Накипевшее

*** Очередной скандал, коих в последнее время очень уж много. И все по единому сценарию: я делаю что-то не так, как того хочет (или требует) Лера, и она разражается гневной тирадой о том, как она мной расстроена, как меня любит и чахнет без своей музы в лице меня, не забывая упоминать о том, что она, конечно же, мне это прощает, но лучше бы я проводила с ней побольше времени (в переводе с русского на русский – быть с ней двадцать четыре на семь, желательно неотлучно никуда, кроме магазина), а не шлялась, по её же выражению, «где попало». Заебала. За-е-ба-ла. – Знаешь что, Лерочка?! – я зла. Пиздец как. – Ты задолбала своим контролем. Паранойей своей тоже. Лера, я уже не знаю, что делать, чтоб ты так не тряслась. Чтобы ты понимала, что я люблю тебя. – говорю это, а у самой голос дрожит и руки тоже. – Лер, я понимаю, что ты хочешь зависать со мной днями и ночами, но пойми, что не получится так, Лера-а! – я не могу уже кричать. Она тоже. Сил есть только на этот монолог. – Я не смогу раствориться в тебе и слиться в единый с тобой организм. Потому что, как ни крути, у меня и своя жизнь есть. Лер, это уже не любовь, – в голову приходит осознание, что именно это такое. – Лера, у тебя зацикленность! Ты относишься ко мне, как к своей собственности! – опускаюсь на пол и кладу ладони на виски. – Как ребёнок, которому так нравится подарок, что он не даёт другим даже взглянуть на него! – глубоко вдыхаю. Ёб твою мать, как тяжело. Сердце колотится. – Ксюш, а ты и была подарком, – произносит она убитым голосом. – Ну, изначально... Я в ахуе, дамы и господа. – Что, блять? – живя с Лерой, я не удивлялась уже ничему в её поведении. Но тут она меня ошарашила нахуй. – Понимаешь... До тебя было такое ощущение пустоты в душе, и я не знала, что с этим делать... – И попалась я. Ты сделала себе вот такой вот подарок, – собственный голос звучал как-то безжизненно. Лера кивнула. – Что ж... Охуенно, да, – нервный смешок. Вот, значит, как. Я была не зла. Я была опустошена и даже... Расстроена? Вот почему, Ксеня, за тебя держатся, как за спасательный круг – пустоту души заполняешь! Что происходит в моей собственной душе – здесь, похоже, никому не интересно. Встаю с пола, достаю из заднего кармана джинс телефон и пишу СМС: «Глеб, могу подъехать к тебе? У меня проблемы.» Ответ пришёл почти сразу. Не ожидала от Глеба. «Со своей поссорилась?» У них всегда были натянутые отношения, уверена, что Самойлов сейчас матерится в перерывах между «ну я ведь говорил, говорил!». – Лера, я к Глебу поеду. – Хорошо, – всё тот же убитый голос. Внутри у меня сворачивается клубком стыд, как это было всегда в подобных ситуациях. – Мы расстаёмся, да? – Ты... С чего это взяла? Я ничего подобного не говорила, – но думала. Особенно в последнее время. Особенно сейчас. – Всё идёт к этому, – она пожимает плечами. – Так что я не удивлюсь. Но буду расстроена. И вот эта её последняя фраза, которая произносится, как приговор. Шмыгаю носом. Наверное, я сейчас слезу пущу. Натягиваю в коридоре берцы и куртку. Лера кладёт руку на плечо, я не оборачиваюсь, чтоб не видеть этот её щенячий взгляд. – Ты позвони, когда вернёшься. «Если» – проносится мысль, но я её не озвучиваю. – Хорошо. Попей чай, успокойся, что ли. – Ага. – И спать иди. А то я знаю, изведёшься и так и не ляжешь. *** Пока ехала, совсем расклеилась. Слёзы просто сами брызнули из глаз и стало себя жаль. «Меня просто использовали для того, чтоб заполнять пустоту.» *** – Гле-еб, – реву, потому что больше уже не могу сдерживать эмоции. – Понимаешь... Меня использовали! Просто! Как вещь! Игрушку срану-ую! – Аллилуйя, слепые прозрели и узрели... – он тяжело вздыхает. Глеб крепко обнимает меня. – Давай сядем. Пить будешь? – киваю. Глеб выуживает из шкафа бутылку виски, наливает немного в гранёный стакан и даёт мне. Я поставила его на журнальный столик. – Я для неё, оказывается, так была... Для заполнения душевных пустот, блять. Вещь. Подарочек. – Да, вот это её «моё!» немного так настораживало. – Да если бы! – грустно усмехаюсь. Я рассказала ему буквально обо всём. Об её контроле, скандалах, криках, сценах, когда возвращались из тура. Глеб охуел. – И ты замалчивала. Скрывала. «Ой, у нас всё хорошо, мы друг друга просто обожаем!» – передразнивает меня. Мда. Оказывается, со стороны это выглядело довольно жалко. – Накипело только сейчас. Раньше думала, что можно потерпеть, ну ещё побуду с ней... Она ведь при каждом удобном случае угрожала повеситься. – Пиздец. Пойдём, покурим? – Как вот ты догадался? Я ж всегда говорила, что бросила. И сдерживала при всех желание покурить. – Да с такой хуйнёй в жизни... Я б не только закурил. И да, терпение твоё – железобетонное. – Спасибо. Докурили. – Знаешь, я думала с ней всё же расстаться. Не вывожу уже. – Правильная мысль. Ты мне нужна в здравом уме, – рассмеялся. – Да я и себе нужна в адеквате. Только Лера... – Что Лера? – Вдруг что-то с собой сделает? – Нет. Будь уверена. – Откуда ты знаешь? – Исходя из твоих рассказов – это, скорее всего, угроза. Просто такой вот способ манипуляций. Да, она же и правда ничего такого с собой не делала... Если только напивалась, но это... Другое. *** – Лера, мы расстаёмся, – в лоб проще, чем вуалировать это как-то. – Да? – и в самом деле не удивлена. – Да. Я не передумаю. Это точно! – Не удивлена. Раз так... Ладно. – И это Лера Германика так просто меня отпускает? Без манипуляций и угроз? – А зачем они? Ты ведь точно уходишь, пытаться удержать тебя бесполезно... Наверное. Но будет жаль. Мне было хорошо. Пытаюсь сдержать злость и «а мне, блять, очень хуёво, Лера!» – Я заеду послезавтра за вещами, хорошо? – Да... А жить где будешь? – оживляется. – Ммм... – Ладно. Неважно. До встречи. Пусть у тебя всё будет хорошо. – И у тебя. Отбой. – Глеб, могу у тебя пожить? – Нет, бля, выгоню поганой метлой лучшую подругу. – Да, вопрос глупый. Откладываю телефон. Всё закончилось. И всё будет хорошо. Почему-то я в этом уверена.