Крылья радуги

Обиды не было. Была лишь легкая оторопь от того, что случилось. Гарри медленно подошел к тому месту, с которого только что трансгрессировали мистер Диггори с Седриком на руках и профессор Снейп… Профессор искал его. Бегал туда-сюда вокруг огромных барханов, не подозревая, что искомый всё время был рядом. Понюхав песок, Гарри подобрал обрывки соломенной веревки и в расстройстве съел её, в процессе жевания опечаливаясь всё больше и больше. Бросили. Они его бросили! Этим… с позволения сказать, людям даже в голову не пришло позаботиться о бессловесной скотине… Они его даже не расседлали, не говоря уж о том, чтобы снабдить пищей и водой. Гарри обиженно подергал носом — очень хотелось плакать, но не было такой эмоциональной функции в лошадиной физиологии. Всё, что он мог, это стоять и громко пыхтеть, переживая свое горе молча. Погоревав несколько минут, Гарри медленно поплелся прочь. Не скоро и далеко не сразу он обнаружил, что идет на восток. Осознав же данный факт, Гарри заинтересованно поднял уши — интересно, куда его ведет лошадиное знание? Вскоре носа коснулся влажный ветерок, и Гарри ускорил шаг, поняв, что впереди его ждет вода. Маленький оазис прятался среди огромных круглых скал, обдутых и сглаженных, а кое-где и просверленных насквозь тысячелетними ветрами. Эти скалы и сохранили от испарения и выпаривания естественный водоем. Зайдя в каменную чашу природного бассейна, Гарри сначала долго с наслаждением пил прохладную, чуть солоноватую, но такую восхитительную живительную воду. Потом просто лежал в ней, охлаждая то один, то другой бок. Немного мешало седло, но Гарри ничего не мог с этим поделать. Вода в пустыне очень ценится, и каждый мало-мальски известный резервуар с водой в ней — наперечет. Знали и об этом оазисе, который приютил Гарри. Так что пришедшие за водой для джипов джаманы были очень удивлены, увидев там невесть откуда взявшегося коня. Поискали владельца, послали по рации запросы о конных туристах во все ближние отели, передали координаты места находки и приметы коня: вороной с красноватым отливом, на лбу приметная молния и стрелочка на кончике носа. На спине старинное, очень раритетное седло рыцарского типа. Окруженный бородатыми людьми в полосатых халатах и чалмах, знакомых благодаря Квирреллу, Гарри стоял смирно, не проявляя никаких признаков нервозности и агрессии. Честно говоря, он был рад, что его нашли, пусть незнакомые, но люди, которые действительно о нем позаботились: дали чистую питьевую воду из бидона, кусок ячменной лепешки и, главное, всё оглаживают его, ласкают, в глаза заглядывают, о чем-то спрашивают его на своем гортанном арабском… И расседлали! Наконец-то сняли с него опостылевшее седло, дав роздых его натертой спине. А заметив, что конь послушен и идет без принуждения, по простому зову, на него даже недоуздок не стали сочинять из подручных материалов, которые обычно делают при подобной находке. Гарри просто легонечко потянули за гриву, руками показали направление и очень обрадовались, когда конь принял приглашение и пошел туда, куда его позвали — к машинам. Арабы очень хорошо разбираются в лошадях, и поведение коня-найденыша ввело всех в тупик. Почему? Сейчас объясним… Во-первых, порода коня не определялась, он не был ни арабским, ни ганноверским, ни морганом… и даже ни иберийским. Во-вторых, он был не подкован, а на губах не было ни малейшего признака того, что на него надевали уздечку, уверяю вас, следы от железа остаются очень четкими и явными. А по морде Гарри было видно, что он уздечку сроду не знал. В-третьих — седло: намины и потертости на спине говорили, что это старое седло с коня не снимали как минимум неделю, кроме того, эту же неделю конь носил на спине ношу, равную весу человека, об этом тоже сообщило состояние конской спины. Желто-черный свитер с каким-то гербом, найденный под седлом вместо потника, тоже заставил всех задуматься, так как размеры его подходили очень молодому человеку, юноше, судя по всему. На бирке сзади было вышито по-английски: «Сedric Diggory». Кто такой Кедрик Дигори? Хозяин коня? Ну, положим, вот только… где он? Ведь обозначенный квадрат обыскали с вертолетом в поисках предполагаемого пропавшего хозяина удивительного коня. А в том, что конь удивительный, арабы ни на йоту не сомневались: послушный, милый, внимательный, попробуйте второго такого умничку сыскать! В конечном результате, после долгих скрупулезных поисков, шестнадцатимильный квадрат песков просеяли с ситом и, не найдя ни пылинки от предполагаемого Кедрика, коня-найденыша определили на постой в конюшню местного шейха-коннозаводчика. Правда, удвоили охрану границ, так как сверху пришло предположение о нарушении, незаконном пересечении той самой границы, что ж, и такое может быть. Оставим пока Гарри отдыхать в царской конюшне и займемся Седриком. *** Колдомедикам Мунго пришлось очень сильно постараться, чтобы вытащить Седрика из полумертвого состояния: за неделю песочных странствий юноша исхудал в дым, усох до мумии, можно сказать… Его организм был практически полностью обезвожен, и встревоженные целители не один галлон кроветворного в мальчика перекачали. Причем самого лучшего, сваренного лично профессором Снейпом. Северусу очень хотелось растолкать студента и вытрясти из него хоть что-то о местонахождении Гарри, хотя бы крупицу надежды, что он жив, чертов Поттер, сын треклятого оленя-Поттера. Но только через четыре дня мумийное состояние Седрика стабилизировалось настолько, чтобы он смог соображать и внятно заговорить. Увидев над собой отца, он слабо улыбнулся. От улыбки найденного сыночка папа прослезился, пошмыгав красным носом, растроганно спросил: — Седрик, мой дорогой драгоценный мальчик! Как ты себя чувствуешь? — Ну… получше вроде, — пробормотал Седрик и благодарно заулыбался, вспомнив о чем-то. — Если бы не Гарри, я бы никогда не выбрался оттуда. Гарри невероятен — он спас мне жизнь! Северус, стоявший в дверях, незаметно выдохнул, прошел в палату и обратился к своему ученику: — В таком случае, вы не могли бы нам сказать, где вы оставили Поттера, мистер Диггори? — В каком смысле «оставил»? — почему-то ужаснулся Седрик, глядя на профессора расширенными от страха глазами. Северус недоуменно пояснил: — Мы нашли вас одного, мистер Диггори, Поттера рядом с вами не было. Скажите, он мог куда-то отойти? — Ничего подобного! — Седрик забарахтался, пытаясь приподняться на локтях, нервно оглядел палату: — Где Гарри? Мы же были вместе… Мы всё время были вместе до самого конца! Я помню… Я не имел права терять сознания! Последнее, что я помню после того, как послал Патронуса, прежде чем потерять сознание — я упал на спину Гарри… Я же был к нему веревками привязан! Сам прикручивал себя к седлу. Северус почувствовал, как похолодела кожа на затылке и зашевелились поднятые дыбом волосы… К седлу? Гарри — конь? Господи… Так вот почему тот конь таскался за ним, толкался головой и хватал за рукава, пытаясь привлечь к себе внимание… Гарри… Тут ноги Северуса чуть совсем не подкосились, когда до него дошло, кого именно они оставили в пустыне… Одного, без пищи и воды. Седрику понадобилось часа два, чтобы рассказать обо всех событиях, произошедших после того, как его с Гарри похитили драконицы. Пока он рассказывал, Северус выбивал для себя новый портключ и визу на повторный скачок из Англии. На прежнее место в пустыню было бесполезно телепортироваться, вряд ли Гарри остался там, посреди голых песков, наверняка он отправился на поиски людей или хотя бы воды, а у воды его вполне могут найти люди, которые… могут обидеть бессловесного коня. При этой мысли Северусу опять резко поплохело: а они-то сами как обошлись? Бросили бедного одного в пустыне, даже не погладили… Сообщение Седрика о том, что Гарри стал конем навсегда, прошло мимо ушей профессора, так крепко он погрузился в подготовку к новому путешествию. Седрик, видя, что его не услышали, кротко заткнулся, с застенчиво-робкой мстительностью пожелав профессору Снейпу удачи в нахождении общего языка с Гарри. Северус по прошлым координатам вычислил примерное местонахождение Поттера: от того участка пустыни, где они нашлись, людские ближайшие поселения находились только на востоке. Но Гарри мог пойти и в другую сторону — к Красному морю, кто его знает, как у него с географией?.. Значит, сперва надо разведать, послушать новости — не находили ли в пустыне вороного коня в последние четыре-пять дней? Так что прибыв в Оман законным путем, самолетом и с регистрацией, Северус принялся штудировать газеты и просматривать новости недели по телевизору. Сидел в белом номере дешевенького отеля, шуршал газетами, краем уха слушая арабскую вязь по телеку, пока не услышал: «…И последнее. Владелец найденного в пустыне коня так и не объявился. Срок карантина истекает, по заключению ветеринаров — конь здоров, ориентирован на человека, прекрасно себя чувствует, ещё пара недель передержки, и жеребца можно будет выставить на аукционе на конской ярмарке, ежегодно проходящей в Дубае и Эль Кувейте. Данное значительное событие произойдет во вторую неделю декабря. На выставке ожидается большое поступление лошадей различных пород, особенное внимание следует обратить на двухлеток иберийских и сенегальских кровей». Дальше Северус не слушал — в глазах потемнело. Жеребец? Прекрасно себя чувствует? Н-ну, гаденыш, хуже своего папаши оленистого… Ла-а-адно, Поттер, посмотрим, что ты запоешь, когда я тебя выкуплю и стану твоим хозяином, законно и официально?! Следующие две недели Северус неспешно готовился к покупке коня (ведь жеребец прекрасно себя чувствует!): приобретал коневоз для транспортировки жеребца в Англию, неизвестно ведь, найдется ли здесь портал для перемещения крупных животных, и жеребцов в том числе… Простите, это не меня, это профессора заклинило на… жеребцах. Хм. Итак, готовился Северус обстоятельно и тщательно, все бумаги-документы-формуляры приготовил-заполнил, в местном филиале Гринготтского египетского банка снял сколько-то галлеонов, надеясь, что цена породистого Поттера не зашкалит за миллионы рупий или долларов с фунтами. Вороного скакуна с белой отметиной-молнией на лбу Северус нашел в Эль Кувейте, на аукционе рабочей силы среди ломовых лошадей, верблюдов и ослов с ишаками. Напоминаю, породу Гарри не смогли определить, и арабы-коннозаводчики резонно сочли его полукровкой, а значит, не имеющим никакой ценности как племенной производитель. Конечно, были попытки проверить найденыша на скорость, чтобы узнать, годится ли он на конноспортивные соревнования? Но Гарри, несколько раз бывавший с дядей и Дадли на скачках в Аскоте и воочию видевший, как нахлестывают своих коней садисты-жокеи, вряд ли хотел попробовать хлыст на своей конской жопе и предпринял нехитрую тактику тихого пофигиста. На все уговоры-убеждения проскакать по дорожке отсюда и до того столбика Гарри отвечал сонными зевками и жалобным хрюканьем. А когда заставили-таки пробежаться кнутами и палками по плечам и крупу, арабскими шпорами по бокам и жутким аравийским мундштуком во рту, Гарри развил весьма посредственную скорость, черепашью, можно сказать, километров тридцать в час. — Не везет тебе, Мустафа, этот доходяга годится на то, чтобы тележку молочника возить… — разочарованно сообщил тренер нефтяному магнату, приютившему найденыша. В ответ тот развел руками, красиво взмахнув широкими рукавами своего роскошного бурнуса. Проверили Гарри и в конкуре: хорошенько разогрев по заднице хлыстиками и пустив его вскачь на крашеные палочки, пытались заставить испытуемого коня прыгнуть. Но каждый раз Гарри ухитрялся завернуть, закинуть или обойти препятствие, старательно отказываясь прыгать, несмотря на страшную боль. А боль эта маленькая причудливая железячка причиняла сильнейшую… Называлась она просто — трензель, ещё её звали грызлом и удилами, мундштуком или совсем просто, общим словом — уздечка. Гарри пришел в полное смятение, познав впервые вкус лошадиного железа: удары в нёбо, по зубам, языку в самом прямом смысле парализовали лошадь до тотального нестояния, сравнить это можно со случайным прикусом языка или щеки изнутри, но если человек, прикусивший язык, тут же успокаивал боль, ойкнув и подышав открытым ртом, то лошади язык защемляют специально и не на секунду, а на много-много часов кряду. Так что две недели в конюшне искалечили Гарри основательно. И Северус, ищущий сиятельного породистого жеребца, чуть не прошел мимо тихой и понурой клячи с потухшими глазами, да знак-молния остановил его, больно врезавшись в глаза. Яркий, белый, до боли знакомый, косой росчерк на лбу печального коня. Взяв Гарри за морду, стараясь не касаться узды, Северус долго вглядывался в карие равнодушные глаза. Отчаявшись, тихонько позвал: — Гарри, ты слышишь меня?.. Гарри вздрогнул, услышав свое имя, сфокусировался на лице человека перед ним и, узнав, осторожно кивнул. Северус, облегченно вздохнув, на короткий миг прижался лбом ко лбу коня и тут же, не торгуясь, купил его. Сменив жуткий пыточный инструмент на более щадящий недоуздок, Северус вывел Гарри из кораля и провел к приготовленному коневозу, спеша как можно скорее вывезти мальчика из страшного места. Вывез за пределы города как можно дальше в пустыню, съехал на обочину, вышел из машины и, пройдя к заднему борту, открыл дверь: — Ну давайте, Поттер, превращайтесь. Здесь никого нет! — нетерпеливо бросил он. Гарри, повернув голову, с удивлением посмотрел на него из глубин коневоза поверх своего крупа. Северус желчно повторил: — Поттер, поторопитесь! Гарри недоуменно продолжал на него таращиться, Северус нахмурился. Подумав, он коротко велел: — Выходите. Гарри послушно выпятился из коневозки и встал перед профессором, тот опять начал, как всегда, язвительно и пренебрежительно: — Ну чего вы встали? Превращайтесь уже! Или у вас мозгов не хватит для столь сложного задания? Вы весь в папашу, Поттер! Только рогами ещё обзавестись не успели, но какие ваши годы? Не злите меня, Поттер, превращайтесь обратно в хомо сапиенса и прекращайте мне тут изображать Черного Красавчика с невинными глазками, давайте, наконец, отправимся домой, пока я вас тут не оставил улучшать породу верблюдам! Гарри медленно смерил преподавателя с головы до ног, отошел на пару шагов, развернулся задом и, хорошенько примерившись, саданул обеими копытами в грудь. Летел Северус далеко и красиво, благо препятствий не было — пустыня вокруг. Песок смягчил падение, да и Гарри бил не в полную силу, так что ребра профессора остались целыми. Но уважение этот удар внушил в самой полной мере: Северус запомнил, что в образе коня Гарри способен дать сдачи. Потерев ушибленные бока и грудь, Снейп вопросительно посмотрел на коня, тот с упрямым выражением во взгляде отвел уши назад, и до Северуса вдруг дошло: — Вы не можете превратиться? Поттер, ну что вы за невозможный, ленивый, ничего не умеющий лентяй, даже в таком простом и одновременно сложном деле вы ухитрились накосячить?! Что вы там не можете? Сосредоточиться? Пожелать? Гарри угрожающе приподнял копыто, и Северус предусмотрительно заткнулся. Вытащил палочку и проделал весь тот набор заклинаний, который ранее применил Седрик в драконьей долине, пытаясь расколдовать друга, и, как у Седрика, у профессора ничего не вышло. Через час, вспотев и чувствуя, как по коже ползут мурашки страха, Северус начал сомневаться, что перед ним вообще волшебник-анимаг — по всем медицинским показателям диагностических заклинаний перед ним стоял и скалился самый натуральный ехидный конь. Ну, почти конь, потому что настоящие кони не кивают на наводящие вопросы и не мотают башкой в отрицательном ответе, только это и убеждало Северуса, что перед ним стоит всё-таки Гарри, серьезно попавший в беду. Впервые в жизни Северус пожалел, что это не анимагическая кома, она хотя бы была понятной и её можно было бы объяснить, но Гарри был очень крепко заколдован, не злым колдуном, не эльфийской магией и даже не драконьими могущественными чарами, а самой Природой волшебной параллельной страны. Это объяснил ему Седрик посредством Патронуса, прилетевшим в ответ на запрос Северуса: «А почему это Поттер не расколдовывается?» Значит, необратимая анимагия, звериная шкура до последних дней жизни. Увидев в глазах Северуса то самое знакомое похоронное выражение, Гарри снова приложил его копытом, на сей раз в лоб, чтоб подоходчивей… Ехида стоит такого же ехиды, закон природы — притягиваются не только противоположности. Запомнив накрепко, что Гарри не выносит жалости и издевательств, Северус вежливо попросил его занять место в коневозе, после чего сел за руль и повез коня в Каир, чтобы там, в гринготтском отделении банка, получить переносной портал для перемещения крупных животных, в частности, вот этого вороного, очень ехидного и весьма вредного коня.