, применяя чары хлыста, отжал изнемогшую от горя дракониху в сторонку, забрал золотое яйцо и покинул арену под восторженные вопли Бэгмена. Флер применила другую тактику — очарование, в чем ей, несомненно, помогла кровь вейл: встала в позу певички, состроила невинные глазки и нежно, чарующе запела, вгоняя судей и зрителей в полусонное состояние. Дракон вроде тоже впал в транс, но… ненадолго, потому что магия вейл всё же не панацея от всего… Моргнув и тряхнув головой, зеленая валлийка увидела, как к её драгоценным яичкам крадется подлая двуногая тварь. Хорошенько прицелившись, она фуганула здоровенную такую струю пламени, что таки достала противника, ибо, выхватив в последний миг золотой трофей, Флер была довольно-таки сильно поджарена. К третьему дракону почему-то вышли сразу два чемпиона — Гарри и Седрик. Зрители недоуменно заерзали, поглядывая на судейскую бригаду, дескать, правилами-то это не запрещено? Судьи, в свою очередь, тоже запереглядывались, не зная, можно ли допускать такое вопиющее нарушение правил: двух чемпионов на один объект? Но, увидев, что Поттер просто держится позади Диггори, решили не вмешиваться, великодушно закрывая глаза и снисходительно списывая всё на молодость четвертого чемпиона, как-никак, мальчику четырнадцать лет всего… Ну, а дальше начались непонятки: Седрик и Гарри зачем-то заговорили с серым тупорылом, тот послушал парней, сел и… взорвался. Взорвался светом и энергией, волна взрыва была настолько мощной, что всех опрокинуло назад с сидений и надолго ослепило. Пока ползали, нащупывали скамейки и друг друга, вставали и протирали слезящиеся глаза, последовал ещё один такой же светоэнергетический взрыв, который снова всех опрокинул и размазал по земле, ослепив и оглушив. Прошло немало времени, когда к людям вернулись зрение, слух и сознание, и они встали и увидели пустую арену с ошметками шкур двух драконов. Сами драконы, их яйца и чемпионы пропали бесследно. Завыла Молли, ломая руки, оглянулась в поисках Дамблдора с целью вцепиться ему в бороду, но её опередили Северус с Амосом Диггори. Гермиона, коротко взвизгнув, перебралась по плечам и сиденьям и, добравшись до Рона, влепила ему пощечину. — За что?! — взревел тот, хватаясь за щеку. — За всё! — заорала Гермиона. — Ты почему не предупредил Гарри, что в первом туре будут драконы? — Я ничего не знал! — завопил Рон, брызнув слюнями. — Не верю! — затопала ногами Гермиона. — У тебя пять старших братьев! Один-то мог хоть словом проболтаться. — Никто мне ничего не говорил… — чуть тише буркнул Рон, потирая красную щеку. Гермиона окинула его презрительным взглядом и надменно сообщила: — Ну конечно, как же я не сообразила — у вас же такая дружная семья! Просто пример для подражания… — помолчав, она добила Рона итогом: — Все вы крысы, и живете, как крысы, в вонючей дыре, каждая при своей норке и при собственной шкурке. На самом деле вы не знаете, что такое по-настоящему дружная семья. — О чем ты? — некрасиво побагровел Рон. — О том, что в вашей семейке лидирует шкурный принцип: что мое — то мое! Питер Петтигрю это давно понял, потому-то он и прятался у вас в карманах, и он оказался прав — никто из вашей семейки не задумался: а почему подвальная крыса так долго живет? Потому что вам всё равно, что происходит у другого, каждый думает только о себе! Перси весь в учебе и ничего вокруг не видит, а ведь он староста школы! Близнецы живут только собой, а остальному миру хоть потоп. Ты, Рон, жрешь, как вечно голодная бездомная дворняга: в обеих руках по окорочку, от которых ты поочередно кусаешь и глотаешь огромными кусками, не жуя, мне на тебя смотреть противно! Ты ни разу ни с кем не поделился и в то же время жадно смотришь всем в рот и ждешь подачек — ведь тебе все должны! Твои старшие братья оба были здесь, и ни один из них не заикнулся о том, что сюда привезут драконов, я вижу Билла, он ликвидатор проклятий и отвечает за безопасность. Но ему, похоже, пофиг, что дракоша может кого-нибудь поджарить. А ещё тут был Чарли, работающий с драконами! Ему тоже не пришло в голову предупредить членов своей семейки об опасности? Вижу, что нет. Потому что у вас на самом деле семьи нет! — Неправда!.. — неуверенно возразил Рон. — Они же приехали поболеть за Гарри. — И это великое достижение, — фыркнула Гермиона. Подняла руку и сильно постучала Рона по лбу: — Эй, есть кто-нибудь дома?! Мы приехали в цирк, нам обещали лучшие места, не обманите нас — мы хотим хлеба и зрелищ! После чего, резко оттолкнув рыжего, Гермиона гордо развернулась и ушла. Осиротевшую кошку Поттера забрал к себе Северус. Увидев на следующий день одинокую кису, понуро сидящую на том месте, где раньше сидел Гарри, профессор подошел к ней, погладил и, молча подняв, прижал к груди. Посмотрел на печальную Гермиону и серьезно сказал ей: — Она у меня побудет, пока Поттер не вернется. — А он вернется, профессор? — горестно спросила девочка, страдающими глазами глядя на него. Северус ответил: — Мы с Амосом Диггори готовим зелье Поиска, должно что-то получиться. Но увы, сваренное с помощью отцовской крови зелье не дало результата: пущенная на поиски Седрика следилочка уныло потыкалась по карте Великобритании, покружила по Ирландии и вернулась к тому месту, с которого начала поиски — в Шотландию, в невидимую точку «Хогвартс», скорбным своим видом сообщая, что объекта нету не только в Англии, но и на всей планете вообще… Бедного Амоса увезли в Мунго с инфарктом… Где и как искать Поттера, Северус не знал — у него не было крови и волос Гарри, а из родственников по крови была только Петунья. Ненахождение Седрика, к сожалению, объяснялось только одним: юноша — мертв, что было вполне логично. Чудовищный дракон куда-то унес его и убил, вот и весь сказ. Северусу становилось плохо при одной мысли о том, что где-то точно так же лежат и обглоданные косточки Гарри Поттера, несчастного мальчика-сироты, который вот совсем, ни на йоту, оказался не похож на Джеймса. *** Косточки Гарри Поттера на данный момент лежали на белом песке речного пляжа, не обглоданные, а вполне себе облаченные в плоть, кожу и даже в одежду. Гарри крепко спал, разморенный солнцем и ничегонеделаньем. Оказывается, от безделья тоже можно соскучиться. Первые дни в долине Радуги прошли вполне интересно: парни под присмотром драконов старательно облазали всю доступную для них часть плато. Потом драконы спустили их с гор вниз, открывая мальчикам новые горизонты. Сбежать не получалось — драконы были бдительны. Патронусов послать тоже не удалось: магия долины подчинялась только драконам. Зато увидев Патронуса Гарри, Седрик научил его посылать голосовые сообщения, пока только друг другу и в пределах долины, но и то хлеб, не здесь и не сейчас, но где-нибудь в будущем пригодится. Как хозяева, драконы были гостеприимны, сытно и вкусно кормили своих пленников. В речной долине росли фруктовые деревья и ягодные кустарники, по берегам рек паслись бесчисленные стада животных, которых драконы отлавливали, свежевали и снабжали парнишек хорошими филейными кусками, им осталось только научиться поджаривать их на костре. Без соли, без гарнира и маринада, мясо было жестким и практически не жевалось, но у Гарри и Седрика были крепкие зубы, сильные челюсти и огромный запас терпения — хорошенько и тщательно прожеванное и обильно при этом смоченное слюной, резиновое мясо в конце концов проглатывалось. Ещё о них заботились мамочки, Дымка и Леди Райн: ловили и приносили сыночкам рыбу, которую всяко легче было есть. Мальчики её и пекли на углях, и коптили в дыму, и сушили на солнышке, и сырую её ели, притворяясь, что заказали в китайском ресторане суши и роллы… Несколько раз Гарри и Седрик предприняли попытки сбежать: под видом невинной прогулки они углублялись в горы, ища в них тропы и проходы на внешнюю сторону Радужной долины. И однажды чуть не погибли… Пробираясь среди скал, они вышли к ущелью, дно и противоположный край которого скрывались в густом тумане. Обвязавшись и страхуя друг друга веревкой, сплетенной из прочных ползучих лиан, Гарри и Седрик начали спуск вслепую. Сверху послышался шорох крыльев, посыпались мелкие камешки, затем их окликнул голос Леди Райн: — Шынок, ты куда? Там щеловек вовек не пройдет, вы ноги шебе переломаете, мальщики. Штойте! Но мальчики твердо вознамерились сбежать и удвоили усилия, заторопились и… сорвавшись, полетели вниз. И даже успели увидеть острые каменные шипы, прежде чем их подхватила крылатая мама, не дав нанизаться на шампуры. Перенеся сынков на плато и посадив на надежную поверхность, драконица всласть нарычалась на их тупые безголовые головы, пропесочивая вдоль и поперек. Выслушав драконьи ругательства, Гарри непокорно буркнул: — А ты отпусти нас домой, тогда мы и не будем трепать тебе нервы. — Нельжя! — рявкнула чешуйчатая мама. — Но почему? — закричал на неё Гарри, встав перед огромной мордой стойким оловянным солдатиком, вытянув руки по швам и сжав кулаки. — Мы с Седриком хотим домой! — Рррр-р-р-р!!! — взревело бронированное чудище: Гарри чуть не лег от ураганного выдоха. — Говорю же вам — нельжя! Жаколдованы жемли вокруг нашей долины, щеловек не пройдет, в камень оборотитшя. Так наш мир жащищен от магов и прощих двуногих. Пройти вы там не шможете. Гарри демонстративно сложил руки на груди и выразительно поднял бровь, постаравшись сделать это как можно по-снейповски. Вроде получилось, так как Седрик вздрогнул, посмотрев на него. Дракониха вздохнула. И отказалась наотрез: — А по вождуху я ваш не отнешу. Не хощу возвращатшя в тот мир. Сказав это, Леди Райн распахнула крылья и, сорвавшись с края плато, улетела прочь. Седрик проводил её взглядом и печально произнес: — Какие же драконы всё-таки гады… Злая и противная ящерица. — Да нет… — грустно покачал головой Гарри. — Она не злая. Спасла же она нас там, в ущелье. Просто она — дракон, а у них свои взгляды на ценности. Это мы, люди, привыкли очеловечивать животных, забывая, что как раз человечности от них и нельзя ожидать. Много позже синий и оранжевый драконы, взяв мальчиков на спины, показали им, что имела в виду Леди Райн, говоря о заколдованных землях. Пролетев над горными массивами, Шено и Шайон снизились и на бреющем полетели вдоль предгорий, а мальчики, глядя вниз, крепче вцепились в спинные гребни, видя тысячи и тысячи каменных статуй. Внизу, вдоль по окружности всех предгорий, словно устроили музей гранитных изваяний, изображающих людей всех эпох, от рыцарей-крестоносцев и тамплиеров до современного волшебника в традиционной мантии. Среди окаменевших рыцарей навсегда упокоились их верные спутники — боевые кони в полном доспешном железе. Их белые кости странно контрастировали с серым гранитом на фоне белого песка. Вернулись в долину в мрачном молчании. Стало совершенно точно ясно — отсюда хода нет. Они навсегда останутся пленниками драконов. Просить других драконов отнести их домой было бесполезно. Обитатели долины Радуги терпеливо выслушивали просьбы и доводы мальчиков, кивали и… равнодушно отворачивались — им не было никакого дела до человеческих страданий. Что-то оно напоминает, вы не находите? Ах, ну да, точно! Магам же тоже пофиг на драконьи страданья: печень — сюда, мясо — туда, сердечные жилы ещё не забудьте хорошенько просушить, иначе волшебная палочка станет нестабильной… Как говорится, чем стукнется, тем и аукнется. И Седрику пришлось дожить до семнадцати лет, чтобы осознать данную истину. Гарри об этом знал с детства. Потекли печальные скучные дни. Мальчики бесцельно бродили по долине, собирали корешки и ягоды, плели корзины из веток ивы, плавали и купались в реке, смотрели на парящих в высоте драконов, свободных и прекрасных, и понимали: они действительно никому ничего не должны. Сама долина не ограничивалась лишь одной чашей, окруженной горами. Нет, драконий мир был огромен, прятался где-то в параллельной плоскости, простирался далеко и широко и был поистине безлюдным безграничным пространством. Просто здесь находился самый близкий путь в мир магглов — за Каменной пустошью, только здесь был единственный проход между мирами. Лежа на песке темными безлунными ночами в маленькой пещерке, выделенной для них драконами, Гарри все чаще вспоминал конские костяки в пустыне у предгорий. Что-то в них не давало ему покоя, что-то цепляло его, какая-то неуловимая мысль царапалась на краю сознания, зудя и сверля мозг, как памятные дрели дядюшки Вернона. Кроме того, в голову настойчиво лезла фраза из старого фильма, черно-белого, но озвученного — русский каюр Борис произнес очень важные слова, которые довели главного героя картины до цели: «Я так скажу тебе, Балто, собака туда не сможет дойти, но, может быть, волк — сможет?..» Гарри сел. Кости мертвых лошадей — не каменных! И Пандора Луна сказала: «ты будешь очень быстрым конем». И, перефразируя старое изречение, получим: человек там не пройдет, но, может быть, конь сможет? А если Седрика посадить на коня… Охваченный сверхгениальной идеей, Гарри принялся будить старшего друга, а разбудив, огорошил его, сонного, вопросом: — Как анимаги превращаются? Как вообще этому учатся? Эй, не спи! Скажи! Как? Седрик потряс головой, пытаясь проснуться, а Гарри умиленно заулыбался, глядя на него, славного, опухшего со сна, верного и доброго друга… — Ну, как… ну, принимают позу животного или птицы, сосредотачиваются на своем сильном желании превратиться, собирают энергию… или магию вот здесь, — Седрик показал на грудь и продолжил: — А собрав, выплескиваются вон в зверином обличье. Или птичьем, если у тебя пернатая аниформа. — Нет-нет, у меня зверь, — успокоил его Гарри, ужом выскальзывая из пещеры. Прошло минуты две, прежде чем до тугодума-Седрика дошло сказанное. — Погоди… Что ты сказал? Гарри, стой! — вскрикнув, юноша поспешно выбрался из пещерки и увидел, что ненормальный Поттер уже принял позу: уперся руками в грунт, оттопырил зад и широко расставил ноги. Покраснел, концентрируясь, сосредоточился изо всех сил, да так, что она (сосредоточенность) изо всех отверстий полезла. Попыхтел, потом подобрал ноги под живот, уперся в землю средними пальцами, отставив остальные четыре в стороны… Далее, сильно напружинившись, Гарри вскинулся вверх в высоком прыжке, оттолкнувшись ногами от грунта. И вдруг как-то сразу вырос — стоящим на задних ногах конем. Стремительный и легкий, тонкогривый вороной красавец, с приметной белой молнией на лбу. Анимагия всё-таки передается по наследству. Отец Гарри превращался в оленя, сам Гарри смог стать конем. Он стоял, удивленно прислушиваясь к своим ощущениям: ноги странно укоротились, зато безразмерно удлинились средние пальцы и стопа, пятка взлетела куда-то вверх и назад. То же самое стряслось и с руками, только плечи далеко уехали вперед. Шея… Он — жираф? Что ж так длинно? Чуть повернув голову, Гарри покосился назад и увидел лошадиный длинный корпус — фух, не жирафа, а конь. Зрение осталось цветным, только кругозор увеличился. Угол обзора Гарри теперь был аж триста шестьдесят градусов! И это не учитывая бинокулярного поля в шестьдесят пять градусов. Господи! До чего же дивно видеть вкруговую всё и сразу: спереди-сзади и с боков, снизу и сверху. Обалдеть! И только одна малюююсенькая зона осталась слепой — перед кончиком носа и под подбородком. Но опустив морду вниз, Гарри легко увидел ноги… так, понятно… Повертев головой туда-сюда, Гарри разобрался со всеми нюансами конского зрения. Нет, как же лошади хорошо видят, оказывается! Седрик ошарашенно обошел друга по кругу, потрогал ладонью там-сям, увидел его карий внимательный глаз, а в нем — вопросительное выражение, и с уважением обратился к нему: — Ну, знаешь, Гарри, из тебя получился отличный трехлетний конь! Гарри вскинул голову и громко, счастливо заржал, выражая радость от удавшегося плана. Они всё-таки отправятся домой! И никакие драконы с заколдованными пустынями их не остановят!